Золотой ястреб

ГЛАВА 17

В то самое утро, когда Бианка и дон Луис дель Торо вернулись в Картахену, Бернардо Диас стоял на палубе «Морского цветка». БЫЛО все еще темно, и он спешил определить местоположение корабля. Он снова и снова переводил взгляд со звезд на астролябию, которую держал в руках, и не мог справиться со своим удивлением. Даже этот не слишком точный прибор не мог его так обмануть. Он поторопился в каюту Кита.

— Ты знаешь, где мы находимся? — проворчал он. Кит кивнул и улыбнулся. — Когда я рассказал вчера о цинге среди команды, ты сказал, что когда мы достигнем земли, то пополним наши запасы. Но почему из всех земель ты выбрал именно Картахену?

— Я думал, ты знаешь, — медленно сказал Кит. — Когда мы отправлялись в это плавание, у нас было намерение раздобыть золота для благоустройства земель, подаренных мне сеньором Дукассе. Сейчас у меня достаточно золота и я могу вернуться в Санто-Доминго, но сначала я должен сделать остановку в Картахене.

— И ты собираешься лишить дона Луиса дель Торо его жены?

Кит изучающе посмотрел на Бернардо.

— Я собираюсь навсегда лишить его возможности радоваться и печалиться. Бианка здесь на втором месте.

— Но ты не оставишь ее, не так ли?

— Нет, Бернардо, — четко сказал Кит, — но дон Луис занимает в моих планах первое место. И только потом я могу думать о его жене.

— Я думаю, — с усмешкой сказал Бернардо, — что она пойдет за тобой с большой охотой.

— Я в этом не уверен. Кровь и убийство может пробудить в ней такой ужас, что она не захочет даже дотронуться до моей руки.

— Тогда зачем убивать его? — спросил Бернардо. — Какой сильной будет твоя месть, если он останется жить и будет знать, что она каждую ночь лежит в твоих объятиях! Разве для человека его характера такая судьба не хуже смерти? Увези ее и сохрани ему жизнь, чтобы он мог печалиться и страдать!

Кит покачал головой.

— Даже если бы я и хотел сделать это, она не согласится. Каждый вечер и каждое утро в Кал-де-Сак я видел ее на коленях молящейся. Бог для нее очень близок и очень реален. Она никогда не нарушит принесенного обета. — Он остановился и на его лице появилась гримаса боли. — К тому же, я не должен сейчас думать о ней. Еще в Кадисе я дал клятву, что не успокоюсь до тех пор, пока не отомщу.

— Так что теперь? — спросил Бернардо.

— Так что теперь, — закончил Кит, — мы бросим якорь здесь до наступления сумерек. Потом ты спустишь лодку и высадишь меня на берег. Если я не вернусь до рассвета, тогда скорее всего, не вернусь вовсе. В этом случае ты примешь командование над «Морским цветком», приведешь его обратно в Санто-Доминго и закажешь у святых отцов мессу на помин моей души.

— Смитерс доведет корабль в Санто-Доминго, — внес свои исправления Бернардо, — а святые отцы могут упомянуть и меня в своих молитвах.

Кит был до глубины души тронут великодушием Бернардо и обнял своего друга за плечи.

— Твоя верность однажды будет тебе дорого стоить, — сказал он. — Но ты прав — я нуждаюсь в тебе.

— Но теперь меня беспокоит совершенно другое, — сказал Бернардо, оглядывая горизонт. — Ты же знаешь, Кит, сколько кораблей держат курс на Картахену каждый день. Что будет, если «Морской цветок» заметят?

Кит нахмурился.

— После того, как мы высадимся, «Морской цветок» нужно отвести в море, не слишком далеко, но и не слишком близко, так, чтобы его нельзя было заметить со стен. Большинство кораблей держат курс прямо на стены, потому что иначе они не смогут войти в канал Бока-Чина. Тогда, я думаю, мы сможем избежать опасности.

— Да, — проворчал Бернардо, — но только наша изголодавшаяся во время плавания команда может не удержаться и напасть на какой-нибудь корабль, когда мы дольше не будем их сдерживать.

