Звезда Вавилова

ОТЗЫВЫ, РЕЦЕНЗИИ, РАЗМЫШЛЕНИЯ

Большая честь и ответственность занимать пост, принадлежавший когда-то Николаю Ивановичу Вавилову. Этот человек очень далеко смотрел вперед, он значительно опережал время в идеях и делах, поэтому его не все понимали. Фильм «Звезда Вавилова» очень хорош, потому что восстанавливает для широкого зрителя многогранную деятельность великого ученого и громко называет имя, которое было незаслуженно забыто и долго не упоминалось...

А. А. Никонов,

президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина, академик

(«Лит. газ.», 1985, 25 дек.)

Мне посчастливилось лично знать Николая Вавилова. Считаю, что фильм удачно показал общественное лицо ученого, его коренную связь с нашим строем и напомнил о многих нравственных уроках. Важно, что в кинопроизведении верно расставлены научные акценты. На примере генетики авторам удалось показать, как фундаментальная наука связана с практикой. Несмотря на бурное развитие биотехнологии и генной инженерии, разработанные ученым методы и сейчас не потеряли своего значения: не надо забывать, что на полях растет хлеб, выведенный на базе вавиловской коллекции на основе классических методов генетики, которыми пользовался академик Николай Вавилов...

Н. П. Дубинин,

академик, лауреат Ленинской премии

(«Лит. газ.», 1985, 25 дек.)

Смотрел фильм в телехолле подмосковной больницы и стал свидетелем необычной реакции зрителей: люди были потрясены и восхищены. Необыкновенное трудолюбие, патриотизм, гражданское мужество в борьбе с косностью в науке — вот образ Вавилова, который остается после просмотра. Фильм прекрасно доносит до нас богатую событиями и творческими подвигами жизнь этого легендарного ученого и человека, обогатившего биологическую и сельскохозяйственную науку важными открытиями и практическими свершениями. Особенно запоминаются кадры, посвященные борьбе истинной биологической науки — генетики — с лженаучными догмами Т. Лысенко. Главный урок фильма — нельзя допускать монополии в науке. Она, как показывает история, приносит колоссальный вред...

В. А. Струнников,

президент Всесоюзного общества генетиков и селекционеров имени Н. И. Вавилова, член-корреспондент АН СССР, лауреат Государственной премии СССР

(«Лит. газ.», 1985, 25 дек.)

Я много работал с Вавиловым, часто общался с ним. Это был гениальный человек, очень доброжелательный и благородный. Созданный фильм достоверно передает его образ.

И. А. Раппопорт,

член-корреспондент АН СССР, лауреат Ленинской премии

(«Лит. газ.», 1985, 25 дек.)

Сильное впечатление произвела на меня картина «Звезда Вавилова». Николай Иванович был гением. Да, обыкновенным гением. Все помнят его фантастическую трудоспособность и знаменитый лозунг: «Жизнь коротка, надо спешить!» Сама биография этого человека чрезвычайно интересна и поучительна. Но авторы поставили перед собой сверхзадачу — через судьбу человека рассказать о нелегкой судьбе идеи. Уже одно только это отличает картину среди ряда подобных. Показана в ней и борьба, которая не сводится только к научной дискуссии. Она, если хотите, идейная, моральная.

К. М. Сытник,

вице-президент АН УССР, лауреат Государственных премий СССР и Украинской ССР имени Т. Г. Шевченко, директор Института ботаники имени Н. Г. Холодного АН УССР, академик

(«Новини кiноекрану», 1985, № 4)

Чем дальше уходит от нас время активной научной деятельности Н. И. Вавилова, тем зримее становится величие этого ученого. Многогранность вавиловского таланта, неуемная энергия, проницательный ум, доброжелательность поражали современников. Он обладал удивительной особенностью притягивать к себе талантливых ученых, создавать условия для их творчества. Вокруг него распространялось некое поле, под влиянием которого множество людей самоотверженно трудилось на благо расцвета отечественной генетики и селекции. В значительной мере благодаря его энергии советские генетика и селекция в короткие сроки вышли на передовые рубежи и получили признание всего мира.

