Знание-сила, 2008 № 01 (967)

Сражение за «Сахаровский список»

Вы не так давно были (или не были) у избирательных урн. Выборы парламента, президента, местные выборы давно стали привычной политической рутиной. Может быть, мы действительно приблизились к стандартам благополучной Европы, где на выборы редко приходит больше половины граждан, наделенных избирательным правом?

А возможно, политическая жизнь у нас потеряла какой-то «нерв», делавший ее захватывающе интересной и важной в личной жизни миллионов, ходивших на выборы, как на митинг. Об этом кратком периоде всеобщего политического энтузиазма, о том, какими могут быть — и были! — выборы, рассказывает депутат Верховного Совета и Государственной Думы — российского парламента нескольких созывов, историк и политолог Виктор Шейнис.

С фотографий на этих страницах на вас смотрят прекрасные лица людей, с которыми связан краткий расцвет нашей демократии. Уже сейчас эти фотографии — редкость, их можно найти только в семейных альбомах. Спасибо Александру Дроздову, из личного архива которого мы взяли эксклюзивные иллюстрации к этой статье.

Выборы депутатов от Академии наук — один из самых ярких эпизодов весны 1989 года, пример четкой общественной самоорганизации, сражения, проведенного по всем правилам политической стратегии и тактики и увенчавшегося решительной победой демократов над академическим истеблишментом.

Академии наук СССР как общественной организации было выделено в Верховном Совете 25 мандатов, то есть вчетверо меньше, чем КПСС, профсоюзам и колхозам (кооперативам), втрое меньше, чем комсомолу, женским и другим организациям. По правилам, разработанным Центральной избирательной комиссией, которая тогда не только следила за их применением, но и многие из них учреждала, в выборах имели право участвовать все академики и члены-корреспонденты АН независимо от их места работы (их насчитывалось тогда около тысячи человек) и представители академических институтов (1 делегат от 100 сотрудников). Выборы надлежало провести на конференции АН. Ей должны были предшествовать собрания коллективов в институтах и лабораториях, где выдвигали кандидатов. Затем на заседании Президиума АН следовало отобрать из числа выдвинутых кандидатов тех, кто будет внесен в бюллетени для тайного голосования на конференции.

В декабре 1988 — начале января 1989 в академических учреждениях прошли собрания; среди выдвинутых на них «кандидатов в кандидаты» лидировали приверженцы демократических преобразований. Андрея Сахарова выдвинули 55 институтов, Роальда Сагдеева (одного из нескольких депутатов прежнего Верховного Совета, которые проголосовали против указов Президиума ВС, ужесточавших порядок проведения митингов) — 24, Дмитрия Лихачева — 19, Гавриила Попова — 16, Николая Шмелева — 11 и т. д. На собраниях были также избраны выборщики на конференцию АН. На собрании Института мировой экономики и международных отношений я предложил кандидатуру Сахарова и стал выборщиком от института.

18 января состоялось расширенное заседание Президиума АН, в котором приняли участи и члены бюро отделений, и директора институтов — весь начальствующий состав. Академия была, конечно, советским учреждением, но не совсем обычным. Значительную ее часть составляли люди, которых можно было назвать цветом советской науки, ученые с мировым именем. Они время от времени позволяли себе некоторую независимость: воспротивились исключению Сахарова, когда он был сослан в Горький, а при выборах в Академию тормозили или даже проваливали наиболее одиозных выдвиженцев власти. В 1964 году, когда усилиями А. Сахарова, И. Тамма и др. было заблокировано избрание лысенковца Н. Нуждина, Хрущев даже пригрозил разогнать Академию. Дух «вольнодумства» гулял и по академическим институтам.

Однако назначение на начальствующие посты и в Академии жестко контролировал отдел науки ЦК КПСС, одно из самых ретроградных его подразделений. Не удивительно, что 18 января ни один из ученых-лидеров общественного мнения не набрал при голосовании расширенного Президиума АН достаточного числа голосов; в списке для дальнейшего голосовании остались только начальствующие лица. Более того, на 25 мест, отведенных Академии, оставили 23 кандидата. Чтобы погасить скандал, ЦИК тут же сократил квоту АН до 20 мандатов, отдав 5 мест научным обществам и ассоциациям.

