Золотой Фейхоа или жареные апельсины

7

Я продолжал судорожно дергать конечностями, пытаясь вынырнуть на поверхность, когда обнаружил себя лежащим на пыльной стене каменного подземелья с низким сводчатым потолком. Рядом со мной без сознания лежала жена. Она мертвой хваткой вцепилась в мой плащ. Мы были в той же одежде, в которой проснулись на берегу. Я поднял жену и, осторожно перебравшись на каменный пол, положил у стены. Я не знал, где мы очутились на этот раз, но был уверен, что это место ничуть не обычней тех, где мы уже побывали. Достаточно было того, что здесь действовала какая-то забавная гравитация, позволявшая ходить по стенам, как по полу. Очень было похоже на то, что подземелье вращается вокруг своей продольной оси, но установить это точно не представлялось возможным. Я поднял с пола маленький камешек и подбросил его вверх к потолку. Он благополучно достиг висящего надо мной свода, где и остался лежать. Хмыкнув, я стал приводить в чувство жену. На это ушло какое-то время, а когда она открыла глаза, я заметил, как у нее на голове из ниоткуда начала расти корона. Вместо слов ободрения, которые, видимо, она ждала от меня, я лишь изумленно присвистнул. Жена поняла, что сейчас не время для охов и стонов. Сев, она прикоснулась к короне руками.

— Что это?

— Ты не поверишь, но это корона. Кажется, из чистой платины, с бриллиантами и рубинами.

— Быть такого не может! — она внимательно ощупала ее, попыталась снять, но корона не сдвинулась ни на миллиметр. — Ты знаешь, она, похоже, растет прямо из головы!

— Чудесам несть числа!

Я пощупал собственную макушку, но никакой короны у себя не обнаружил. Тогда я внимательно осмотрел себя и увидел рядом с орденом Мебиуса какой-то круглый черный значок размером с теннисный мяч. Даже в тусклом распыленном свете подземелья он искрился так, будто был сделан из черного бриллианта. Потрогав значок и убедившись, что он холоден, как лед, я поднялся и помог подняться жене. Она уже, кажется, позабыла все наши горести и печали, и с тревогой, но не без самодовольства ощупывала на голове свое новое приобретение.

— Милый, мне идет эта корона? — тревога прошла, и на лице жены сияла торжествующая улыбка.

— Даже не представляешь, как.

— В самом деле?

— Еще бы!

Торжество сменилось величавым самодовольством. Не знаю, какой был бы следующий пассаж явно вошедшей в новую для себя роль моей благоверной, если бы рядом со мной не обрушился на пол тяжеленный каменный блок. Из-за него вынырнул Гринвич.

— Сколько раз просил Черепаху поменять эту дверь! — прошипел в гневе он. — Ну, что встали, разинув рты? — зыкнул он. — Еле успел. Скорей залезайте сюда, если не хотите погибнуть!

Издалека послышался какой-то стремительно нарастающий шелестящий звук. Я проворно подсадил жену к люку и мгновение спустя вслед за ней оказался втянут Гринвичем наверх.

— Дверь захватили?

— Какую дверь?

— Ах, черти б вас взяли! Все приходится делать самому!

Хранитель Времени опустил в проем хобот и подобрал с пола каменный блок.

— Это — дверь!?

— А что же это по-твоему? — огрызнулся тот. — Смотри! — он слегка ткнул клыком меня в бок.

Я заглянул в подземелье. По нему волнами текла черная как смоль тошнотворная мгла, заполняя тоннель снизу до верху.

— Что это?

— Мертвая радуга. Или по-вашему — порча!

Гринвич с глухим стуком поставил блок на место. Шелест расползавшейся мглы стих, как обрубленный. Хранитель Времени устало прислонился к стене огромного каменного коридора, точной копии нижнего, только в сотни раз больше.

— Карлики с чьей-то помощью пробили стену многоэтажки на шестом этаже, где как раз плещется Озеро Ваших Желаний, и стали затоплять малые технические тоннели, в которые не поместится ни один гиппопотам. Животные питаются этой дрянью.

— Озеро Наших Желаний? — воскликнули мы с женой в один голос. — На которое, получается, мы сами от себя поставили стражу?

