Зуб дракона

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ МОГИЛЬНИК

Сайрус тихонько выскользнул наружу. Прокравшись по полутемной подвесной дорожке, он остановился около душа. Тусклый свет от фонарей едва освещал ему ноги, но его хватало, чтобы Сайрус мог более-менее свободно действовать. Крепко взяв ключи со всеми брелоками, он сунул их под ближайшую струю воды. В плещущей воде он ничего не разглядел, но рука с ключами внезапно отяжелела.

Гривз действительно не соврал.

Один золотой, другой серебряный, такой странной формы он раньше никогда не видел, и намного тяжелее, чем теоретически могли бы быть. У золотого была головка в виде полого треугольника, квадрат в центре и круг на конце. По каждому краю торчали гладкие короткие зазубрины. Серебряный выглядел тоньше и был похож на слегка изогнутый удлиненный полумесяц. На его поверхности была выгравирована какая-то вязь, напоминающая арабскую, но Сайрус не хотел возвращаться на свет, чтобы разобрать ее.

Положив ключи в карман, он направился в непроглядную черноту Полигона.

Сайрус умудрился открыть тяжелую дверь, босым перескочить через затопленную площадку, и ему еще хватило энергии бегом подняться по лестнице, на ходу перескакивая через скользкие ступеньки. Коридор наверху был тускло освещен, и Сайрус быстро нашел сияющую голубым светом комнату с подводным лабиринтом. Отсюда, не пытаясь припоминать дорогу, которой их вела миссис Элдридж, он направился прямо к затянутой паутиной железной спиральной лестнице в темном углу. Его босые ступни шаркали по толстому слою пыли на ледяном каменном полу и в итоге нащупали основание лестницы. Ступени были шершавыми от ржавчины, и Сайрус поднимался медленно, его сердце билось так, будто вот-вот выскочит через рот.

Он забрался выше стеклянного потолка и попал в вытянутую шахту. Две ее стены были стеклянными с видами на лабиринт, и чем выше Сайрус поднимался, тем страшнее он выглядел. Он оказался одинаковым в ширину и высоту — идеальный куб — с подводными туннелями, запутанными в не поддающиеся воображению трехмерные клубки, в которых вероятность утонуть стремилась к абсолютной бесконечности.

Сайрус добрался до верха и вышел в комнату с высоким потолком и единственной лампой в центре, светящей, как полная луна. По краям пол был вымощен плиткой, но в центре оставался стеклянным, заключая огромный лабиринт в две простые вещи — вход и выход в виде люков, с мокрой бездной смерти посередине.

Сайрус пошел к ближайшему из них, пытаясь представить, каково это — нырнуть туда и добровольно обречь себя на такое испытание. Вода легонько плескалась у его ног, и страх сдавил ему грудь. Каково это — измученные легкие, полностью залитые водой? А их папа знает.

За стеклом что-то мелькнуло. Стремительная тень.

Затем вода у ног Сайруса с плеском разверзлась, и две руки шлепнулись на мощенный кафелем бордюр. Сайрус завопил как безумный, отскочил назад, поскользнулся и шлепнулся на пол. К нему потекла волна взбаламученной воды, и он в панике кое-как поднялся на ноги.

Задыхаясь, Диана Бун — а это была именно она — подтянулась на руках, вытаскивая себя из лабиринта, и изможденно перевернулась на спину. На ней был черный гидрокостюм, закрывавший ноги по щиколотку, однако загорелые руки и усыпанные веснушками плечи оставались обнаженными. На шраме у основания шеи уже не было уродливых швов. Сплюнув в сторону, она потянулась и распустила волосы из хвоста.

— Ты в порядке? — спросил Сайрус.

Диана вздрогнула и обернулась, а затем села. Все еще тяжело дыша, она кивнула и улыбнулась.

— Ты что здесь делаешь?

Сайрус пожал плечами.

— Просто прогуливаюсь.

Диана поднялась на ноги и стала выжимать волосы.