— Этот риск мы должны учесть, — сказал Кит. — Позови Смитерса на корму.

«Морской цветок» продолжал идти своим курсом, под острым углом к суровому берегу. Внезапно над поверхностью воды появился первый солнечный луч, а за ним огненно-красный шар, бросавший кровавые блики на их лица.

Позднее небо очистилось от облаков и стало ярко-голубым и чистым. Бригантина, подгоняемая свежим бризом, на всех парусах подходила к берегу. Вскоре они увидели перед собой могучий холм, как бы выросший из моря. У подножия каменных скал пенилась белая полоса прибоя, а на холме возвышались могучие стены, остановившие Дрейка и Моргана. Стены, которые заставляли всех остальных пиратов на Карибах дважды подумать, прежде чем решиться добыть несметное сокровища, хранящиеся там. Это был маленький хорошо вооруженный форт, называемый Теназа. За ним они ясно видели купол Собора Святого Доминика. Как только он показался на горизонте, Кит приказал бросить якорь.

Был полдень, и им больше ничего не оставалось, как ждать. Смитерс положил «Морской цветок» на другой галс, так что они могли видеть побережье так же хорошо, как и вход в канал.

Наконец опустились сумерки. Кит посмотрел на Бернардо и увидел, что тот сжимает и разжимает свои могучие руки. Через его широкую грудь крест на крест была повешена перевязь, на которой разместились не менее двенадцати пистолетов. Кит выбрал себе два длинных пистолета и заткнул их за пояс. Кроме того, оба были вооружены кинжалами.

На землю опустилась тропическая ночь, и лунный свет совершил магические превращения с серыми стенами. Кит огляделся вокруг и вздохнул. Он подумал, что было бы жаль в такую прекрасную ночь расстаться с жизнью, но сейчас у него не было времени для сожалений.

Лодку без всплеска спустили в море цвета индиго, а сидевшие в ней гребцы казались лишь серыми тенями. Соблюдая все возможные предосторожности, лодка двинулась к берегу. Кит поднял глаза к звездам. Они ярко блестели на фоне черного неба. Кто знает, когда он снова увидит эти звезды, да и увидит ли вообще. Он повернул голову туда, где лунный свет проложил дорожку на черном покрывале волн. Пока не было луны, лодка казалась всего лишь голубой тенью, но теперь не стоило большого труда обнаружить их.

— Удвойте усилия! — приказал Кит. — В этом лунном свете нас может спасти только скорость.

Люди налегли на весла, напрягая все силы, так что казалось, можно было увидеть, как играют их мускулы. Наконец они пересекли предательскую дорожку и укрылись в спасительной тени высоких стен.

— Вам придется вернуться и встретить меня здесь на рассвете, — приказал Кит рулевому.

Вместе с Бернардо он выбрался на берег, с трудом пробираясь через прибой, неся оружие над головой и повесив сумки на шею. Потом они услышали шлепки весел уходящей лодки и почувствовали, что им некуда отступать. Перед их глазами выросли грубые камни стены. Ощупав их, Кит понял, что неровности помогут им. Не иначе, как сам бог помогал им: подвижный человек мог с легкостью взобраться на эти стены. Кит полез первым, а за ним последовал и Бернардо.

Двадцать минут спустя они лежали на животах на верхушке стены, стремясь унять расходившееся дыхание. Лежа здесь, они услышали звук тяжелых шагов по камням. Бернардо вытащил из ножен кинжал. Но Кит движением руки остановил его.

— Нет, — прошептал он. — Похоже, что часовой один. Его смерть только вызовет панику. Иди за мной.

Кит подполз к краю стены и перегнулся вниз, вися на руках. Бернардо последовал за ним, затаившись и прислушиваясь к шагам часового. Часовой остановился как раз под ними, и если бы он поднял голову, то без труда заметил их. У них уже почти не было сил терпеть, но тут часовой повернулся и его шаги затихли по направлению к Теназе.

