Знамя бригады

Жил лесник со своей лесничихой

Возле заводи тихой,

Возле озера, в чаще глубокой,

От селений далеко.

К тем селеньям знакомым

От жилья лесникова

Шли, конечно, дороги лесные,

Дороги глухие.

Заросли они серыми мхами,

Кустами, грибами,

Заросли, потому что лесник

Колесить по кустам не привык:

Он лишь ради базарного дня

Запрягал порою коня,

Чаще ж он по делам неотложным,

По служебным делам всевозможным

Отправлялся дорогой иною —

На лодке водою.

Жил лесник со своей лесничихой

Возле заводи тихой.

Тут-то мы комиссара больного

Положили у хаты сосновой.

Нам воды было нужно,

А фляга — пустая,

И хозяйка сказала радушно,

Березовый сок подавая:

— Пейте, милые, сколько хотите,

А товарища в хату несите…

Острых кос восемь штук

Лесниково скрывало застрешье.

Разве ж он для своих только рук

Столько их понавешал?

Мы с хозяином косим,

Но об этом не спросим…

Пять сынов или восемь

У хозяина было? Не знаем

И допытываться не желаем.

Мы об этом не спросим его,

Потому что не видим ни одного,

Потому что, придут ли с войны

Лесниковы сыны,

Мы не знаем

И тревожить его не желаем.

Видит наши мозоли лесник,

Лица в каплях обильного пота,

И уж знает старик:

Мы от сельской отвыкли работы.

Молча день мы проводим в труде,

Свищут косы стальные.

Как мы жили и где

И посты занимали какие?

Он об этих не спросит делах,

Ждать не станет ответа,—

Знает так, что на прежних местах

Нас теперь уже нету.

Окликая озерные дали,

Кукушки с утра куковали,

Будто клены, березы считали,

Комиссару здоровья желали.

Комиссар понимал, улыбался,

Слушал их,

Поправлялся.

С комиссаром у нас

Молчаливый, нерадостный сговор:

Заведем мы беседу подчас —

О бригаде ж ни слова.

Так семья замолкает порою

Об умершем сыне иль брате,—

Долго имя его дорогое

Не произносится в хате.

Да и незачем боль растравлять:

Похоронен родной и не встанет,

Раны не к чему посыпать

Горькой солью воспоминаний.

Прочь мы гоним вспомин,

Прочь незваный, непрошеный гоним,

Потому что у нас не один,

Не один человек похоронен.

Кто об этом сказал?

Мы не верим в рассказы такие,

И лишь только закроем глаза —

Вновь стоят, как живые,

Молодые да рослые,

Городские, колхозные

Молодцы,

Побратимы,

Бойцы.

Нет, забыться от горьких тревог

Было нам не под силу.

Удержаться Зарудный не мог,

И про знамя спросил он:

— Цело знамя иль нет?

— Цело… С нами оно… — говорю я,

— Покажи…—

Что придумать в ответ?

Показал и себя нее корю я.

Развернули мы стяг боевой —

Яркий, гордый и в горе.

Посмотрел он, потрогал рукой

Это знамя, нам всем дорогое.

Еле-еле слезу удержал,

Слабый, хворый, привстал на постели.

— Выноси! — мне чуть слышно сказал. -

Без меня…—

Мы, потупясь, сидели.

И, смущение наше заметив,

Он отрезал сурово:

— Не привык я на ветер

Бросать свое слово.

Собирайтесь! Сегодня ж

Пойдете в поход…—

Всех он на ноги поднял.

К сундукам нас хозяйка ведет,

Достает нам дорожные вещи,

Словно мать, сыновей собирает.

Вижу, куртку мой друг примеряет

На широкие плечи.

Может статься, сыновний рабочий

Костюм лесничиха дарила.

А куда мы идем среди ночи,

Она не спросила.

Чье же все это? Чье?

Не сказала Прасковья.

Кто носил — не спросил у нее.

Не спросил про сынов я.

Документы прежние спрятаны

За подкладкой, под ватою,

Там же знамя зашито… Пора

Уходить со двора.

Слышны стоны больного —

В бреду комиссар.

«Разве можно оставить такого? —

Печально звенит самовар.—

Ваша спешка его доконала.

Смотрите,

Что сделалось с ним…»

Утром хуже Зарудному стало.

Мы сидим и молчим.

Дни прошли, миновали,

Кукушки откуковали.

Мы в просторные лодки входили,

И плыли, и плыли.

В далях синих и розовых

Тучки сходятся стайками.

Был закат. Через озеро

Проводил нас хозяин с хозяйкою.

Тихий лес подымался стеной

Над извилистыми берегами.

Комиссар полковой

Был теперь между нами.

Мы его подождали,

И этому рад он душою.

Вот и лодки пристали,

На берег выходим гурьбою.

Всех подряд обняла нас Прасковья,

И губы ее задрожали.

— Как родимых сынов, я,

Товарищи, вас провожаю…

— Брось ты плакать, старуха,—

Лесник уговаривал глухо, —

Брось, не надо… — А сам

Он проводит рукой по глазам.

Распрощалися с нами.

Пошли. Сели в лодки пустые…

По просторам земли

Стежки нас повели.

Полевые.