— Тогда будь поосторожнее. Руп ужесточил охрану, и Ученики обязаны сидеть в своих комнатах. И особенно это касается тебя.

— Что? Почему?

Диана удивленно раскрыла глаза.

— Ты сам должен знать. Руп созвал большое собрание всех Хранителей и Исследователей. — Она помолчала и уже мягче добавила: — Он сказал, что Феникс охотится за тобой и что твой старший брат уже у него в лапах. Мне так жаль.

Сайрус сглотнул и молча кивнул. Он не знал, что обычно говорят в таких случаях.

Диана шагнула ближе.

— Руп даже пытался ввести военное положение и разрешить ношение оружия. Он думает, что Макси может вломиться сюда в любую минуту. Сесил ему воспрепятствовал, но множество людей все равно встревожено и будет носить оружие при себе. Я бы тоже так сделала на твоем месте. И не только из-за Макси. Некоторые из Хранителей перепуганы, как страусы, а другие злятся, как шершни. Они сами выкинут за порог кого угодно, лишь бы Феникс не вламывался сюда. — Она почесала шрам и задумалась. — Держись подальше от гвардейцев и охраны. Они все отрабатывают старые долги или штрафные понижения по службе, так что они самые ненадежные и несговорчивые. — Она взглянула на босые ноги Сайруса в луже, которую сама наплескала, и затем снова на его лицо. — Мне надо идти, и тебе тоже стоит. У меня сегодня еще несколько ночных полетов.

Он смотрел, как она собирает одежду и берет огромный револьвер в кобуре. Дойдя до двери в раздевалку, она обернулась к нему.

— Ты же не пойдешь обратно к себе, да?

Сайрус только покачал головой.

Диана засмеялась.

— Ты просто настоящий Смит. Знаешь, мой папа дружил с твоим. Я слыхала парочку историй.

Дверь захлопнулась, Диана Бун ушла.

Сайрус оглянулся. В комнате была дверь в еще одну раздевалку и две большие деревянные двери в арках друг напротив друга. Он поспешил к ближайшей двери и распахнул ее. Она бесшумно открылась на смазанных петлях. Вверх уходила какая-то лестница, и Сайрус бегом начал подниматься вверх. Дверь сзади сама собой закрылась. Наверху он прошел по коридору, дважды повернул за угол и остановился. Перед ним раскинулся крытый подвесной мост из камня с окнами по обеим сторонам. С одной стороны был виден огромный газон, подсвеченный огнями фонтан и небольшая группа людей с винтовками наперевес.

С другой стороны за выступающими из-за крыш силуэтами статуй висел полумесяц, будто надкусанная жемчужина в какой-то гигантской пасти.

Сайрус пробежал по мосту и в самом конце врезался в запертую дверь.

— Вот черт.

Он беспомощно заозирался по сторонам. Назад к лабиринту? Ключи тисками сдавили ему бедро. Он быстро достал их из кармана и повернулся к двери.

— Не волнуйся, — тихо произнес Сайрус. Антигона сейчас спала далеко от него, но он буквально ощущал ее беспокойство в своей голове. — Я ничего не собираюсь красть.

За Сайрусом на пол моста врывался яркий лунный свет, но дверь была в кромешной темноте.

Он нащупал скважину, но ручку так и не смог найти. Зажав кольцо с ключами губами, он снял с себя Патрисию и поднес ее к двери, как экзотический серебряный фонарик. Замочная скважина оказалась точно по центру. В этот момент Патрисия нашла свой хвост и скрылась.

— Ну ладно тебе.

Сайрус разъединил ее снова. Она глянула на него своими изумрудными бусинками, раскрыла пасть и загнула хвост.

— Ухум, — промычал Сайрус и, толком не подумав, засунул кончик пальца ей в рот. Она заколебалась, снова посмотрела на него, прикусила ему первую костяшку и туго обвила его кисть.

Сайрус засмеялся и выплюнул ключи в свободную ладонь.