Но все это известно многим. Изучая труды Н. И. Вавилова, маршруты его экспедиций, знакомясь с воспоминаниями современников, прежде всего думаешь о значимости вавиловского научного наследия. И при этом на задний план отодвигается огромная общественная роль его научного и гражданского подвига.

Но вот зажигается на экране «Звезда Вавилова», и ты сразу погружаешься в обстановку острой борьбы за научную истину. Причем речь идет не об отстаивании неких абстрактных научных идей, а о науке, от которой в прямом смысле зависит благосостояние человечества. Каждая вавиловская экспедиция — это подвиг, а их было более 40. Каждое его выступление затрагивает самые животрепещущие дискуссионные проблемы биологической науки, намечает пути ее дальнейшего развития.

На экране прыгают шуты и клоуны. Они торжествуют: «Вавилон» должен быть разрушен! Но Вавилов и его соратники не сдаются, они сражаются за советскую генетику и селекцию, за будущее нашей биологии, сельского хозяйства, медицины. Атмосфера этой борьбы остро ощущается и в дикторском тексте и в приводимых документальных кадрах.

Мне пришлось присутствовать на просмотре и обсуждении этого фильма в Московском Доме ученых. В дискуссии приняли участие президент ВАСХНИЛа академик А. А. Никонов, член-корреспондент АН СССР И. А. Раппопорт, который одним из немногих на августовской сессии 1948 года отстаивал истину в биологической науке и в своей речи на этой сессии утверждал, что «только на основе критики собственных ошибок можно прийти в дальнейшем к большим успехам, к которым нас призывает наша Родина».

На просмотре все выступающие передавали настроение зала. Да, «Звезда Вавилова» — это не обычный научно-популярный фильм. Это высокохудожественное произведение, так необходимое нам сегодня, когда страна становится на путь всемерного ускорения научно-технического прогресса и как никогда ранее важно обеспечить интенсификацию науки, способной революционизировать наше экономическое развитие.

Время требует от ученого высокой гражданской мужественности, честности, страстности в отстаивании истины, непримиримости к лженаучным сенсациям, которые могут принести непоправимый ущерб прогрессу. К этому зовет нас фильм.

А. Созинов,

директор Института общей генетики имени Н. И. Вавилова АН СССР, академик АН УССР и ВАСХНИЛ

(«Сельская жизнь», 1985, 12 дек.)

Приобщение к миру ученого нередко идет хорошо проторенным кинематографическим путем — перечень научных трудов и знаменитых вех в биографии. Картина «Звезда Вавилова» в какой-то мере антиштамп. Авторы фильма поставили перед собой другую задачу: через судьбу ученого рассказать о судьбе идеи, о сложных путях ее развития, о резких поворотах и преградах, которые возникали перед Николаем Вавиловым на пути к осуществлению задуманного.

В. Дружбинский

(«Сов. фильм», 1985, № 9)

«Звезда Вавилова» — не биографический фильм, хотя и оперирует фактами реальной биографии, а диспут на старую и вечно злободневную тему — о смысле человеческой жизни, о совести, о долге.