Гринвич фыркнул:

— Когда же вы поумнеете? Иначе его продолжали бы жрать переростки-мутанты, и вам не досталось бы вообще ничего.

— В этом, безусловно, присутствует логика, — скрипя сердцем, согласился я. — А эти тоннели, они что, настолько важны?

— Они и есть те кирпичики, из которых сложен наш дом. А эти стены служат лишь связующим звеном между ними, как раствор. Я думал, ты знаешь.

— Откуда? — я был обескуражен.

— Голова тебе для чего? — он посмотрел на жену. — А эта краля что так расфуфырилась, как королева? Кто она?

Во время нашего разговора Гринвич ни разу не посмотрел на жену, и та, понятное дело, приложила максимум усилий, чтобы попасть в поле зрения Попугая в своем новом обличье. Она своего добилась и теперь застыла с разинутым ртом.

— Это… это моя жена, — выдавил я, пытаясь справиться и изумлением. — Вы разве не знали?

— Забыл, извини. Черепаха что-то говорила о ней. Прошу прощения, королева, — Гринвич помахал жене хоботом. — Пора убираться. Скоро сюда подойдет Мебиус заделывать брешь.

— С бегемотами? — подала голос оправившаяся от шока жена. Видимо, с Гринвичем она решила не ссориться. Что было тому причиной: его извинения или его необычный вид, я не знаю.

— Зачем они ему здесь? Он ведь тут будет работать: плясать, пить ирландское виски и учить кукарекать летучих мышей. А бегемоты — это у него хобби.

— Понятно, — неуверенно протянул я, сбитый с толку.

— Ну, наконец-то, Рыцарь, ты начинаешь кое-что понимать, — Гринвич обвил нас с женой хоботом.

— Рыцарь?

— Черный круг у тебя на груди — знак посвящения в Рыцари Полного Затмения, высшего звания во Вселенной. Очевидно, опять работа моей помощница Черепахи. Ума не приложу, как она всюду все успевает, кроме того, что в самом деле необходимо…

— Почему Рыцарь, а не Король? — полюбопытствовала жена, поглаживая корону на голове.

— Да потому, что высшая ступень для женщины во Вселенной — это королева, а для мужчины — именно Рыцарь. Не каждый король является Рыцарем, но каждый Рыцарь является королем. А теперь держитесь…

Что-то хлопнуло, треснуло, вокруг нас посыпалась какая-то пыль, и мы попали в кромешную темноту. Я скорее чувствовал, чем ощущал, что мы несемся в каком-то пространстве с абсолютно немыслимой скоростью. Хобот Гринвича то напрягался, то ослабевал.

Было совершенно непонятно, сколько это все продолжалось, пока мы не очутились в тесной каморке. В углу у стены стояла единственная деревянная лавка, а на полу были расставлены разнокалиберные колбы и реторты, занятые разноцветными жидкостями неизвестного происхождения.

— Мой кабинет, — не без гордости произнес Гринвич, приземляясь на лавку. — Здесь я работаю с сыпучим и жидким светом, пытаясь добиться однородности излучения. Интересная, знаете, тема. Когда смешиваешь свет далекой звезды с межгалактическим временем, происходит чудесное превращение двенадцатицветия в девяностошести. Бесподобная игра впечатлений!

Он поднял хоботом одну из реторт.

— Это свет второй, следующей за нами Вселенной. Если к нему добавить щепотку чешуи бронзового карпевида из пограничной галактики Бабочки М378, получается…

Тут Гринвич понес совершенную околесицу, а я стал разглядывать кабинет. Заключенный в полупрозрачные сосуды свет мерцал и дробился на множество лучиков, отчего сама комната, освещенная этим таинственным заревом, представлялась полной тайн и загадок.

Пока Гринвич вдохновенно заливал про прямую взаимосвязь света и времени, я осторожно взял в руки пыльную граненую колбу, светящуюся каким-то темно-синим, почти черным светом. Колба была холодна, как лед и необыкновенно тяжела, как свинец.

Вероятно, почувствовав теплоту моих рук, колба потеплела и стала гораздо легче. Излучения просветлело до ярко-синего и начало волнами распространяться по кабинету.

