Зуб дракона

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ БРЕНДОН

Красный завитый хвост задел волосы Сайруса, и гадюка плюхнулась на пол в полутора метрах от него. Остальные падали еще дальше впереди, рядом с дверью.

За его спиной завизжала Антигона.

Сайрус обернулся и чуть не столкнулся с Деннисом. Швейцар отклонился, но бежать не перестал.

Пока Сайрус изумленно смотрел, сестра отважно схватила змею за хвост прямо в воздухе, лихо ее закрутила и сбила еще двух других, отправив шипящий клубок далеко в сторону.

— Пригнись! — завопила она Сайрусу.

Сайрус развернулся, присел, и еще одна гадюка, пикируя, задела его ухо. Он едва увернулся от двух других на земле.

— Тигс! — крикнул он, замедляя бег. — Не останавливайся! Я прямо за тобой!

Сайрус ощутил босыми ступнями холодный мраморный пол и понесся широкими прыжками. Впереди пружиной свернулась гадюка и расправила крылья, приготовившись атаковать.

Сайрус не стал сбавлять ход и разворачиваться. Вместо этого он, изогнувшись, прыгнул, выставив вперед ноги, как раз в тот момент, когда змея бросилась на него.

Его голени задели и смяли белые крылья. Змеиный клык зацепился за штанину, летучая гадина забила хвостом и распростерлась на полу, когда он приземлился сверху.

— Тигс? — снова закричал он.

Деннис был уже у двери и дергал ее за ручку. Сайрус догонял его.

— Тигс! — Он перестал бежать и обернулся.

Из-под тени антресолей медленно выплыла громоздкая черная фигура на четырех лапах, глухо урча, как хор барабанов в отдалении. Сайрус замер на месте. Это был медведь, длинноногий, короткомордый, тушей размером с хорошего быка. Черный мех на его спине светлел к брюху, и внизу красовались яркие белые полоски, похожие на тигриные. Белые круги обрамляли его хищные злые глазки, а из-под оттопыренной верхней губы виднелись длинные клыки.

Слегка завалившись вперед, зверь встал на задние ноги, вытянувшись в два Сайрусовых роста и передними лапами стал прихлопывать гадюк, как надоедливых мух.

Сайрус потихоньку пятился к двери. Медведь опустился на четвереньки и двинулся к нему, изогнутые клыки, больше похожие на клювы фламинго, страшно защелкали. Сайрус не мог разглядеть Антигону за этой тушей.

— Антигона! — завопил Сайрус. — Джакс!

Где-то поблизости раздался переливчатый звон маленьких колокольчиков.

— Если она там и была, то ее уже нет, дружок, — сказал Стерлинг. — Хотел бы я оказаться тут раньше, но эти ноги не спроектированы для спринтерских забегов.

Повар похлопал Сайруса по плечу, а медведь взревел, брызнув в их сторону слюной.

— Давай-ка закроем за собой дверь и опустим как следует засов.

— Нет! — Сайрус покачал головой. — Тигс! — Он хотел пойти вперед, но Стерлинг ухватил его за футболку и не отпускал. Тогда Сайрус вырвался и на негнущихся ногах двинулся навстречу медведю. — Тигс! — упрямо кричал он. Зверь слегка пригнулся к земле, выжидая.

Сайрус шагнул в сторону и собрался с духом, готовясь бежать, как еще не бегал никогда в жизни.

— Подожди, малыш, — сказал Стерлинг. — У тебя же никаких шансов. Черт возьми, ненавижу это делать, да простят меня звериные боги.

Сайрус оглянулся. В руках у бородатого повара был уже знакомый четырехствольный пистолет. Он выстрелил, и белый раскаленный метеор спиралью вылетел вперед, прямо в грудь медведю. Животное подбросило в воздух, развернуло и с грохотом швырнуло о клетки, как лавину из плоти и обгорелого меха. Но Стерлинг на этом не остановился. Паля в кружащих в воздухе гадюк, он подошел к Сайрусу сзади и быстрым скупым ударом обрушил рукоятку пистолета прямо ему на макушку.

Антигона стояла у открытого окна в конце длинного извилистого коридора. Огромное окно поднималось еще на три этажа вверх. Двери по сторонам коридора вели к… она даже не знала куда.

