Звонок из Франции

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Николь предполагала, что Клодин остановится у них, но, к счастью, родителям Клодин принадлежало имение, находящееся по соседству. Клодин, разумеется, присутствовала на всех вечеринках, устраиваемых в честь молодоженов, поэтому Николь ее часто видела.

Как-то Клодин удивила ее, нанеся неожиданный визит.

— Я подумала, что мы могли бы поехать пообедать куда-нибудь вдвоем, — сказала она. — Тут неподалеку есть одно очень уютное бистро. Мы могли бы посидеть там и получше узнать друг друга.

Николь подумала о том, что предпочла бы этому предложению нечто другое. Например, походить босиком по стеклу. Но она не сумела найти тактичный способ отказаться. Филип уже снова приступил к работе, а Робби был так занят своими делами, что она почти не видела его. Ей оставалось только принять приглашение Клодин как можно любезней.

Если у Клодин и был некий скрытый умысел, то он не сразу стал очевиден. Пока они ехали в бистро, Клодин болтала о всяких пустяках, вроде одежды и приемов.

Потом, когда сели за столик с видом на очаровательный маленький пруд, они принялись подробно обсуждать меню. Имя Филипа вообще не упоминалось до тех пор, пока они не сделали официанту заказ.

— Я уверена, все говорили вам, насколько удивлены тем, что Филип наконец женился, — сказала Клодин.

— Конечно, и я думаю, что больше всех удивлены вы, — ответила Николь таким же бесстрастным голосом.

— Я была просто в ярости! Никак не могла поверить, что он может совершить такой поступок так неожиданно. Филип и я всегда рассказывали друг другу все.

— Видимо, вас связывает крепкая дружба.

— Да, это так. Надеюсь, однако, что это не станет проблемой между нами.

— Я полагаю, что вы с Филипом все обсудили и уладили, — сказала Николь с неприязнью.

Неужели эта женщина надеялась, что она одобрит их отношения?

— Наша дружба важна нам обоим. Филип мне очень дорог. — Клодин помолчала. — Мне не нужно говорить вам, что он лакомый кусочек. Помимо того что он чертовски красив, Филип очень богат. Многие одинокие женщины в Париже мечтали о том, чтобы вступить с ним в брак.

— Почему же он выбрал меня! — спросила Николь нетвердым голосом. — Не это ли вас удивляет?

Если Филип не сказал Клодин правды о том, что их брак мнимый, она, разумеется, не намерена этого делать.

— Совсем нет. Я могу понять, почему он увлекся вами. Единственное, что я пытаюсь выяснить, — это любите ли вы его, — резко сказала Клодин.

— Вы полагаете, что я вышла за Филипа ради денег? Именно так считали он и его мать, когда моя сестра вышла замуж за Раймона. — Николь начала терять терпение. — Неужели существует женщина, которая достойна в глазах общественного мнения носить фамилию Галантуа?

— С вашей сестрой они действительно поступили ужасно. Я говорила Филипу об этом.

— Можно подумать, что это помогло, — пробормотала Николь.

— Справедливости ради могу сказать, что Филип не был категорично настроен против их с Раймоном брака. Он просто хотел, чтобы они подождали, пока не узнают друг друга получше.

Николь хмыкнула.

— Вам осталось сказать только, что его мать на самом деле человек с доброй и нежной душой.

Клодин засмеялась.

— Нет, ее, конечно, не назовешь приятной — или даже понимающей. Катрин не понимает, что надо дарить свою любовь, чтобы получать что-то взамен. Мне жаль ее.

— Вы очень сердобольны, — сказала Николь бесстрастным тоном.

— Я не могу осуждать ваше отношение к ней. Я всегда считала досадным обстоятельством то, что Катрин так и не узнала вашу сестру. Возможно, все сложилось бы по-другому. Сандра была такой очаровательной девушкой.

— Вы знали мою сестру? — удивленно спросила Николь.

— Я видела ее однажды. Мы с Раймоном были хорошими друзьями. Он привел ее ко мне после разрыва с Филипом и матерью. Мне кажется, ему надо было поговорить с кем-то сочувствующим. Я предложила попытаться примирить Раймона с его семьей, но он был слишком зол на них. Все это было очень печально. Филип испытывал адские муки, проклиная себя за то, что случилось.

— Филип не очень открытый человек, — холодно заметила Николь.