— Надеюсь, ты слезешь отсюда так же легко.

Он поднес руку со змеей к двери и заглянул в скважину. Она была большой. Он сунул в нее золотой ключ и ощутил, как металл в его руке меняет форму. И повернул его. Замок отчетливо щелкнул. Сайрус вытянул ключ, превратившийся в обычную отмычку, только из золота. Внимательно посмотрел на него, бросил в карман и толкнул дверь.

Держа Патрисию над головой, он шагнул в узкий коридор с арками. По сторонам виднелись маленькие двери. Каменные изваяния, то бюсты, то горгульи, глядели на него с потолка. За одной из дверей горел свет, и он мог различить человеческую речь.

Сайрус поспешил дальше. Около большого гобелена, изображающего деву, обезглавливающую единорога, коридор упирался в узенькую винтовую лестницу из камня. Вверх или вниз? Сайрус пошел вниз, двигаясь в слабом серебристом свечении Патрисии.

Внизу он оказался в пустом, неотделанном коридоре. Он был выше и просторнее, чем коридоры прежде, но в нем находилось всего две двери друг напротив друга. Обе были из черной стали с клепками, и одна зияла, оставленная открытой нараспашку.

Прислушиваясь к нарастающему биению сердца, Сайрус стоял и не мог отвести от нее глаз. Затем он услышал шаги и заметил свет от фонарей. Вынув палец из пасти Патрисии, он прыгнул в темное прикрытие винтовой лестницы.

Выдохнув и прикусив язык, Сайрус выглянул в коридор. Двое мужчин, точнее, два силуэта за фонарными огнями, встали у открытой двери.

— Мне плевать, — сказал один. — Он не может заставлять нас открывать его. Мы проверим исправность замка, и хватит с нас. Если Руп так хочет проверить Могильник изнутри, пусть делает это сам. Пусть я застряну в ночной страже еще на два месяца, но кровавый Архангел из меня никакой.

Другой ответил ему что-то, но его голос был слишком низкий и перемешивался с эхом. Сайрус проскользнул поближе.

— Я вообще не вижу необходимости в такой суете, — продолжил первый. — Двойная охрана и проверка Могильника? Он что, думает, старик Распутин встанет прогуляться? И тем более, что мы сможем сделать, если он правда захочет? Или, например, Тамерлан? Хотел бы я представить, как мы вдвоем его утихомириваем.

Черная дверь захлопнулась за ними, и фонари засверкали во все стороны.

— И кого он, в конце концов, так оберегает? Шавок Скелтона? Чего ради? Они принесут еще больше неприятностей, чем он сам, — ведь их сразу двое, — и кстати, это дружки Скелтона сейчас заставляют Рупа попотеть.

Человек фыркнул и поежился.

— Если честно, столкнись я с этим кошмарным Макси, я бы собственноручно передал ему этих двух Смитов, и пармезану бы подсыпал, и перца бы ему сам помолол. А Феникс этот вообще хуже некуда. Ты бы согласился умереть ради этих двоих?

— Ну уж нет, — отозвался второй. — Пусть Руп и рискует своей жизнью.

Они развернулись и ушли дальше по коридору, звук шагов затихал вместе с их голосами.

Сайрус шагнул в темный коридор. Когда звуки и свет пропали в отдалении, он нашел на ощупь голову Патрисии и снова сунул к ней палец. Она нисколько не выглядела смущенной и на этот раз прикусила его уже до второй костяшки. Держа свой завитой серебристый огонек над головой, Сайрус медленно подошел к черной двери. Он провел рукой по холодной, усыпанной клепками стали и нащупал единственную замочную скважину в форме звездочки.

Он огляделся. Почему бы и нет? Руперт ведь сам посоветовал ему проверить ключи. Он медленно вдохнул, пытаясь успокоить разволновавшееся сердце. Потом весь напрягся, как пружина. Залезая на крышу школы со связкой наполненных водой шаров, он чувствовал себя почти так же. Антигона будет в бешенстве. Дэн будет кричать на него. У него даже нет никакого оправдания. Директор будет спрашивать, о чем он думал в тот момент, и на это не будет никакого ответа. Но все же… Сайрус достал ключи из кармана. Золотой оказался великоват. А вот серебряный легко вошел в скважину, принял форму звездочки и повернулся в замке.