Я любовался светом никогда не виденной мной звезды и не расслышал, как неожиданно замолчал Гринвич. Оказалось, он стоит рядом со мной.

— Поставь колбу на место, — мягко, чтобы не испугать, сказал он. Я вздрогнул и обернулся. В глазах Хранителя Времени сквозило сильное беспокойство и одновременно неподдельное изумление.

— Это свет другой бесконечности, — благоговейно, почти шепотом произнес он, когда я поставил колбу на место. Свет в ней тут же превратился опять в темно-синий. — Существует поверье, что сумевший поднять этот сосуд, станет следующим Хранителем Времени. Если это так, то я с удовольствием уступлю тебе эту хлопотную должность, а заодно и своего Главного Оппонента, — он усмехнулся и опять посмотрел на реторту. — Где располагается эта бесконечность, не знаю даже я, хотя в своей жизни немало постранствовал по разным Вселенным. Это живой свет.

— То есть?

— То есть это такая форма жизни. Она намного опередила всех в своем развитии. Эта колба весит минимум как одна седьмая нашей Вселенной. Ты представляешь, какая там концентрация света?

— Быть такого не может! Я же брал ее в руки!

— То, что ты сумел взять колбу в руки, это заслуга не твоя, а заключенного в ней света. Он разумный. Вернее, это и есть разум в чистом виде. Я называю его Золотой Фейхоа, Дар Небес. Спектральному анализу он не поддается. Откуда эта колба взялась тут, не знаю. Но, судя по всему, она появилась здесь с момента сотворения мира. Я дошел до этого эмпирически, поскольку в разных частях Вселенной существует еще шесть подобных сосудов, удерживающих ее в равновесии. Свет, излучаемый этими колбами, бывает различен. Сейчас это цвет сильной тревоги из-за активности карликов. А они много отдали бы за то, чтобы овладеть этой колбой.

— Им-то она зачем?

Гринвич воздел к потолку хобот:

— Ну, как ты не понимаешь! Вся соль заключается в том, что свет, или иначе солнечная энергия, из Абсолютного Времени рождает Живое, а Живое Время — это порядок. Знаешь ты или нет, но хаос всегда стремится к системе, а система — наоборот к хаосу, так вот Живое Время, или производная света, это единственное средство, которое может превратить хаос в систему, и, соответственно, удерживать ее от него. Тот, кто рвется к богатству и власти, неважно, карлик это или прокаженный Ингольштадтом с Земли, сжигает Живое Время как топливо, и оно становится мертвым. Цивилизация карликов сейчас вся бредит лишь властью, и таким образом все их запасы Живого Времени близки к исчерпанию, а ситуация все больше погружается в хаос. Им сейчас необходимо либо быстро добиться поставленных целей — разрушить нашу Вселенную и создать свою, пока их Цивилизацию бесповоротно не накрыла анархия, либо обзавестись еще одним мощнейшим источником света для генерации животворящего Времени. И в первом, и во втором случае эта колба для них — спасение.

— Интересно, но все это очень сложно и довольно запутано.

— Разумеется, ведь время — одно из сложнейших явлений в мире.

Он замолчал.

Я подвинул к себе лавку и сел. Жена с откровенно испуганным видом присела рядом. Я заметил большой черный полированный прямоугольник на стене по правую руку.

— Что это? — я посмотрел на Гринвича.

— Зеркало, — произнес он немного погодя, и посмотрел на меня с некоторой опаской, будто ожидая, что я опять ничего не пойму. И, кажется, я его не разочаровал.

— Так оно ведь ничего не отображает!

— Здесь оно в своем истинном виде, без привычной для тебя формы-обманки, — вздохнув, сказал он. — Зеркало начинает отражать мир тогда, когда начинает стареть, понимаешь? В твоем мире течение времени беспрерывно, поэтому ты не мог видеть его таким. Здесь, когда оно лишено старости, оно играет роль связи, или двери, если тебе так удобней, с тем помещением или миром, который нужен мне… Ну, или моему Оппоненту.

Я внимательно вглядывался в смолянистую поверхность прямоугольника и в какой-то момент заметил слабую рябь, расходящуюся от центра к краям. Надо сказать, это было весьма необычное зрелище. Еще более необычным было то, что спустя какое-то время из зеркала сначала вынырнула гигантская ласта, а за ней и ее обладательница, с трудом пробравшаяся сквозь раму в кабинет Гринвича.

