Золото партии

Флоридский пролив. Квадрат «80–56»…

Флоридский пролив расположен между полуостровом Флорида и островами — Куба и Багамские и соединяет воды Мексиканского залива с Атлантическим океаном. Его длина составляет триста пятьдесят миль, ширина около ста миль, а глубина судоходной части достигает двух километров. Обычно голубовато-зеленые волны океана мягко плещутся на бескрайних песчаных пляжах побережья, но иногда свинцовые тучи закрывают небо и порывы ветра бросают на сушу высокие водяные валы. Бушующий ураган смывает с пирсов прогулочные яхты и катера и, словно радуясь своей могучей силе, уносит их далеко в океанские просторы. Косые струи дождя прозрачными стрелами вонзаются в пенные гребни волн. Бурлящие потоки воды сталкиваются друг с другом и, взлетая высоко в небо, распадаются на миллионы искрящихся брызг. Кажется, океан готов сокрушить все, что встретится ему на пути и, чувствуя это, жизнь в океанских глубинах замирает. Затем из-за туч снова показывается солнце и словно по волшебству безумная пляска волн стихает, ветер перестает гнуть, растущие на пляжах пальмы, и опять изумрудная череда волн еле слышно накатывается на песчаные отмели побережья.

Стайка серебристых дельфинов, постоянных обитателей Флоридского пролива, медленно шевеля плавниками, скользила среди коралловых рифов. Сегодня в проливе немного штормило и поэтому им пришлось довольно далеко заплыть от обычного места кормежки — прибрежной отмели, богатой рыбой, кальмарами и планктоном. Синеватую воду океана изредка пронизывали лучи солнца, оставляя на дне длинные желтоватые пятна. Причудливые клубки водорослей обвивали бело-розовые коралловые замки. Увидев колонию крабов, дельфины жадно накинулись на добычу. Внезапно вожак стаи замер на месте и, издав длинный протяжный свист, подал знак опасности. Из темной глубины океана навстречу нему двигалось какое-то странное, похожее на гигантского кашалота, существо. Дельфины испуганно рванулись в сторону. Вожак, воинственно взмахнув плавником, согнулся и как стрела, пущенная из лука, бросился существу навстречу. Внезапно мощный водоворот подхватил его и как пушинку отбросил в сторону. Его закрутило. Затем потянуло вдоль бесконечно длинного серого тела «кашалота». Беспомощно барахтаясь, он вдруг увидел перед собой какой-то странный серебристый круг, издающий пугающий скрежет и вой. Оцепенев от страха, вожак из последних сил, повинуясь инстинкту самосохранения, рванулся вниз в спасительные глубины океана. Толща воды вдруг расступилась перед ним и словно гигантский насос отбросила его далеко назад. Издавая жалобные трели, вожак устремился подальше от чудовища, встреча с которым чуть не стоило ему жизни.

Тяжело вздохнув, Надежда закашлялась и с трудом открыла глаза. Обжигающая жидкость лилась в рот. Она сделала глоток и почувствовала, как живительное тепло разливается по телу. Над ней был сводчатый покрытый пластиком потолок. Кто-то придерживал ее за плечи. Подняв глаза на стоявших вокруг людей, она удивилась их виду. У многих из них были бороды. Люди с интересом и сочувствием смотрели на нее.

— Укачало, — сказал кто-то по-русски. — Дайте ей еще глоток!

Услышав эти слова, Надежда вздрогнула и закрыла глаза. Русские?.. Стало быть, она на борту российской подводной лодки? Последнее что она помнила, это красно-белое днище вертолета высоко в темно-сером небе. Затем ее потянуло вниз, и пенистые волны сомкнулись над ее головой. Она судорожно вздохнула, но вместо воды в ее легкие хлынул поток холодного воздуха, а на лице появилась резиновая маска. Больше Надежда ничего вспомнить не смогла. Но то, что она видела вокруг себя сейчас, говорило, что смерть в очередной раз обошла ее стороной. Надежда снова открыла глаза и поискала вокруг себя Андрея. Видимо люди, окружавшие ее, поняли, кого она ищет, и над ней появилось его улыбающееся лицо. Надежду подняли и усадили на табурет. Человек в белом халате нащупал на ее руке пульс и затем по-английски спросил, как она себя чувствует. Надежда бросила удивленный взгляд на Андрея, но увидев, как тот чуть заметно кивнул головой, на английском языке пожаловалась на озноб, головную боль и тошноту.

— В порядке вещей, — сказал человек в белом халате. — Вы переохладились, и я не удивлюсь, если у вас легкое сотрясение мозга. Сейчас мы проводим вас в гостевую каюту. Там вы переоденетесь и ляжете спать. После такого долгого пребывания в воде вам надо хорошенько согреться и выспаться.

Поддерживаемая Андреем, Надежда встала с табурета и с трудом сделала несколько шагов.

Стены и потолок вдруг закружились у нее перед глазами, и она чуть не упала. Андрей подхватил ее. Надежда смущенно улыбнулась окружающим ее людям. Одетый в белую робу матрос распахнул перед ней низкую дверь в переборке. Надежда с трудом протиснулась в нее и оказалась в длинном коридоре, освещаемом гирляндой матовых плафонов. Андрей снова оказался рядом, держа ее за руку.

— Нам туда… — показал он в конец коридора.

Провожаемые взглядами матросов, они дошли до двери с табличкой «Каюта № 12».

— Слушай меня внимательно… — с улыбкой сказал Андрей, вставляя ключ в замочную скважину. — Все прошло нормально. Нас подобрала подводная лодка. Я уже говорил с ее командиром. Кроме него и старшего помощника о нас никто ничего не должен знать. Для всех остальных мы супружеская пара из Глазго по фамилии Хамерс. Тебя зовут Аделаида. Меня Ричард. Русского языка мы не знаем. Наша яхта затонула во Флоридском проливе. Нас спасли и теперь хотят высадить в порт Нассау на Багамских островах.

Андрей распахнул дверь каюты и помог Надежде войти в нее.

— Вот твое жилище, — сказал он. — Я нахожусь в десятой каюте. Сейчас к тебе придет врач и окажет помощь.

Закрыв за собой дверь, Надежда прислонилась к ней спиной. Она оказалась в совсем крошечном помещении, смахивающим на купе скорого поезда. Две койки и маленький столик с трудом умещались в нем. Надежда увидела на койке сухой комбинезон и полотенце. Едва она переоделась, в каюту вошел человек в белом халате.

— Меня зовут Владимир Петрович, — наклоняясь к Надежде, сказал он. — Как ваше самочувствие мисс Хамерс?.. — он пытливо заглянул Надежде в лицо. — О… да вы белы как мел. Так! Одышка. Пульс?.. Похоже, частит! Вам надо поспать. Сон укрепит ваши силы.

На столике рядом с Надеждой появился поднос с горячим кофе. Пока она, обжигаясь, его пила, врач протер ее плечо ваткой со спиртом и сделал укол.

— Я ввел вам снотворное, — сказал он, кладя перед Надеждой пригоршню разноцветных таблеток. — Выпейте лекарства и укладывайтесь спать. Я около вас подежурю. Если проснетесь, а меня не будет, туалет дальше по коридору, слева.

Надежда с благодарностью взглянула на врача и уже через минуту спала глубоким, по-детски крепким сном.

Багамские острова. Нассау…

По стеклам окон представительства Центрального разведывательного управления США на Багамских островах монотонно барабанил осенний дождь. За плотно сдвинутыми шторами поочередно вспыхивали красные, зеленые, золотистые и фиолетовые огни города. Иногда небо над крышами домов пронизывали ярко светящиеся в ночном мраке молнии, и тогда улицы и набережную города заливал матовый, похожий на вспышки праздничного салюта свет.

Руководитель представительства — пятидесятилетний уроженец Калифорнии Эндрью Говард, проклиная, на чем свет погоду, начальство, поднявшее его в столь неурочный час с постели, и свою секретаршу, с виноватым видом, стоявшую у него за спиной, нетерпеливо разбирал наваленные на письменном столе папки с документами. Среди промышленных отчетов, прогнозов уровня валового национального продукта Кубы, возможных последствий студенческих волнений в Гондурасе и досье на политических лидеров Никарагуа Говард искал срочную шифровку из Лэнгли, в которой ему предписывалось принять все необходимые меры для задержания опасных государственных преступников нелегально покинувших территорию США. В шифровке приводились их имена, а также сообщалось, что, скорее всего, они находятся на борту российской подводной лодки, которая была замечена у берегов Флориды. Шифровка пришла два дня назад и, прочтя ее, Говард присвистнул и, сочтя очередным бессмысленным циркуляром, которыми его систематически бомбардировала штаб-квартира, отложил в папку, обозначенную наклейкой «К сведению».

Здесь, на Багамах помимо секретарши, в его распоряжении находились три оперативных сотрудника и порядка двадцати продавцов и клерков в разбросанных по островам магазинчиках, которые продавали туристам сувениры и информировали Говарда о разговорах, которые туристы вели между собой. Говард справедливо посчитал, что такими силами выловить из Атлантического океана русскую подводную лодку он вряд ли сможет и, поэтому, прочтя шифровку, тут же забыл о ее существовании.

Говард был крупного сложения мужчина с густыми черными волосами, на висках подернутыми сединой. В его обветренное лицо въелся бронзовый загар, приобретенный в горах Пенджаба и Кандагара, а тело было иссечено множеством шрамов — памятью об участии в двух иракских войнах. По натуре Говард был азартным игроком, и его склонность к авантюризму в представительствах «фирмы», так называли между собой Центральное разведывательное управление его сотрудники, стала уже притчей во языцех. Он никогда не был женат и порой, в минуты грусти размышляя над своей одинокой жизнью, где опасность подстерегала его на каждом шагу, сожалел о том, что не может поселиться в загородном доме в Калифорнии или во Флориде.

Учитывая опыт и навыки Говарда, начальство разрешало ему «действовать по обстоятельствам», так как годы тренировок превратили его в профессионала экстра-класса, способного выполнить любое задание. Говард прекрасно владел тремя европейскими языками, арабским, а также дюжиной различных диалектов — от пенджабского до суахили. Сейчас, сидя в своем кабинете, и просматривая ворох сводок и сообщений, он оттягивал неизбежный звонок в посольство, с которым у него сложились не лучшие отношения.

— Мистер Говард… — послышался за его спиной женский голос.

— Меня зовут Эндрю, Лиз… — оглядываясь на секретаршу, недовольно проворчал Говард.

Секретарша — молодая двадцати пятилетняя девица, кутаясь в ночной халат, уже полчаса пыталась доказать своему шефу, что к пропаже важного документа она не имеет никакого отношения.

— С вашего позволения, я понятия не имею, куда он делся, — плаксивым голосом сказала она, нервно поправляя на груди полы халата. — Я поняла, что шифровка вас не интересует, и отнесла ее в архив. Но сейчас ее там почему-то не оказалось.

Говард внимательно посмотрел на секретаршу, с которой он уже несколько месяцев поддерживал очень близкие отношения, пытаясь разглядеть ее хорошенькую фигурку, скрывавшуюся под бесформенным халатом. Он попытался представить, как она может выглядеть без очков, в нормальном одеянии и с распущенными волосами. Однако в следующую минуту Говард заставил себя отвести взгляд — отвлекаться от насущных забот сейчас было не время. Наконец он удовлетворено хмыкнул и из перевязанной скотчем папки извлек нужный документ.

