Золотой век

Эпилог

Троянец замолчал. Он пропел песнь от начала до конца. Теперь правда не умрёт вместе с ним, о ней узнали люди, значит, подлинная история Трои будет жить.

Песнь не отпускала сказителя, словно она была сильнее его. Заставляла жить, несмотря на тяжкие испытания, вела по одному бессмертным богам ведомому пути.

Он произнёс последние слова, уже не подыгрывая себе на лире. Эти слова не входили в песнь, но были необходимы. Без них она оставалась незавершённой:

— И такова была сила договора, который заключил мой предок, что с того самого дня и до самого конца существования великого царства Хатти соблюдали его неукоснительно. Великие цари и потомки их чтили договор, обе державы жили в мире и дружбе между собой. Никто из них не воспользовался миром, чтобы подготовиться к новой войне. Никто не строил козней и заговоров. Так свершилось самое великое деяние, над бездной из ненависти проложили серебряный мост, и бывшие враги стали друзьями и братьями.

Слушатели молчали, никак они не отозвались на величественную речь Троянца. Печально, что делать. Не в первый раз такое. Что ж, похоже, отклика в их душах он не нашёл.

— Ну, время позднее, — сказал Троянец, — спать пора. Мы с внуком на ночлег здесь устроимся, а вы домой к себе идите.

— Так что, продолжения не будет? — спросил у него поклонник Агамемнона.

— Так вам, вроде, не понравилось. Вижу, молчите, не говорите ничего. Куда уж тут продолжать, — усмехнулся Троянец.

— Нет, что ты, старик, мне очень понравилось, — сказал плешивый.

Следом и остальные козопасы наперебой начали хвалили песнь, наилучшую историю, которую они когда-либо слышали. Они с трудом подбирали слова и очень смущались своему косноязычию, но их искренность совершенно растрогала старика, который уже никаких слов дождаться не надеялся.

— Скажи нам, а что случилось с Хастияром? — спросил рыжий, — он умер от яда?

— Все мы когда-нибудь умрём, никто из людей смерти ещё не избежал, — уклончиво ответил Троянец, — да мало кому удавалось сказать слова и дело сделать, которое переживёт века.

— Да, вот такие они, сказители, парень, — поклонник Агамемнона подсел к внуку Троянца и хитро ему улыбнулся, — ни за что не расскажут, что наперёд было! Что дальше случится. А знаешь, почему?

— Почему? — одновременно спросили внук старика и оба других козопаса.

— А чтобы ещё чашу вина, да краюху хлеба поднесли! За продолжение!

— Что же, будет ещё песнь? — спросил рыжий.

— Если богам будет угодно, будет и ещё, — ответил им Троянец, бережно надевая на лиру мешок, — ведь в царском архиве Хатти было много разных записей. Будет у вас желание снова послушать меня, будет новое сказание. А пока пришло время нам отдохнуть.

Он передал мешок внуку и тот положил лиру подальше от входа в развалины. Так, чтобы если снова пойдёт дождь, на неё бы не попало ни капли. Дед и внук начали устраиваться на ночлег. Достали тёплые плащи.

Но козопасы никак не желали уходить домой. Они словно хотели что-то спросить у старика, но не решались. Наконец, внук придворного писца из Пилоса не выдержал и обратился к нему:

— Скажи мне, Троянец, ты ведь пел о деяниях своих предков. А они, выходит, были знатными и влиятельными людьми, вхожими к могущественным царям. А теперь судьба переменилась, да не для тебя одного, для всех. Что для ахейцев, что для троянцев. Почему ты выбрал этот путь, судьбу сказителя? Хоть больше нет великих царств, но ты мог жить в своём доме, не ночевать под звёздами. Неужели на старости лет ты скитаешься по свету лишь затем, чтобы люди услышали твои песни?

— Да, — просто ответил Троянец, — только за этим. Честно говоря, я и сам не знаю, зачем нужны мои песни. Но верю, что однажды они пригодятся кому-нибудь, и мои труды не пропадут без пользы.

— А что же случилось с Троей и троянцами? — спросил поклонник Агамемнона, — хоть это ты нам расскажешь?