— Если вы так считаете, как вы могли выйти за него замуж? — Клодин прищурилась. — Чтобы отомстить?

Это был вопрос в лоб. Николь попыталась дать нужный ответ, тщательно подбирая слова:

— Я никогда не думала, что полюблю Филипа. Мы много конфликтовали вначале. Но влечение друг к другу мы испытывали с самой первой минуты.

— Да, я по собственному опыту знаю, что это такое, — тихо сказала Клодин. — Мужчина, который вам нужен, заставит вас забыть все причины, по которым вы не должны быть вместе.

Чувство безнадежности охватило Николь, когда она пристально посмотрела на красивую, уверенную в себе женщину, сидящую напротив. У Клодин было все — шарм, изысканные манеры, положение в обществе. Ничего удивительного, что Филип был влюблен в нее. Напрашивался логичный вопрос: что мешало им быть вместе?

Она прямо спросила у Клодин об этом:

— Почему вы и Филип не поженились?

— Чтобы разрушить тем самым нашу замечательную дружбу? — улыбнулась Клодин, и тут же ее лицо стало серьезным. — Так вы поэтому так сдержанны со мной? Вы думали, что мы с Филипом были любовниками?

— Это логическое умозаключение. Первый вопрос, который все ему задавали: знает ли Клодин, что вы поженились? А потом, когда мы встретились, вы были не слишком дружелюбно настроены.

— Я ничего не имела против вас персонально. Я только хотела быть уверенной, что вы вышли замуж за Филипа с добрыми намерениями. Я очень хочу, чтобы он был счастлив.

Николь была совершенно сбита с толку, Клодин столько раз давала понять, что любит Филипа. Неужели какая-то женщина может быть настолько неэгоистичной, чтобы отказаться от своего любовника и при этом желать ему счастья с кем-то еще? Или она и в самом деле говорила правду и они с Филипом были просто близкими друзьями?

Клодин пристально смотрела на нее.

— Вы так и не ответили на мой вопрос. Вы любите его?

— Да, люблю.

Это был единственно возможный ответ.

Но, дав его, Николь запаниковала. Вдруг так и есть на самом деле? Она трепетала лишь от одной улыбки Филипа или его легкого прикосновения к ее щеке. Ей было легко притвориться перед его друзьями, что она влюблена. Оба они — прекрасные актеры. Но что, если играл только один из них?

— Вообще говоря, я не сомневалась, что вы любите Филипа. Я видела, как ваше лицо озаряется счастьем, когда вы рядом с ним, — сказала Клодин. — Но мне надо было знать это наверняка. Теперь, когда этот вопрос снят, мы могли бы стать подругами.

Николь не думала, что такое возможно, но постепенно успокоилась и даже начала получать удовольствие от общения с Клодин.

Филип уже вернулся с работы, когда Клодин высадила Николь возле дома. Он вышел навстречу, чтобы поздороваться с женщинами, но Клодин только помахала рукой и уехала.

— Поль передал мне, что вы поехали куда-то пообедать, — сказал Филип, когда они с Николь вошли в дом. — Хорошо провели время?

— Просто прекрасно, — ответила Николь с энтузиазмом. — Клодин отвезла меня в «Солнечный постоялый двор». Еда была изумительная.

— Я же говорил, что она познакомит тебя со здешними достопримечательностями. — Он открыл деревянные дверцы, за которыми скрывались бар и не большой холодильник. — Что тебе налить?

— Пожалуй, просто воды. Я пила вино за обедом, а нам еще идти сегодня на большой прием. Не хочу уснуть и прозевать все веселье.

Филип, похоже, был доволен.

— Я рад, что ты начинаешь развлекаться. Жить здесь не так-то уж и плохо, правда?

— Не знаю даже. Если вся наша затея рухнет, странно будет снова вернуться к обычной жизни, — сказала она только наполовину шутливо.

— А почему что-то должно измениться? — Он протянул ей высокий хрустальный бокал с кружочком лимона, плавающим на поверхности пузырящейся воды. — Робер невероятно счастлив, и ты начинаешь чувствовать себя уютно. Что может случиться?

Да все что угодно, учитывая их сомнительные отношения, подумала Николь. Но вместо этого она сказала:

— Тебе может надоесть быть женатым человеком.

— Пока что меня все устраивает. Мне нравится, когда дома меня кто-то ждет. Вот ты можешь устать от ограничений.