Николай Иванович Вавилов не сумел, не успел исполнить все, что мог, хотел, планировал. Но итогом жизни является не только ее непосредственный результат, но и само качество, модель существования. То есть, как вел себя, что сделал (и чего не сделал) человек. Бескорыстие, мужество и у других рождают бескорыстие, мужество, готовность пожертвовать собой ради общего блага. Авторы фильма приводят пример этого. Три миллиона голодающих в ленинградскую блокаду, среди них — четыреста тысяч детей. Норма — 125 граммов хлеба (суррогата!) в сутки. В городе было использовано все — жмыхи, кожаные изделия, столярный клей, вазелин, касторка. А в это время (почти три года!) во Всесоюзном институте растениеводства сохранялось и сохранилось в неприкосновенности 20 тонн зерна — вавиловская мировая коллекция семян. Люди умирали медленной страшной смертью от голода, но не тронули ни зернышка. Настоящие люди, воспитанники и последователи настоящего человека. И это, может быть, самый значимый, самый долговечный памятник великому ученому, великому гуманисту. Но есть и иной — национальное хранилище растительных ресурсов, где на девятиметровой глубине сохраняется для нас и для потомков наших триста тысяч образцов культурных растений и их диких сородичей в виде живых клубней, луковиц, семян. Большая часть этого сокровища собрана самим Вавиловым, спасена Вавиловым. Ибо немало из того, что привез он из отдаленных уголков планеты, сегодня уже нигде не растет. Исчезло. Но может прорасти завтра.

Л. Череватенко

(«Новини кiноекрану», 1985, № 4)

Хорошее научное кино само по себе несет сильнейший эмоциональный заряд. Кто-то из популяризаторов науки заметил, что открытиям неведомых стран способствовал не только учебник навигации, но и «Робинзон Крузо». Я видел, как принимала «Звезду Вавилова» искушенная аудитория генетиков. Ничего принципиально нового фильм для них не открывал. Но благородное стремление рассказать о правде жизни великого ученого, публицистическая страстность послужили хорошим зарядом интеллектуальной бодрости, оптимизма — того, без чего нельзя двигаться вперед ни в жизни, ни в науке.

В. Янкулин

(«Сов. экран», 1985, № 24)

Из полузабытого проступают на экране одухотворенные черты ученого, который принял на себя мало кому из его современников понятную заботу о нашей планете в целом, первым осознав, что если не воспротивиться постоянному сокращению мирового растительного генетического богатства, человечество останется обездоленным...

Создатели фильма А. Борсюк и С. Дяченко пытаются не просто доказать право своего героя на место в пантеоне великих людей, но и найти в судьбе Николая Вавилова точку отсчета для нашего сегодняшнего понимания научного и духовного благородства.

Сила воздействия фильма в том, что он последовательно трактует события истории как драму. Как драму столкновения научных идей, человеческих характеров и интеллектов. (...)

Сегодня, когда стало абсолютно ясно, скольким человечество обязано Вавилову и какова цена ущерба, нанесенного Лысенко нравственным основам науки, право авторов провести столь четкую границу между светом и тьмой не вызывает сомнений.

Генетика или агробиология — спор давно разрешенный, исчерпанный, казалось бы, еще до того, как он начался, и, уж во всяком случае, после того, как была создана модель ДНК и ученые увидели вещество наследственности на рентгенограммах. Это так, но только с чисто научной точки зрения. И фильм преодолевает ее ограниченность.

В. Трояновский

(«Искусство кино», 1985, № 10)

Если бы авторы фильма-портрета о Н. И. Вавилове были озабочены лишь тем, чтобы уважительно перелистать страницы его биографии и в популярной форме изложить самой массовой аудитории суть его теорий и достижений, то и такой кинорассказ принес бы определенную пользу. Но как славно, что в своем экранном исследовании кинематографисты поставили перед собой более сложную цель: они вознамерились постичь человека, оставившего отпечаток высокой нравственности на всем, с чем бы он как личность, как гражданин ни соприкасался и что бы ни делал. Именно в этом видят авторы фильма тот особенный урок (фильм длится 45 минут — совпадение?), который им выпало преподать с экрана, воссоздавая портрет Н. И. Вавилова.

Авторов влекут и мучат — они и не скрывают этого — многие сущностные вопросы морали и долга — перед собой, перед другими, перед Отечеством, перед временем и историей, которые каждый человек должен решить, не может не решать, хотя бы только для себя самого.