— О Трое я расскажу, это много времени не займёт, — согласился он.

Троянец не стал заново доставать лиру, не стал петь, он завершил свою повесть кратко и самыми обычными словами...

Рута набрала полный кувшин воды и отошла от колодца, уступая место другой женщине. Она довольно оглянулась вокруг. Душа её пела.

«Отстроили мы город! И не думали, что сможем!»

А вот, поглядите! Стены Трои снова стоят! И дома отстроили. Правда, теперь в верхнем городе нет больших богатых домов. Вся цитадель сплошь застроена маленькими домишками. Зато никто из троянцев на улице не остался. У каждого есть крыша над головой.

Так сказала Элисса, мать будущего приама Трои. Вот она стоит, обсуждает с Атанору, что ещё можно сделать в городе. Атанору совсем старым стал. Да вынужден поспевать за ней. Ведь он поклялся всё сделать, чтобы однажды передать власть в городе внуку Алаксанду.

На самом-то деле троянцы без помощи все эти годы не оставались. Хетты им помогали. А Руте из Хаттусы присылали и серебро, и письма. Потому как доброе слово в трудный час иной раз всех сокровищ мира дороже.

Хастияр ещё тогда, покидая Трою с войском Хаттусили, сговорился с Рутой устроить в будущем брак сына Хеттору со своей младшей дочерью Карди. Аллавани в том согласилась.

Руте хотелось верить, что всё будет хорошо. Увидят дети счастливые времена. Вырастут, родят своих детей, и Троя продолжится.

Ведь, несмотря ни на что, за зимой всегда приходит весна.

Ассуапи глубоко вздохнул. Как же хорошо верхом ехать. Годы неумолимо берут своё. Пешком в гору карабкаться — семь потов сойдёт.

Как ни далека, как ни тяжела дорога, но даже самая дальняя приходит к своему завершению. Вот и он добрался, наконец. Вот и Львиные Врата.

Он двинул бока ослика пятками и тот послушно протопал мимо невозмутимой стражи.

В нескончаемом потоке людей, спешивших в город на очередной праздник, Ассуапи, вернее снова Ассулапийя, въехал в Хаттусу.

Как всегда многолюдно тут, хотя и не Пер-Рамсес. В общем-то он и не ожидал увидеть иного.

Смотри-ка, а вон тот храм, что справа, подновили. Да и те, в сердце Верхнего города выглядят наряднее.

Весна пришла.

Врач улыбался. Улыбался солнцу и небу. В это чудесное время года он непременно чувствовал могучий прилив жизненных сил и необыкновенную ясность мысли.

Теперь ему казалось странным и обидным, что долгие годы, проведенные в жаркой Стране Реки, он был лишен этой неповторимой горной красоты. Свежий ветер трепал его волосы, отпущенные на хеттский манер и Ассулапийя дышал полной грудью. Как давно он не ощущал ничего подобного.

Ослик, направляемый седоком, топал по многолюдным улицам великого города прямо к Цитадели.

Вот и она. За зубчатыми стенами возвышается халентува.

Врач спешился возле широкой лестницы. Задумался, куда скакуна-то теперь пристроить. Вот ведь, рассеянным каким стал.

Из ворот вышел человек и начал неспешно спускаться по лестнице навстречу врачу.

Ассулапийя посмотрел на него и широко улыбнулся:

— Здравствуй, старый друг!

Но закончилась только первая история Троянца. И если боги Хатти проявят благосклонность к сказителю, то будет и другая.

Наступил Золотой век, мир между Та-Кем и Хатти, который никогда не был нарушен. Процветает торговля между великими державами.

Но сгущаются тучи на востоке и западе.

Поднимает голову Ашшур.

Гилл Гераклид мечтает получить микенский трон, что по праву рождения должен был принадлежать его отцу.

Семеро собираются в поход против Семивратных Фив.

Дочь Автолика и Амфитеи встречает на своём пути мужчину по имени Лаэрт, что царствует на острове Итака.

И гремит на горизонте ДАЛЁКАЯ ГРОЗА...