Сердце продолжало стучать в груди как бешеное. Она никак не могла успокоиться после того, как они выбрались из зоопарка. Антигона чувствовала, что кровь не отливает от ее раскрасневшегося лица. Джакс запихнул ее в пустую клетку. Она спасала от крупных животных — дымчатого медведя и четырехкрылых грифов, но вот змеи… Ее единственным оружием была увесистая берцовая кость какого-то животного, и руки уже болели от непрерывных взмахов и вращений. Ладони покрылись волдырями. Она запросто могла там погибнуть.

Текучую Воду она спрятала в карман куртки, все равно та не показывала ничего, кроме черноты.

Антигона рассказала Руперту все, что могла. Ей было плевать на Стерлинга, но вот Сайрус… Куда он пропал? Он же бежал впереди. Он должен был выбраться. И куда же он мог запропаститься? Она торчала с Джаксом в зоопарке битый час, и еще час прошел с тех пор, как они выбрались оттуда, а Сайруса никто не видел.

В горле образовался противный комок. Антигона вздрогнула, обхватила себя руками, пытаясь собраться с мыслями, и стала смотреть в окно. Ей не было холодно. Даже в предгрозовом ветре чувствовался жар, скопившийся в воздухе за день, и дрожало марево. Шторм еще не разгулялся, но солнце уже скрылось с глаз в пелене быстро летящих туч.

Ей нужен был Сайрус. Нужен был Дэн. Она хотела сесть рядом с мамой.

За ее спиной раскрылась дверь, и в коридор вышли Джакс и Руперт Гривз. Лицо мальчика еще было красным от бега, и на щеках и лбу застыли потные следы. Одежда на нем вымокла насквозь. В правой руке он держал стеклянную бутыль с водой.

Гривз, казалось, заполнил собой все свободное пространство. Он задумчиво поскреб забинтованный подбородок, глядя на Антигону.

— Мы должны вернуться, — сбивчиво затараторила она. — Прямо сейчас. Скорее. Сайрус и Деннис еще могут быть там.

Джакс покачал головой.

— Я все обыскал. Их нет, они пропали.

— А что насчет стрельбы? Кто это мог сделать?

— Я был слишком занят в тот момент. Спасал тебе жизнь. — Джакс насмешливо фыркнул. — Поэтому не определил источник выстрелов.

— А знаешь, — сказала Антигона, — ты разговариваешь не как двенадцатилетний.

— Ну, спасибо, — скупо ответил Джакс и отпил воды из бутыли.

Гривз вздохнул.

— Мистер Аксельроттер, вы свободны и можете идти. Я поговорю с вами позже. Мисс Смит, вас желает видеть Брендон. Следуйте за мной. — И его ладонь сомкнулась на ее локте.

Руперт провел ее по коридору мимо лестниц, по которым она пришла сюда с Джаксом.

После нескольких поворотов и длинного, изогнутого прохода они оказались в тупике перед белой панельной стеной. Руперт нажал на одну из панелей и отвел ее в сторону, и перед Антигоной показался дряхлый дальний родственник лифта.

— Ты этого не видела, — шепнул он. — Потому что я потратил уйму времени, которого у нас нет, следуя протоколу, завязывая тебе глаза и крутя семьдесят семь раз вокруг собственной оси, и только потом привел сюда. Не забудь сказать об этом, если кто-нибудь спросит.

Он шагнул в лифт.

Пол и стены представляли собой сплетение латунных трубок. Два толстых кабеля поднимались вверх и скрывались в отверстиях в потолке и поле. Кнопок не было — только большой импровизированный циферблат со стрелкой и рычажок рядом с ним.

— Я вообще-то думал, что мы спешим, — сказал Руперт и покосился на Антигону, которая замерла как вкопанная у входа.

Она очнулась, шагнула за ним, и он опустил фальшивую панель. Стрелка на циферблате стала подскакивать. Руперт повернул его рамку и потянул за рычаг.

Лифт и один из кабелей начали плавно подниматься.

Спустя пару мгновений кабина подскочила и стала двигаться по диагонали. Затем снова покачнулась и поползла уже в горизонтальном направлении, загрохотала и снова начала подниматься вверх.

Антигона уже ничему не удивлялась и молчала, через сетку разглядывая проплывающие мимо измазанные известкой каменные стены. Затем стены закончились, и перед ними возникла вполне обыденная старая дощатая дверь.

Руперт выразительно посмотрел на Антигону, затем на потолок и в шахту.

— Веди себя почтительно и говори только правду. И на самом деле его зовут не Брендон. Это его титул. Его настоящее имя — Оливер Логлин.