Сайрус почувствовал, как в двери тихонько поворачиваются засовы и переключаются защелки. Затем все стихло. Он вынул ключ. Тяжелое металлическое кольцо на двери вздохнуло, когда он потянул за него. Дверь поддалась. Из темноты вылетел ледяной поток воздуха, похожий на чье-то дыхание, и пронзил легкие Сайруса.

Он сделал шаг вперед. Пол под босыми ногами стал гораздо холоднее, и слабый серебристый свет от Патрисии не мог пробраться через кромешную тьму за дверью. Сайрус пошел дальше.

Комната оказалась абсолютно квадратной и пустой, обшитой все той же черной сталью с клепками. Сайрус водил рукой по сторонам, вверх к потолку, вниз к полу, напрягая зрение в попытке что-то разглядеть. На полу в центре комнаты показался узор — небольшой кружок, обрамленный большим кольцом из плоских стальных лепестков, словно солнце с черными лучами из брони. В самом центре маленького кружка располагалась замочная скважина. Сайрус двинулся к ней, коснувшись ногами широких стальных лепестков. Оказалось, что они и были источником этого кромешного холода, и на секунду Сайрус даже испугался, что примерзнет ступнями к полу. Он встал на колени и нагнулся, тяжело дыша.

— Что скажешь, Патрисия? — шепнул он.

Рука сама невольно потянулась за ключами. Ноги замерзли, руки побелели от холода, а может быть, и от страха. Золотой ключ выскользнул на пол. Но Сайрус не стал поворачивать его в замке, а оглянулся вокруг и внимательно прислушался. Никого. Он должен вернуться. Но отказаться от идеи сейчас означало только одно: что спустя некоторое время он все равно вернется сюда. Завтра. Или на следующей неделе. Он просто не способен оставить все как есть. Разве что ненадолго.

Сайрус поежился. Он уже здесь…

Взяв себя в руки, он повернул ключ в замке, и пол начал опускаться вниз прямо под его ногами. Выдернув ключ, Сайрус отскочил в сторону от разверзающейся дыры. Сталь зашептала, и лепестки стали проваливаться один за другим, образуя витую лестницу. Сайрус поднялся на ноги. По полу прошел ледяной сквозняк, и над шахтой вспыхнула бледно-голубая лампа. Мертвенно-блеклым сиянием она осветила путь вниз.

— Круто, — сказал Сайрус и пошел к лестнице.

Он почувствовал, как Патрисия сжалась на его пальцах. Он знал, что делает. Скорее всего. Перед ним один из Могильников. В самом низу покоится мертвое тело. Или замерзшее. Или два. Что бы там ни было, он твердо решил это увидеть. Он спустится вниз, даже если отморозит себе ноги.

Зачем? Он почти слышал возмущенные вопли Антигоны. «Ты не можешь. Ты не должен. Не смей!»

Сайрус закусил губу и заглянул в шахту. Зачем? А зачем он прошел все комнаты в «Лучнице», открыл каждый ящик, заглянул в каждую уборную и под каждый матрас? Зачем он таскал покрышки из речки, грелся в подполах амбаров и влезал на потолок маминой палаты в госпитале?

Он делал это, потому что это было ему необходимо.

Спускаясь под холодный голубоватый свет, Сайрус невольно сжал Патрисию так же, как она сжала его. К голубому свету стал примешиваться зеленый, мерцающий, как открытый огонь. Но это не мог быть огонь, ведь цвета слишком неподходящие. А еще он был холодный.

Делая шаг за шагом, Сайрус надеялся увидеть источник этого необыкновенного света. Но за каждой ступенькой следовали новые и новые. Сталь сменил камень. За следующим поворотом у него под ногами зашумела проточная вода. Сайрус даже не обратил внимания на это.