Секретарша испустила облегченный вздох и, бросив на Говарда надменно-обиженный взгляд, направилась к ванной комнате. Кабинет Говарда являлся одновременно и его квартирой и был оборудован всеми необходимыми удобствами, включая ванну с джакузи, минибар и небольшой домашний кинотеатр, в котором Говард после напряженного трудового дня любил в одиночестве с бутылкой пива в руке и попкорном смотреть понравившиеся ему кинофильмы. Найдя шифровку, Говард углубился в ее чтение. Ночной звонок из Лэнгли застал его в постели с Лиз. То, что Говард услышал в телефонной трубке, заставило его вскочить и, на ходу одеваясь, броситься в кабинет. Здесь, почтительно говоря в трубку отрывистые фразы: «Есть… Все необходимые меры уже приняты… Я гарантирую полный успех…», он стал срочно искать злополучную шифровку. Разговор велся с заместителем директора ЦРУ и по его тону и используемым выражениям Говард понял, что тот находится в не самом лучшем настроении.

Самым неприятным для Говарда было то, что он не помнил фамилии людей, облаву на которых должен был организовать. И пока заместитель директора сам не произнес их в разговоре, ему пришлось всячески выкручиваться и тщательно подбирать слова, чтобы не потребовалось называть фамилии беглецов. Теперь, прочтя несколько раз текст шифровки, он мысленно повторял два слова: «Смирнова… Черкашин… Смирнова… Черкашин…». Дождавшись, когда Лиз крикнула: «Прощай!» и громко хлопнула входной дверью, Говард присел в кресло и стал обдумывать полученное им задание.

Руководство ЦРУ возлагало на него координацию действий английской администрации, управляющей островами и военно-морской группировки, которая будет блокировать русскую подводную лодку, направляющуюся из Флоридского пролива в Атлантику. В группировку будут входить американские и английские корабли, противолодочные самолеты и подводные лодки. Лидер группировки — крейсер «Вирджиния» должен прибыть на рейд Нассау завтра утром. Лодку необходимо было оттеснить в прибрежные воды островов, а затем, окружив со всех сторон, принудить всплыть и подвергнуться интернированию. Говард еще раз бросил взгляд на фотографии, напечатанные в шифровке, и пожал плечами. Похоже, в Лэнгли и в Пентагоне опять победили «ястребы» жаждущие обострения отношений между Россией и США. «По мне… — подумал Говард, глядя на портрет красивой черноволосой женщины. — Пусть катятся на все четыре стороны. Америка от этого не обеднеет… Но приказ, есть приказ.» — оторвав глаза от фотографии, философски заключил он, поморщился и, взяв трубку мобильного телефона, набрал номер своего заместителя по оперативным мероприятиям.

База ВМС США Норфолк…

Командир многоцелевой атомной подводной лодки «Филадельфия» капитан Джон Стенли состоял в этой должности уже три года и являлся одним, из наиболее опытных и знающих моряков, исходивших под звездно-полосатым флагом весь мировой океан. Он начинал службу рядовым матросом на крейсере «Калифорния». Участвовал в иракской войне. Затем прошел все ступени служебной лестницы и, наконец, к пятидесяти годам занял должность командира атомной субмарины. «Филадельфия» базировалась на главной базе военно-морских сил США Норфолк в юго-восточной части бухты Хэмптон-Родс при выходе из Чесапикского залива.

Здесь находился штаб верховного командования вооружённых сил США в зоне Атлантики и главнокомандующего Атлантическим флотом. Флотилия многоцелевых подводных лодок размещалась у причала северной оконечности бухты и состояла из десяти субмарин типа «Лос-Анжелес». Некоторые из них в настоящий момент несли боевое дежурство в разных точках мирового океана, но большинство проходили профилактический и капитальный ремонт на судостроительном заводе. К числу последних относилась и «Филадельфия», которая уже третий месяц стояла в плавучем доке, облепленная всевозможными кранами и механизмами и, сверкая новой матово-черной краской, готовилась к спуску на воду.

Стенли знал, что после окончания ремонта лодка должна выйти в многомесячное плавание и уже сейчас прикидывал, кого назначить командирами основных подразделений и служб. На должность своего помощника он прочил коммандера Роя Мартина. Тот был его давнишним другом и уже почти двадцать лет, начиная с военно-морской академии в Аннаполисе, служил вместе с ним на различных базах военно-морских сил США. Куда только не забрасывала их судьба… Они начинали службу на Гавайях в Перл-Харборе. Затем были переведены за полярный круг на Аляску, и вот уже восемь лет вместе тянули лямку на атлантическом побережье в Норфолке.

Служба подводника нравилась и тому и другому. Их пьянила романтика дальних походов, когда за несколько месяцев лодка огибала экватор и оказывалась, то под знойным тропическим солнцем, то среди многолетних арктических льдов. Их семьи тоже были дружны. Сын Стенли ухаживал за дочерью Мартина, и их отцы надеялись, что со временем станут не только хорошими друзьями, но и близкими родственниками. За годы совместной службы Стенли и Мартин научились понимать друг друга с полуслова. Стенли даже не приходилось отдавать команды, так как Мартин почти всегда чуть раньше отдавал их сам. Это помогало им в трудные моменты, и «Филадельфия» всегда отмечалась руководством военно-морских сил как полноценная боевая единица способная выполнить любую поставленную задачу. Сегодня Стенли неожиданно вызвали к главнокомандующему Атлантическим флотом, и после непродолжительной беседы он получил приказ срочно выйти в район Багамских островов и приступить к поиску обнаруженной там неизвестной подводной лодки. Во Флоридском проливе ее уже пытались окружить и забросать глубинными бомбами, но она, искусно маневрируя, сумела уйти от противолодочных кораблей и теперь операцию по ее поиску придется начинать с самого начала.

Прибыв на «Филадельфию» Стенли приказал срочно готовиться к отплытию. Два буксира уже вытянули лодку из плавучего дока, и сейчас она стояла у причальной стенки недалеко от моста через бухту Хэмптон-Родс. Вахтенный офицер начал докладывать Стенли о ходе ведущихся работ и составе команды на борту, но тот, прервав его, приказал собраться в кают-компании всему командному составу лодки. Когда вызванные офицеры расселись вокруг стола, он вытащил из дипломата полученный приказ и, положив его на стол, произнес, слегка повысив голос.

— Господа, я пригласил вас, чтобы огласить приказ командующего Атлантическим флотом. Нам предстоит немедленно выйти в район Багамских островов и приступить к поиску обнаруженной там неизвестной подводной лодки. Командующий предполагает, что, скорее всего, это российская подводная лодка, которая выполняет специальное задание.

Сидящие в кают-компании офицеры оживленно задвигались на стульях и стали в полголоса обмениваться репликами. Выждав, пока шум утихнет, Стенли расстелил на столе карту Атлантического океана и, отметив на ней район Багамских островов, прочертил линию, соединяющую его с Норфолком.

— Посмотрите, что нам с вами предстоит. — Стенли, прищурив глаза, прошелся ими по карте. — Расстояние от Норфолка до Багамских островов составляет примерно восемьсот километров. Это расстояние мы пройдем за семнадцать часов. Лодка русских тоже будет стараться уйти в отрытый океан. Но двигаться она сможет только на малошумных скоростях и поэтому за те же семнадцать часов сможет достигнуть лишь района островов. Я предлагаю… — Стенли сделал паузу и отметил на карте квадрат в северной части Багамского архипелага. — искать ее в этом районе. Это пролив Норд-Ист-Провиденс между островами Малый Обако и Эльютера. Его ширина составляет не более пяти километров, и мы сможем организовать в нем рубеж поиска. Если подводная лодка русских появится в проливе, мы ее обязательно обнаружим и затем установим за ней скрытное наблюдение.

Стенли положил на карту заготовленный им ранее приказ.

— В этом приказе содержатся мои распоряжения командирам всех подразделений лодки. Ознакомьтесь с ним и приступайте к его выполнению. Все могут быть свободны.

Южная Атлантика…

Уже неделю в Атлантике свирепствовал восьми бальный шторм. Темно-серые волны свинцовыми глыбами возникали из океанских глубин и, сметая на своем пути все живое, бесконечной чередой неслись на юго-восток. Покрытое облаками небо то и дело прорезывали огненные зигзаги молний и в их мерцающем свете верхушки волн начинали светиться, словно зажженные изнутри. Изредка из-за бегущих по небу туч выглядывал серебристый диск луны и длинной прерывистой полосой отражался на беснующихся, покрытых пеной водах. Немногочисленные суда, захваченные ураганом посреди океана, словно щепки носились среди гигантских волн.

Сухогруз «Петербург», застигнутый штормом на переходе из Лиссабона в Каракас, тоже был среди них. Тяжело переваливаясь с носа на корму, он, то взбирался на крутые водяные горы, то проваливался к их подножью. Пенные валы перекатывались через его палубу и, рассыпаясь в миллионы брызг, исчезали за бортом. Команда корабля, привычная к морской качке, деловито сновала по отсекам и кубрикам, а вот немногочисленные пассажиры в измождении лежали в каютах. Шторм застал «Петербург», когда тот находился над Канарской впадиной. До ближайшего порта оставалось еще около двухсот миль, и когда небосклон над океаном затянули черно-фиолетовые тучи, капитан сухогруза приказал готовиться к авралу. Все люки и переборки на корабле были тут же задраены, грузовые контейнеры привинчены к палубе, а балластные цистерны наполнены забортной водой.

Шторм начался внезапно. Еще секунду назад поверхность океана была похожа на гигантское темно-зеленое зеркало, как вдруг сильный порыв ветра разбил его и на сухогруз обрушился пенный водяной вихрь. Нос корабля скрылся в непроницаемой туманной мгле, а по покрытой брезентом палубе часто и гулко застучали дождевые капли. Внезапно корпус корабля содрогнулся, словно по нему ударили гигантским молотом и, выросшая слева водяная стена, обрушилась со всей силой на носовую надстройку. Корабль повело вправо. На какое-то время он застыл на месте и затем, нырнув под набежавшую волну, словно пущенная из лука стрела полетел вперед. Тут же перед ним встал еще один водяной гребень, но уже более высокий и более крутой. И снова повторилось тоже самое. Удар в корпус, остановка и затем стремительный прыжок вперед. Через десять минут на корабле не было сухого места. Сквозь щели в люках, вода тонкими струйками побежала по лестницам вниз к каютам и кубрикам. В коридорах образовались длинные лужи, которые на глазах увеличивались и вскоре превратились в настоящие реки, бегущие вдоль дверей то в одну, то в другую сторону. Даже в машинном отделении, где температура никогда не опускалась ниже тридцати градусов, появились мокрые подтеки на стенах и иллюминаторах.

Самое неприятное произошло на второй день шторма. Судно вдруг резко качнуло влево и оно, накренившись, чуть не зачерпнуло воды. Помощник капитана бросился на палубу и увидел, что в крайнем ряду сорвало контейнер и он, съехав к левому борту, всей своей тяжестью тянул корабль вниз. В отсеках и кубриках зазвучал сигнал аварийной тревоги. Все свободные от вахты члены команды, надев спасательные жилеты, выбежали на палубу. Под проливным дождем, налегая изо всех сил на рычаги лебедок, они старались поставить контейнер на старое место. Почти двадцать минут шла их борьба со стихией и, наконец, неимоверными усилиями они смогли вернуть его туда, где он стоял. Капитан облегченно вздохнул. Двадцать минут «Петербург» был на грани жизни и смерти и каждое мгновение его команда и пассажиры могли оказаться под водой. Теперь опасность миновала, и судно могло двигаться дальше. На третий день шторм стал понемногу стихать. Небо чуть порозовело, и из-за пелены туч выглянул краешек ярко-желтого солнца.

