Звезды светят на потолке

Глава 43

Накануне Рождества мама возвращается домой. На время. Не насовсем, хотя Йенна надеялась.

Утром сочельника у мамы нет сил завтракать за столом.

Бабушка накрывает на троих и спрашивает, подать ли маме кофе в постель.

Но Йенна не хочет, чтобы мама завтракала одна. Рождество же все-таки!

Так что вскоре Йенна, бабушка, дедушка и хлебные крошки перемещаются к маме в кровать.

У мамы мало сил, но она смеется, снова и снова говорит, как хорошо быть дома, как приятно сбежать на время из больницы, как вкусно бабушка готовит, как чудесно быть в кругу семьи. На глаза то и дело наворачиваются слезы: что-то с воздухом не то, говорит мама. Йенна приносит носовые платки.

Когда начинаются рождественские мультфильмы, мама перебирается в гостиную: не опираясь на ходунки, а сидя в инвалидном кресле. Дедушка везет маму, с трудом преодолевая пороги.

— Уж мультики я не пропущу! — говорит мама, с таким металлом во взгляде усаживаясь в инвалидное кресло, что Йенна почти пугается.

К началу мультика про быка Фердинанда мама спит.

Когда сверчок Бенджамин заводит песню, мама вздрагивает и начинает говорить о занавесках и разноцветных пластиковых банках. Никто из сидящих на диване ничего не понимает. Они переглядываются, надеясь, что кто-нибудь ответит маме.

Йенне кажется, что она молчит тише всех.

— Господи, что я болтаю, — говорит вдруг мама, очнувшись, и смеется. — Я, кажется, разговаривала во сне.

Но мама разговаривает не только во сне. Когда наступает пора вручать подарки и Йенна собирается обнять и поблагодарить маму за малиновый плед (который мама наверняка подарила по совету бабушки, знавшей, что хочет Йенна), мама начинает говорить о неровных рамках, кругах и краях.

— Что? — переспрашивает Йенна, поправляя мамин парик, съехавший набок. — Какие рамки?

Мама водит туманным взглядом, машет руками и снова пытается отшутиться, спрятаться за своим смехом.

— Да что ж я такое болтаю, что ж я болтаю! — бормочет она.

Йенна слегка обнимает маму и возвращается на место между бабушкой и дедушкой. Снова обмен беспокойными взглядами — и дедушка выходит из комнаты, прикрыв лицо рукой.

— Он куда? — шепчет Йенна.

Бабушка не отвечает.

— Ты устала, Лив? — спрашивает она маму, которая снова вот-вот задремлет.

— Немного, — мама вымученно улыбается.

— Уложить тебя? — спрашивает бабушка.

— Да, наверное, — отвечает мама. — Просто мультики не хотела пропускать.

И не пропустила.

— Нет, мультики мы посмотрели вместе, — соглашается бабушка.

Мама обнимает подарки, которые лежат у нее на коленях. Йенна видит испарину на шее, вдоль выреза платья, которое мама попросила бабушку купить к Рождеству. Правда, надела его мама с трудом: она располнела сильнее, чем бабушка предполагала, стоя в очереди в магазине «Каппаль». Поэтому бабушка предложила маме надеть что-нибудь поудобнее: боже мой, да все же свои, для кого тут наряжаться!

Но мама отказалась и упрямо натянула на себя тесное платье.

— Погоди, — сказала она, когда бабушка взялась за ручку кресла. — Мы забыли фотографию.

Бабушка гладит маму по голове и шепчет, что та, наверное, опять устала, — бабушка не понимает, о какой фотографии идет речь.

— Да не брежу я! — мама сердито сбрасывает на пол носки, подаренные бабушкой. Они беззвучно приземляются, но Йенна все равно зажимает уши. Мама сразу же извиняется, бабушка спешит поднять носки с пола.

— Фотография, снимок! — повторяет мама. У нее дрожат руки. — Я не брежу.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, Лив, — бабушка косится на Йенну.

Йенна мерзнет, хотя и укрыла ноги пледом.

— На следующий год мы с Йенной будем делать собственные рождественские открытки, — теперь мамин голос звучит четче. — Я хочу, чтобы мы сделали собственные открытки, со своей фотографией. Можешь снять нас с Йенной у елки, мам? Такая красивая елка! Такая будет красивая открытка.

Бабушка с облегчением кивает — конечно, конечно, сейчас.

— Отлично получится, правда, Йенна? — говорит мама, сидя в инвалидном кресле перед елкой и Йенной. — Прекрасная будет открытка на следующее Рождество, правда ведь?