Золотая месть

Глава 7

Катер береговой охраны доставил Трента в Пуэрто-Принсеса, а затем самолетом филиппинской авиакомпании он прибыл в Манилу. Сержант морской пехоты встретил его в аэропорту и привез в штаб военно-морского флота, где Трент предстал перед следственной комиссией. В комнате находились четверо в штатском. Один из них, полицейский, получивший подготовку в Соединенных Штатах, предпочитал силовые методы. Остальные трое казались настроенными более благодушно. Его спросили, что он увидел на борту "Цай Джен" в первое утро. Он рассказал, что пытался найти кого-нибудь из оставшихся в живых, но, никого не обнаружив, вызвал береговую охрану, надеясь, что та захватит пиратов. И ничего больше? Ничего.

А что было этой ночью? Поднимался ли он на борт теплохода? Почему стрелял в людей, находившихся на катере? Неужели он всегда стреляет в людей, которые его окликают? Несомненно, поступил правильно, но почему действовал именно так? Разве он был вполне уверен, что люди с катера перебили солдат береговой охраны? Наверное, все же что-то услышал или увидел?

Трент отвечал, что поступил наудачу. Не мог заснуть. Вначале слышал смех, а затем все умолкло, и эта тишина действовала ему на нервы.

– Вы не похожи на человека со слабыми нервами, – заметил один из следователей, криво усмехаясь. В этом пятидесятилетнем человеке с морщинистым лицом явно была примесь китайской крови.

– Мы вас ни в чем не обвиняем, мистер Трент. Просто пытаемся понять, почему люди с катера убили солдат береговой охраны.

– Может быть, они что-нибудь прятали? Не так ли, мистер Трент? – поинтересовался второй следователь.

– Я не задумывался над этим, – пожал плечами Трент. Полицейский раздраженно хмыкнул и спросил, почему он держал винтовку на катамаране.

Трент заверил его, что обе винтовки вписаны в декларацию, и тут же вручил полицейскому разрешение на оружие. Тот был явно разочарован.

– При таком стремительном росте случаев пиратства, как у нас за последние годы, любой яхтсмен был бы полным дураком, если бы не имел при себе оружия.

– Вы очень помогли нам, мистер Трент, – сказал человек, похожий на испанца. По-видимому, он возглавлял следствие. – Мы просим вас задержаться в Маниле до утра, на случай, если обнаружится, что мы что-то забыли.

Трент с удовольствием согласился и сказал следователям, что, если понадобится, они смогут найти его в отеле "Манила". Он думал, что ему предложат дать подписку о невыезде, но у них, видно, были другие заботы. Они пожали ему руку, даже полицейский, который, однако, не проявил при этом большого энтузиазма, – и вот он снова оказался на улице.

Он доехал на такси до торгового центра Робинсона и присел за столик в кафе. Некоторое время он чувствовал себя в безопасности, но затем атмосфера как-то вдруг резко изменилась. Никаких видимых перемен не произошло и не было ничего конкретного, что можно было бы определить или описать, но он явно почувствовал близкую опасность. За годы подпольной жизни его чувства обострились до предела. Да, за ним кто-то следил. Ему потребовалось некоторое время, чтобы засечь преследователей, – ведь он находился на чужой территории и не успел разработать действенных методов контроля. Для наблюдения за людьми важна любая мелочь: тип лица, рисунок ушной раковины, расстояние между глазами, наконец, манера одеваться; это может быть узел, которым завязан бурнус, форма шляпы, мелочи в прическе, пуговицы пиджака, воротник рубашки, манера повязывать галстук, носить пиджак.

Трент был слишком опытен, чтобы его можно было долгое время водить за нос, но сейчас он чувствовал, как опасность приближается, а он не готов ее встретить. Он подумал бежать к такси и поехать в отель, но не был уверен, что удастся добраться до тротуара. Он тщательно изучал людей за соседними столиками. Много молодых филиппинцев в двухсотдолларовых вышитых рубашках. Слева от него молодая девушка с застенчивой улыбкой набралась смелости и подъехала к немцу-бизнесмену. За другим столиком мужчины – австралийские туристы – наперебой хвастались друг перед другом своими сексуальными достижениями и при этом пронзительно кричали гнусавыми голосами, используя такой лексикон, что, оказавшись здесь, учитель миссионерской школы потребовал бы таз воды и мыло. Толстый американец лет пятидесяти пяти припал к руке восемнадцатилетней девицы из бара, будто она была девственницей, а в действительности, если кто и нуждался в защите, так именно он. За столиком позади Трента веселый молодой китаец в сером хлопчатобумажном комбинезоне и в светло-синей рубашке махал своему приятелю.