Очень осторожно они перебрались через стену и спрыгнули с другой стороны в спасительную тень. Пробравшись по улице, они вышли на площадь перед Собором Святого Доминика. И тут Бернардо увидел здание, украшенное гербом инквизиции. Он вздрогнул, когда увидел две фигуры, вышедшие из этого здания и отправившиеся к собору Святого Педро Клавера, построенного в честь святого человека, который отдал свою жизнь, помогая черным рабам. В этот час вокруг главного собора Картахены не было ни души, потому что час тушения огней уже прошел.

Кит остановился, нахмурившись. Как он отыщет дом Луиса дель Торо? Если им не встретится человек, который укажет, куда идти, они могут проплутать по улицам до утра. Пока он размышлял, на улице раздались шаги городских гвардейцев. И тут перед ними возникла дилемма. Если они спросят дорогу у гвардии, их могут арестовать за шатание по улицам после сигнала. А если они атакуют, то гвардейцы могут поднять крик и позвать на помощь.

Пока Кит напряженно размышлял, пытаясь принять верное решение, Бернардо начал петь. Кит попытался помешать ему, но Бернардо оттолкнул его подальше в тень. Потом он появился перед ошарашенными гвардейцами, изображая подвыпившего человека. Один из гвардейцев остановился, разгневанно глядя в его темное лицо.

— Капитан, — засопел Бернардо, — дорогой капитан и покровитель…

— В чем дело? — прорычал гвардеец. — И что ты делаешь на улице в этот час?

— Я выпил, — бормотал Бернардо, продолжая изображать пьяного. — А потом был в доме у Розиты. Ты знаешь Розиту, капитан?

Лицо гвардейца расслабилось. Естественно, он знал Розиту. Кит был поражен проницательностью Бернардо и его смекалкой. Естественно, что в таком большом городе, как Картахена, должна быть хоть одна Розита.

— Она сделала это, капитан, — продолжал Бернардо. — Она вышвырнула меня из дома, под предлогом того, что я не смогу заплатить за выпивку! Как тебе это нравится, капитан?

Гвардеец усмехнулся. Этот пьяный дурак, разумеется, ничем не мог заинтересовать Розиту.

— Ты старый козел! Неужели ты думаешь, что Розите нужен такой, как ты? А теперь убирайся, прежде чем я вспомню свой долг и арестую тебя за то, что ты шатаешься по улицам в такой час!

— Каптьан, — продолжал ныть Бернардо, — я чужой в этом городе — я приехал только вчера. Но у меня есть здесь друг — извозчик дона Луиса — дона Луиса дель Торо. Он поможет мне — пустит переночевать в конюшню. Ты не покажешь мне, куда идти?

— Отлично, — ответил гвардеец. — Это не слишком далеко, только через три улицы от площади. Сейчас же отправляйся туда.

Бернардо очень внимательно выслушал его указания. Даже Кит слышал большинство слов. Он едва дождался, пока Бернардо кончит рассыпаться в благодарностях и шаги гвардейца стихнут вдали. Потом он присоединился к Бернардо и они со всех ног побежали по улице. Добравшись до дома, они никак не могли решить, какое окно принадлежит Бианке. Наконец в отчаянии Кит поднял маленький камешек и бросил в одно из верхних окон.

Почти сразу же за ним появился отблеск свечи, окно отворилось и на улицу выглянула женщина. Кит к своему ужасу увидел по ее одежде, что это была прислуга-индианка. Он задержал дыхание, каждую минуту опасаясь, что женщина позовет на помощь. Но женщина стояла очень спокойно, не выказывая никакого удивления. Кит представил себе, что на освещенной луной улице их было так же хорошо видно, как и днем.

— Чего вы хотите? — наконец спросила женщина.

— Переговорить с вашей госпожой, — прошептал Кит.

Женщина все еще не двигалась. Она была похожа на бронзовую статую и продолжала смотреть вниз. Внезапно индианка всплеснула руками — не то от удивления, не то узнав их. Она перегнулась через подоконник.