Перед ним открывалась комната, в которой, касаясь каждой стены своими завитыми волнами, бушевал огромный водоворот. Прямо над жерлом водоворота, будто паря в невесомости, полыхало пламя с ярко-зелеными и ледяными, синими языками. В самом его центре, уходя основанием в бездну, возвышалась колонна из черного камня. Наверху этой колонны, скрестив ноги, восседал человек. Сайрус видел, что его ноги прикованы прямо к камню широкими металлическими кольцами. Рук узника он не видел. Русые борода и волосы умопомрачительной длины, не менее пятнадцати метров, обвивая его плечи и руки, тянулись в воронку водоворота, касаясь стен. Лицо человека казалось необычайно спокойным, умиротворенным и даже благородным. Он будто полностью растворился в каких-то сладких, приятных грезах или подставлял лицо ласковому морскому бризу. Будто все остальное — шумящая вода, промозглый камень, ледяной огонь и железные путы — было лишь иллюзией. Его глаза были закрыты, а кожа казалась такой белой, будто была способна пропускать свет. В самом центре его высокого лба красовалась жуткая дыра от огромной пули.

Сайрус стоял и смотрел, и пламя между ним и узником стало медленно утихать. Он почувствовал прикосновение чего-то текучего, теплого и живого. Что-то поползло по его венам. Он стиснул зубы, и каждый волосок на его теле встал дыбом и будто беззвучно завопил от ужаса.

«Убей меня».

Он явно услышал голос, но человек на колонне даже не шевельнулся. Его глаза были безмятежно закрыты.

«Клинок Жнеца. Приди. Освободи меня от этой ненавистной плоти».

Сайрус невольно сделал шаг вперед с лестницы, к бушующей воде. Что он творит? Он попытался отдернуть ногу назад, отпрянуть, но вместо этого сделал еще один шаг вперед. Пламя между тем опустилось еще ниже.

«Я смогу жить в тебе».

И тут пламя с ревом взметнулось до самого потолка. Голоса не стало, его будто выдернули из Сайруса, судя по ощущениям, вместе с каким-то нужным органом. Глотая ртом воздух и кашляя, Сайрус рухнул на лестницу.

Пламя снова успокоилось и вернулось в первоначальное состояние. Но бородатый узник медленно поднял голову, раскрыл глаза и посмотрел на Сайруса.

Тот прямо на четвереньках отчаянно стал карабкаться вверх по лестнице, подальше от жуткого зрелища. Все еще пытаясь отдышаться, он встал на колени, затем на ноги, взлетел вверх по ступеням и повалился на стальной пол комнаты. Затем подполз к скважине, трясущейся рукой вставил ключ в замок, запер его, и только после этого безвольным мешком рухнул на стальной пол лицом вниз. Лестница тем временем медленно возвращалась в исходное положение, образуя лучики солнца-скважины.

Руки никак не прекращали трястись. Желудок от ужаса завязался в петлю, и теперь Сайруса слегка подташнивало. Даже несмотря на то, что он прижимался лицом к холодному стальному полу, по лбу и щекам стекали крупные капли пота. Патрисия смотрела на него своими глазками, не выпуская пальца изо рта. Она ослабила хватку, но палец саднило. Наверное, она укусила его.

— Прости меня, — промямлил Сайрус. — В следующий раз я тебя обязательно послушаюсь.

Он с трудом поднялся на ноги. Надо убираться отсюда, и поскорее.

Ему удалось тихонько захлопнуть стальную дверь и как следует проверить замок. Потом он направился к узенькой витой лестнице, в сторону дома.

Но вдруг остановился. Кажется, голоса. Из лестничной шахты эхом доносился смех. И вспышки света.

Нет. Сайрус лихорадочно заозирался по сторонам. Нет, нет, нет.