И снова — опять и опять — экран предоставляет слово — в прямом и переносном смысле — самому Вавилову, чтобы вслушаться, приглядеться к нему в разные моменты его жизни. Несмотря ни на что, он принимал бой, как это и положено при всякой научной, да и любой другой полемике, во всеоружии знаний и культуры, неподкупности и принципиальности. Он, не приемля искаженных правил, выходил на бой, как на рыцарский поединок, — с соблюдением законов порядочности, душевной распахнутости, верности идеалу и долгу. Ему неведомы были искушения конформизма. И выросли возле него в немалом числе рыцари и подвижники науки...

Особенно хотелось бы подчеркнуть, что «Звезда Вавилова» — картина, отмеченная личным отношением ее создателей ко всему тому, о чем поведали они нам с экрана.

Для автора сценария Сергея Дяченко, кандидата биологических наук, в недавнем прошлом медика, а ныне писателя и публициста, эта работа — логическое развитие обретенной ранее темы. Фильм по его первому сценарию «Генетика и мы» (режиссер Е. Саканян, «Центрнаучфильм») был в свой час замечен и оценен. Некоторые стороны по-прежнему близкой сценаристу научно-практической проблематики на сей раз как бы сфокусированы в одной человеческой судьбе, персонифицированы в одной выдающейся личности.

Для режиссера Анатолия Борсюка — это во многом новый поворот в творческой биографии. Он сделал несколько интересных научно-познавательных фильмов, где испробовал разные средства экранной выразительности, включая явные и скрытые методы игрового кино. (...) В «Звезде Вавилова» нет демонстративных интонаций, но авторская, режиссерская страстность к исследуемому материалу науки чувствуется от первой до последней минуты. Она живет и в пластике ленты и в ее закадровом сопровождении — музыкальном и текстовом...

Представляется чрезвычайно важным, что «Звезду Вавилова» замыслили, сняли, создали люди из поколения, которое родилось, выросло, сформировалось в послевоенное время. Они не знали ни тотальных бедствий, ни катастрофических материальных нужд или духовных ущемлений. Это, казалось бы, мало чем всерьез обеспокоенное, «подзадержавшееся в молодых» поколение. Но именно его представители входят сейчас в пору зрелости, в пору, требующую полной меры ответственности за ближайшие и отдаленные последствия человеческой деятельности прежде всего в сфере разума. Не только в масштабах отчего дома и родной земли, но в планетарных и в галактических. Словом, отвечать по той требовательнейшей шкале высших нравственных, духовных, социальных ценностей, что, отметим, выкристаллизовывается из провидческого учения о ноосфере, которое принадлежит выдающемуся мыслителю академику Владимиру Ивановичу Вернадскому. Вернадский и Вавилов были современниками. И очевидно, что картина о Николае Ивановиче Вавилове по многим принципиальным приметам тяготеет к такого рода шкале.

Если бы мне предложили в двух словах охарактеризовать, какой же это фильм — «Звезда Вавилова», я бы определила так: ответственный и благородный.

3. Фурманова

(«Искусство кино», 1985, № 9)

Что такое плохой фильм о науке, все знают, нечего тут теоретизировать. Средний, или, как говорят, «нормальный», — это фильм, в котором чаще всего непонятное становится понятным: отчего гром гремит? Как лазер прощупывает металл? Почему в космосе невесомость? Хороший фильм о науке — это всегда мировоззренческий фильм. Не столь важно, какие проблемы он разбирает: физические, биологические или инженерные. Хороший фильм — универсальный инструмент, помогающий разобраться в вопросах, которых он может и не касаться вовсе, определяющий наше отношение не к конкретной проблеме, а к явлению. Поэтому я считаю, что киевские мастера научно-популярного кино: автор сценария С. Дяченко, режиссер А. Борсюк, оператор А. Фролов — сделали хороший фильм и хорошо назвали его: «Звезда Вавилова» — фильм о великом советском ученом, ботанике, генетике, путешественнике, выдающемся организаторе советской науки Николае Ивановиче Вавилове.