Гривз отодвинул дверь лифта и шагнул наружу.

Антигона потянула его за рукав.

— А как тогда мне к нему обращаться? Мистер Логлин? Мистер Брендон?

— Обращайся к нему «сэр».

Антигона побрела за Гривзом по коридору с мозаичным черно-белым полом в помпезную комнату с пышными коврами и пухлыми диванами. Никаких шкафов. Ни книг, ни картин. Замысловатые резные балки поддерживали низкий потолок. Застекленная стена выходила на скат крыши, заставленный огромными каменными статуями, в сторону сверкающего озера. Стекла подрагивали на сильном ветру.

Руперт повел Антигону дальше, мимо длинного стола в противоположный угол комнаты, где сходились две оконные рамы. На диване, погребенный под ворохом подушек, лежал старик. Своими пустыми, выцветшими глазами он неотрывно глядел в потолок. Рядом с диваном пустовали два кресла. У старика были редкие белые волосы, длинные, касающиеся его заостренного подбородка. Его изрезанное глубокими морщинами несвежее лицо пестрело пятнами. Он уже давно не брился.

Спиной к окну, непреклонно скрестив руки на груди, стоял веснушчатый мальчик. Его лицо с резкими чертами будто высек из камня своенравный скульптор. Тот самый мальчик с картины, который только слегка кивал, и все без исключения подчинялись.

На секунду он задержал взгляд на Антигоне, а затем повернулся к Гривзу.

— Прошу вас, мистер Гривз, — сказал он. — Вас выслушают.

Руперт быстро и кратко пересказал все услышанное от Антигоны. Черты лица мальчика еще сильнее заострились, и брови нахмурились. Когда он заговорил, в его голосе зазвенел металл.

— Стерлинг и Родес обвиняются в преступлении на основании того, что рассказал Ученик, услышавший что-то от швейцара?

— Нет, — ответил Руперт. — Не обвиняются. Еще нет. Я поговорю с обоими, когда их найдут.

Старик на диване заерзал, не сводя глаз с потолка.

— Феникс идет…

Гривз быстро повернулся к нему.

— Да, сэр. Возможно. Но ворота укреплены, охрана усилена, Хранители предупреждены, и все мои охотники выйдут на службу сегодня ночью.

Брендон помахал рукой в сторону кресел перед собой.

— Сядьте.

Руперт указал кивком Антигоне на кресло и затем сел сам.

Старик закашлялся и затем заговорил. Странное клокотание в горле огрубляло его мелодичную, напевную речь, словно в масле попадались жесткие песчинки.

— Прошло уже двадцать лет с тех пор, как мой брат бросил Ордену вызов, и два года с тех пор, как он последний раз повышал на меня голос. Сейчас он уже готов, и он ничего не боится. А что с зубом? Что с маленькими Смитами?

— Я привел с собой Антигону Смит. Она сидит рядом с вами.

Старик неожиданно быстро и легко сел и посмотрел ясными, светло-голубыми глазами на Антигону. Одеяла упали к его ногам.

— Мисс Смит, — начал он, касаясь взглядом ее кожи, волос и рук. Она была в наглухо застегнутой кожаной куртке, но под его взором почувствовала себя абсолютно голой и незащищенной. — Мой отец, мисс Смит, был ужасным, чудовищным человеком. Мой брат Эдвин, или Феникс, как он теперь предпочитает себя называть, пошел по его стопам. Вы не сравниваете их со мной?

Антигона беспомощно посмотрела на Руперта. Его потемневшее лицо избороздили грустные морщины. Он смотрел на Брендона.

— Должна ли я? — спросила она.

— Нет, — ответил Брендон. — Но если завтра вы еще будете живы, то, скорее всего, станете. Где зуб, мисс Антигона? Осколок драконьего клыка, оставленный вам мистером Скелтоном, вором и лгуном.

— Я не знаю, где зуб, — проговорила Антигона. — Мой брат пропал. Нужно найти его. Он носит зуб с собой.

Старик фыркнул и провел костлявой, истощенной рукой по своим белым длинным волосам. Его взгляд расфокусировался.

— Вы ищете сразу двух своих братьев. А я бы от всей души желал не найти своего. Но просто желать чего-то — абсолютно бесполезное занятие. Он придет, мисс Смит. Этой ночью. Недолго вам довелось пробыть в Эштауне. Это поместье стоит на пороге гибели.

Руперт стоял молча, сжав челюсти и кулаки. Брендон вздохнул.

