Алый Завет

Глава 18

Победа Кавима, которая по мнению большинства аристократов состоялась вопреки всякому здравому смыслу, а значит, имела какое-то божественное вмешательство, сильно всколыхнула высокое общество. Даже амир произнес короткую речь и признался, что ему с небес было дано откровение, благодаря которому он и узнал о подлости покойного главы Эль Муджаха. И сие стало последней каплей, которая окончательно поменяла мнение шахирцев о произошедшем. Южане, обсуждая кровавые слезы Имисаля, нашли даже какие-то параллели в своих священных текстах, называя это карой Нальмунаши.

Собственно, поставленную перед собой задачу на этом я считал выполненной, а следовательно, меня ничего более не задерживало в султанате. Я дал знак Асталу и мы двинулись к выходу, намереваясь вновь пересечь пустыню и степи не останавливаясь в Зинате для отдыха. Правитель Фатир не посмел нас задерживать, поскольку считал прислужниками каких-то высших сил, но вот Кавим к нашему уходу отнесся весьма болезненно.

Он нагнал нас, покинув трапезную, и не собирался никуда отпускать. А потом и вовсе вознамерился отправиться в Исхирос с нами. Поэтому мне пришлось немного надавить на него, воззвав к его долгу перед своим родом. Как я и ожидал, отмахнуться от такого аргумента Грандмастер не смог. Теперь ему предстояло снова привыкать к жизни аристократа, а заодно и тащить нелегкое бремя главы Эль Муджах.

Прощание получилось несколько скомканным, потому что Кавим все еще пребывал в легкой прострации от событий сегодняшнего дня. Месть свершилась, общество сняло с него презренное клеймо, амир ему благоволит, но на душе южанина, почему-то, оставалось все так же тягостно и пасмурно, как и все годы до этого.

— Помнишь, Данмар, я когда-то говорил тебе о мести? — Спросил Астал так, чтобы никто другой его не мог услышать. — Вот это я и имел в виду. Смерть дяди не принесла Кавиму успокоения, а только утяжелила бремя, лежащее на его совести.

— И все же, это был его выбор, мой огромный друг, — спокойно парировал я. — Пусть не каждый способен осознать последствия своих поступков, но это не избавляет от обязанности нести за них ответственность. Наш соратник не глупец, он все понимал, но все равно не отступился от своей цели.

— Ну а ты, Данмар?

— Что я?

— Какая цель у тебя? К чему ты сам движешься?

Прежде чем ответить, я бросил взгляд на безоблачное голубое небо. Такое безмятежное и прекрасное. Наверное, такой же мирной должна быть и смерть для любой почившей души. Никто не имеет права вмешиваться в этот естественный порядок, даже сам Дьявол.

— Когда-нибудь ты поймешь это, Астал, — сказал я после непродолжительного молчания. — Но если я отвечу тебе сейчас, то ты, скорее всего, посчитаешь меня сумасшедшим.

— Почему-то я был уверен, что ты скажешь что-то в подобном духе. Любишь ты напускать тумана, Данмар…

За то время, что я отсутствовал в Махи, произошло не так уж и много. После явления «ангела» на публичной казни моих последователей, жрецы Воргана перестали уничтожать еретиков. Нет, они, конечно, по-прежнему всячески пресекали проповеди на улицах совместно с городской стражей, и особо не церемонились в применении силы. Однако пролитой крови стало заметно меньше. Кроме того, как мне сообщила Кара, некоторых пророков даже отпускали с различными напутствиями, цель которых была вызвать Небесного воина на мирный диалог.

Одновременно с этим я узнал, что меня разыскивает и тот самый экзарх, с которым я имел удовольствие вести беседу и которая стоила мне двух сломанных пальцев. Похоже, что патриархи Ордена уже оценили масштаб грядущих проблем, и теперь готовы были поступиться своими принципами ради любой информации. То, что явившийся посланник Воргана выступил на стороне каких-то чокнутых сектантов, оказалось для храмовников настоящим ударом по репутации. Среди простого люда поползли различные слухи о том, что нынешние служители бога очень далеки от заветов Великого Стража. Все чаще звучали крамольные изречения, что на протяжении сотен и тысяч лет жрецы врали людям.

Иными словами, руководство Ордена не могло не заметить, что их авторитет среди граждан империи сильно пошатнулся. А посему они заняли выжидательную позицию, не рискуя в одностороннем порядке обострять конфликт с еретическими ковенами, чтобы не нанести еще больший урон своему имени. А то Дьявол знает, на что еще способен этот крылатый уничтожитель, если объявится вновь.

Что касалось Иилия, то он тоже не спешил отказываться от настырных намерений со мной повстречаться. Не так давно в Махи прибыла целая палатинская когорта ауксилариев, которые не подчинялись напрямую здешнему наместнику. Командир этих гвардейцев вел самостоятельную розыскную деятельность, пытаясь найти меня, и должен сказать, что его присутствие сильно нервировало многих аристократов, к которым он захаживал. Тем не менее, это были сущие цветочки по сравнению с тем, что сейчас переживал ставленник императора. По сути, этим своим действием правитель Исхироса признал профнепригодность руководителя провинции, и чиновник не мог не обратить внимания на столь прозрачный намек.