База ВМС США Норфолк…

Приказ о выходе в море капитан Стенли получил поздно вечером в пятницу. Вскрыв синий конверт, он пробежался глазами по строчкам текста и, отпустив адъютанта, присел за столик, на котором была расстелена карта Атлантического океана. Взглянув на листок со сводкой погоды, он принялся за вычисления. Синоптики обещали волнение не более трех баллов, и в такую погоду пройти расстояние до Багамских островов можно было за двенадцать — четырнадцать часов. Надев фуражку, Стенли вышел из капитанской каюты и направился в отсек управления лодкой. Мимо него с озабоченными лицами сновали матросы и офицеры. Отдав несколько раз честь, Стенли зашел в отсек и, увидев в командирском кресле Роя Мартина, кивнул ему головой. Команда была понята без слов. Рой включил трансляцию и, немного волнуясь, объявил: «Внимание! Приготовиться к отплытию. Вахтенным офицерам занять посты согласно боевому расписанию. Доложить о готовности отсеков и служб.» Выслушав доклады, Рой подошел к Стенли и, вскинув руку, доложил:

— Сэр, лодка к походу готова!

— Отлично! — Стенли удовлетворенно посмотрел на часы. С момента объявления тревоги до доклада Мартина прошло не более двадцати секунд. — Я наверх, — сказал он, надевая на ходу куртку. — Хочу проститься с городом.

Поднявшись по лестнице в рубку, Стенли вышел на палубу и, выслушав рапорт дежурного офицера, прислонился к борту. Легкий ветерок полоскал на антенне радиостанции звездно-полосатый флаг. Лодка медленно отходила от пирса. За ее кормой пенились в лучах заходящего солнца бледно-розовые кильватерные буруны. Слева, насколько хватало глаз, вдаль уходили океанские просторы. А справа в сгущающихся ночных сумерках ярко горели гирлянды городских огней. Стенли долго глядел на них, пытаясь угадать окна своего дома, стоящего на одной из примыкающих к берегу улиц, но затем, так и не угадав, позвонил в командный отсек и приказал готовиться к погружению.

Флоридский пролив. Квадрат «80–56»…

Вторые сутки российская многоцелевая подводная лодка «Барс» лежала на дне в самом глубоком месте Флоридского пролива. На лодке все шло согласно расписанию. Члены команды посменно несли вахту, и только командир корабля капитан первого ранга Владимир Кузнецов, и главный штурман Вениамин Павлов все это время не смыкали глаз. Сенсоры гидролокатора улавливали на поверхности моря необычайную активность. Акустики постоянно докладывали о появлении новых целей. Похоже, район, где находился «Барс» прочесывало сразу несколько фрегатов и сторожевых кораблей.

Вся получаемая информация высвечивалась на большом мониторе, на центральном посту лодки. Кузнецов видел, как зеленая точка, обозначавшая положение «Барса» медленно, но неуклонно окружается цепочкой красных огоньков, изображающих надводные корабли и самолеты береговой охраны США. Свободным от красных огоньков оставалась лишь небольшая, похожая на горлышко бутылки, полоса недалеко от Багамских островов. Она постоянно сжималась, и казалось, вот-вот исчезнет совсем. Когда ширина полосы сократилась до нескольких миль, Кузнецов озабоченно взглянул на Павлова.

— Товарищ капитан первого ранга, — сказал тот, чуть повысив голос. — Больше нам ждать нельзя.

Необходимо выходить из зоны прочесывания через этот район… — Павлов отметил на карте пролив Норд-Ист-Провиденс. — Здесь глубина около двухсот метров, и мы сможем маневрировать как по курсу, так и по глубине. Я рассчитаю маневр уклонения на случай возможного контакта с кораблями противника.

Кузнецов взглянул на часы.

— А мы успеем туда добраться?

Павлов прочертил на карте тонкую красную линию от места положения «Барса» до отмеченной точки и, измерив циркулем ее длину, уверенно сказал.

— Я думаю, что… да. Если разовьем скорость в десять узлов, то через двенадцать часов будем в этом районе. За это время проход перекрыть вряд ли смогут.

— Хорошо… — Кузнецов наклонился над стоящим перед ним микрофоном. — Внимание!.. — сказал он. — Объявляю боевую тревогу! Личному составу занять свои места. Командирам боевых частей доложить о готовности к началу движения.

Спустя минуту «Барс» осторожно оторвался от дна и, набирая скорость, направился на северо-восток.

— Слева шум корабля! — доложил вдруг старший акустик. — По характеру сигнала или эсминец или фрегат.

— Полный, вперед! Право, руля! — громко скомандовал Кузнецов и все находящиеся на центральном посту почувствовали, как пол под их ногами начал крениться. — Держать курс сто двадцать градусов. Приготовиться к маневру уклонения. Перейти на пассивный режим работы акустической станции. — подавал команды Кузнецов, не отрывая глаз от монитора.

Зеленая точка «Барса» медленно перемещалась по экрану, а за ней, то вспыхивая, то исчезая, двигались красные огоньки. «Плотно окружают…» — подумал Кузнецов, видя, что расстояние между «Барсом» и его преследователями сокращается с каждой минутой.

— Приготовить приборы гидроакустического противодействия. — скомандовал он. — Командиру боевой части один доложить о готовности к стрельбе торпедных аппаратов.

— Аппараты к стрельбе готовы… — раздалось в ответ из динамика.

Кузнецов взглянул на Павлова. Тот быстро нарисовал на карте двойную спираль, означавшую маневр уклонения лодки.

Кузнецов согласно кивнул.

— Аппараты товсь! — скомандовал он и положил перед собой секундомер.

На центральном посту лодки все замерли.

Кузнецов и Павлов не отрываясь, смотрели на зеленоватый экран монитора.

— Аппараты пли!.. — повысив голос, скомандовал Кузнецов, и почти сразу вместо одной зеленой точки на экране вспыхнуло пять, и они стали быстро расползаться в разные стороны.

«Только бы успели отойти от нас подальше…» — напряженно следя за ними, думал Кузнецов, прикидывая в какую сторону лучше повернуть лодку.

Павлов показал карандашом влево и Кузнецов, кивнув, приказал изменить курс на девяносто градусов. Пол на центральном посту снова накренился, и стало слышно, как за переборкой, отделяющей центральный пост от отсека, в котором находилась двигательная установка, натужено загудели электрогенераторы. Теперь лодка и приборы гидроакустического противодействия двигались в разные стороны.

— Глубина двести метров! — приказал Кузнецов. На этой глубине находился подводный звуковой канал, и обнаружить в нем лодку с поверхности моря было невозможно.

«Ну что ж, посмотрим, что будут делать наши преследователи…» — подумал он и увидел, как цепочка красных огоньков вначале остановилась а, затем, начала расползаться вслед за ложными целями.

— Слышу шум винтов по курсу двести сорок… — доложил акустик.

Кузнецов бросил взгляд на экран. Одна из красных точек продолжала двигаться за «Барсом».

— Руль влево! — скомандовал он. — Выпустить имитационный патрон.

За переборкой послышался глухой хлопок, и на экране монитора вокруг «Барса» появилось небольшое серебристое облачко.

— Стоп машины! — скомандовал Кузнецов.

Все находящиеся в отсеке центрального поста замерли. Кузнецов поднял голову, и до его слуха донеслось чуть слышное металлическое позвякивание, словно кто-то катил по земле игрушечную машинку.

— Проходит над нами… — шепнул ему Павлов. — Облако скрывает нас от гидролокатора.

Кузнецов приложил палец к губам, давая понять, чтобы Павлов молчал. Звук игрушечной машинки стал постепенно удаляться и спустя несколько минут затих где-то впереди.

— Кажется, оторвались… — облегченно сказал Кузнецов.

Через несколько минут «Барс» осторожно двинулся с места и на полной скорости поплыл к Багамским островам.

Багамские острова. Нассау…

Ровно в двенадцать дня Эндрю Говард поднялся по трапу на борт только что отшвартовавшегося у причала в бухте Нассау крейсера «Вирджиния». Светло-серая махина крейсера, как небоскреб возвышалась над роем прогулочных катеров и яхт, заполнявших бухту. Предъявив вахтенному матросу документы, он попросил отвести его к командиру крейсера вице-адмиралу Мэрфи. Вахтенный вызвал дежурного офицера. Вскоре в сопровождении молодцеватого затянутого в белоснежный мундир лейтенанта Говард уже входил в адмиральскую каюту. Свет зеркальной люстры на мгновение ослепил его. Когда зрение вернулось, Говард увидел, что вице-адмирал был не один. За длинным узким столом рядом с ним сидели еще несколько человек.

Перед поездкой на крейсер Говард успел позвонить в Вашингтон и справиться у знакомых о командире крейсера. Информация была неутешительной… Мэрфи слыл требовательным служакой и педантом, слепо следующим инструкциям и полученным от начальства приказам. Чтобы доставить ему удовольствие, Говард по-военному вытянулся и четко отрапортовал:

— Сэр, разрешите представиться! Эндрю Говард! Возглавляю на Багамах отделение Центрального разведывательного управления.

Мэрфи — представительный шестидесятилетний мужчина, голову которого украшала бахрома седых волос, строго взглянул на вошедшего из-под кустистых бровей и рукой указал место за столом. Говард сел и, положив на стол папку с документами, стал прислушиваться к ведущемуся разговору. Высокий офицер в чине коммандера водил указкой по лежащей на столе карте.

— По последним данным подводная лодка русских ускользнула от наших противолодочных сил во Флоридском проливе и направляется к Багамским островам. — скучным монотонным голосом говорил он. — Контакт с ней был потерян в квадрате «80–56» четыре часа назад. С тех пор лодку обнаружить не удалось, но единственный путь, по которому она может двигаться, это сюда к Багамским островам. Все другие направления ей отрезаны.

Вице-адмирал Мэрфи недовольным голосом прервал говорившего.

— Господа, а вам не кажется, что русские пытаются водить нас за нос? Почему командование в Норфолке упорно считает, что они направятся к Багамским островам. Они ведь не дураки и тоже понимают, что мы их здесь будем ждать. Скорее всего, их лодка попробует прорваться на Кубу.

— Разрешите, сэр? — сидящий рядом с Говардом офицер в чине лейтенант-командера привстал со стула.

Мэрфи согласно кивнул.

— Я считаю… — продолжил офицер. — У русских просто нет иного выхода. Путь на Кубу им отрезан эскадрой адмирала Брэдли. Вдоль Флоридского полуострова установлены гидроакустические станции и, если лодка русских попробует выйти в Атлантику этим путем ее сразу обнаружат. Багамские острова наиболее выгодный маршрут. Они принадлежат Великобритании. Если лодку все же заставят всплыть и разведчиков, находящихся на ее борту, арестуют, в дело вступят официальные русские власти. Они начнут переговоры с правительством ее величества, чтобы не допустить экстрадиции арестованных США.

Скользнув холодным взглядом по Говарду, Мэрфи недовольно проворчал.

— В мою задачу не входит поимка государственных преступников. Для этого есть другие службы. Они должны уладить все формальности с местной администрацией и губернатором.

Говард понял, что ему пора вмешаться в разговор. Встав со стула, он произнес.

— Господин адмирал, господа… Заместитель директора ЦРУ Эдвард Грант возложил на меня миссию, о которой вы говорите. Я уже вступил в контакт с представителями спецслужб Великобритании. Они готовы содействовать нам в поимке российских разведчиков.

Лицо Мэрфи, до этого мрачное и недовольное, прояснилось.

— Я всегда высоко ценил вашу «фирму». — обратился он к Говарду. — Военная разведка вам и в подметки не годится.

Говард учтиво склонил голову.

— Согласно нашей договоренности, — продолжил он, искоса поглядывая на Мэрфи. — Если господа Смирнова и Черкашин появятся на Багамах, то будут сразу арестованы и согласно договору, заключенному между США и Великобританией экстрадированы в Штаты. То же самое произойдет, если русская подводная лодка всплывет в территориальных водах островов. Лодка будет отбуксирована в Нассау, а ее экипаж будет задержан и допрошен. Я думаю, опознать среди членов экипажа русских разведчиков мы сможем легко. — уверенно заявил Говард.