— Если бы касик снял шляпу, — прошептала она.

Удивленный, Кит обнажил голову. Когда лунный свет упал на его рассыпавшиеся по плечам золотистые волосы, женщина вскрикнула, и в ее голосе послышалась радость.

— Вы — великий касик Кит, не так ли? Я часто слышала, как моя госпожа говорила о вас!

— Да, — ответил Кит. — Это я. И если ты проведешь меня к твоей госпоже, я вознагражу тебя.

— Радость моей госпожи при виде вас будет мне достаточной наградой, — сказала индианка. — Идите на конюшню, и я провожу вас в дом.

Она отошла от окна, и они увидели, как удаляется пламя свечи.

— Ты — счастливчик, Кит, — сказал Бернардо, ухмыляясь. — Кажется, сделать дона Луиса рогоносцем очень легко.

— Я не собираюсь делать его рогоносцем. Я пришел, чтобы убить его!

Обойдя дом, они перелезли через низкую стену двора. На той стороне их уже ожидала индианка.

— Пойдем, — прошептала она.

Бернардо, который шел впереди, успел разглядеть, что она молода и красива.

— Скажи нам, как тебя зовут? — поинтересовался он.

— Квита, — ответила девушка. — А сейчас милорды должны пойти со мной.

— Подожди, — остановил ее Бернардо, — а где дон Луис?

— Сегодня в полдень он уехал на свою гасиенду, — улыбнулась девушка. — Он вернется завтра.

— Тогда, — сказал Кит, и в его тоне появились ледяные нотки, — я подожду его!

— Кит, — умоляюще воскликнул Бернардо, — не будь дураком! Бери девушку и пойдем! Этой мести будет достаточно!

— Я подумаю об этом, — спокойно сказал Кит и обернулся к Квите. — Веди нас.

Квита привела их в открытое патио и остановилась.

— Ждите здесь, — прошептала она.

Когда она ушла, Бернардо повернулся к Киту.

— Теперь я уйду, — сказал он. — Ты нуждаешься в уединении и охране, и все это я могу тебе предоставить, но пожалуйста, Кит, не дожидайся дона Луиса!

— Довольно! — прорычал Кит.

Бернардо пожал плечами и вышел из патио.

Кит стоял, прислушиваясь к ударам своего сердца. Время, казалось, остановилось. Патио было наполнено тропическими растениями, но Кит не замечал их. Он прохаживался взад и вперед, каждую минуту ожидая услышать звук шагов. Наконец он остановился, немного успокоился и стал ждать. Мгновение спустя появилась Квита, ведя свою госпожу.

Бианка остановилась на некотором расстоянии от него. Квита счастливо улыбнулась им обоим и растворилась в темноте. Они все еще не двигались. Лицо Бианки было бледным, почти пепельно-серым, краски жизни исчезли даже с ее губ. Она медленно подняла руку и поднесла ее к горлу.

Кит видел, как зашевелились ее губы, силясь что-то сказать, но она смогла прошептать только одно слово: «Вы». Он сделал шаг ей навстречу, мгновенно забыв про дона Луиса, про месть и даже про Розу. За три шага от нее он остановился, глядя в ее бледное лицо, более худое, чем он помнил, на ее изысканную голову в обрамлении черных, как ночь, кудрей.

Она молча и совершенно неподвижно разглядывала его, потом дотронулась изящным пальчиком до его щеки, как бы желая убедиться, что перед ней не призрак. Потом из ее горла вырвался какой-то странный звук, похожий на плач скрипки, и она упала прямо Киту на руки. По ее неподвижному лицу текли слезы. Кит наклонился и поцеловал ее в губы.

— Нет! — прошептала она. — Ты не должен этого делать! Я не могу этого позволить. Дорогой Кит, ты не должен пользоваться моей слабостью.

Нахмурившись, Кит немного отодвинулся от нее. Но она тут же поднялась на цыпочки и ее губы прикоснулись к его лицу, осыпая поцелуями его глаза, щеки, губы.