— Не исключено. — Если она действительно влюбилась в Филипа, состоять в платоническом браке станет невыносимо. Какая катастрофа разразится, если он выяснит это! Николь заставила себя улыбнуться. — Но ты не беспокойся. Как я тебе говорила, от хорошей жизни трудно отказываться.

— Сознаюсь, я надеялся, что это повлияет на тебя, — медленно проговорил он. — Но я не настолько жесток, как ты считаешь. С помощью шантажа я вынудил тебя выйти за меня замуж, но не стану удерживать тебя силой. К какому бы решению ты ни пришла, я всегда позабочусь о тебе.

Другими словами, он предпочел бы, чтобы она осталась, но и не умрет от горя, если она уйдет. Внутреннее напряжение, которое все больше охватывало Николь, неожиданно прорвалось наружу:

— Это оскорбительно! Я никогда не рассчитывала на твои деньги! Я хочу…

Она замолчала, охваченная ужасом оттого, что едва не выдала себя.

Филип напряженно слушал, вглядываясь в ее взволнованное лицо.

— Скажи мне, что ты хочешь, дорогая, — мягко произнес он.

Длинные ресницы Николь коснулись ее щеки, когда она отвела взгляд.

— Извини, — пробормотала она. — Не очень вежливо с моей стороны, да? Я знаю, ты исходил из добрых побуждений, но я вполне способна позаботиться о себе сама.

— Я ни на минуту не усомнился в этом.

По спокойному тону Филипа невозможно было догадаться о той буре, которая бушевала в его душе.

Ему хотелось обнять ее и стиснуть так, чтобы их тела слились в единое целое. Она так очаровательна. Господи, как он мечтал о близости с ней! Филип достаточно хорошо знал женщин, чтобы понять, что она не отвергла бы его попытку. Но Николь была не из тех женщин, которых ни к чему не обязывают интимные отношения. Она бы сожалела потом, а это совершенно немыслимо для него!

— Пожалуй, мне пора начать готовиться к приему, — пробормотала Николь.

— У тебя еще уйма времени. Скажи мне, какое великолепное творение ты приготовила, чтобы надеть сегодня?

Опасный момент миновал благодаря способности Филипа разряжать обстановку. Николь успокоилась, описывая придуманное ею платье.

Но, поймав себя на том, что начала вдаваться в такие подробности, как крой по косой линии и драпировка сбоку, она с сожалением сказала:

— Ты необыкновенно терпеливый слушатель. Я знаю, что тебе все это совершенно неинтересно.

— Сознаюсь, что ровным счетом ничего в этом не смыслю, но мне нравится наблюдать за тем, сколько души ты вкладываешь в свою работу. Я знаю, ты очень талантлива. Клодин в восторге от твоих моделей, а она в этом прекрасно разбирается.

— Клодин оказалась совершенно такой, какой ты ее описывал. Я с удовольствием провела сегодня время в ее обществе.

— Нисколько не сомневался. Все любят Клодин.

Николь искоса взглянула на него.

— У вас с ней много общего. Одинаковое происхождение. Вы очень нравитесь друг другу. Странно, что вы не поженились.

— Ты говорила об этом с Клодин?

— В общем, да, — нехотя призналась Николь, Филип, казалось, удивился.

— Могу представить, что она ответила. — Заметив недоумение на лице Николь, он продолжил: — Не знаю, как объяснить тебе те отношения, которые связывают Клодин и меня. Она мне как сестра. Между нами никогда не было ничего похожего на роман.

Он говорил, безусловно, искренне. Николь стало намного легче.

— Она такая красивая женщина. Я предполагала, что у нее десятки поклонников, но на последние приемы она всегда приходила одна.

Филип с сокрушенным видом покачал головой.

— Клодин меняет мужчин с легкостью, с которой другие женщины меняют платья. Ее отношения с последним из поклонников такие бурные, что не знаю, как долго они продержатся.

Филип плавно перешел к другим темам, словно боялся сказать лишнего. Они проговорили о многом другом до того момента, когда настало время пере одеваться к приему.

Николь с нетерпением ждала приема, особенно после того, как выяснила, что Филип и Клодин не были любовниками. Ранее мысль о том, что все их друзья пристально наблюдали за ней и только и ждали, когда она наконец обнаружит их связь, не давала ей покоя. Все складывается как нельзя лучше, радостно подумала Николь.