— Сколько раз просила тебя поменять это зеркало на большее по размеру! — Черепаха от негодования всплыла к потолку. — Хоть кол на голове теши! Ты ведь знаешь, что для меня твое зеркало — сплошное мучение!

— Нечего соваться, куда не просят! — Хранитель Времени был взбешен не на шутку.

— Да что ты говоришь! По ЗАКОНУ я имею право появляться везде, где хочу, и не тебе оспаривать это право! Даже если ты повесишь здесь карманное зеркальце, ЗАКОН даст мне возможность проходить и сквозь него. Так что нечего ерепениться. Я твои глаза и уши. Меня надо уважать и любить, а не строить кислую мину!

— Ну, хватит. Раскудахталась тут! — рявкнул Гринвич как лев. — Помолчи хоть раз, у нас гости.

Он указал хоботом в мою сторону.

— А, привет, Казначей, — подобрел Оппонент. — Как удачно, что ты тоже тут. Ну, кажется, этот резонанс карликов мы одолели. Слитки больше тебе не понадобятся. Можешь вернуть их Хранителю Времени.

Я раскрыл сумку. Моему удивлению не было предела, когда я увидел, что слитки превратились в скукоженные грязно-оранжевые шары, больше похожие на жареные апельсины, чем на что-то еще.

— Чудеса! Что это с ними?

— Последствия сдерживания резонансной волны. На это ушла вся их энергия. Отдай слитки Гринвичу. Им долго теперь восстанавливаться.

Я передал сумку со слитками Хранителю Времени, и тот раздраженно швырнул ее в мусорную корзину. Я обернулся к Черепахе:

— Так что же все-таки они собой представляют?

— Гринвич ведь говорил, что это однородное время. Что тебе еще надо?

— Мне надо знать правду.

— Это правда.

— Неполная!

Черепаха пожевала губами и вопросительно посмотрела на Хранителя Времени. У того на физиономии отобразилась досада.

— В какой-то мере, наверное, да, — спустя минуту проскрипел тот. — В слитках однородного времени заключена кристаллизованная темная энергия вакуума, свойства которой еще изучены не до конца.

— И чем это все могло обернуться?

— Зачем это тебе?

— Хочу знать.

— Ну, — Гринвич стал внимательно изучать потолок. — Было до конца неясно, как она себя поведет, встретившись с резонансной волной. Был риск, что она не раздробят ее на разные амплитуды, а сдетонирует.

— Ты шутишь! И каковы бы были последствия? Меня бы порвало в клочья?

— Ты слишком оптимистичен, — возразила мне уже Черепаха. — От тебя бы не осталось ни атома. Скорее всего произошел бы очередной Большой Взрыв, и на месте нашей Вселенной всего лишь через квант времени образовалась другая.

— Другая?! — я рухнул на лавку. — Да чем вы лучше этих проклятых карликов? Они ведь тоже пытаются угробить Вселенную!

— Тем, что мы пытались спасти ее! Ну а риск — непременный атрибут столкновений с противником. Без этого никуда.

— Н-да уж! — ошеломленно выдохнул я. — А каково все же прямое назначение этих слитков?

— Они — гравитационный центр нашей сферы.

— Потрясающе! — я с изумлением посмотрел на центр сферы в помойной корзине.

— Что теперь? — спросил я, когда немного пришел в себя.

Черепаха пожала плечами:

— Работы много, но перво-наперво необходимо вернуть с Бали Рэппера. На самом деле это агент межгалактической безопасности NGM-5347. Мы обязаны ему многим. Кстати говоря, только за тобой он присматривал больше трех лет.

— Да неужели? Зачем он тогда снюхался с Витей-Попугаем?

— В обмен на определенного рода услуги агент беспрепятственно собирал его время. Живое время вместо мертворожденного. Игра стоила свеч!

Я был потрясен.

— Не сомневаюсь. Значит, он сообщал будущее этому негодяю, кого стоит выбирать в жертву, а кого нет, и тем временем преспокойно собирал за ним так необходимое вам время, я прав?