Он как ошпаренный пустился бегом по коридору, повернул за угол, пробежал еще столько же и уперся в дверь. К счастью, она оказалась незапертой. Ключи даже не понадобились. Бросив их в карман, он тихонько прокрался по прохладному мраморному полу. Еще один коридор. На пышно украшенных стенах были развешаны канделябры, но они горели так слабо, что все картины и географические карты на стенах казались в полумраке расплывчатой мазней. Он снял светящую Патрисию с пальца и поднес к своей шее, пуская ее на привычное место.

Через несколько мгновений он почувствовал под ногами шершавый мозаичный пол.

Еще раз повернув за угол, он уже сориентировался и знал, куда идти. Это был главный зал — большая кожаная лодка, стены, задрапированные кожей гигантской рептилии, расписные потолки и затейливые картинки на полу. Все это великолепие будто дремало в полумраке. Он стал шагать медленнее. В дальнем проходе показались и скрылись силуэты двух болтающих часовых.

Сайрус уже видел вход в Галерию. Еще пятьдесят метров, и он будет в столовой. За столовой можно пройти в кухню.

Еда. При этой мысли все его тело будто очнулось от спячки, жалуясь и негодуя. Ему было необходимо успокоить желудок и согреть кровь в венах. Что-нибудь, чтобы вернуть твердость ногам и изгнать страх из головы. Чтобы перестать трястись и сжиматься от ужаса. Тогда он сможет продолжить свой путь.

С трудом пытаясь дышать спокойно и не шаркать ногами, он прокрался вдоль стены со статуями и экспонатами.

Вот и столовая. Он проскользнул из полумрака через стеклянные двери и оказался в кромешной темноте. Только поблизости от горящего очага можно было что-то различить. Вслепую было не пробраться, но Сайрус не хотел снова беспокоить Патрисию. Притормозив в дверях, он ждал, пока глаза привыкнут к темноте, пытаясь различить хоть малейший лучик света. Сердце грохотало, грозясь вылететь из груди, в ушах стоял звон. Вдалеке он наконец смог различить очертания двери.

Где-то далеко в вышине пророкотал аэроплан.

Сайрус стал на ощупь красться через ряды пустых столов и наваленных поверх стульев, ударяясь, врезаясь и снова продолжая идти, пока не добрался до кухонной двери. Старые петли устало вздохнули, и он распахнул ее.

Гигантский очаг дремал. На стене поблескивал арсенал чайников, кастрюль и котелков. За окнами виднелось озеро, располосованное лунными дорожками от пухлого полумесяца. Тихонько покачивали мачтами лодки и корабли у причала. Вокруг летного поля, огороженного цветными столбами, мигали сигналы. Аэроплан, ревя двигателями, оторвался от земли, взмыл вверх и исчез в черной вышине.

В кухне горела только одна переносная лампа рядом с большой кастрюлей, побулькивающей на слабом огне у окна. Поблизости в беспорядке валялись специи, бутылочки с заправками и банка патоки.

Сайрус обогнул спящий очаг и подошел к плите. Из кастрюли поднимался пар и шел аромат, способный растопить самое жестокое сердце. Соус-барбекю. Это точно он. И еще прекраснее, чем обычно. Рот Сайруса наполнился слюной. Дэн иногда пытался готовить барбекю, но только с магазинным соусом из банки, и баловал их не так уж часто — мясо было им не по карману. А это переливающееся чудо было совсем необыкновенным. Так готовил только его отец, а этот казался даже еще лучше.

Медленно вдыхая, смакуя каждый вдох, Сайрус вытянулся на цыпочках и заглянул в кастрюлю, проверяя плотную коричневую субстанцию. Медленно поднялся и лопнул большой пузырь, распространив вокруг облако аромата. Он больше не мог сопротивляться. Осторожно потрогав бортик — не слишком ли раскаленный — Сайрус решительно окунул палец в кастрюлю. Горячий. Идеально. Он поднес палец ко рту.