— Подождите минутку, Гривз. Не бросайтесь сразу в гущу сражения. Девочке еще нужно увидеть кое-что.

Он махнул рукой в сторону приоткрытой двери.

— Там, внутри.

Антигона с Рупертом подошли к двери. Антигона оглянулась на строгого мальчика. Он стоял на том же месте, скрестив руки и сжав губы.

Они оказались в полутемной комнате, пропахшей чем-то странным. У стены стояла большая кровать, увенчанная клубком измятых простыней. У изголовья выстроились чаши с пеплом от благовоний под маленькими, потускневшими от времени металлическими иконками.

Напротив шкафа был подвешен экран Антигониного проектора. Сам проектор был водружен на стопку книг на маленьком столе, уже подключенный и готовый. Две ее камеры лежали в раскрытых чехлах неподалеку.

— Что здесь происходит? — Антигона бросилась вперед. — Как они попали сюда? Кто-то починил линзы. Они же расплавились в пожаре! — Она повернулась к полурасплавленному проектору. — Там нет пленки. Нечего проигрывать.

Вместо ответа Руперт щелкнул выключателем, и пустые бобины начали крутиться. В воздух взмыла полоска света, и экран ожил.

Дэн вел машину. Беззвучно двигались «дворники».

— Это же мой фильм, — сказала Антигона. — Откуда он взялся? Как это произошло?

— Линза, — отозвался Руперт. — Он запечатлел все на линзе.

Антигона присела и потянулась к проектору. Руперт остановил ее и заставил подняться на ноги.

Картинка запрыгала.

Дэн лежал на больничной койке. Его глаза были закрыты, ноги и грудь обнажены. Теперь стало видно, какой он худой, бледный и истощенный.

Антигона страдальчески закусила губу и прикрыла рот рукой.

— Что за…

Дэн стал меняться. Его руки вытянулись. Грудь, мышцы на руках и ногах стали мощнее. Ноги, закованные в металлические лангеты, на глазах удлинялись. Волосы отросли, стали черными, как вороново крыло, затем снова приобрели мягкий пшеничный оттенок. На голове появлялись и исчезали ровно выбритые дорожки. Паутина трубок и проводов опутала его тело и затем исчезла. Под ребрами выросли ряды мускулов. И внезапно по всему его телу выступили синяки и кровоподтеки, над бровями показалась рваная рана, а на шее — след страшного укуса.

Губы были разбиты, и левый глаз опух и закрылся. Правый был раскрыт и безжизненно и равнодушно глядел в пустоту.

— Он жив? — спросила Антигона. Она судорожно вцепилась в руку Гривза. — Что произошло? Скажите, он жив?

Руперт стоял, безразличный и неподвижный, как изваяние. Картинка на экране подскочила. Снова начался Антигонин фильм. Сайрус улыбался у постели мамы. Антигона расчесывала ее волосы и целовала в лоб.

— Нет, — прошептала Антигона. Она затрясла головой и отвела взгляд. Но потом страшным усилием воли заставила себя смотреть дальше.

Мама уже находилась в другой комнате. И это был не госпиталь. В окно лился солнечный свет. Занавески раздувались на ветру.

Антигона сжалась как пружина и почувствовала, что рука Руперта под ее пальцами затвердела.

Высокий, худой мужчина с пышными черными волосами шагнул в кадр. На нем был белоснежный костюм, а сверху — заляпанный старый медицинский халат. Он выглядел так же, как Брендон, только намного моложе. И выше — будто вытянутый. Он шагнул ближе, и его лицо заняло весь экран. Антигоне захотелось съежиться или убежать от взгляда этих бледных, пустых глаз.

— Плащ, — тихо сказал Руперт. — Нолан оказался прав.

Изображение заходило ходуном. Линза в проекторе завибрировала. Каким-то непонятным образом из него полились звуки.

Губы человека на экране не двигались.

— Смиты, — медленно сказал голос. — Кажется, у меня есть кое-что ваше. А у вас — кое-что мое. Но я не вижу причин для ссор. Я уверен, что некое дружественное соглашение может быть достигнуто между нами, чтобы избежать чего-нибудь крайне неприятного. Для тебя, мой возлюбленный брат Брендон, никаких соглашений не существует.

Феникс вышел из кадра.

Мама Антигоны исчезла с постели на экране. Вместо нее на подушке лежал, раскинув крылья, мертвый дрозд. Затем картинка перескочила на старый черно-белый вестерн. Двое ковбоев палили из револьверов. Немецкие танки раскатывали по Парижу.