В этот вечер предстоял большой официальный прием, поэтому она превзошла себя, потратив на свое платье бесчисленное количество серебряной парчи. Платье с пышной юбкой и обтягивающим лифом, на тоненьких бретельках и с глубоким вырезом спереди и сзади. Платье было так великолепно скроено, что ей ничего не пришлось надевать под него, кроме колготок.

Накрасившись и до блеска расчесав волосы, Николь надела платье. Бросив одобрительный взгляд на плоды своего труда, она протянула руку назад, чтобы застегнуть молнию. Молния плавно скользнула вверх на несколько сантиметров и застряла. Николь потянула молнию — сначала осторожно, потом немного сильнее, — но замочек не сдвинулся с места.

Тогда она сбросила бретельки с плеч, чтобы повернуть платье задом наперед и посмотреть, в чем дело. Пытаясь справиться с молнией, она задела локтем вазу, стоявшую на высокой подставке. Ваза упала на пол и с громким звоном разлетелась на мелкие кусочки.

— Только не это! — вскрикнула Николь.

Что, если эта ваза — одно из фамильных сокровищ, не имеющих цены? И как ее угораздило?

Из смежной комнаты поспешно вышел Филип. Он был в трусах и расстегнутой рубашке.

— Что такое? С тобой ничего не случилось?

— Нет. Но мне так неудобно! Я разбила твою красивую вазу. Умоляю, скажи, что это не невосполнимо.

Николь так расстроилась, что даже не заметила, что стоит до пояса обнаженная. Выражение лица Филипа испугало ее. Его удивление быстро сменилось страстным желанием. Пока она суетливо пыталась нащупать лиф платья, он продолжал медленно подходить к ней, не сводя с нее жадного взгляда. Она застыла на месте, загипнотизированная огнем, горящим в его глазах.

— Я знал, что у тебя прекрасное тело, — пробормотал он, обнимая ее за талию.

Она попыталась сохранить самообладание, но в момент, когда его руки нежно гладили ее обнаженную спину, а его стройное тело находилось всего в не скольких сантиметрах от нее, это было непросто.

— Ты хотя бы представляешь, как ты желанна для меня? — Его теплые губы скользнули вниз по ее шее. — То, что я вижу тебя каждый день и не имею возможности прикоснуться к тебе так, как сейчас, сводит меня с ума.

Николь отчаянно пыталась вырваться, но не могла обуздать собственное желание.

— Это не должно было случиться, — беспомощно бормотала она.

— Это неизбежно, моя дорогая, — сказал он, целуя уголки ее губ.

Николь почувствовала, что ее ноги стали ватными. Она схватила Филипа за плечи, чтобы не потерять равновесие. Пламя внутри нее разгорелось еще сильней, когда он ласково коснулся ее груди. Вскрикнув от удовольствия, она обхватила его за шею и наклонила его голову к своему лицу.

— Моя чудесная, моя страстная красавица, — сказал Филип хриплым голосом.

На миг взглянув в ее восторженное лицо, он прижался губами к ее губам. Она задрожала, но не стала сопротивляться, когда он сбросил с нее платье.

Филип отступил на шаг, чтобы посмотреть на нее. Картина была соблазнительная: она стояла в одних колготках, а платье серебряной лужицей растеклось вокруг ее ног.

— Ты — само совершенство, — произнес он прерывистым голосом. — Я хочу доставить тебе такое удовольствие, которого ты еще никогда не знала.

Он взял ее на руки и понес к постели.

— Ты ведь хочешь стать моей, правда, мой ангел?

— Разве ты не видишь? — прошептала она.

Он погрузил свое лицо в душистое облако ее волос и сказал приглушенным голосом:

— Я мечтал об этом каждую ночь, и вот теперь мои молитвы скоро будут услышаны.

Николь очаровательно улыбнулась.

— Должно быть, мы в раю, я слышу колокола.

— Они звонят в честь праздника.

Он запечатлел на ее губах дурманящий поцелуй.

Постепенно до ее сознания дошло, что это звонит телефон в комнате Филипа. Звонки были настойчивыми, и Николь беспокойно заерзала.

— Кто-то пытается дозвониться до тебя. Может быть, это важно.

— Ничто не может быть важнее тебя, дорогая.

Он снова поцеловал ее.

Николь не собиралась спорить с ним. Она слегка провела ногтями по обнаженной спине Филипа, но тут раздался стук в дверь.