Грустно, но факт, отмеченный авторами в самом начале фильма, действительно имеет место: Н. И. Вавилова знают мало. Так случилось, что младший брат его — Сергей Иванович, физик, ставший президентом Академии наук СССР, — известен сегодняшнему кинозрителю больше. Поэтому первые слова благодарности авторам «Звезды Вавилова» за выбор героя, за то, что многие люди благодаря фильму, быть может, впервые узнают об этом замечательном ученом и человеке.

Беспрестанно доказывая самим себе всю условность деления науки на фундаментальную и прикладную, мы тем не менее продолжаем ее так делить, хотя понимаем бесплодность поисков границы между абстрактным и конкретным. Что было в начале нашего века более абстрактным, чем лучи Рентгена, радий Кюри, раздробленный атом Резерфорда? И как прочно вошла в сознание, как заполнила мозг наш атомная бомба, определив в конце этого же века судьбы каждого из нас и планеты в целом. Это ли не урок?

Вот и генетику тоже считали областью абстрактной. Опыты Менделя с горохом представлялись почти забавной игрой, прежде чем поняли всю глубину вытекающих из этой «игры» выводов. Да и когда еще поняли... Умы светлейшие еще долго полагали, что генетика — нечто лабораторно отвлеченное. Пример тому — Толстой. «Ботаники нашли клеточку, — писал Лев Николаевич, — и в клеточках-то протоплазму. И в протоплазме еще что-то. И в этой штучке еще что-то. Занятия эти, очевидно, долго не кончатся, потому что им, очевидно, и конца быть не может. И потому ученым некогда заняться тем, что нужно людям. И потому опять, со времен египетской древности и еврейской, когда уж была выведена и пшеница, и чечевица, до нашего времени не прибавилось для пищи народа ни одного растения, кроме картофеля, и то приобретенного не наукой».

Как справедлив приговор яснополянского мудреца! И как несправедлив! Ведь именно «копание» в «клеточках» и «протоплазме» и могло дать народу то изобилие пищи, о котором мечтал Лев Толстой. Николай Вавилов был одним из первых, кто понял это.

Для большинства естествоиспытателей молодая генетика была чем-то напоминающим звездную астрономию: да, далекие миры существуют, изучать их интересно, но нашей-то жизни что от того?! Для Вавилова это была тоже звездная астрономия — по широте замысла, по глубине тематики. Но звезды Вавилова были теми звездами, по которым моряк определяет место в океане. Он отдавал должное искусству создателей новых сортов, глубоко уважал виртуозов гибридизации, но в то же время везде и всюду твердил свое: «Не умаляя этих успехов эмпирического искусства, все же смело можно полагать, что в освещении научными генетическими идеями процесс изначального улучшения и выведения культурных растений и животных пойдет много быстрее и планомернее...»

Важнейший урок, преподанный Николаем Вавиловым потомкам, — вера в торжество знания и уважение к знанию. Человек невежественный может «обижаться» на природу, когда она «не желает» действовать сообразно его желаниям, подобно ребенку, «наказывающему» кулачком стул, на который он наткнулся. Но невежество оборачивается преступлением, когда люди сознательно искажают действительность, подтасовывают факты, насилуют природу. И фильм рассказывает об этом.

В годы первых пятилеток, в годы, породившие крылатый лозунг «Выше всех, дальше всех, быстрее всех!», действительно искренне, действительно от всей души хотелось как можно быстрее достигнуть изобилия, как можно дальше обогнать капиталистический мир, как можно выше поднять урожаи, надои, привесы. И замечательный патриот, лауреат Премии Ленина Николай Иванович Вавилов от всей души того же желает! Он — первый президент созданной им Всесоюзной сельскохозяйственной академии имени В. И. Ленина — создает в ее системе целое созвездие научных институтов: растениеводства, зернового и картофельного хозяйства, льна, конопли, хлопководства, кормов, масличных культур, животноводства, кукурузы, чая, виноградарства... У них разные программы, но единая цель — изобилие!