Волосатая лапа шлепнула его по ладони и развернула вокруг своей оси. Над ним башней возвышался большой Бен Стерлинг.

— Что это у нас за воришки объявились? — спросил он.

— И-извините, — промямлил Сайрус. — В-вы говорили…

— Сайрус Смит, да? — Повар почесал свою бороду. На этот раз она не была заточена в сетку, а свободно красовалась у него на груди. Кончик бороды был перехвачен розовой ленточкой.

Стерлинг хитро ухмыльнулся.

— Бен ведь говорил тебе вести себя как дома, да? Но никак не с этим. — И он посмотрел на кастрюлю. — Этот рецепт еще нужно проверить, достойная работа для шеф-повара.

Он аккуратно вытер полотенцем палец Сайруса.

— Извините, — проговорил Сайрус. — Но он так вкусно пахнет.

— Это точно, малыш, — ответил повар. — Но запах — это только начало.

Отпустив Сайруса, он отошел назад. Его металлические ноги не были видны в полумраке, и он будто парил над кухонным полом. В ушах у него уже не было колокольчиков.

— А теперь выкладывай, почему Сайрус Смит болтается посреди ночи невесть где, в то время как все Хранители на ушах стоят, чтобы обеспечить его безопасность?

За окном прогудел еще один аэроплан. Сайрус оглянулся через плечо и успел заметить, как сигнальные огоньки на его крыльях скрылись в темноте. У него вдруг закружилась голова и снова обмякли ноги.

— Я просто… — Он призадумался. — Не мог заснуть.

Стерлинг задумчиво провел по своей бороде и опустил брови.

— И похоже, ты был чем-то здорово напуган. Ну что ж, в Эштауне есть чего бояться.

Он хлопнул его по плечу и подмигнул.

— Дружок, если ты беспокоишься за своего брата, знай: Руперт Гривз — самый безжалостный из существовавших когда-либо ищеек. Он своего добьется, можешь не сомневаться в этом. — И Бен кивнул в сторону окна. — Он будет бежать по следу до самого рассвета, кто бы ни пытался его остановить. Спи спокойно. Он непременно найдет то, что нужно.

— А что они ищут? Что вообще можно разглядеть ночью с борта самолета?

— О, да ведь они не смотрят из окна, — сказал повар. — Просто Руперт сегодня соберет своих охотников.

— Охотников? — Сайрус снова посмотрел в окно. — Охотников людей или… вещи?

Стерлинг расхохотался.

— Вещи. Аэропланы просто следуют за ними, как лошади за сворой гончих. Кстати, погоди-ка минутку, дружок.

Он скрылся в буфетной и тут же вернулся с полотняным сверточком, который передал Сайрусу. В нем оказался сочный кусок цыпленка, покрытый пряной глазурью.

Стерлинг засмеялся, понадежнее сжал руки Сайруса на свертке и подтолкнул его за плечи в сторону столовой.

— Давай-ка топай. Не хочу, чтобы ты попался страже, особенно теперь, когда они в таком настроении. Назад через столовую. И постарайся потише.

Сайрус поспешил к двери. Повар засмеялся еще громче.

— Спасибо! — прошелестел мальчик, и Стерлинг шутливо отсалютовал ему на прощание.

Через тридцать две минуты умиротворенный Сайрус шагнул в оранжевый свет фонаря. Часы мирно тикали, двое людей спокойно спали в своих постелях. Он успел потеряться, найтись и потеряться снова, но затем он смог сориентироваться и найти дорогу назад, и его даже не поймали. И у него получится еще раз.

Вспоминая мерный рокот аэропланов, он с цыпленком в зубах нырнул под одеяло. Сон милосердно поджидал его, легкий, теплый и уютный.