— А если Смирнова и Черкашин попробуют пробраться на один из русских кораблей? В порт Говернос-Харбор на острове Эльютера вчера прибыл теплоход «Петербург». — задал вопрос лейтенант-командер, сидящий рядом с Говардом.

— Хм… — Говард на секунду задумался. — Такой вариант мы не рассматривали.

— Если они воспользуются аквалангами, — развивал свою мысль лейтенант-командер. — то легко смогут добраться до корабля под водой. А русский корабль, стоящий на рейде, это российская территория, доступ на которую, нам запрещен.

— Я думаю, в этом вопросе мы поможем ЦРУ. — вмешался в разговор вице-адмирал Мэрфи. — В моем подчинении находится специальное подразделение морской пехоты. Они прекрасные подводные пловцы. Мы окружим «Петербург» кольцом аквалангистов, установим сети. Через этот заслон не то, что русские разведчики, рыба не проскользнет.

Сидящие за столом сдержанно засмеялись.

— Спасибо за помощь, господин вице-адмирал! — поблагодарил Говард и стал что-то записывать в лежащий перед ним блокнот.

— Мы в свою очередь тоже примем кое-какие меры. — закончив писать, сказал он. — Насколько я знаю порт назначения «Петербурга» — Каракас. На Багамах он остановился, чтобы отремонтировать систему охлаждения двигателя, которая вышла из строя во время шторма. Русские знают, что без взятки это делается очень долго, но на это раз их будет ждать сюрприз. Я постараюсь, чтобы ремонт сделали как можно быстрее. Думаю, завтра утром «Петербург» будет вынужден продолжить свой рейс.

Говард встал.

— А теперь господин вице-адмирал я прошу вашего разрешения покинуть совещание. — попросил он. — Мне необходимо сделать соответствующие распоряжения.

— Я вас больше не задерживаю. — разрешил Мэрфи и Говард быстрыми шагами вышел из адмиральской каюты.

Флоридский пролив. Квадрат «78–93»…

В восемь часов вечера «Барс» достиг юго-восточной оконечности острова Андрос, входящего в Багамский архипелаг. Глубина здесь была не более трехсот метров и лодку могли обнаружить в любую минуту. Над ней непрерывным потоком шли круизные теплоходы и парусные яхты, а отлогий берег моря вокруг бухты был покрыт отдыхающими туристами со всех стран мира. Подняв перископ, Кузнецов увидел в его окуляре темно-зеленую полоску берега, вдоль которой белыми пятнами сновали прогулочные катера. Небосклон над переливающимся всеми красками морем синел ослепительной чистотой, а жаркое тропическое солнце бросало на пляжи берега огненно-желтые лучи яркого света. Казалось, в этом райском уголке мира, куда съезжались на отдых любители понежиться на нагретом солнцем песке, не существовало повседневных забот и тревог, и лишь радость жизни царствовала повсюду, превращая отдых на Багамах в бесконечный праздник.

Кузнецов долго рассматривал побережье острова и затем, повернув перископ влево, вдруг увидел за искрящимися отблесками волн темно-серый силуэт корабля, на фок-мачте которого развивался звездно-полосатый американский флаг. «Противолодочный фрегат!» — сразу определил его тип Кузнецов и, всмотревшись повнимательнее, различил за ним еще два остроносых низко посаженных силуэта. «Неприятная встреча, — подумал он. — Сразу три корабля стерегут выход из бухты. Видимо придется ждать ночи. Днем отсюда нам никак не выбраться.» Он опустил перископ и, посмотрев на лежащую перед ним карту, задумался. Вот уже несколько часов «Барс» безуспешно пытался проскользнуть сквозь цепочку Багамских островов в Атлантику. Обстановка складывалась крайне сложная.

Вопреки ожиданиям все проходы между островами контролировались военными кораблями США, а небо над Багамами было расцвечено инверсионными следами пролетающих в вышине самолетов. Кузнецов особенно опасался поиска с высоты, так как на мелководье в прозрачной прибрежной воде лодка была видна как на ладони. Днем приходилось прятаться в наиболее глубоких местах Большой Багамской банки и лишь ночью медленно перемещаться за плывущими на острова кораблями, чтобы скрыться за их шумом от расставленных везде гидроакустических станций. Именно поэтому «Барс» до сих пор курсировал в районе Багам и именно поэтому Андрей и Надежда никак не могли попасть на ожидающий их у острова Эльютера российский теплоход «Петербург».

Кузнецов снова бросил взгляд на карту и, наклонившись к микрофону, вызвал к себе главного штурмана лодки.

— Присаживайся. — указал он ему на стул, когда фигура Павлова выросла в дверях каюты.

Тот присел и выжидательно посмотрел на командира.

— Обстановку ты хорошо знаешь сам Вениамин. — обратился к нему Кузнецов. — Крутимся между этими островами, бог знает сколько времени, а выбраться не можем.

Павлов нахмурил брови.

— Да, обстановка очень сложная. Обложили нас как медведя в берлоге…

Кузнецов согласно кивнул.

— Про это я и говорю. — он тяжело вздохнул и, взяв из ящика стола пачку сигарет, положил ее перед Павловым. — Закуривай Вениамин, разговор у нас будет долгим. Надо решать, как выпутываться из этой ситуации.

Павлов вытащил из пачки тонкую как карандаш сигарету «Кэмел» и, прикурив от зажигалки, выпустил в потолок сизо-голубую струйку дыма.

— Выхода я вижу только два. — сказал он, пододвигая к себе поближе пепельницу.

Он, сделав паузу, глубоко затянулся сигаретой и затем продолжил.

— Первый выход… Всплыть на поверхность и вступить в переговоры. Максимум, что нам в этом случае грозит, это буксировка в ближайший порт и осмотр там.

— А как же наши пассажиры?.. — задал вопрос Кузнецов. — Если их обнаружат на судне, то им несдобровать!

— В том-то все и дело… — согласился Павлов. — Если мы их даже переоденем и представим, как членов команды, нам никто не поверит. Их разыскивают и поэтому легко опознают.

— Согласен. — кивнул Кузнецов. — А какой второй вариант?

— А второй вариант, следующий… — стряхнув с сигареты столбик темно-серого пепла, сказал Павлов. — Воспользоваться нашим старым трюком. Пристроимся к какому-нибудь большому судну и, маскируясь его шумами, попробуем проскользнуть в океан. Хотя проливы между островами очень узкие, я думаю, мы сможем это сделать.

— Я сам про это уже не раз думал. — признался Кузнецов. — Но в проливах микрофоны расставлены настолько часто, что они в состоянии отличить наш шум от шума корабля, которым мы будем прикрываться.

— Это смотря какой корабль использовать в качестве прикрытия и с какой скоростью двигаться. — заметил Павлов. — Можно использовать явление реверберации, чтобы обмануть гидролокаторы.

— Каким образом? — поинтересовался Кузнецов.

Павлов положил перед собой лист чистой бумаги и, взяв в руки карандаш, набросал на нем небольшую схему.

— Глубина в проливах очень маленькая, не более двухсот — двухсот пятидесяти метров. — сказал он. — Дно в основном усыпано обломками кораллов и поэтому хорошо отражает звуковые волны. Поэтому в придонной области, где стоят гидрофоны, создается сильное наложение шумов и гидрофонам будет сложно выделить на фоне помех наш сигнал.

— А если все-таки выделят? — спросил Кузнецов. — Ты прикинул, какова вероятность того, что нам удастся пройти проливы незамеченными.

— Вот расчет, проведенный нашей вычислительной системой. — Павлов положил перед Кузнецовым распечатку принтера. — Вероятность будет составлять порядка восьми десятых.

— Маловато… — Кузнецов с сомнением покачал головой. — Тем более, что расчеты выполнены на идеальной модели, а жизнь всегда вносит свои поправки.

Павлов почесал нахмуренную бровь.

— Так-то это так, но, к сожалению, другого выхода, из создавшейся ситуации, я не вижу.

Кузнецов с минуту размышлял, затем встал из-за стола и решительно произнес.

— Ну что ж, будем прорываться. Ну а если прижмут, всплывем, и дальше будем действовать по обстановке.

Багамские острова. Нассау…

Через двенадцать часов похода «Филадельфия» прибыла в район Нассау. Установив радиосвязь с флагманом эскадры — ракетным крейсером «Вирджиния», Стенли запросил у командующего вице-адмирала Мэрфи последние данные об оперативной обстановке. Когда дежурный офицер нанес на карту дислокацию кораблей эскадры, Стенли в задумчивости прошелся около стола и затем стал диктовать офицеру текст приказа. Окончив говорить, он вызвал по переговорному устройству Мэрфи.

— Сэр, я ознакомился с вашим решением… — сказал Стенли, когда в динамике послышался голос адмирала. — и хотел бы внести в него некоторые коррективы.

Из динамика раздалось недовольное покашливание Мэрфи. Сделав вид, что не расслышал его, Стенли продолжил.

— Мои предложения касаются только «Филадельфии». Я уже много раз встречался с российскими подводниками в Атлантике, и по опыту знаю, что от них можно ожидать.

— Я тоже с ними встречался и не раз… — возразил Мэрфи. — План действий эскадры утвержден верховным командованием в Норфолке, и я не намерен его менять.

— И все-таки я буду настаивать на своем предложении! — твердым голосом заявил Стенли.

Он услышал, как Мерфи прикрыв микрофон рукой, стал с кем-то советоваться.

— Хорошо, что вы предлагаете?.. — спустя минуту снова услышал он голос адмирал.

— Я хочу устроить русским засаду! — стараясь говорить, как можно тише, сказал Стенли.

— Что вы имеете в виду?

Стенли бросил взгляд на карту.

— Как я понял из вашего приказа, вы блокировали кораблями эскадры все возможные пути движения российской подводной лодки в районе Багамских островов.

— Да… — отозвался Мэрфи. — Мы же не знаем, каким путем они будут прорываться в Атлантику.

— Но вы не учли следующее… — заметил Стенли. — При прорыве противолодочных рубежей русские любят маскироваться шумами других кораблей. Поэтому ждать их надо в первую очередь в глубоких судоходных проливах.

— Хм… — неопределенно буркнул адмирал. — Так-то это так… — спустя секунду, сказал он. — Но где гарантия, что они поступят так, как вы говорите?

— Гарантии у меня нет… — согласился Стенли. — Но суть моего предложения и заключается в том, чтобы специально подтолкнуть их к этому решению. Необходимо, чтобы в Нассау зашло несколько крупных кораблей. Например, танкеров. Русские наверняка клюнут на эту приманку и через пролив Норт-Ист-Провиденс вслед за танкером попытаются выйти в океан. Вот на выходе из пролива «Филадельфия» вместе с кораблями вашей эскадры и будем их ждать.

По долгому молчанию адмирала, Стенли понял, что его план, скорее всего, будет принят.

Флоридский пролив. Квадрат «78–97»…

Пролив Норт-Ист-Провиденс представлял собой вытянутый в дугу коридор между островами Малый Обако и Эльютера. Его ширина в самом узком месте не превышала пяти миль, а течение было настолько сильным, что вода в проливе всегда имела несколько мутноватый оттенок из-за поднятого со дна песка и ила. В начале пролива дно океана немного приподнималось, и здесь образовалась большая песчаная отмель, на которой росли кораллы и водоросли. По проливу с утра и до вечера курсировали многочисленные прогулочные яхты и катера, а ровно в полдень длинной цепочкой проходил караван тяжело нагруженных барж.