Трент щелкнул пальцами, подзывая официанта, и положил на стол чек в сто песо. Он опознал своих преследователей еще до того, как дошел до стеклянной двери кафе. Бизнесмены средних лет выдали себя излишней суетливостью. Один из них держал в руке газету. Двое других обходили Трента сбоку. В учебном центре, где обучался Трент, это называлось охотничьей облавой. Трое "бизнесменов" были загонщиками. Стрелки ожидали снаружи. Трент подумал, что они могут воспользоваться ножом – вонзить его в спину между шестым и седьмым ребрами – прямо в сердце. В этом случае нападение было бы бесшумным, и атакующие могли бы скрыться, прежде чем кто-нибудь заметит, что совершено убийство.

Подобная облава очень опасна, потому что жертва не видит оружия до последнего момента. Трент быстро прошел в стеклянные двери и сразу же метнулся вправо, прижавшись спиной к стеклянной стене. Кто-то слева от него громко закричал, он бросился на землю и покатился под ноги людям, делавшим покупки.

Слева снова раздался крик. Трент вскочил на ноги. Упавшие на землю люди образовали вокруг него живую баррикаду. Он перепрыгнул через них и, пригнувшись, бросился налево – к выходу из пассажа. На ходу он заметил японца с "конским" хвостом, которого видел раньше. Тот выбежал на тротуар, и в этот момент рядом резко затормозил длинный "Мерседес". Из него выскочили два молодых китайца и бросились вперед к Тренту. Третий китаец позвал его с заднего сиденья автомобиля. Дверца "Мерседеса" была открыта, и Трент с ходу впрыгнул на кожаное сиденье.

– Спасибо, что предложили подвезти, – сказал он.

– Рады услужить, мистер Трент, – ответил китаец.

За светофором водитель притормозил, и китаец выскочил из машины. Трент не стал спрашивать, куда его везут. Если бы захотели, они бы и сами сказали. Машина двигалась через беспорядочно застроенные городские окраины в южном направлении. Наконец пригородная застройка поредела, и впереди раскинулись пыльные поля, местами затененные кронами хлебных и манговых деревьев. Близ дороги вокруг лачуг росли банановые пальмы и папайя. В земле копошились свиньи и цыплята. Повсюду сновали бесчисленные стайки сопливых ребятишек с гноящимися глазами.

Встречавшиеся иногда некрашеные строения из бетонных блоков с крытой жестью крышей принадлежали, видимо, филиппинцам, побывавшим на заработках за границей. У грузовиков на дорогах были погнутые рамы и покрышки с пролысинами. Длинные джипы с большим количеством хромированных деталей, но слабым двигателем, задыхаясь, взбирались на низкие холмы. Все, кроме деревьев, носило на себе печать нищеты.

Через час шофер свернул с главной дороги и сразу же вид местности изменился к лучшему. Они въехали в маленький городок и покатили по его центральной площади: дома в испанском колониальном стиле в тени манговых деревьев и авокадо, городская ратуша по одну сторону, церковь – по другую, в середине – памятник и шесть каменных скамей.

Миновали город, и дорога шла теперь среди плантаций сахарного тростника. Кругом виднелись загоны для скота, белые каменные стены, ограждающие частные владения, новые, не нуждающиеся в ремонте изгороди. Шофер свернул, въехал между каменными столбами ворот и покатил по длинной аллее, обсаженной деревьями джакаранды[19].

Вдали Трент заметил верховых сторожей с перекинутыми через плечо винтовками. Дождевальные установки орошали изумрудно-зеленые поля люцерны, а дальше тянулись аккуратные ряды фруктовых деревьев. Проехали мимо вертолета, стоявшего на бетонной площадке за стенами, ограждающими выкрашенную в желтый цвет гасиенду[20]. Такие гасиенды можно увидеть и в южной Испании, и в Латинской Америке, если только землевладелец – испанец или латиноамериканец – обладает богатством Креза.