Такова предыстория. История академических выборов началась 2 февраля, когда по инициативе сотрудников АН Александра Собянина, Анатолия Шабада и Бориса Волкова (Физический институт), Михаила Мазо и Людмилы Вахниной (Институт химической физики), разославших информацию по институтам АН, состоялся митинг у стен Президиума АН. Более трех тысяч человек заполнили площадку и дорожки перед зданием. Академическое сообщество отвергло предпочтения Президиума АН.

В одной из принятых резолюций участники митинга предлагали повторить процедуру выдвижения кандидатов. В обращении к академикам говорилось: «Поведение большинства участников заседания представляется безнравственным. Воспользовавшись унаследованным от прошлого монопольным положением, они выдвинули людей, за которых высказались, как правило, одно — от силы два академических подразделения, по большей части те, которые возглавляют сами кандидаты. По сути дела, руководители Академии выдвинули самих себя и, мало того, оградили себя от избирательной борьбы с более достойными и более сильными кандидатами... Нет никакой уверенности, что в других ситуациях их решения будут отвечать необходимым этическим требованиям». Резолюция призывала переизбрать Президиум АН. Обращаясь к 23 выдвинутым кандидатам, участники митинга, отмечая, «что и в этом списке есть несколько кандидатов, пользующихся общественной поддержкой», призывали всех, «кому дорога честь своего имени, кому дороги идеалы перестройки, снять свои кандидатуры» и открыть тем самым путь к повторному выдвижению. Уважающим себя ученым, говорили ораторы, неловко стоять в списке, из которого исключен Сахаров. Научных работников страны митинг призвал повсюду и немедленно создавать демократические объединения ученых.

Подготовка к митингу у президиума АН СССР. В центре А. Шабад. Сентябрь 1990 г.

Так была обозначена программа действий. Но чтобы ее реализовать, следовало создать центр, способный предложить рациональную стратегию и тактику кампании, организовать поддержку академических институтов по всей стране. И такой центр возник сразу же после митинга: группа «За демократические выборы в АН», в которую помимо уже названных организаторов митинга вошли и другие.

Следовало бы поименно назвать всех участников нашей группы, представителей ведущих академических институтов, участвовавших в тех событиях; назову хотя бы часть: Давид Бериташвили (Институт молекулярной биологии), Владимир Вологодский (Физический институт), Михаил Гервер (Институт физики земли), Леонид Гордон (Институт международного рабочего движения), Эмиль Дабагян (Институт Латинской Америки), Марина Журинская (Институт русского языка), Алексей Захаров (Институт океанологии), Константин Куранов, Лидия Мягченкова (Институт физической химии), Юрий Мархашов (Институт международного рабочего движения), Евгений Савостьянов (Институт комплексного освоения недр), Марина Салье (Институт геологии и геохронологии докембрия, Ленинград), Николай Санько (Институт космических исследований), Григорий Сурдутович (Новосибирск), Евгений Хелимский (Институт славяноведения и балканистики), Валентина Холодова (Институт физиологии растений), Ше Мидон (ВНИИСХ ВАСХНИЛ), Юрий Шиханович (Институт научно-технической информации) и другие — в общей сложности 40-50 человек. Вошел в нее и я.

Два-три месяца эти люди, оставив все дела, занимались академической избирательной кампанией. Ничего подобного в истории Академии не было ни до, ни после. Инициатива эта вскоре вышла за рамки АН, она продемонстрировала возможности общественной самоорганизации, стала фактом политической жизни общества и оказала влияние на весь избирательный процесс в стране.