Все это Кузнецов определил в процессе подготовки к операции, когда в течение суток через перископ наблюдал за проливом и его окрестностями. Самой большой неприятностью было то, что подходящего для прикрытия судна он не обнаружил. Баржи не могли служить этой цели, так как имели малую осадку и издаваемый ими во время движения звук не доходил до дна. Никаких других кораблей за время наблюдения Кузнецов не обнаружил. Возможно, в другие дни они и проходили через пролив, но ждать их, у Кузнецова не было времени. Он уже хотел обсудить с Павловым, что им делать дальше, когда вахтенный офицер доложил ему о появлении у острова Эльютера крупного танкера. Кузнецов срочно пришел на центральный пост лодки и присел к перископу.

— Верно… Танкер под либерийским флагом. Водоизмещение порядка пятидесяти тысяч тонн. — оторвавшись от окуляров, сказал он и уступил место Павлову.

Тот долго вертел ручки перископа и затем в недоумении покачал головой.

— Непонятно, что он здесь делает?

Кузнецов нахмурился и потер ладонью подбородок.

— Насколько мне известно, такие суда в прибрежных водах без крайней необходимости не появляются. К тому же пути, по которым перевозятся нефтепродукты, проходят намного восточнее Багамских островов.

— Но мы располагаем только общими сведениями о судоходстве в этом районе. — засомневался Павлов. — Может быть, на островах началось крупное строительство или ввели в эксплуатацию нефтеперегонный завод? Тогда появление здесь танкера вполне объяснимо.

Кузнецов пожал плечами.

— Такое не исключено, но принимать решение надо на основании проверенных данных.

— А может быть спросить об этом у наших пассажиров? — предложил Павлов. — Они уже много лет живут в Америке, и возможно в курсе того, что происходит на Багамах.

— Что ж, давайте спросим… — согласился Кузнецов.

Флоридский пролив. Квадрат «78–97»…

Запись в судовом журнале крейсера «Вирджиния»:

«15 сентября 201… года 21.00

Координаты: 22° 20’ с.ш.; 75° 15’ з.д.

Согласно приказу командующего вице-адмирала Мэрфи все корабли эскадры вышли в район пролива Норт-Ист-Провиденс. Либерийский танкер «Полярная звезда» ждет команды на начало движения.

Вахтенный офицер лейтенант-командер Рой Макномара»

Багамские острова. Квадрат «78–97»…

Потолок и стены чуть подрагивали от работы моторов. Вероятно, подводная лодка двигалась уменьшенным ходом. Это убаюкивало. Андрей лежал на койке в своей каюте и, глядя в потолок, пытался понять, где же сейчас находится лодка. Судя по времени, Багамские острова должны быть где-то неподалеку. Затем по плану, который они обсудили с Кузнецовым, лодка всплывет на перископную глубину у острова Эльютера в бухте которого стоит теплоход «Петербург». Надежда и Андрей, изображая дайверов, подплывут к кораблю и, подав условный сигнал, поднимутся на его борт. Андрей повернулся на бок и бросил взгляд на часы. Было девять вечера. До утра видимо ничего серьезного не произойдет.

Андрей, прикрыв ладонью рот, зевнул и тут же непроизвольно усмехнулся. До чего же въелась в него привычка контролировать каждый свой поступок и движение. Даже здесь, лежа в одиночестве в каюте, он ведет себя так, словно находится на светском рауте или на приеме в посольстве. Ему вспомнились годы, проведенные в Америке. Успехи и неудачи, встречи и расставания… Непроизвольно он подумал о Хельге Кристенсен. Как сложится ее судьба? Увидятся ли они когда-нибудь или нет? Андрею очень нравились глаза Хельги, которые лучились внутренним светом, когда он встречался с девушкой и находился с ней рядом и которые темнели перед расставанием. Почувствовав, что засыпает, Андрей постарался отогнать от себя сон, чтобы еще немного побыть наедине со своими мыслями.

Его раздумья прервал осторожный стук в дверь каюты. Андрей приподнял голову, затем встал с койки и, отодвинув защелку, приоткрыл дверь. Веснушчатое лицо с надвинутой на лоб пилоткой мелькнуло перед его глазами. Матрос молодцевато подтянулся, вскинул руку к виску и заученно произнес: «Please, follow my!» Андрей внутренне усмехнулся. Видимо на лодке пользовались не самым лучшим англо-русским разговорником. «Ну что ж, пошли!» — мысленно ответил Андрей матросу и, застегнув комбинезон, пошел вслед за ним.

Андрей и провожатый миновали несколько отсеков и коридоров. В узких помещениях было душно и влажно. Пахло машинным маслом. Вдоль коридоров тянулись однообразные двери кают. Андрей с интересом оглядывался вокруг. На подводной лодке он был впервые.

— Do not bang your head! Не ударьтесь головой! — предупредил матрос.

Пригнувшись, Андрей шагнул в круглое, расположенное чуть выше пола, отверстие и очутился на центральном посту лодки.

Вертикальная труба перископа поднималась на несколько секунд, затем опускалась, и через некоторое время опять поднималась. Андрей вспоминал: «Перископная глубина — десять метров… Да, как будто десять метров. Значит, подводная лодка движется на перископной глубине».

Осмотревшись вокруг, Андрей обратил внимание на людей, находившихся в отсеке. Их было много. Командир лодки сидел около перископа и смотрел в окуляры. Справа от него за пультом управления сидели двое рулевых: один управлял вертикальным рулем, второй — горизонтальными. Поодаль располагались еще матросы. Рядом с командиром стояли два офицера, один из которых быстро записывал что-то в журнал, держа его на весу. Вдруг картина мгновенно изменилась. В тесном помещении прозвучало и будто эхом отдалось от металла короткое:

— Боевая тревога!

Командир лодки произнес эту команду, не отрываясь от перископа. Один из офицеров шагнул ко второму перископу. На центральном посту появилось еще несколько офицеров и матросов. Затем раздался резкий лязг и дверь, соединяющая центральный пост с другим отсеком, захлопнулась. Командир лодки повернулся на своем вращающемся сиденье к Андрею.

— Sorry to disturb you had! Извините, что пришлось вас потревожить! — сказал он — Я пригласил вас в качестве консультанта. Вы когда-нибудь отдыхали на Багамских островах?

— Had… Конечно… — ответил Андрей, удивленный, что ради этого его среди ночи подняли с постели. — Много раз… Бывал в Нассау и на островах архипелага.

— Take a look, please, at periscope! Взгляните, пожалуйста, в перископ! — командир лодки встал, уступая Андрею место. — Курсом вест следует группа военных кораблей. Видите ее?

— Yes, I see… Да, вижу… — медленно вращая рукоятку настройки, Андрей не выпускал корабли из поля зрения.

— Frigate, two corvettes and two boats. Фрегат, два корвета и два катера. Идут зигзагом. Так?..

— So…Так…

— How often do you have seen… Часто ли вам доводилось видеть такое количество военных кораблей в этом районе?

— Never seen. Никогда не видел, — искренне ответил Андрей.

— Thank you! Благодарю вас! Это-то я и хотел знать.

— Третья группа за последний час, — сказал офицер, державший в руках журнал.

— Похоже, в район Багамских островов стянуты очень крупные силы, — подтвердил второй офицер.

— And now look slightly to the left… А теперь посмотрите чуть левее… — обратился командир лодки к Андрею.

Тот повернул ручки перископа влево и увидел вдалеке, на фоне какого-то острова, длинный чуть выступающий из воды силуэт корабля. Присмотревшись, он различил на мачте звездно-полосатый флаг Либерии.

— This tanker… Это танкер… — продолжил командир лодки. — стоит на месте уже три часа. Как будто чего-то ждет.

Андрей оторвался от перископа.

— That making Liberian tanker in the Bahamas? Непонятно, что либерийскому танкеру делать на Багамах? — с недоумением спросил он.

Командир лодки переглянулся с окружающими его офицерами.

— Вот и мы про это думаем… — сказал он. — На Багамских островах нет ни одного порта, способного принять такой корабль.

Андрей встал, а командир лодки снова сел у перископа. На центральном посту стало тихо. Слышно было лишь дыхание людей, да размеренное тиканье приборов. Командир лодки долго смотрел в перископ, затем поднял голову и негромко сказал.

— Впечатление такое, что фрегаты гонят нас к танкеру… — по его губам скользнула чуть заметная усмешка. — Все, это похоже на игру… — он сделал паузу, а, затем, повысив голос, приказал. — Ну что ж… Игра так игра! Курс сто сорок. Направление — либерийский танкер.

Багамские острова. Квадрат «80–97»…

Вице-адмирал Мэрфи нервно расхаживал по капитанскому мостику крейсера «Вирджиния». Изредка он подходил к смотровому окну и подносил к глазам висящий на груди большой морской бинокль. В золотистых лучах заходящего солнца виднелись снующие вокруг либерийского танкера прогулочные катера и яхты.

— Господин адмирал! — обратился к нему старший помощник. — Вас срочно вызывает капитан Стенли…

Мэрфи подошел к переговорному устройству.

— Мэрфи слушает! — сказал он.

— Господин вице-адмирал, похоже, наша ловушка сработала! — послышался из переговорного устройства взволнованный голос Стенли. — Мой акустик определил в пяти милях от танкера слабый сигнал от подводной цели.

— Отлично, Стенли! — радостно воскликнул Мэрфи. — Я немедленно прикажу капитану танкера начать движение к выходу из пролива.

— Извините сэр, — возразил Стенли. — Я считаю, такой приказ отдавать пока рано.

— Почему?.. — удивился Мэрфи. — Ведь русские клюнули на нашу приманку.

— Не стоит их недооценивать сэр. — ответил Стенли. — Судя по действиям русской лодки во Флоридском проливе ее капитан — опытный моряк. Он может заподозрить ловушку и, скорее всего, спровоцирует нас на преждевременные действия.

— И что же вы предлагаете? — недовольно спросил Мэрфи.

— Пока ждать… — ответил Стенли. — Не стоит торопить события. Получается… стоило лодке русских появиться вблизи танкера, и он сразу направился в пролив. Это наверняка наведет русских на мысль о ловушке. И надо отозвать фрегаты, преследующие лодку, а то создается впечатление, что мы специально гоним ее на танкер.

Лицо вице-адмирала в гневе налилось кровью.

— Знаете, что Стенли… — раздраженно сказал он. — Мне кажется, что вы сами переоцениваете русских подводников. Это вам не к лицу. Я обязательно доложу о вашей позиции в штаб флота в Норфолк.

— Как вам будет угодно, господин вице-адмирал. — перешел на официальный тон Стенли.

Поправив на голове фуражку, Мэрфи продолжил.

— Я немедленно прикажу капитану танкера начать движение. А вы потрудитесь не обсуждать распоряжения, которые я отдаю, а исполнять их.

— Слушаюсь! — холодно ответил Стенли.

Багамские острова. Квадрат «78–97»…

«Барс» осторожно двигался за танкером, втягиваясь в самую узкую часть пролива Норт-Ист-Провиденс. На центральном посту лодки царило тревожное ожидание. Акустики поминутно докладывали Кузнецову об услышанных впереди шумах, а он, поглядывая на лежащую перед ним карту, нетерпеливо постукивал по ней кончиком остро отточенного карандаша.

— До выхода в океан осталось две мили, — тихо сказал Павлов. — Минут пять хода…

Кузнецов кивнул, затем встал и начал размеренно ходить по центральному посту.

Остановившись у висящего на стене микрофона, он приказал.

— Стоп машины! Подготовить к запуску прибор гидроакустического противодействия.

Павлов удивленно посмотрел на него.

— Зачем нужна остановка?..

Кузнецов чуть заметно усмехнулся.

— Я думаю, нас заманивают в ловушку. Сзади фрегаты, а что впереди мы пока не знаем. Поэтому проведем, так сказать, разведку боем. Запустим прибор «ГПД» и посмотрим — сможет ли он выйти в Атлантику… Если сможет, тогда вслед за ним поплывем и мы. А если нет, то придется возвращаться обратно. Путь назад нам пока не закрыт.