Мощные платаны давали густую тень. Кое-где у источников стояли корыта для водопоя. Здесь же была устроена приступка для всадников – сбитые треугольником бревна с тремя ступеньками на каждой стороне и со столбом коновязи посередине. К одному стволу были привиты ветки красного, белого и розового гибискуса. В тех местах, куда долетали брызги из источников, цвел олеандр. Со стен свешивались ветви бугенвилии.

Дворецкий в накрахмаленном белом хлопчатобумажном костюме открыл дверцы машины и провел Трента через выложенный плиткой двор в тень обширного холла с балками резного дерева и расписным потолком.

В центре комнаты на большом обеденном столе стояла ваза с розами. У стен были расставлены стулья с спинками тисненой кожи и кожаными сиденьями. Висящие на стенах картины представляли собой странную смесь китайского и западного искусства того же раннего колониального периода, что и мебель. Узкие окна защищали прутья черного кованого железа.

Дворецкий раскрыл двустворчатые двери в дальнем конце холла и с поклоном пригласил Трента в гостиную. Отсюда с одной стороны открывался выход в патио, где стояла бронзовая скульптура – слившиеся в объятии юноша и девушка. Вода из рога изобилия, который они держали в руках, стекала в пруд с лилиями. Комната была почти квадратная – четырнадцать метров в длину и в ширину и более шести – в высоту. Вдоль одной из стен шла увенчанная аркой галерея. Трент заметил четыре больших полотна Ван Гога. На двух больших столах колониального стиля стояли железные подсвечники. В стеклянных шкафах размещалась коллекция темно-зеленого нефрита. С потолка свисал на цепях приводимый в движение электричеством вентилятор, он медленно вращался, перекачивая воздух. Из мебели здесь были только расположенные квадратом четыре больших прямоугольных дивана с обивкой из бледно-бежевого шелка.

Высокий европеец в брюках кремового цвета и в спортивной рубашке от Лакоста вышел навстречу Тренту, в то время как старый китаец остался сидеть на диване.

– Уайли, – представился европеец, протягивая Тренту руку. – Ивэн Уайли. Очень любезно с вашей стороны, что вы приняли наше приглашение. Я президент гонконгской компании, именуемой "Кэрнз – Оливер". Может быть, вы слышали о ней?

– Да, – кивнул Трент, и Ивэн Уайли улыбнулся – не из тщеславия, а просто потому, что это облегчало их задачу.

– Сэр Филип Ли, – представил он с легким поклоном в сторону старого китайца в сером костюме. – Мы с ним деловые партнеры, мистер Трент.

– Мне известно, кто такой сэр Филип, – сказал Трент.

– Да, конечно, – Ивэн Уайли, видимо, на мгновение растерялся. Затем предложил:

– Присядьте, пожалуйста.

– С кем из вас я должен говорить? – спросил Трент.

На лице сэра Филипа появилась легкая холодная улыбка. Он взглянул на президента компании "Кэрнз – Оливер" и сказал:

– Ивэн, будьте добры, оставьте нас одних на минуту.

Ивэн Уайли заколебался.

– Это дело вас не касается, Ивэн, – твердо произнес сэр Филип.

– Да, конечно, но…

Преданность Ивэна Уайли не позволяла ему уйти, так что китайский финансовый магнат был вынужден встать и, взяв его под руку, проводить к дверям. Он закрыл за высоким шотландцем двери и остановился, глядя на Трента с другого конца просторной комнаты.

– Не выпьете ли чаю, мистер Трент?

– Спасибо, – кивнул Трент.

Наконец-то близка разгадка того, что произошло на "Цай Джен". Он был на ногах всю ночь, смертельно устал и не собирался играть в пустые игры. Но в то же время ему не хотелось, чтобы этот китайский магнат догадался о степени его информированности – то, что Трент знал о существовании женщины, оказалось смертельно опасным для него.

Сэр Филип нажал кнопку звонка рядом с дверью и попросил появившегося дворецкого принести чаю. Затем вышел в патио и остановился возле фонтана, наблюдая, как из рога изобилия льется вода.