Экран побелел, моргнул и переключился на начало. Дэн снова сидел за рулем.

Руперт щелкнул выключателем проектора и молча вышел из комнаты. Антигона поспешила за ним.

— Мисс Смит, — тихо сказал Брендон. — Никто не может вас ни в чем винить. Отдайте ему зуб. Спасите свою семью, если сможете. Никого из нас уже не спасти. Гривз, немедленно распускайте все поместье. Пусть жители разъезжаются. Спешите. Фениксу должен достаться пустой Эштаун. Я останусь один и буду ждать казни.

Руперт шагнул к Брендону, его грудь вздымалась, он тяжело дышал. Он сорвал со старика одеяло и швырнул в окно. Стиснув зубы и сжав кулаки, он посмотрел на жалкую распростертую перед ним фигуру и презрительно скривил губы.

— Ты предаешь тех людей, которые будут жить после нас. Ты предаешь тех, кто жил до нас. Ты предаешь весь мир, которому служит Орден. — Его глаза ранили, как бритвы. — Будут осквернены старые захоронения. Открыты Могильники. Проклятия человеческого рода, заключенные в них тысячелетиями, выйдут на свободу. Как скоро мир падет на колени? — Он покачал головой. — Я лучше умру первым, чем уцелею и погублю других из-за своей трусости.

Глаза Брендона сверкнули, но блеск быстро потух, он повалился на диван и снова уставился в потолок.

Гривз посмотрел на мальчика. Тот ответил ему взглядом расширенных глаз и опустил свои скрещенные руки.

— Оливер, идем с нами. Сейчас или никогда.

Руперт развернулся и быстрым шагом пересек комнату. Оливер пошел за ним.

Антигона медленно подошла к лежащему Брендону. Ее трясло. В ее венах пульсировала не кровь, а чистый, концентрированный страх.

— Вы что, сдадитесь так просто? Вы не можете его остановить? — вскричала она. — Неужели вы не можете сделать хоть что-нибудь?

— Когда-то давно мог, — тихо откликнулся мужчина. — Но не теперь. Пригнись пониже, и молния тебя минует. В конце концов, и Феникс когда-нибудь ошибется.

Антигона с трудом устояла на ногах. Растерянно моргая, не в состоянии выкинуть из головы образы матери и брата, она пошла к лифту.

Пока они спускались, она, хлюпая носом, боролась с тошнотой. Оливер угрюмо отошел в дальний угол.

Руперт с отсутствующим видом изучал потолок. Когда лифт остановился, он разлепил губы и сурово заговорил:

— Никто из вас не должен упоминать о нем. Не смейте даже заикнуться о чепухе, которую он нес.

Он отодвинул панель, и Антигона вывалилась наружу. Оливер вышел за ней. Одним резким движением Руперт сорвал щит на крыше лифта и потянулся к кабелям. С грохотом упал и покатился какой-то длинный болт. Гривз вышел наружу.

Спустя мгновение латунная клетка заскрипела, соскользнула и рухнула вниз. Они молча наблюдали, как разматываются кабели, пропадая в темной пустой шахте.

Когда внизу раздался грохот, Гривз закрыл панель и отвернулся.

— Оливер, — сказал он. — Нам ко многому нужно подготовиться и разыскать мистера Родеса и мистера Стерлинга.

— А что с Сайрусом? — спросила Антигона. — Вы его найдете?

Руперт Гривз, Архангел Ордена Брендона, шагнул к ней, наклонился и пристально посмотрел ей прямо в глаза.

— Антигона, — сказал он. — Вся моя кровь, до последней капли, принадлежит Смитам. Я с готовностью умру за твою мать, за твоего брата, за Сайруса и за тебя. Я погибну до того, как это отродье получит контроль хотя бы над сточными канавами Эштауна. Скоро я отправлю охотников на поиски твоего брата. Можешь следовать за ними. Держись поближе ко мне. Я должен спешить, ты не отстанешь?

Антигона кивнула. Оливер, весь бледный под своими веснушками, посмотрел на нее.

Мгновение спустя Гривз быстро зашагал прочь, Оливер шел рядом с ним. Антигона догоняла сзади, попутно роясь в карманах куртки.

Трясущийся шарик Текучей Воды слегка мерцал на ее ладони, уже не такой черный, как раньше, но и не яркий от света.

Она поднесла его к лицу.