— Ерунда! Агент сообщал ему только то, что бандит хотел слышать. В противном случае он бы никогда не попал за решетку, не так ли?

— Хм, в этом, наверное, есть свой резон, — немного поразмыслив, ответил я.

— Это не резон, это факт, — сказала как отрезала Черепаха и посмотрела на Гринвича. — Передай Моржу, чтобы посадил наш дом в тюрьме на Бали. Пора приступать к эвакуации.

— Без тебя знаю, что делать! — ощерился Гринвич. — Проваливай. Как-нибудь разберусь без советчиков.

— Эко ты запел, — с негодованием фыркнула Черепаха и развернулась в воздухе мордой вниз. Только здесь она увидела мою жену, спрятавшуюся на лавке в тени. — О, теперь понятно, почему у тебя не хватает на меня времени. Чтобы принимать шлюх, ты свободен, а чтобы обсудить дела со своим Оппонентом — нет!

От подобных выражений у меня перехватило дыхание.

— Достаточно! — вскинулся Гринвич. — Ты пришла сюда оскорблять? Надо признать, это тебе удалось. А теперь вон отсюда! — он с негодованием ткнул хвостом в зеркало.

— Как ты распетушился, — с усмешкой произнесла Черепаха, складывая на груди ласты. — Правда тебе еще никогда не мешала.

— Но как вы смели… — я вскочил с лавочки.

— Легко, Казначей, потому что только моими усилиями и усилиями NGM-5347 эта гулящая девка вернулась обратно к тебе. Только моими усилиями она осталась с тобой, и только моими усилиями она была возведена в ранг жены Рыцаря Полной Луны. Это я обеспечила твое душевное равновесие, когда слитки перемещали вас навстречу резонансной волне из одного мира в другой…

Жена, казалось, проглотила язык и съежилась на лавке, как старая бабка. Честно говоря, и у меня не нашлось, что возразить Черепахе.

— А виновата во всех наших бедах она, — Черепаха хлестанула жену по лицу. — Вылченогий карлик по имени 15HW, принявший облик твоей благоверной.

Я окаменел.

— Что вы такое несете? Куда же тогда подевалась жена?

— Растворили в пространстве три года назад.

Черепаха схватила пастью волосы жены и дернула вверх. Жена завизжала, я вскочил на ноги, Гринвич в возмущении зашипел как змея и обнажил клыки. Но странное дело, несмотря на то, что Оппонент продолжала с силой тянуть жену за волосы, та вдруг заулыбалась и стала увеличиваться в размерах.

Я охнул. Гринвич выругался и обнажил шип в хвосте. Зависшая над женой Черепаха продолжала работать ластами, как пропеллерами, а та с улыбкой до ушей продолжала расти на глазах. С нее падала рвущаяся одежда, а ей было все нипочем.

Я отпрянул к стене. Мысль, что я столько времени провел с монстром, бросила меня в пот. Теперь мне стало понятно, почему я не испытывал к ней никакого желания, как будто между нами воздвигли стеклянную стену: очевидно, мое подсознание что-то подозревало.

— Видишь, кого ты привел в кабинет? — Черепаха отпустила волосы карлика и теперь гневно смотрела на оскалившегося Хранителя Времени. — Что ему надо здесь? Карлики никогда не делают ничего просто так. Они все тщательно просчитывают и продумывают. То, что он оказался в твоем кабинете, это его замысел а не твой, как бы это ни произошло!

В гневе Черепаха была страшна, как дракон. Гринвич выглядел под стать ей. Я отшатнулся подальше в тень. К этому времени на лавке уже сидел, подпирая головой потолок настоящий гигант из племени карликов. Роста он был огромного, а его голова, словно раздувшийся шар, была размером со слоновью. Удивительно, как такую тушу могла выдержать лавка. В сравнении с ним парящая в воздухе Черепаха выглядела безобидно и неубедительно, но только до тех пор, пока из ее ноздрей не ударила горящая патока, а она сама не стала увеличиваться в размерах. Вместе с ней в бездонной тишине стали раздвигаться стены и потолок кабинета.