Кузнецов чуть повысил голос.

— Объявляю боевую тревогу!

По всем отсекам «Барса» пронеслась тревожная трель звонка, из коридора послышался заглушенный топот многочисленных ног, и затем сразу наступила тишина.

— Прибор ГПД к запуску готов. — раздалось из динамика.

— Запустить прибор! — приказал Кузнецов.

Все находящиеся на центральном посту лодки затаили дыхание.

— Десять секунд… двадцать секунд… пятьдесят секунд… — отсчитывал время движения прибора Павлов.

— Слышу шум винтов какого-то корабля!.. — вдруг доложил один из акустиков.

— Поднять перископ. — приказал Кузнецов и приник к окулярам. — Это американский ракетный крейсер! — спустя секунду сказал он. — Курс зюйд-вест. Дальность три мили.

На центральном посту воцарилось молчание. Павлов быстро нанес на карту расположение крейсера.

— Это, «Вирджиния»… — уточнил Кузнецов. — Идет прямо на наш прибор.

— Слышу еще шумы винтов! — снова доложил акустик. — Два корвета и фрегат слева по курсу… Справа слышу слабый звук подводной цели. Классифицирую как подводную лодку типа «Лос-Анжелес».

— Понятно, — спокойно сказал Кузнецов. Значит, нам подготовили в проливе ловушку.

Он отодвинулся от перископа.

— Ловушки мы избежали, но так или иначе путь через Багамы нам теперь закрыт. — сказал Павлов.

— Похоже, что так… — согласился с ним Кузнецов. — Придется выбираться в Атлантику через Карибское море и Антильские острова. Поэтому Вениамин прокладывай новый курс в обход Кубы.

— Слушаюсь! — Павлов убрал со стола карту Багамских островов и расстелил на нем карту Карибского моря.

Багамские острова. Нассау…

— Вас снова требует вице-адмирал Мэрфи господин Говард, — сказала Лиз, застегивая лифчик и передавая Говарду трубку телефона.

— Пусть перезвонит позже. — недовольно проворчал тот.

— Но он говорит, что это очень срочно…

Говард с кислой миной на лице выпустил из своих объятий секретаршу и откинулся на спинку вращающегося стула. Стрелки часов показывали одиннадцать вечера.

— Да, сэр. Я вас внимательно слушаю. — придав голосу серьезный тон, сказал он в трубку.

— Это вы Говард? — послышался в трубке взволнованный голос адмирала.

— Да, сэр…

— Послушайте Говард, чем вы там занимаетесь? Мне надоело слушать вздохи вашей секретарши.

— Мы готовим отчет для штаб-квартиры и поэтому ей пришлось задержаться на работе. — быстро нашелся Говард. — Еле удалось ее уговорить…

Услышав это, Лиз прыснула в кулак. Говард знаком показал ей, чтобы она вышла из кабинета.

Когда за Лиз закрылась дверь, он продолжил.

— Я вас слушаю адмирал. Вы сказали, что у вас что-то срочное…

Было слышно, как Мэрфи негромко выругался.

— Русские нас перехитрили. Сделали вид, что клюнули на нашу приманку в проливе Норт-Ист-Провиденс и подсунули вместо себя имитатор подводной лодки. Пока мы это выяснили, их и след простыл. Так что можете давать своим людям на островах отбой.

— И где русские сейчас? — спросил Говард.

— Направились в Карибское море, — ответил Мэрфи. — Моя эскадра их преследует. Теперь все придется начинать сначала.

— Но это уже не мои проблемы! — облегченно вздохнул Говард. — Пусть этим занимается штаб-квартира, а я умываю руки.

Он опустил трубку телефона на рычаг и долгим и требовательным звонком вызвал к себе секретаршу.

Карибское море. Квадрат «50–12»…

Вдаль уходила перспектива слабо освещенного узкого и длинного коридора между каютами. Новый ошеломляющий удар, подобный удару огромной кувалды! Мигнув в последний раз, плафоны погасли. Андрей стоял в кромешной тьме, придерживаясь, как слепой, за стену. Она была влажной. Потом из-под пальцев холодными струйками потекла вода. Это означало, что глубинные бомбы рвутся очень близко. При гидравлическом ударе ослабевают сальники забортных отверстий, и вода проникает внутрь лодки. Потом в темноте засветились огни переносных фонариков. Это матросы осматривали отсек. Тошнота подкатила к горлу. Палуба уходила из-под ног. Подводная лодка стремительно теряла глубину. В этот момент свет снова замерцал в плафонах, медленно разгораясь.

— You'd better sit down. По-моему, вам лучше присесть. — услышал Андрей за своей спиной.

Он оглянулся и увидел врача Владимира Петровича. Андрей присел на диван. Голова гудела, ломило все тело.

— Вам такие бомбежки непривычны, — сказал Владимир Петрович. — Но не волнуйтесь. Наш командир уйдет от фрегатов.

Удары кувалды становились глуше, слабее. Спустя некоторое время взрывы прекратились. Но подводная лодка продолжала двигаться.

Наконец зашуршал морской гравий. Подводная лодка проползла на киле еще несколько метров и остановилась.

— Now patience. Теперь наберитесь терпения. — пояснил Владимир Петрович. — Будем отлеживаться на грунте… Кстати, заодно и пообедаем.

Андреем овладела ужасающая усталость. Захотелось вытянуть ноги, расслабить мускулы, закрыть глаза.

— Отбой боевой тревоги! — раздалось по отсекам.

Через некоторое время в кают-компанию один за другим начали входить офицеры.

— Our chief navigator! Наш главный штурман, Вениамин Павлов! — шепнул Владимир Петрович Андрею, когда в каюту вошел высокий стройный офицер с погонами капитана третьего ранга. — Без него командир лодки не принимает не одного важного решения. Наш штурман лучший специалист на всем Северном флоте.

Самого командира лодки пока не было. Вероятно, он находился на центральном посту. Последним пришел немолодой офицер в кожаном реглане. Андрей уже видел его. Скинув реглан на спинку дивана, он жестом пригласил всех к столу. По этому признаку нетрудно было догадаться, что немолодой офицер — хозяин кают-компании, старший помощник командира лодки.

Он кивнул на Андрея:

— Это наш пассажир — господин Хамерс!

Андрей привстал со стула и поблагодарил всех присутствующих за столом за свое спасение.

— Господин Хамерс разговаривает только по-английски, — обменявшись с Андреем взглядами, сказал старший помощник. — Его спутница сейчас отдыхает, и присоединиться к нам позже.

Андрей почувствовал на себе заинтересованные взгляды.

— А каково ее самочувствие? — спросил один из офицеров.

— С ней все порядке. — пояснил Владимир Петрович. — Немного переохладилась. Я дал ей снотворное. Выспится и через день — два будет вполне здорова.

— Когда ее доставили на борт лодки, вид у нее был неважный — сочувственно заметил молодой лейтенант, в котором Андрей узнал командира группы водолазов-спасателей. — А кто вы ей будете? — поинтересовался он у Андрея.

Андрей на секунду замешкался и затем ответил.

— I’m a you husband. Я ее муж. Мы женаты уже два года.

— О, тогда вас можно поздравить! — лейтенант протянул Андрею руку. — У вас на удивление красивая жена.

Стараясь спрятать свое смущение, Андрей пожал лейтенанту руку и склонился над тарелкой.

— And who bombed us now? А кто, нас сейчас бомбил? — спросил он, чтобы переменить тему разговора. — Говоря откровенно, я сильно занервничал.

На лицах офицеров, сидящих за столом, появились улыбки.

— Не обращайте внимание, — успокоил Андрея старший помощник. — Мы находимся в нейтральных водах, но кому-то очень хочется прижать нас к берегу Колумбии. По данным гидролокатора в этом районе находятся около десяти фрегатов и кораблей береговой обороны военно-морских сил США. Они периодически сбрасывают глубинные бомбы, как бы имитируя учения. Иногда бомбы падают довольно близко от нас. Но задачи нас потопить, у них нет. Так что, беспокоиться не стоит.

Сидящие за столом офицеры стали громко обмениваться мнениями. Андрей внимательно слушал.

— За последние сутки преследующая нас группировка была значительно усилена, — сказал главный штурман. — Корабли вытянулись цепочкой и отрезают нам путь на север и северо-восток, то есть на Кубу. По данным спутниковой разведки на подходе еще два корвета и три фрегата.

— А та подводная лодка, что мы встретили у Багамских островов? — спросил один из офицеров.

Штурман пожал плечами.

— С тех пор ее присутствие обнаружить не удалось. — ответил он. — Или мы смогли от нее оторваться, или она очень хорошо маскируется.

— Мы записали шумы этой лодки. — вступил в разговор невысокий плотный капитан-лейтенант, командир боевой части два, отвечающей за поиск и уничтожение подводных целей. Это облегчит ее обнаружение. Если акустик ошибется, то автоматика его поправит и сама классифицирует цель.

Сидящий рядом с Андреем Владимир Петрович вполголоса переводил ему ведущийся за столом разговор.

— And that sounds like a boat? А на что похожи шумы лодки? — поливая вареную рыбу соусом, спросил Андрей.

Командир боевой части два неторопливо откинулся на спинку стула. Разговоры в кают-компании стихли, и офицеры с интересом стали ждать его ответа.

— Обычно акустики слышат постоянный фон, похожий на гудение большой морской раковины. — начал рассказывать он. — Быстрое жужжание, подобное тому, какое издает майский жук, это винты катера, эсминца или фрегата. Если послышалось резкое потрескивание это эмиссия, не в порядке усилители гидролокатора, их надо ремонтировать. Подводная лодка обычно издает характерный шум, напоминающий змеиный свист. Но чтобы выделить этот звук из шума моря надо иметь большой опыт и постоянно тренироваться. Причем один акустик в состоянии, это сделать, а другому никакие тренировки не помогают. Все зависит от индивидуальных особенностей человеческого организма. Сейчас вахту несет акустик-новичок, и поэтому командир решил сам следить за работой гидролокатора.

— Господин Хамерс, мне сказали, что вы из Глазго? — спросил Андрея один из офицеров. Это, по-моему, на севере Великобритании. Я не ошибаюсь?

Андрей внутренне напрягся. Разговор приобретал нежелательный для него поворот. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-то из подводников усомнился в его легенде. Он не успел ответить. Его засыпали вопросами. Какие новинки видел он в английском кино? В каком районе города он живет? Его жена — шотландка? Судоходно ли устье Клайда? Как часто штормит в Северном проливе?

Даже неразговорчивый второй помощник командира лодки спросил, не бывал ли он в порту Эдинбурга. Андрей растерянно развел руками, ибо его знания города, в котором он по паспорту родился и прожил всю жизнь, ограничивались лишь его названием.

На помощь Андрею пришел старший помощник:

— Не надоедайте нашему гостю! — постучав ложечкой по краю стакана, попросил он. — Ему скоро опять предстоит дальнее путешествие. В Каракасе он с женой пересядет на корабль, который доставит их в Портсмут.

Извинившись, командир боевой части два торопливо допил кофе и встал.

— Прошу разрешения выйти из-за стола! — сказал он. — Командир приказал сменить его, когда мы будем подходить к квадрату «45–12».

Старший помощник, молча, кивнул.

Андрей обернулся к Владимиру Петровичу.

— I feel dizzy! Очень болит голова! — пожаловался он. — Просто разламывается на куски.

Тот кивнул.

— Она и должна у вас болеть… Идите отдыхать. Завтра мы будем в Каракасе. Капитан-лейтенант проводите, пожалуйста, господина Хамерса в его каюту. — попросил Владимир Петрович встающего из-за стола офицера.