Трент последовал за ним и встал рядом. Случайно ли подошел хозяин дома к фонтану или же это предосторожность от электронного подслушивания? Он не мог проникнуть в мысли старика и не замечал в нем никаких проявлений эмоций.

Сэр Филип нагнулся и поднял из бассейна палый лист, имевший форму лодки.

– "Цай Джен" – мое судно, мистер Трент. Это был его первый рейс.

– Сожалею…

Финансист слегка пожал плечами в прекрасно сшитом пиджаке и велел дворецкому накрыть стол возле бассейна. Чай был подан на черном лаковом подносе, и сэр Филип сам разлил ароматную жидкость в чашки тонкого прозрачного фарфора.

– Я надеюсь, вы не добавляете в чай сахара и молока, мистер Трент? – спросил он.

Чай был зеленый, с легким запахом дымка. Без сомнения, особый сорт, и знаток сумел бы его оценить. "Не надоедает ли сэру Филипу всегда иметь все самого лучшего качества?" – подумал Трент. И улыбнулся про себя: ведь и он сам тоже первоклассный специалист в своем деле – был и, вероятно, и остался им. Именно поэтому, скорее всего, и оказался здесь.

– Меня пытались убить какие-то люди, и я хотел бы знать, что происходит, – начал Трент. Финансист пожал плечами.

– Идет война, мистер Трент. Те люди, которые напали на "Цай Джен", это наемники одного из моих соперников, человека, который ненавидит меня всеми фибрами души. Европейцы понимают ненависть как острое, жгучее и быстро угасающее чувство, для нас же, китайцев, ненависть – самое глубокое из всех чувств. – Он замолчал, на мгновение погрузившись в свои мысли, а затем продолжил:

– Я не могу доказать, что именно он несет ответственность за гибель моего судна, мистер Трент, но это так – и все превосходно знают об этом. Потеря "Цай Джена" – сильный удар по моему престижу; я потерял лицо. А это считается здесь очень важным. Разыщите мне пиратов, мистер Трент.

– Я не сыщик, – возразил Трент.

Старый китаец отвернулся от бассейна. В глазах его, совершенно черных, сквозила какая-то жестокость, присущая людям, обладающим большой властью. Трент подумал, что, наверное, этому человеку давно никто не отказывал. Он вспомнил, как во время службы в разведке старший офицер в Вашингтоне намечал объекты нападений и как будто наслаждался своей властью осуждать людей на смерть.

Смерть. Трент ненавидел сам привкус этого слова.

– И что бы вам обо мне ни говорили, сэр Филип, я не палач, – продолжал он.

– Я знаю, кто вы такой, мистер Трент, – сказал финансист. – У нас есть свой человек в Лондоне, который снабжает компанию подробной информацией.

Трент и сам догадывался об этом. Источником сведений сэра Филипа несомненно была военная разведка. Именно там покупалась информация. Трент сдерживался, чтобы в его голосе не прозвучала нотка гнева и отвращения:

– Это что, угроза, сэр Филип? Казалось, финансист был удивлен. Затем спокойно ответил:

– Я никогда никому не угрожаю. Либо вы принимаете мою просьбу, либо я меняю просьбу на приказание. В этом состоит ваш выбор, мистер Трент. Пейте, пожалуйста, свой чай, пока он не остыл. – Он позвонил, и в дверь вошел секретарь – наполовину китаец, наполовину филиппинец. Он встал у двери, ожидая, пока Трент окончил чаепитие.

– Очень вкусный чай, – похвалил Трент.

– Когда мы покончим с этим делом, устроим дегустацию чая. – Сэр Филип повел Трента к двери, так же дружелюбно и вежливо, как перед тем выпроводил сэра Ивэна Уайли. – До свидания, мистер Трент. Мистер Чунь окажет вам любую необходимую помощь.

Чунь, человек лет сорока пяти, был вежлив, внимателен и обходителен, как санитар в частном заведении для психически неполноценных. Он провел Трента по длинному, выложенному плитками коридору в конторское помещение с высоким потолком. Здесь стояли рабочий стол в испанском колониальном стиле, два кресла с высокими спинками, большой старомодный сейф фирмы "Чабб" и стенка несгораемых каталожных ящиков. Комнату пронизывал косой луч солнца, падавший из единственного окна, находившегося высоко в стене. На потолке медленно, со скоростью один оборот в минуту, вращался вентилятор.