Самым простым решением было бы отменить результаты голосования 18 января и выдвигать кандидатов заново. К этому можно было бы придти, если бы Президиум согласился пересмотреть свои решения или если хотя бы четыре кандидата из 23-х взяли самоотвод: появились бы вакансии, на которые можно было бы выдвинуть неограниченное число дополнительных кандидатур. Инициативная группа начала переговоры с представителями Президиума и кандидатами, но они оказались безуспешны. Даже те члены Президиума, которые молчаливо признавали нашу моральную правоту (например, академик Владимир Кудрявцев), из соображений корпоративной солидарности утверждали, будто возврат к выдвижению нарушит закон. Что же касается кандидатов, то даже наиболее совестливые из них не решились на столь нетривиальный, нонконформистский шаг. Оставался единственный путь: провалить на выборах возможно большее число официальных кандидатов и тем самым сделать неизбежным второй тур.

Выступает Казанский. Сентябрь 1990 г.

Надо было удержать тот настрой, который проявился в академических институтах, когда выдвигали кандидатов, чтобы и дальше там голосовали единодушно, не уступая позиций. Инициативная группа постоянно рассылала в подразделения АН по всей стране информацию о том, как развивались события, что она предпринимала, как шли переговоры... Посылали рекомендации, проводили консультации. Посланцы из Москвы ездили по институтам (чаще всего на собственные деньги) на собрания. Чтобы добиться этого, инициативная группа развернула работу по двум направлениям. Так, по собственной инициативе и на собственный кошт объехал ряд уральских и сибирских институтов Евгений Савостьянов. Провели несколько собраний основных и резервных делегатов от институтов. Кульминационным пунктом стало состоявшееся 1 марта собрание, на котором присутствовало около 200 человек, представлявших 30 тысяч сотрудников академических институтов.

В институтах преобладали прежние настроения, была всеобщая решимость бороться за демократические выборы. Однако контрольный пакет голосов на предстоявшей конференции сохранялся не у выборщиков, а у академиков и членов-корреспондентов: на конференции 20-22 марта, их было зарегистрировано 901, а выборщиков от институтов — 554. Добиться своего можно было, лишь получив поддержку нескольких сот избирателей — членов Академии. Здесь нужен был гораздо более осторожный и выборочный, по сути, точечный подход.

Знаменем нашей избирательной кампании стал академик Сахаров. Выдвинутый и по московскому национально-территориальному округу, он уступил московский округ Борису Ельцину, чтобы самому баллотироваться только от Академии, хотя включение Сахарова в академический список было тогда еще под вопросом. Инициативная группа настойчиво искала и нашла союзников среди академиков и членов-корреспондентов, обсуждавших с нами каждый поворот кампании, участвовавших в разработке документов и передававших информацию своим коллегам. Среди них — Николай Николаевич Воронцов, Михаил Владимирович Волькенштейн, Александр Викторович Гуревич и другие. Гостеприимный дом Волькенштейна и его жены Стеллы Иосифовны стал одной из штаб-квартир инициативной группы.

20 марта во Дворце молодежи на Комсомольском проспекте открылась конференция АН. Райисполком сначала разрешил, но в последний момент под надуманным предлогом запретил проведение митинга, так что делегатов конференции встречали перед зданием пикетчики с плакатами. Фойе было увешано призывами обеих сторон — представления об избирательных процедурах были еще младенческими, и агитация накануне голосования не была запрещена. Лозунги инициативной группы провозглашали: «Без Сахарова горько!», «Решительное нет — наглому да!» «Народный депутат — это вам не народный академик!». Кто-то сочинил вирши: «Кто здесь лучше, кто здесь хуже — сморщив мозг, не думай, друже. Будет лучше, говорят, всех вычеркивать подряд». Кто-то обыграл присутствие в списке кандидата, уже побывавшего в «застойном» Верховном Совете: «Свободу академику Михалевичу, отсидевшему два срока в Верховном Совете!» Не оставалась в долгу и другая сторона. Ее призывы гласили: «Выборы — да! Бойкот — нет!», «Не доверяйте крикунам и демагогам! Они тормозят перестройку!», «Нет анархии! Голосуйте за законно выдвинутых кандидатов!»