— Да, с вашего разрешения я хотел бы лечь. — согласился Андрей.

Он поднялся и в сопровождении офицера вышел из кают-компании.

Карибское море. Квадрат «45–12»…

Проснувшись от стука в дверь, Джон Стенли открыл глаза. Светящийся циферблат часов показывал без четверти двенадцать. Включив ночник, Стенли встал с кровати и, застегнув комбинезон, крикнул, чтобы было слышно за дверью: «Войдите!». Дверь приоткрылась и на пороге возникла фигура дежурного офицера. Старательно отдав честь, он скороговоркой произнес:

— Срочная радиограмма сэр! Командор Мартин просит вас в командный отсек.

Стенли взял с приставленной к кровати тумбочки часы и блокнот и, пропустив вперед офицера, вышел из каюты. Командный отсек встретил его ярким светом ламп и запахом хорошо сваренного бразильского кофе. В командирском кресле Стенли увидел Роя Мартина. Когда Стенли вошел в отсек, Мартин встал и, вытащив из кармана сложенный лист бумаги, пошел ему на встречу.

— Сэр! — несмотря на дружеские отношения, Мартин всегда обращался к нему официально. — От вице-адмирала Мэрфи получена срочная радиограмма.

Мартин передал Стенли бланк радиограммы. По мере того, как Стенли ее читал, его лицо и настроение начали меняться в худшую сторону. Дочитав радиограмму, он взял Мартина под локоть и отвел в самый дальний угол отсека, где их разговор не услышали бы подчиненные.

— Ну и что ты про все это думаешь? — спросил он в полголоса.

— Похоже старикан сильно сдрейфил, после того как в проливе русские обвели его вокруг пальца. — ответил Мартин.

— Или наверху больше не верят, что мы сможем заставить русских всплыть и сдаться… — добавил Стенли. — В полученном мною приказе из Норфолка речь шла только о наблюдении за русской подводной лодкой. А Мэрфи требует ее потопить и при этом устроить все так, чтобы внешне это выглядело как техническая авария.

Мартин сквозь зубы чертыхнулся.

— Адмирал не хочет рисковать и ставить под удар свою карьеру. А если план сорвется и все выйдет наружу, за разбитые горшки будем платить мы!

— М-да… — удрученно протянул Стенли. — Не по душе мне выполнять такие приказы, но и отказаться нельзя.

Он подошел к висящей на стене карте Карибского моря.

— Русские по всей видимости направляются в Каракас. — задумчиво сказал он. — Сейчас мы находимся недалеко от побережья Колумбии и если их топить, то лучше всего здесь. — Стенли отметил на карте точку около городка Санта-Марта. — Здесь дно очень неровное: подводные хребты, глубокие пропасти. Зарядите торпедный аппарат и усильте наблюдение за русской лодкой. — приказал он Мартину. — Как только появится благоприятная возможность, выведем из строя ее рулевое управление. А дальше на все воля господа!

Подняв глаза вверх, Стенли вздохнул и перекрестился.

Карибское море. Квадрат «45–12»…

Командир боевой части два капитан-лейтенант Кравцов, сидел перед пультом управления информационно-поисковой системы и, надев наушники, вместе с дежурными акустиками вслушивался в размеренный шум океанских глубин. Подлодка шла на скорости десять узлов. Время от времени глаза Кравцова пробегали по созвездиям разноцветных лампочек, горевших на щите управления и доносивших о ровной, ничем не нарушаемой работе всех механизмов и агрегатов подводного корабля. Кравцов протянул руку к щитку связи, и нажал кнопку, под которой горела табличка «Главный штурман». Из динамика, установленного на пульте, послышался сонный голос Павлова.

— Слушаю…

— Товарищ капитан третьего ранга, — обратился к нему Кравцов — по данным гидролокатора впереди по курсу подводная скала. Необходим маневр уклонения.

— Огибайте скалу и далее следуйте прежним курсом! — отдал распоряжение штурман. — Командир спит и, если до конца вашей вахты ничего серьезного не случится, не будите его. Он уже трое суток на ногах.

— Вас понял тов… — ответил Кравцов, но не успел закончить свою фразу.

— Слышу шум торпеды! — крикнул вдруг один из акустиков и почти сразу снаружи корпуса лодки донесся глухой удар, сопровождаемый пронзительным визгом, вырвавшимся из динамика гидрофона.

«Барс» взметнулся носом вверх, затем нырнул вниз, потом, не замедляя хода, судорожно заметался, точно бросаемый непонятной силой вверх, вниз, во все стороны.

Кравцов, инстинктивно схватившись рукой за ножку привинченного к полу стола, с трудом удержался на табурете. Перед его глазами мелькнули большие круглые часы, висящие на стене: было ровно полночь. Машинально, не сознавая еще, что произошло, он нажал пальцем свободной руки кнопку боевой тревоги. На стене центрального поста зажглась красная лампочка, и зазвучала прерывистая трель аварийного сигнала. Еще держа палец на кнопке тревожной сигнализации, Кравцов взглянул на экран гидролокатора, и застыл, ужаснувшись, увиденному на нем. Прямо по курсу, гидролокатор показывал стремительно приближающийся подводный объект.

— Право руля! — крикнул Кравцов рулевому вертикальных рулей.

Матрос с усилием передвинул рычаг управления вправо, но подводная лодка по-прежнему, виляя из стороны в сторону, продолжала плыть на подводную скалу.

— Стоп машины! — понимая, что рули лодки повреждены, и столкновение со скалой неизбежно, приказал Кравцов.

Словно прощаясь, он обвел взглядом центральный пост и всех находящихся на нем матросов и, зажмурив глаза, приготовился к удару.

Карибское море. Квадрат «45–12»…

— Есть попадание! — оператор торпедного вооружения, оторвал взгляд от многочисленных приборов и тумблеров и повернул голову к Стенли. Их глаза встретились, и по выражению лица оператора, Стенли понял, что русская лодка повреждена. Он бросил взгляд на монитор оперативной обстановки, на котором была изображена карта Карибского моря и курсы «Филадельфии» и русской субмарины. Прямо перед ними высилась отвесная стометровая подводная скала. И если «Филадельфия», повинуясь команде Стенли, могла от нее в любой момент отвернуть, то русской лодке теперь это было не под силу. Несколько секунд назад телеуправляемая торпеда, словно ножом отсекла у нее рулевое управление.

Стенли и Рой Мартин обменялись невеселыми взглядами.

— Нашему русскому коллеге не позавидуешь… — проворчал Мартин. — Теперь адмирал может быть доволен.

Стенли присел к столу и набросал текст радиограммы.

— Отправьте ее Мэрфи, — сказал он, передавая радиограмму Мартину. — Я написал, что, если после катастрофы кто-то из русских подводников спасется, мы окажем им помощь.

Карибское море. Квадрат «45–12»…

Надежда проснулась от грохота взрыва. Она откинула одеяло, и вдруг какая-то страшная сила швырнула ее с койки. Упав на пол каюты, она потеряла сознание. Очнулась она от леденящей судороги во всем теле. По шее и по спине ползли холодные струйки воды. Она широко раскрыла глаза — вокруг стояла колющая глаз темнота. «Что же случилось?» — ощущая в груди холодок страха, подумала Надежда, и медленно поползла к выходу из каюты. С трудом открыв дверь, она выглянула в коридор и, затаив дыхание, прислушалась. Волна чуть покачивала лодку, ударяя обо что-то жесткое. «Похоже, лодка на грунте…» — подумала Надежда, услышав скрежет камней за бортом и плеск падающей в отсек струи воды. Пытаясь встать, она оперлась ладонями, потом локтями о лежащий на полу чемодан. Сжимая зубы, она приподняла голову и снова бессильно упала, на залитый водой пол коридора. Мокрой ладонью Надежда провела по лицу. Пахло чем-то острым, напоминающим кислоту. Осторожно, не меняя позы, она снова попыталась встать. Теперь ей это удалось. Кровь отхлынула от головы. На лоб упали мокрые пряди волос.

— Андрей… — слабым голосом позвала она.

Собственный голос, прозвучавший в тишине, оглушил ее. Она пошарила в кармане комбинезона: маленький, похожий на жука фонарик «Пигмей» был на месте. Надежда достала фонарик и нажала на подвижной металлический рычаг.

— Жииууу… — прожужжал фонарик.

Луч света дрожа, словно в страхе, забегал по коридору, освещая сброшенные в воду матрацы, битое стекло плафонов, исковерканные приборы. В темноте блеснула стрелка глубиномера, застывшая возле цифры «120». «Сто двадцать метров от поверхности моря — не может быть. Тут нет таких глубин!» — подумала Надежда. Она осветила часы на руке — те показывали час тридцать. Что же сейчас — ночь или утро?

Вспомнив инструктаж, который проводил с ней и Андреем старший помощник капитана, она дотянулась рукой до колонки воздуха высокого давления и повернула маховичок. Шипя и свистя, в отсек ворвалась сильная воздушная струя и больно ударила в уши. Надежда повернула маховичок до отказа, но шипение быстро угасало: больше сжатого воздуха не было. Надежда прислушалась — вода шумела тише. Все же уплотненный воздух приостановил ее бег.

— Кто здесь? — вдруг послышался из темноты знакомый голос.

Надежда с усилием нажала на рычаг фонарика. В конце коридора у крышек торпедных аппаратов лежал Андрей. Надежда подбежала к нему, приподняла его голову. Ее рука ощутила липкую, теплую влагу.

— Живой? — радостно воскликнула она. — Я спала, проснулась от взрыва… Что стряслось?

— Какая-то авария. Лодка на грунте. — слабым голосом ответил Андрей. — Последнее что я помню… По лодке объявили боевую тревогу. Потом вдруг раздался сильный взрыв. Лодку качнуло. Погас свет. Потом еще один взрыв и лодка стала быстро погружаться. Я бросился к тебе, но не успел… Потерял сознание.

— Ты еще кого-нибудь видел? — спросила Надежда, оглядываясь вокруг.

Андрей хмуро покачал головой.

— После первого взрыва переборки отсеков автоматически закрылись. — сказал он. — В гостевом блоке мы были одни. Я попробовал связаться с центральным постом, но там никто не отвечает.

Несколько минут Андрей и Надежда молчали. Перспектива быть заживо похороненными на дне моря холодила кровь. Наконец Андрей тяжело вздохнул и, потерев ладонями лицо, мрачно произнес.

— Обидно… кажется, вырвались и все опасности остались позади… — он на секунду замолк. — и вот, надо же было такому случиться. — снова вздохнул он.

Надежда обвела взглядом сырые стены и потолок коридора.

— Ничего… — улыбнулась она. — Ты же знаешь мою любимую поговорку: «Надежда умирает последней!» Еще не все потеряно. Попробуем выбраться из этой могилы. Надо вспомнить, что нам старпом советовал делать в таких случаях.

— Бороться за живучесть корабля… — с сомнением в голосе ответил Андрей.

Он тоже осмотрел коридор и, увидев льющиеся на пол тонкие струйки воды, предложил.

— Давай-ка попробуем вначале остановить течь.

Из прикрепленного к стене аварийного ящика, они достали деревянные пробки, паклю, инструмент и начали заделывать щели в корпусе, через которые внутрь лодки поступала вода. Лазеек для нее становилось все меньше. Но все же ее уровень постепенно возрастал, и даже в корме, приподнятой вверх, вода добралась до входа в нижний торпедный аппарат. Ближе к переборке соседнего отсека воды накопилось еще больше: Надежде по грудь, Андрею по пояс.