Через минуту Сайрус уже смотрел сны. Он летел над морем, назад в прошлое, обратно в черную ночь на побережье Калифорнии, когда холодная луна низко нависала под рваными облаками. Он начал снижаться к утесам, над ревущим зимним прибоем, к красному мини-вэну, стоявшему на песке. Там он, дрожа, прижался к брату и сестре, пока мама сбивчиво твердила молитвы на непонятном языке. Он смотрел на скалы вдали и на фонари маленькой лодки, как вдруг она пропала из виду и скрылась навсегда. Он видел, как мама нырнула в прибой, но ее вынесло волной. Он услышал, как Дэн кричит ей что-то. Зовет ее и плещется в воде. Ищет.

Дэниэл Смит открыл глаза. В горле была пустыня — все пересохло и саднило от жара. Он попытался моргнуть, и мир вокруг постепенно обрел расплывчатые очертания и увеличился в размере. Тогда он сильно зажмурил веки и снова открыл глаза. В этот раз он увидел синюю занавеску, отделявшую его кровать от остальной комнаты. Он что, в больнице? А что случилось? Пожар? Дым? Он помнил, как пожарные машины разъезжались перед рассветом. Он помнил, что Сайрус и Антигона без сил лежали на его постели.

Он стоял один на парковке перед лучницей и смотрел на развалины своей жизни. А потом появился… мужчина. Со сточенными зубами. И ножами.

Дэниэл попытался сесть в постели. Невидимый пресс на груди вышиб из него дух и пригвоздил к постели.

Чьи-то ледяные пальцы провели по его щеке. Дэн вздрогнул от неожиданности и попытался отодвинуть голову.

На соседней кровати сидел безумно худой мужчина. Он убрал свою руку. На нем был костюм такой белизны, что рябило в глазах. Под ним виднелась грязная, заношенная жилетка навроде тех, что носят хирурги. Черные пышные кудри лежали тяжелыми локонами на затылке и сияли, будто начищенные воском. Его глаза, острые, как иглы, по цвету напоминали выцветшие голубые жемчужины.

Мужчина медленно улыбнулся, собрав тугие морщинки у щек. Его зубы оказались еще белее, чем ослепительный костюм, и большая щель ровно посередине расчерчивала его рот, как восклицательный знак.

— Мистер Смит, — медленно и вкрадчиво сказал этот человек. Он растягивал слова почти музыкально. — Добро пожаловать в мою скромную обитель. Прошу прощения, что заставил вас пребывать без сознания и если причинил вам какой-нибудь дискомфорт. Меня зовут доктор Эдвин Феникс, и я очень надеюсь, что мы станем добрыми друзьями. Я столько могу для вас сделать.

Он наклонился и повернул голову Дэниэла направо.

— Например вот это, если мы, конечно, станем друзьями.

Около постели Дэна была еще одна. Его мама, тихонько дыша, лежала так же мирно, как и последние два года, на куче подушек.

Феникс сел на место, и его улыбка потускнела.

— Вы мой друг, Дэниэл Смит? Умоляю вас, скажите мне «да».

Дэну захотелось пнуть его, но он смог только согнуть пальцы на ноге. Тогда он попробовал перевернуться, но не смог оторвать плеч от подушки. У него на лбу выступил пот и крупными обжигающими каплями потек прямо в глаза. Страшный человек встал и навис над Дэном, глядя ему прямо в глаза.

— Не торопитесь с ответом. — Он прижался холодными губами ко лбу Дэна, выпрямился и ушел прочь.

Злоба и страх заполнили все существо Дэна. Ему хотелось взвыть от бессилия, но крик вырвался из его уст беззвучно, как вздох.

Сайрус Смит подскочил во сне и раскрыл затуманенные глаза. Он заморгал, еще не вполне проснувшись и не понимая, где он. На пороге стоял Нолан. Изогнувшись, он чесал свою руку, скреб ножом прямо по живой плоти, отрывая омертвевшие куски кожи, и, как змея, чулками снимал ее с ног. Кожа, прозрачная, сухая и легкая, падала вниз, к щелкающим паукам.

Сайрус зажмурился и почувствовал, как бежит к двум бездыханным телам, вытянувшимся на пляже. Дэн с мамой лежали рядом на холодном мокром песке.