Золочёные латунные кости

44

Я проснулся посреди ночи. Из окна веяло прохладой. Седлающая Ветер, Неистовый Прилив Света сидела, скрестив ноги на углу моей кровати со стороны ног, не касаясь их. Я спал вытянувшись наискосок головой в левом, ногами в правом углу. Она была похожа на сказочную принцессу, даже Тинни никогда так не выглядела.

Ещё она была похожа на королеву соблазна.

Она подняла лампу. Света было достаточно, чтобы заметить её быструю улыбку, когда она увидела предательскую дрожь в моих глазах. Если бы она захотела, я был бы в её руках.

Но тут я чихнул.

Она решила, что это смешно.

— Не могу ничего с собой поделать, — я молился, чтобы она не нагоняла жару.

Я видел, как она превратила целую строительную бригаду в пускающих слюни идиотов, даже не сознавая это.

Я верный мужчина, сказал я себе. Я не могу бросаться в подобное…

И снова чихнул.

Она подала изящный носовой платок.

— Спасибо, — я страдал от головной боли.

Положительным моментом для чихающего и сморкающегося человека является то, что он становится не интересной целью для вамп-женщин.

Тем не менее, я спросил:

— Может, перейдём к делу пока я не сошёл с ума?

Мелькнула улыбка, она была довольна, она успокоилась, она была желанной.

У неё были серьёзные проблемы, но не связанные с тем, что мы делали сегодня.

— К делу. Да, я тоже так считаю, — она закрыла глаза и сделала мысленное усилие, чтобы стать несексуальной, это не совсем ей удалось, но стало гораздо легче думать над тем, что выходило за пределы нашей ситуации.

Я снова высморкался.

— Я нанесла сегодня визит принцу Руперту, — сказала она.

— Вы кажетесь угрюмой. Встреча плохо прошла?

— Лучше, чем я ожидала, на самом деле. Просто пошла не тем путём, как я надеялась. Он не назвал имён и не указывал пальцем, но признал, что находится под давлением, заставляющим игнорировать бардак в северной стороне. Он пытается бравировать, но сам боится. Думаю, давление исходит от его брата.

— Король? — я чихнул. Холод мог стать опасным. Кашель уже был на подходе.

Король не подходил на роль злодея. Поскольку наступил мир, ему оставалось только веселиться по ночам и отсыпаться днём.

— Знаю. Только вот, у кого хватит власти управлять Королём? Я в первой десятке, но не могу. Я могу всего лишь встречаться с Рупертом.

— Почему он соглашается с вами? — я посмотрел на неё, пытаясь при этом не шарить по её телу взглядом.

— Будь здоров.

О, благословенная простуда. Моя честь спасена соплями.

Я повернулся, чтобы смотреть на что-нибудь другое, а не на неё.

— Сегодня обнаружилось и хорошее. Я уверена, Кеванс не вовлечена в это, — сказала она.

— Рад за вас.

Я не был в этом уверен. У её дочери были серьезные проблемы с головой, что отстраняло её от общества и его правил.

— Первое доказательство, никто не прячет её, как прячут это существо. И у неё есть алиби на обе ночи, когда происходил дурдом.

Кажется, она не радовалась сказанному.

Она говорила, что живёт раздельно от отца и дочери. Может её папа и был алиби Кеванс.

Очень может быть. Тогда сказанное ею не выдерживает критики.

Седлающая Ветер больше не хотела полагаться на отца. Она выкинула его из семейного особняка на Холме.

Барат Алгарда — который при любых ситуациях, в которых я его видел, оставался образцовым человеком, каких редко встретишь — внушил дочери мысль о её полной беззащитности, она думала, что единственный реальный смысл её жизни, быть чьей-то секс-игрушкой.

Это я подумал, когда она сказала:

— Я одна из десяти самых влиятельных колдунов в Танфере, — только маленькая девочка внутри её так не считала. — Я знаю что здесь.

Она стукнула по голове кулаком.

— Значит, вопрос в том, кто пугает Руперта сильнее, чем вы?

Это вызвало удивительно юношескую усмешку.

— Да. Но вы должны помнить, что Руперт по-прежнему останется хозяином самому себе. Даже если кто-то заставит его обмочить штаны. В этом он отчасти похож на вас.

Я испытывал сильное-сильное удовольствие.

Она продолжила говорить:

— Своим молчанием он дал мне понять, что надеется, я буду продолжать помешивать в горшке. Он намекнул, что есть люди на периферии, которые, возможно, не перестанут разнюхивать из-за того, что власть не хочет этого.

Это похоже на Руперта. Он будет следовать указаниям, но не заметит неповиновение. Закручивание гаек может вызвать ещё больше неподчинение.

Седлающая Ветер сказала:

— Мне надо ехать. Я не люблю досаждать.

Она освободила край моей кровати и направилась к окну, медленнее, чем могла бы. Я не испытывал затруднений с желанием остановить её, хотя она этого хотела. Думаю, она тоже не испытывала затруднений, чувствуя моё желание поступить именно так.

Этого не произошло. Было не время, даже если это было суждено.

Она выбралась в окно. Неловко и медленнее, чем могла, но стала божественно изящной, как только пошла по лунному свету.

Она сказала:

— Кстати о вас… Когда ваши отношения с рыжей женщиной развалятся, я приду к вам. Вы будете поражены. О нас будет говорить весь город. У нас будет свадьба года.

Я сглотнул и открыл рот, когда она уже порхала вдали, значение каждого её слова не вызывало сомнений. Люди с Холма выполняют даже самые декларативные заявления. Даже застенчивое, неумелое в общении население Холма.

Это оставило меня в очень смешанных чувствах.

Я лёг на спину, уверенный, что я не усну больше всю свою оставшуюся жизнь.