Чунь, оказавшись в безопасности на собственной территории, почувствовал облегчение. Усевшись за рабочий стол, он пригласил Трента сесть в другое кресло и вручил отпечатанное на толстой бумаге письмо, которое уполномочивало бывшего разведчика действовать от имени Южно-Китайской компании парусного и пароходного судоходства во всех вопросах, касающихся "Цай Джен". Чунь также передал Тренту список судовой команды теплохода и миниатюрный радиомаяк. Как только Трент разыщет базу пиратов, он должен включить радиомаяк, и в течение часа к нему подоспеет помощь.

– Ни в коем случае не пытайтесь предпринимать что-нибудь самостоятельно, – серьезно предупредил Чунь.

Из этого Трент понял, что секретарь читал информацию, поступившую из Лондона. В ней наверняка особенно подчеркивалось, что Трент любит действовать на свой страх и риск и мало считается с приказами и инструкциями начальства.

Чунь деловито протер большие круглые линзы очков в золотой оправе с пружинными заушниками. Этот тощий, слегка сутулый человек с лысиной был похож на монаха с тонзурой в мирской одежде. Наконец он заправил заушники очков и стал еще более серьезным.

– Эти люди очень опасны, мистер Трент. Вы можете пострадать, а этого нельзя допустить ни в коем случае.

Трент заверил секретаря, что сам видел, насколько сильна склонность пиратов к насилию, и что сразу же воспользуется радиомаяком, как только удастся подобраться к пиратской базе на подходящее расстояние.

– Я не напрашивался на эту работу, и я совсем не герой, – закончил он.

– Очень рад этому, – сказал Чунь и улыбнулся, обнажив два золотых зуба.

Просьба Трента показать ему судовые бумаги, казалось, удивила секретаря.

– Наверное, документы находятся у мистера Танака Кацуко, – ответил он после минутного размышления. – Мне кажется, вы встречались с ним на борту "Цай Джена". Это японский джентльмен.

– Ах, да! – Трент сделал вид, что утратил к этому интерес.

Убедившись, что тут не было его ошибки, Чунь взял со стола большой конверт и с легким поклоном вручил его Тренту.

– Это ваше вознаграждение, мистер Трент. Надеюсь, вы сочтете, что этого достаточно. К сожалению, я плохо осведомлен о характере вашей работы, но она как будто подходит под общую статью о юридических расходах, так что я приравнял вас к внештатным юридическим консультантам, прибавив десять процентов за.., за…

Смутившись, он умолк, и Трент сам добавил:

– За опасность. Чунь закивал:

– Вот-вот, совершенно точно. Да, тут еще вопрос об оружии, мистер Трент. Опять-таки я не совсем уверен, но полагаю, что это должно быть что-то вроде автоматических ручек. Не так ли? Конечно, все зависит от личного вкуса. Так что я приготовил… Трех достаточно? – спросил он и положил на стол перед Трентом три разрешения на ношение оружия. – Я надеюсь, здесь все в порядке, мистер Трент? Они уже подписаны начальником полиции. Вам остается только заполнить кое-какие пункты.

Трент не знал, какие в данном случае нужно соблюдать формальности. Может быть, надо благодарить секретаря за его труды? Он сказал, что хотел бы осмотреть трупы, и Чунь немедленно позвонил полицейскому офицеру в Манилу.

– Тела находятся в городском морге. Патологоанатом будет ждать вас, – сказал он, положив трубку. – Инспектор Мартино поможет всем, чем сможет. – Он написал номер телефона инспектора на листочке бумаги. – Сам я, конечно, не очень опытен в этих делах, но если что-нибудь потребуется… – он написал свое имя и номер телефона аккуратными печатными буквами. – Машина доставит вас обратно в Манилу. Пожалуйста, поддерживайте с нами связь. Мы не хотим, чтобы сэр Филип беспокоился, мистер Трент.

В этих словах содержалась скрытая угроза, которую Чунь замаскировал своим мягким и несколько старомодным английским произношением.

– Никогда этого не допущу, – согласился Трент, и Чунь улыбнулся, довольный, что его так хорошо поняли.