— Мсье Галантуа? — нерешительно позвал слуга.

Филип поднял голову и нахмурился.

— Я занят, — сказал он хрипло. — Любое дело может подождать.

— Да, сэр. Я бы не стал вас беспокоить, но ваша матушка на линии.

— Скажи ей, что я ей перезвоню.

Слуга запнулся, почувствовав себя между молотом и наковальней.

— Я говорил ей это, сэр, но она сказала, что не положит трубку, пока я не разыщу вас.

Филип тихо выругался.

— Ну ладно, но скажи, что ей придется подождать.

Он пригладил растрепавшиеся волосы Николь и нежно сказал:

— Прости, дорогая. Обещаю, что такое никогда больше не повторится.

— Все в порядке, — пробормотала она, садясь и натягивая на себя простыню.

— Ты более великодушна, чем я, — проговорил он кисло. — Узнаю, что ей надо, и тут же вернусь.

— Нет, не нужно. Не нужно возвращаться, хотела я сказать. — Ресницы Николь коснулись ее пылающих щек, когда она отвела взгляд. — Это неудачная мысль.

— Ты не должна так думать. — Он сел на край кровати и взглянул ей в лицо. — Я не могу винить тебя за то, что ты раздражена, но ты не можешь позволить одному небольшому недоразумению испортить то прекрасное, что было между нами.

— То, что произошло, — ошибка. Признаюсь, что не меньше виновата в этом, чем ты, но это ничего не меняет.

— Еще несколько минут назад ты думала по-другому.

Разве она могла отрицать это? Щеки Николь горели при воспоминании о ее необузданной реакции на ласки Филипа.

— Ты умеешь убеждать, — пробормотала она.

— Я не принуждал тебя, Николь, — спокойно сказал Филип. — Будь честной. Ты хотела близости. не меньше, чем я.

— Мы оба понимаем, что нас сильно влечет друг к другу, — проговорила она, тщательно подбирая слова. — Это просто физическое влечение. Ему не должны поддаваться люди, которые не любят друг друга.

— По крайней мере мы должны признать, что наше, скажем, влечение было взаимным, — произнес он с иронией. — То есть ты хочешь сказать, что это только сексуальное влечение?

— А что же еще? Единственная причина, по которой мы состоим в браке, — это Робби. — Она взглянула на него сквозь ресницы. — Но при этом каждый из нас не хочет связывать себя узами.

Филип невозмутимо посмотрел на нее.

— Тебе кажется, что мы бы связали друг друга, если бы занялись любовью?

— Я бы сказала, что это изменило бы наши отношения, — ответила Николь поспешно. — Нет ничего хорошего в том, чтобы смешивать личные отношения с деловыми.

— Вероятно, нам следует выработать контракт, — медленно проговорил Филип. — Чтобы исключить возможное недопонимание в будущем.

— По-моему, мы прекрасно понимаем друг друга, — решительно сказала Николь.

— Да, думаю, что это так. — Он встал и посмотрел на нее сверху вниз. — Тебе не надо беспокоиться, что я стану снова испытывать твою силу воли. Теперь, когда я знаю, что ты чувствуешь, я непременно постучу в твою дверь.

Николь не пошевелилась, следя глазами за тем, как Филип входит в свою комнату.

Ей очень хотелось позвать его обратно. Если бы им не помешали, она бы сейчас лежала в его объятиях, предаваясь любви.

Не требовалось большого воображения, чтобы представить себе эту картину. Она уже испытала прилив страсти, когда их тела сблизились и она ощутила тепло его кожи на своей груди. Филип испытывал те же чувства, что и она. Сила его желания заставляла ее сердце лихорадочно биться.

Она не смогла бы устоять перед ним. Кто бы мог предположить, что она будет когда-нибудь благодарна мадам Галантуа за что-то? — с иронией подумала Николь. Эта женщина тем не менее оказала ей услугу. Да, Филип мог привести ее в экстаз, но какой ценой?

Он не притворялся, что любит ее. Но Николь легко забывала обо всем, приходя в экстаз от его ласк. Даже о том, что у них нет будущего вдвоем. Как унизительно было бы, если бы он узнал, что она влюбилась в него по уши. Бесполезно отрицать это и дальше. Но с этого момента надо быть вдвойне осторожной и никогда не попадать в подобную ситуацию, сказала себе Николь.