— Ох, Кит, Кит, — простонала она. — Почему ты пришел? Я почти смирилась, мне почти удалось успокоиться, но сейчас, сейчас…

Бианка откинула назад голову и пристально посмотрела на него, пока из ее глаз снова не полились слезы. Она положила руки ему на грудь и нежно прижалась к нему.

— Ты не должен целовать меня, Кит, — тихо сказала она. — Когда мы встретились с тобой в Кал-де-Сак, я была маленькой глупой девочкой, но сейчас я женщина и жена.

Кит улыбнулся.

— Я вижу только, что ты прелестна — и дорога мне.

— Пожалуйста, Кит, будь великодушен! Я нуждаюсь в твоем милосердии. Ты знаешь, что со мной происходит, когда ты целуешь меня? Твои поцелуи останавливают мне сердце и заставляют кровь закипать в венах. Ты отвращаешь от меня бога и навлекаешь на мою душу проклятие из-за любви к тебе!

— Я мало что знаю о боге.

— Может быть, это и к лучшему, — прошептала Бианка. — Но только он в его бесконечном милосердии может освободить меня. Я люблю тебя, но вынуждена скрывать свои чувства. Но сейчас я хочу того же, что и ты — и это великий грех. Я дала свои обеты добровольно и всегда следовала им. Не делай этого, Кит, мой дорогой Кит, не заставляй меня грешить!

— Я пришел сюда, — ответил Кит, и в его голосе слышалась боль, — чтобы освободить тебя из этой тюрьмы. Я пришел забрать тебя с собой. Не отнимай у меня последнюю надежду!

Бианка посмотрела на него: в ее глазах явственно читалось обожание.

— Твои слова придают мне сил, — прошептала она, — даже если ты произнес их из сострадания. Но я принесла свои обеты в церкви перед лицом бога и, пока дон Луис жив, не могу оставить его.

Рука Кита мгновенно легла на рукоятку кинжала.

— Тогда он умрет! — воскликнул он. — Ничто не должно стоять между нами!

Бианка обняла его.

— Нет, Кристобаль! Обещай мне, что не убьешь его. Поклянись тем, что больше всего дорого тебе, что ты не поднимешь на него руку!

— Ты… ты любишь его! — вспыхнул он. — Матерь божья!

— Нет, Кит, — мягко ответила Бианка. — Я люблю тебя и только тебя. Но потому что я люблю тебя, я не хочу чтобы ты причинил ему вред, особенно ему, потому что это будет самым величайшим грехом в твоей жизни!

— Почему, Бианка?

Девушка покачала головой, и ее прекрасные волосы рассыпались по плечам.

— Ты не должен спрашивать меня об этом. Однажды наступит день, и ты узнаешь причину. А сейчас ты должен знать, что это не относится ко мне, а касается только вас двоих. Не настаивай. Лучше останься со мной, пока сможешь.

Кит медленно опустился на каменные ступеньки патио, а Бианка села рядом и опустила голову ему на колени.

— Расскажи мне о себе, — попросила она. — Расскажи мне обо всем, что с тобой произошло с тех пор, как я последний раз видела тебя. Это будет утешением для меня, Кит, — мне будет о чем вспоминать, когда ты уйдешь.

Глядя в ее ангельское лицо, Кит попытался заговорить, но слова почти не шли с языка. Немного погодя Бианка удивленно подняла брови.

— А что с Розой? — спросила она. — Ты ничего не сказал о ней.

— Она умерла, — безжизненно ответил Кит.

Бианка застыла, пораженная.

— Ох… Но почему она умерла? Ты же говорил, что она очень молода.

— Я убил ее, — прошептал Кит. — Матерь божья, почему мы должны говорить об этом?

Бианка посмотрела на него, и ее черные глаза расширились.

— Да, — ровно сказала она. — Мы должны. Почему ты убил ее, Кит? Она предала тебя?

На мгновение глаза Кита наполнились слезами.