— Возьми молоток, — сказал Андрей, передавая Надежде фонарь. — и по табличке стучи в соседний отсек…

Осветив фонариком табличку перестукивания, на переборке рядом с дверью люка, Надежда застучала молотком. Андрей, молча, продолжал работать, прислушиваясь, не донесется ли ответный стук. Спустя минуту, из-за переборки послышались ответные удары. Андрей и Надежд, освещая фонариком табличку стали переводить.

— Здесь командир боевой части пять. Пятый и четвертый отсеки затоплены… В нас попала американская торпеда… У нас по горло… У вас?

— У нас по пояс… — быстро застучала молотком Надежда. — Затем, взглянув на Андрея, добавила. — Помогайте… Откроем люк… Перейдете к нам…

Андрей, что есть сил, налег на дверь между отсеками.

Из-за переборки застучали.

— Заклинило… Не открывается…

— Давайте еще! — закричал Андрей, словно его могли услышать в соседнем отсеке.

Однако поврежденная взрывом дверь не открывалась. За переборкой лихорадочно стучали.

— Если вода вас зальет, надевайте акваланги и через торпедный аппарат выходите наружу. Это приказ!.. Здесь неглубоко и берег рядом. Прощайте, товарищи!

— Прощайте, товарищи!.. — отчаянно повторила Надежда и уронила молоток.

Андрей прислонился к переборке. Буква за буквой стучались в мозг слова: «Прощайте!.. А в других отсеках живы?.. Из третьего и второго могли перейти в первый… Возможно, они спасаются через носовые аппараты, если передние крышки аппаратов не уткнулись в дно моря». — подумал он.

Надежда снова зажгла фонарик и в нерешительности подошла к торпедному аппарату.

— Это очень опасно. — тихо сказала она. — Кто знает, какая над нами толща воды! Подниматься надо медленно иначе легкие не выдержат. Сердце разорвет.

Андрей оторвался от переборки.

— Но другого выхода у нас действительно нет. — сказал он. — Надо попробовать.

Он вытащил из своей каюты два акваланга. Проверил в баллонах давление воздуха и, расстелив на полу коридора карту побережья Колумбии, сказал.

— Скорее всего, мы находимся недалеко от Санта — Марта. Километрах в двух от берега. — Андрей показал на карте небольшой зеленоватый кружок. Это один из лучших курортов страны. Много пляжей. Если нас задержат пограничники, скажем что занимались дайвингом и заблудились. За пачку долларов они нас до берега без вопросов доставят.

Когда Надежда облачилась в гидрокостюм и надела маску и баллоны, Андрей привязал к ней прочный капроновый шнур.

— Ты идешь первой. — сказал он. — Бери буй. Дойдешь до конца трубы — выпускай буй наверх. Не сразу, постепенно. Пока не почувствуешь, что он вынырнул на поверхность. Каждый узелок отмечай — определишь, сколько метров линя вытянул за собой буй. Когда буй вынырнет, дашь сигнал, чтобы я закрепил линь в отсеке. Потом всплывай осторожно. Крепко держись за линь. Отдыхай у мусингов, как положено по инструкции. Инструкцию помнишь? Я буду тебя страховать за шнур. Когда поднимешься, дерни за шнур и отвяжи его.

Надежда кивнула. Они обнялись с Андреем. Прикрепив к поясу Надежды мешок с документами и деньгами, Андрей открыл крышку торпедного аппарата. В лодку с шумом хлынула вода. Надежда отшатнулась; вода, поднимаясь все выше, била ей в грудь. Андрей стоял спокойно, ожидая, когда уплотненный воздух остановит поток. Все зависело от глубины, на которой находилась лодка. Если глубина метров двадцать-тридцать, воздух в лодке уплотнится еще до того, как вода заполнит большую часть отсека. Уплотненный воздух сдержит забортное давление. Если глубина большая, придется выходить не только Надежде, но и ему. Затопив вход в аппарат, вода остановилась. Воздух стал густым, плотным, сдавливающим виски. Надежда надела маску и нырнула под воду, к отверстию трубы. В руках она держала шарообразный буй, похожий на огромный мяч. От буя тянулся буйреп, или пеньковый линь, — веревка крепкая и тонкая, через определенные промежутки перехваченная узлами — мусингами. Эту веревку, свернутую мотком-бухтой, держал в руках Андрей. С каждым шагом Надежды вперед бухта раскручивалась. Надежда вошла в трубу, дошла до ее конца и выпустила буй. Море вытолкнуло легкий шар на поверхность. Буй быстро увлекал веревку вверх, пока не вынырнул. Гонимый волной, он потянул свой хвост медленнее; Надежда дала знать в отсек, чтобы Андрей закрепил веревку. Пропустив натянутую пеньковую нить между ногами, Надежда полезла по ней вверх, как взбираются по мачте, с той лишь разницей, что усилия ей приходилось тратить не на подъем, а на сопротивление морю, выталкивающему ее тело.

В отсеке Андрей ждал сигнала Надежды. «Только бы не заснуть. Только бы не лишиться сознания», — думал он. Вода добралась ему до плеч. По длине линя Андрей понял, что до поверхности моря метров тридцать. Наконец он почувствовал слабый рывок, и капроновый шнур перестал натягиваться. Андрей облегченно вздохнул — Надежда на поверхности. В лодке стало невыносимо душно. Андрей задыхался. Вода, кажется, уплотняла не только отравленный воздух отсека, но и тьму вокруг него. Он надел акваланг и, глубоко вздохнув, погрузился в кипящую водоворотами и пузырями воду. Когда Андрей дошел до выхода из трубы торпедного аппарата, то почувствовал, как веревка линя вдруг дернулась, натянулась и сразу ослабла. Андрей быстро потянул его к себе и понял, что буя наверху нет. Боль судорогой сжала грудь: «Что же теперь делать?..» Метр за метром Андрей выбирал свободный конец узловой веревки, наматывая его витками на руку. Когда веревка закончилась, Андрей крепче натянул линь и полез вверх, к палубе лодки.

Ему стоило большого труда преодолеть эти несколько метров, отделяющих выход из трубы в корме от палубы. Он добрался до леера и встал. Теперь надо двигаться медленно, не отпуская линь, цепляясь руками и ногами за стойки, за крученую проволоку, чтобы побороть море, которое силилось оторвать его тело от корпуса лодки. Сквозь толщу воды Андрей видел палубу, силуэт рубки. Когда он отпустил палубу, его рвануло вверх. Застучало в ушах. Он закричал. Но трос, закрепленный в отсеке, натянулся и спас его. Андрей сразу всем телом ощутил холод. Медленно, вершок за вершком отпуская пеньковую нить, он поднимался к поверхности моря. Когда он доходил до очередного узла на лине, он останавливался. Сквозь стекла маски Андрей смотрел вниз и видел теперь всю лодку, уткнувшуюся носом в подводную скалу. И он заметил, что в палубе на носу лодки открыт торпедопогрузочный люк. Значит, и оттуда выходили наверх, спасались через люк?! Ему стало легче. Он снова поднимался вверх, до следующей остановки. Уже растаял силуэт лодки на дне. Многопудовая сила воды толкала Андрея вверх. Линь, натянутый, как тетива, его единственное спасение. Андрею стало теплее. Казалось, его перекладывали из ванны в ванну. Вынырнув, он закрыл глаза, затем лег на спину и увидел недалеко от себя счастливое лицо Надежды. Она, взмахнув руками, подплыла к нему, и они крепко обнялись. Линь упал вниз. Андрей снял маску.

— На буй чайки налетели, — хрипло прокричала ему Надежда. — и он потонул. Я их пыталась отгонять, но они меня чуть не заклевали!

Поняв, что произошло, Андрей кивнул. Он взглянул на усыпанное звездами ночное небо, затем на темнеющую полоску недалекого берега. До него было не более двух километров. Надев на лицо маски, Андрей и Надежда погрузились в воду и медленно поплыли в сторону прибрежной отмели.

Карибское море. Квадрат «45–12»…

— Господин капитан, получен ответ от вице-адмирала Мэрфи! — высокий широкоплечий радист лихо вытянулся перед Стенли.

То взял радиограмму и, развернув листок, углубился в чтение.

Рой Мартин заглянул ему через плечо.

— Помощь оказывать запрещено… — глухим голосом сказал Стенли. — Пусть русские спасаются сами. Командование эскадры интересуют лишь пассажиры лодки. Их двое и если мы обнаружим двух аквалангистов, направляющихся к берегу Колумбии, их надо задержать и если ими окажутся некие Смирнова и Черкашин доставить в Норфолк или на ближайшую военно-морскую базу США.

— Господин капитан! — вдруг воскликнул старший акустик, напряженно всматриваясь в мерцающий бликами экран гидролокатора. — Вижу две малоразмерные цели. Классифицирую как подводных пловцов. Они направляются к берегу.

Стенли и Мартин подбежали к пульту гидролокатора. Старший акустик отметил на нем две маленькие серебристые точки. Они медленно перемещались в юго-восточном направлении. Стенли долго всматривался в них и затем, повернувшись к Мартину, приказал.

— Высылайте группу захвата. Это пассажиры лодки.

Карибское море. Квадрат «45–12»…

Когда отмель осталась позади, Андрей подал знак плыть быстрее. «Чего он опасается?» — подумала Надежда и вдруг увидела справа от себя несколько светящихся точек. Они, то исчезали, то зажигались вновь. Андрей еще сильнее стал грести ластами. Надежда начала отставать. Ее дыхание все больше затруднялось и, хотя она прибавила подачу кислорода, плыть ей становилось все труднее. Андрей остановился и подождал ее. Когда Надежда подплыла, он обхватил ее за талию и потащил за собой. Надежда повернула голову и вдруг увидела, что маленькие огоньки превратились небольшие лучики света. Их преследователи, а то, что это были именно они ни Андрей, ни Надежда больше не сомневались, стремительно приближались.

Андрей выключил фонарь, и они остались в полной темноте. Изредка мимо них проплывали стайки рыбок или морских ежей. «Если у наших преследователей есть акустическая станция, то нас обязательно найдут. — с тревогой подумал Андрей. — Тогда лучше поскорее опустится на дно. Там звуковые волны нас не обнаружат.» — решил он и стал погружаться в глубину. Надежда последовала за ним. Через несколько секунд Андрей нащупал каменистое дно и лег на него. Надежда легла рядом. Она видела, как лучики света продолжали приближаться. «Что с нами сделают если поймают… — подумала Надежда. — в лучшем случае посадят обратно в Бруклинский централ лет на пятьдесят. Это в лучшем случае… А в худшем мы просто пропадем в этом океане, и никто и никогда не узнает, как мы погибли. Лучше уж не сдаваться живой!» — решила она и нащупала на поясе рукоятку ножа.

Андрей в темноте сжал ее руку и кивнул в сторону приближающихся лучей света. Они увеличились, и стало видно, как за ними двигались похожие на маленькие торпеды аппараты. Аппараты со всех сторон облепили пловцы-аквалангисты. Их было человек десять. Надежда затаила дыхание. Аппараты с пловцами проплыли метрах в двадцати от, лежащих на дне, Андрея и Надежды. Затем они стали постепенно удаляться в направлении берега.

Как только лучи света стали бледнеть и расплываться, Андрей и Надежда поплыли вдоль дна в обратную сторону. Затем повернули на девяносто градусов и через десять минут под ними заколыхались растущие вдоль берега водоросли. Андрей сделал знак остановиться и, всплыв, вынырнул из воды. Прямо перед собой он увидел цепочку ярких огней, обозначающих береговую черту. Андрей снял маску и стал прислушиваться к окружающим звукам. Кроме размеренного шума прибоя он ничего не услышал. Успокоенный он надел маску и погрузился в воду. Спустя минуту они с Надеждой выбрались на песчаный пляж. Надежда сняла маску и, вытащив загубник, вздохнула полной грудью свежий напоенный ароматом моря воздух. Она взглянула на часы. Было четыре часа утра…