М. А. Мазо

По сути, во Дворце молодежи заявили о себе два центра, вокруг которых шла политическая кристаллизация: Президиум АН вместе с представителями ЦИК с одной стороны, и инициативная группа — с другой. Соотношение сил до самого конца оставалось неясным. Поэтому демократы призывали не бойкотировать выборы, а голосовать против всех: при неизбежном рассеивании голосов «за» только это могло освободить достаточное число вакансий. Обсуждение началось утром и продолжалось до полуночи. Страсти накалились. Приведу по моим записям некоторые высказывания ораторов.

А.Сахаров: АН — это не управляющие структуры, а институты, где делается наука. Негодование вызвало не то, что не выдвинут Сахаров, а то, что была проигнорирована воля научных учреждений.

С.Шаталин: Мне было стыдно, что я член Академии. Уверен, что завтра появятся вакансии.

О.Богомолов: Решения, принятые 18 января, законны. Но нравственен ли выбор? Случаен ли характер отсева? В нем проявилась позиция верхушки АН.

Очень резкую телеграмму прислал из Новосибирска академик А.Д. Александров, попавший незадолго перед тем в автокатастрофу: «Операция 18 января — издевательство! Оно должно получить отпор. Надо сорвать комедию выборов, научить людей уважать свои обязанности».

Другие академики (В.Кабанов, Е.Примаков, В.Говырин и др.) призывали не раскалывать Академию. На заседании Президиума закон, хотя он и не совершенен, был соблюден, говорили они. Его надо изменить. Это смогут сделать те, кто выдвинуты и кого следует избрать. Не попавшие в список не отстранены от общественной жизни. Они могут выступать в печати, по радио... Не вычеркивайте всех! Итоги обсуждения подвел президент АН Марчук: он призвал голосовать, как подсказывает совесть. Иные пути незаконны или аморальны.

Голосовали на следующий день. Делегаты и наблюдатели от институтов контролировали каждое движение членов избирательной комиссии. По настроению в кулуарах можно было догадываться, кто выигрывает. Однако результаты превзошли самые смелые ожидания: из 23 официальных номинантов были «выбиты» 15 человек. Освободились 12 мандатов.

К вечеру инициативная группа подготовила список из 22-23 выдвиженцев на второй тур. Я немедленно позвонил Сахарову, сообщил итоги голосования и прочел новый список. Затем я показал его Кудрявцеву. «Пойдет!» — ответил Владимир Николаевич, по-видимому, понимавший, насколько скандальным было голосование 18 января. Расширенному Президиуму не хватило «аппаратного разума» Горбачева и его помощников, которые сбалансированно сформировали «партийную сотню». Ведь если бы академик В.Коптюг («Я голосовал и буду голосовать против Сахарова!», — сказал он) и ему подобные не дали волю своему озлоблению, если бы в список был включен хотя бы один Сахаров, а лучше еще два-три демократических номинанта, активисты из академических институтов вряд ли бы смогли так мобилизовать силы против чиновников Академии.

Но теперь уже наше влияние было зафиксировано в итогах голосования. Голосовали 1278 человек; проходной балл был 640. На стене висело изготовленное Александром Собяниным наглядное пособие «Как правильно голосовать». На листе был изображен избирательный бюллетень, в котором были аккуратно вычеркнуты все 23 кандидата. В качестве примера неправильного голосования был вывешен перечеркнутый крест-накрест бюллетень (опасались, что не задетые при таком перечеркивании кандидаты будут признаны получившими поддержку). Наибольшее число голосов получил А.В. Гапонов-Грехов («за» — 791, «против» — 487; это, видимо, был предел возможностей для противников официального списка). Замыкал список из 8 избранных депутатов Ж. И. Алферов (659 — «за», 619 — «против»). Бедолага В.С. Михалевич занял 23-е место. На конференцию пришло 15 обращений с возражениями против кандидатуры Сахарова, в том числе от военнослужащих Академии бронетанковых войск, действующих и отставных генералов.