Хранитель Времени чешуей на хвосте высек клуб искр и подбросил их к потолку. Кабинет озарился белым, нестерпимо режущим глаза светом. Все вокруг засверкало каким-то новым, невиданным мною прежде сиянием неизвестных галактик. Свет был плотен, как туман и будто соткан из мириад паутинных нитей, каждая из которых сама по себе излучала ослепительное сияние.

Прежде чем упасть ниц и закрыть руками глаза, я увидел, как корчится от света карлик. Выходец из темных углов Вселенной, он был не в состоянии долго выдерживать пытку светом. Гринвич шмякнул об пол какую-то реторту и выпустил на волю ядовито-зеленый свет соседней галактики. Карлик взвыл, как животное.

Я с головой закутался в плащ, но это слабо мне помогло. Концентрация света в кабинете стояла немыслимая. Сквозь закрытые веки и темный плащ я мог видеть все вокруг словно открытыми глазами. Я увидел, как из моей сумки в помойке вынырнул Сыродел и, подпрыгнув, превратился в гигантскую жирную муху размером с ворону. Я вспомнил вырезанный у Озера Желаний из пространства рулон. Так вот кто был Колдуном с охотничьим рогом!

Тем временем муха, подхватив сумку со слитками, тяжело поднялась в воздух, но почти тут же грохнулась на пол с опаленными крыльями, и на нее опустилась слоновья ступня вылченого карлика.

Чтобы не повторить судьбу Сыродела, я попятился на четвереньках назад и уперся во что-то ногами. Потом привстал и поспешил отвернуться к стене. Не удержав равновесия, я почувствовал, что падаю лицом вниз. Закричав, я открыл глаза и увидел лишь тьму.

Зеркало! Я провалился сквозь висевшее на стене зеркало.

Это была последняя мысль перед тем, как я потерял сознание.

Очнулся я на кровати в своей квартире. Оглядевшись, я понял, что лежу раздетый, сейчас уже утро, а на столе по-прежнему стоит пустая бутылка из-под абсента.

Выбравшись из-под одеяла, я присел на кровать. Что за муть может присниться! Интересно, какое сегодня число? Успеваю я сдать рукопись или нет?

Прошлепав босыми ногами по холодному полу, я подошел к столу и выбросил пустую бутылку в корзину для мусора. Странно, но я, кажется, это уже делал. Я поискал глазами календарь, и не обнаружил его. Чудеса!

Пригладив волосы, я включил ноутбук и присел на краешек стула. Пока компьютер грузился, я уловил какой-то чужеродный в квартире звук, но не мог понять, что это такое. Я со злостью покосился на бутылку в корзине для мусора. Надо же так надраться!

Компьютер поздоровался со мной и запросил пароль. Я обалдело уставился в монитор. Сроду нигде не ставил пароли, и вот на тебе!

Судя по ворвавшемуся в квартиру шуму воды, открылась дверь в ванную комнату, и следом за этим послышались чьи-то шаги в сторону спальни.

Я сидел, уставившись пустыми глазами в экран, и был не в силах обернуться к двери. Сон и похмелье сплавились в моей голове в один ком.

Шаги замерли у порога. Чудовищным усилием заставив себя обернуться, я увидел на пороге жену.

— Ты?! — моему изумлению не было предела. — Ты откуда взялась?

— Прилетела вчера из Бали, разве не помнишь?

— Т-то есть к-к-как? — я почувствовал, как на моей физиономии расцветает глупейшее выражение. — А что ты там делала?

— Отдыхала, что же еще.

Жена вошла в комнату, бросила полотенце на постель и начала одеваться.

Я сидел и тупо пялился на нее, не в силах поверить в происходящее. Жена… Бали… Попугай… Рэппер…

Чушь это все! Мы разведены уже несколько лет!

Жена, видимо, почувствовав мое состояние, кинула на меня вопросительный взгляд. Потом выпрямилась и как-то странно сложила на груди руки, как не делала никогда.

— Ч-ч-черепаха?! — я едва не свалился со стула. На меня опять нахлынули воспоминания.

Жена рассмеялась тихим, каким-то утробным смехом. Взлетев, она медленно поплыла в мою сторону.

— Ну а кто еще, дурачок? Иди же ко мне! Теперь по ЗАКОНУ ты только мой, Мое Величество Хранитель Времени Бесконечности!