— Никогда! — ответил он. — Она была милой и целомудренной и… Прости меня, Бианка. Прости меня. Эта рана еще не скоро заживет. Я обстрелял корабль, не зная, что она плывет на нем. Когда я видел ее в последний раз, ее корабль был охвачен огнем, а мой так покалечен, что я не в силах был помочь ей.

— Я понимаю, — тихо ответила Бианка.

— Ты не можешь понять! — воскликнул Кит. — Как ты можешь сделать это?

— Возможно, я не могу в точности понять твои чувства, но вижу как тебе тяжело. Я ясно вижу, что хотя ты и пришел ко мне, но все равно продолжаешь любить только ее.

— Я думал о тебе, — не слишком уверенно сказал Кит, — много и часто.

— Не лги! — прошептала Бианка. — Я ненавижу ее! Я думала, что обрадуюсь, если она умрет…

— А сейчас ты не рада?

— Нет. Даже если бы я пошла с тобой, мне все равно не удалось бы заставить тебя позабыть ее, у меня совершенно нет шансов. Я не могу сражаться с призраками. Я не могу противостоять ее светлой памяти.

Кит внимательно посмотрел на нее.

— Этого не сможет никто, — медленно сказал он. — Но ты и не должна беспокоиться об этом. Ты не можешь заменить ее — но я и не хочу этого. Ты нужна мне не как замена Розы, но ради тебя самой. Ты так же не похожа на нее, как день не похож на ночь, но человек нуждается и в том, и в другом. Ты нужна мне, чтобы начать новую жизнь, жизнь, совершенно отличную от той, какую бы я вел с ней. И тебе не придется ревновать к моим воспоминаниям. Я стану гораздо лучше, чем есть теперь, — более добрым, нежным и, я думаю, более любящим.

Бианка внезапно закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись от рыданий.

— Теперь, — плакала она, — теперь, когда ты свободен, а я не могу быть с тобой, может наступить день, когда я потеряю тебя. О Кит, Кит, обещай мне…

— Успокойся, Бианка, — прошептал Кит. — Не плачь. Что ты хочешь, чтобы я пообещал?

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне то, что я не имею права просить, — ответила Бианка сквозь слезы, — чтобы ты не женился и не увеличивал барьеры, стоящие между нами. Я знаю, что не имею на это права. Как я могу обрекать тебя на одиночество? Если встретишь другую — женись, радуйся — и будь счастлив.

Кит прижал ее к себе, ее слезы текли по его щекам.

— Не плачь, — нежно сказал он. — Я клянусь памятью своей матери, что никогда не женюсь на другой, пока ты жива.

Бианка по-прежнему прижималась к нему, и ее голова лежала у него на коленях. Прошло довольно много времени, и он увидел, как изменилось ее лицо. Ее губы смягчились и порозовели, дыхание стало ровным, а слезы прекратились.

— Иди! — прошептала она. Ее голос был низким и страстным. — Иди!

Кит осторожно поднял ее на ноги, потом коснулся ее губ, и его поцелуй был легким, как весенний ветерок. Он отпустил ее и отступил на шаг. Но не успел Кит уйти, как снова услышал ее плач.

— Кит! — вскрикнула она, и в ее голосе послышалась невыносимая боль. — Кит… ох, Кит!

Он вернулся, и Бианка обняла его за шею, как будто загораясь, сжимала его крепче и крепче. Она поцеловала его, и ее тело затрепетало, так что он чувствовал биение ее сердца. Ее порыв не оставил его равнодушным.

Он почувствовал, как огонь пробежал по его жилам, и обнял ее так крепко, что побелели пальцы.

Но в этот миг со стороны моря раздался неожиданный пушечный залп. Он был подобен холодному душу. Бианка опустила руки, и на ее лице появилось выражение страха.

— Что… что это, Кит? — прошептала она.

— Я могу только предполагать, — нахмурился он. — Но я думаю, что они обнаружили «Морской цветок». Я должен идти.

Он отпустил ее, даже не поцеловав на прощанье, и мгновенно скрылся в темном коридоре. Бианка осталась стоять там, где он ее оставил, ничего не слыша, кроме биения собственного сердца.