В последний день конференции, переместившейся в актовый зал МГУ на Ленинских горах, делегации предложили около 80 кандидатур на второй тур выборов и приняли очень важное решение: в депутаты может быть выдвинут любой сотрудник АН, а не обязательно академик или член- корреспондент. Работа инициативной группы вступила в новую фазу, и цикл повторился: подготовка и рассылка обновленных информационных и рекомендательных материалов, представление «своих» кандидатов, обеспечение их поддержки возможно большим числом институтов. Вслед за списком, составленным Президиумом АН на основе всех предложений и включавшим 142 претендента, в подразделения Академии был разослан перечень кандидатов, которых просила поддержать инициативная группа. На сей раз кандидатуру А.Сахарова выдвинули 216 институтов, Р.Сагдеева — 181, Н.Шмелева — 149. 10 апреля для выдвижения кандидатов вновь собрался Президиум АН, но в узком составе. Руководители Академии сочли, что 37 академиков (а не 190, как в прошлый раз) проголосуют более ответственно. Так оно и получилось: в списке из 25 человек оказалось 12 номинантов инициативной группы.

Вторая избирательная конференция АН состоялась 19-21 апреля. На 12 свободных мест большинством голосов были избраны исключительно кандидаты, поддержанные демократическими силами Академии — известные ученые, активные «перестройщики», в большинстве своем люди, не занимавшие высоких административных постов: Николай Шмелев, Сергей Аверинцев, Вячеслав Иванов, Юрий Карякин, Геннадий Лисичкин, Андрей Сахаров, Николай Петраков, Роальд Сагдеев, Павел Бунич, Александр Яковлев, Георгий Арбатов, Виталий Гинзбург. Арбатову, выдвинутому в последний момент, невольно помогли антисемиты, которые выставили пикет против этого «сиониста».

Выборы в Академии наук, вместе с голосованием избирателей Москвы и Ленинграда, стали одной из самых значительных побед демократических сил на выборах 1989 года. Они позволили послать в первый перестроечный парламент плеяду ярких демократических политиков, наложивших заметный отпечаток на его работу, особенно в ходе I Съезда. Выборы показали, что можно сделать в нашей стране, когда активные люди начинают формировать ячейки гражданского общества, навязывают власти игру не по тем правилам, которые она установила. На волне этой первой кампании возник межинститутский Клуб избирателей АН, которому было суждено сыграть заметную роль во время следующих — российских выборов, а затем — в экспертной поддержке демократических депутатов.

А. Д. Сахаров, В. Л. Гинзбург. Выборы депутатов от АНСССР. 1989 г.

К сожалению, в последующие годы порыв этот ослабевал. Возникавшие связи и структуры оказались не в состоянии решать новые для ученых проблемы начала 90-х, распадались, а накопленный в эти годы политический капитал был в значительной мере девальвирован. Было ли это предопределено изначально? Не думаю.

Причин, по которым политические настроения в институтах Академии наук стали меняться, а сообщество ученых утратило самостоятельную роль в развитии событий, было немало. Но главным, на мой взгляд, было то, что реформаторы бросили фундаментальную науку на растерзание стихийным рыночным процессам. Конечно, в многолюдных академических институтах, типичном порождении командно-распределительной системы, накопилось немало балласта — неэффективных звеньев. Но во всем мире при финансировании фундаментальных исследований значительную, а часто и решающую роль играет государство. Отказавшись от этого, люди, пришедшие к власти, и депутаты, занявшиеся другими делами (а среди тех и других было немало выходцев из Академии), допустили непростительный просчет. Стратегический — ибо научные институты представляли собой неоценимый ресурс, оставшийся от советского общества. Тактически-политический — демократы отдали на слом важный компонент собственной социальной базы. Моральный — небрежение судьбами людей было расценено как предательство. Но и у академического сообщества не хватило сил ни защитить собственные интересы, ни оказать более существенное влияние на преобразование страны и власти.