Но нашлись люди, которые шельмуют ученого. Искажая самую суть устремлений партии и народа, эксплуатируя нетерпеливый энтузиазм новорожденных колхозов, они, беспрестанно провозглашая «патриотические» лозунги, втягивают нашу сельскохозяйственную науку в многолетнюю пучину невежественного прожектерства. Ах, какие златые горы обещал нам Лысенко и его подручные! И как бы замечательно было, появись все обещанное им! Но не появилось. Не могло появиться, ибо противоречило материалистическому мировоззрению, противоречило законам природы. Мудрые люди говорят: «Правда все равно пробьется». Так-то оно так. Но не всегда быстро это случается. Свой бой Николай Вавилов проиграл и погиб в том бою. Но много лет спустя наша наука выиграла войну, начатую Н. И. Вавиловым. И когда кинокамера скользит над толпой абитуриентов, съехавшихся в легендарную Тимирязевку, чтобы стать агрономами и животноводами, мы повторяем вслед за авторами фильма: да, надо, чтобы они знали о прошлом своей науки. Знали, чтобы прошлое это не могло повториться. Знали во имя будущего.

Надо, чтобы пылкое желание общественной пользы, искренний патриотизм сочетались бы с памятью о принципах ученого и совести человека, чтобы из поколения в поколение передавался бы «ген порядочности» — так определял это качество Николай Иванович Вавилов.

Я. Голованов

(«Сов. экран», 1985, № 21)

Фильм, выпущенный Киевской студией научно-популярных фильмов в этом году, поставленный Анатолием Борсюком по сценарию Сергея Дяченко, действительно удался: в нем толково и кратко рассказана биография великого ученого, значение и судьба его научных открытий. Как ни мал фильм для такой большой жизни, авторы успели открыть зрителю и обаятельного, высокоинтеллигентного человека, уважительно относящегося к людям, горячо любимого сотрудниками, студентами, земледельцами...

В начале 30-х годов мне довелось встретиться с ним. В расположение нашей съемочной группы в местечке Репетек в Каракумах на опытную станцию приехал Николай Иванович. Он был увлекательным рассказчиком, с юмором описывал свои злоключения, метко обрисовывал различных людей... Это были чудесные вечера.

Я даже решил написать сценарий о его поисках злаков, древней цивилизации. Но скоро климат в науке резко изменился...

Драма ученого и патриота нашла краткое, но строгое и четкое отражение в фильме. Вавилова обвинили в «антинаучных взглядах». И в том, как легко были восприняты легковесные предложения его противников, слышится предостережение: соблазнительны прожекты, обещающие быстрый эффект, но, увы, не подкрепленные серьезной наукой, они зыбки, ненадежны и приводят к провалу... Но нашей памяти таких увлечений было немало. И когда сегодня науке придается такое значение в нашем обществе, не надо забывать, что рядом бывает и лженаука, скороспелка.

Н. Кладо

(«Известия», 1985, 28 сент.)

Да, фильм «Звезда Вавилова» — отнюдь не научно-популярная лекция о творческом и жизненном пути выдающегося ученого. Это художественная публицистика. Причем — высокой пробы. Ибо нам явлена не просто отдельная человеческая судьба, но тип гражданского самосознания, тот способ общественного бытия, который отвечает нашим идеалам.

Вот почему фильм, сделанный несколько лет назад, отзывается в наших сердцах так хорошо и чисто. Он участвует в перестройке, в борьбе за перемены в нашем обществе. И потому можно сказать, что его авторы не просто выступили с очередной работой, а совершили общественный поступок — в полном согласии со своими представлениями о нравственном долге советского художника.

С. Тримбач

(«Правда Украины», 1987, 24 февр.)