Золото тигров

Я тот, кто утром был среди своих.

Свернувшись в сумрачном углу пещеры,

Я жался, чтобы скрыться в непроглядных

Глубинах сна. Но призраки зверей

С обломками стрелы в кровавой пасти

Меня пугали в темноте. И чем-то,

Быть может, исполнением мольбы,

Агонией врага на крутосклоне,

Любовью или чудо-камнем ночь

Была отмечена. Теперь не помню.

Истершаяся за столетья память

Хранит лишь ночь и утро вслед за ней.

Я задыхался и дрожал. Внезапно

Послышался безмерный, тяжкий гул

Зарю пересекающего стада.

Я тут же бросил свой дубовый лук,

Колчан со стрелами и скрылся в тесной

Расселине в глухом конце пещеры.

И вот я их увидел. Пыша жаром,

Воздев рога и жутко дыбя шерсть,

Они чернели гривой и пронзали

Зрачками. Всем им не было числа.

"Бизоны", - произнес я. Это слово

Еще не раздвигало губы мне,

Но я почуял: это их названье.

Я словно бы впервые видел мир,

Как будто разом и ослеп, и умер,

Дрожа перед бизонами зари.

Они являлись из зари. И были

Зарей. И пусть другие не сквернят

Тяжеловесную стремнину мощи

Священной, равнодушья и величья,

Невозмутимого как ход светил.

Они смели собаку по дороге

И ровно то же было бы со мной.

Потом я вывел охрой и кармином

Их на стене. То были Божества

Мольбы и жертвы. Я ни разу в жизни

Не произнес названья "Альтамира".

Не счесть моих обличий и смертей.