Золочёные латунные кости

8

Я бродил по дому, отмечая изменения и вспоминая, что было раньше. Перемены отражались в покраске, новой отделке стен, и новой мебели.

Я таскал большую кружку с пивом. Запасов хватало.

Я так и думал. Палёная любит это дело.

— Вы не водите гостей?

— Нет, не считая моего брата, нескольких рабочих и учеников Покойника. А с тех пор, как я прикрыла халяву с пивом, Смирение заглядывает только по делам.

Её брат, урождённый Фунт Смирения, но известный на улице как Джон Растяжка, был главарём крупнейшей в городе банды крысюков. Он был из другого помёта, так что общей у них была только мать, но, что удивительно, их связь была тесной.

— Он как был крысой, так и остался, и пользуется этим, — сказала Палёная.

— Не обсирай его. Знакомство с ним полезно.

— Гаррет.

— Извини, не сдержался от выражений.

— А сам обижаешься, когда так выражаются в твоём присутствии.

Я пожал плечами. Непротиворечивость в действиях — признак узкого ума.

Как раз в этот момент мы входили в зябкий холод комнаты Покойника.

Снаружи в подсвечнике горела небольшая свечка. Я прихватил её внутрь, но она давала мало света. Она нужна была здесь не для этого, а только чтобы зажигать лампы, когда Его Милость принимал тех, кому для удобства нужен свет.

Я повыше поднял свечку. Покойник был там, где я его и оставил. С тех пор, как я купил этот дом, он всегда сидел в массивном деревянном кресле, смахивая на неважно изготовленного идола божества, изображающего человекоподобного слона.

— Что-то прохладно тут, — заметил я.

— Да.

— Я даже скажу, что довольно холодно.

Она пояснила, что это та же смесь заклинаний, и от того же поставщика, что охлаждает ледник на кухне.

— Кип Проза всё придумал. Стоит недорого и гарантирует, что он ещё долго пробудет с нами.

— Кип Проза. Ну конечно, он теперь ещё и в чародейство подался?

— Нет. Он и камень не заставит упасть, если на то нужна магия. Но зато он придумывает математические модели, улучшающие эффективность заклинаний.

В своей речи она начала глотать буквы, стала говорить медленнее и немного шепелявить с крысючьим акцентом.

Потому что начала волноваться.

— Во сколько обходится этот холод?

— Дешевле, чем ты себе представляешь, тем более, что это наши инвестиции в будущее, и кстати — тут и продукты можно хранить.

Я, и правда, переживаю из-за денег. Кто-то должен заставлять людей немного подумать прежде, чем они опустошат мои карманы.

Я повергаю в отчаянье Дина и Покойника, а с тех пор, как Палёная просочилась в мою жизнь, и её, тем, что не имею склонности работать больше, чем это необходимо, дабы не закончить разглагольствованием на ступенях Канцелярии в надежде, что кого-то это позабавит настолько, что он кинет мне монетку в банку для подаяний.

Как-то я слышал там выступление о богадельнях: мол, наши утончённые деловые умы позабыли о том факте, что приюты закрываются. Без войны отпала потребность в потогонках, которые изготавливали то, что нужно солдатам.

Признаюсь, жизнь была щедра ко мне. Большие мешки денег забредали ко мне как раз в тот момент, когда они были как нельзя кстати. Я купил дом. У меня есть вложения, которые приносят доход достаточный, чтобы содержать дом и позволять его обитателям жить с удобствами, хотя тут по большей части заслуга Палёной.

Палёная — существенная составляющая моей удачи.

Чуялось, что Покойник и не думал просыпаться.

— Ты собираешься поступать так, как хочет Белинда? — спросила Палёная. Она перестала волноваться и проглатывание букв опять прекратилось. Это удивительно — голосовые связки крысюков не очень годятся для передачи человеческой речи.

— Это Морли, Палёная. Я должен.

— А Тинни? Это может отравить…

— Я должен. Если она не поймёт, значит, мы оба попусту тратили время.

— Ого.

Ага. Я был в ужасе. А вдруг так оно и есть. Тинни будто подменили, как только она уверилась, что стала единственной в моей жизни.

Всё то, что мужчины относили к тёмной стороне рыжих женщин, тут же усугубилось.

Но оговорюсь: положительная сторона осталась изумительной, как и прежде.

— Ерунда.

Палёная явно с трудом верила услышанному.

— Ладно, раз уж ты отправляешься прямиком в этот «Огонь и лёд», то я как-нибудь с Тинни управлюсь.

Я начал отговаривать, затем усмехнулся. Люди не управляются с Тинни. Тинни управляется с людьми.

— Твоя взяла. Удачи.

— Гаррет, мы сможем на этом заработать?

— Нет. На этот раз за спасибо.

— Обычно ты так и думаешь. Возможно, нам повезёт и на этот раз.