Однако же нельзя было сказать, что Иилий Второй пытался принудить меня к диалогу исключительно одной силой. Нет, он прибегал и к другим инструментам. К примеру, я с минимальным интервалом получил целых три приглашения во дворец на различные мероприятия. На общеимперский турнир Аколитов, на праздник весеннего равноденствия и даже на состязание исхироских артефакторов, к которым я никогда не имел никакого отношения. Это если не считать остального десятка писем из канцелярии правителя, где мне прямым текстом предписывалось бросить все дела и двигаться в Агат. Причем, если первые послания больше походили на повестки, безапелляционно требующие моего немедленного присутствия, то содержание каждого последующего заметно смягчалось. В последнем меня чуть ли не умоляли почтить столицу своим визитом, если у меня, конечно, не найдется препятствующих этому каких-либо важных обстоятельств. И буде такие вдруг есть, то не соизволю ли я назвать приблизительную дату, когда меня стоит ожидать в столице.

В общем, поняв, что изловить меня оказалось не так-то и просто, императорские писари сильно поумерили свой пыл. Но в этом, как раз-таки, ничего поразительного и не было. Я примерно так себе и представлял их реакцию. Равно как и плавно нарастающее раздражение Иилия, который с каждым новым днем все больше злится на неуловимого воздушника.

Единственное, что меня приятно удивило после возвращения, так это послание от Луаны, в котором она не излагала никаких конкретных просьб. Но зато между ее строк очень явно читался вопрос: «Что делать дальше?» И этот посыл меня, должен признаться, весьма обрадовал. Я хорошо помнил ее слова о том, что убрать действующего главу она могла бы и сама. Останавливало ее только то, что остальные члены семьи все равно не позволили бы поставить во главу дома Астру. Однако теперь я дал ей силу достаточную для того, чтобы удержать власть в роду, но аристократка все равно не предприняла никаких действий, ожидая от меня дальнейших указаний.

Поэтому Луана стала первой, с кем я встретился, вернувшись из султаната. Конечно же, в кишащем ауксилариями городе мне приходилось соблюдать предельную осторожность, а потому время и место для рандеву я выбирал очень тщательно, позаботившись о своей безопасности и о путях отхода.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, домина, — тепло поприветствовал я женщину на пороге своей очередной конспирационной лежки. — Проходите, чувствуйте себя как дома.

Посторонившись и впустив аристократку, я отметил разительные перемены, произошедшие в ее облике. Облегающие и открытые платья, которые так любила носить Луана, теперь сменил практичный, если не сказать воинственный, наряд. Некогда длинные пышные волосы теперь оказались заметно укорочены и собраны на затылке в тугой пучок. А на поясе висело сразу два коротких клинка с обеих сторон и длинная шпага, которую мать Астры никогда при мне ранее не носила. Практически каждая мелочь в ее образе предупреждала о том, что некогда сиятельная домина теперь сосредоточилась на освоении новой ступени развития своей Искры.

Не тратя слова на приветствия, Луана прошла внутрь, бросив на меня лишь короткий взгляд, а затем без всякого предисловия спросила:

— Ты собираешься исполнять свое обещание?

— Вы о том, чтобы сделать из вашей дочери новую главу Персус?

— Именно!

Женщина встала напротив, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Она смотрела на меня с вызовом, будто полагала, что я в самом деле ей чем-то обязан, и она сейчас пришла этот долг истребовать. Да уж, как-то сильно ее изменило мое вмешательство. Став Грандмастером, аристократка растеряла всякий такт и вежливость. Неужели, она думает, что теперь я бессилен как-либо на нее воздействовать?

— Вы неправильно начинаете разговор, домина, — пока еще мягко произнес я. — Вы, кажется, забыли, о чем я вас предупредил, когда вы в страхе убегали из глухого подвала в третьем кольце. То, что я вам дал, я способен забрать обратно. А потому потрудитесь соблюсти хотя бы видимость приличий.

При напоминании о самых ужасных событиях в своей жизни, Луана едва заметно дернула веком, но все же сумела удержать себя в руках.

— Я буду говорить так, как посчитаю нужным! — Заносчиво выпалила аристократка, с вызовом глядя мне в глаза. — А если ты думаешь, что можешь у меня что-то отобрать, то я готова тебе доказать обратное! Считаешь, что я дам тебе время на сотворение молнии, Данмар? Пример Мэрака Иматирос меня многому научил!

— Нет, моя обворожительная домина, так у нас с вами диалога не получится, — молвил я, грустно качая головой. — Вы просто вынуждаете меня указать ваше истинное место.

— А силенок хватит, мальчишка?! — Зло выдохнула Луана, хватаясь за эфес шпаги.

Вместо ответа на такой неприкрытый демарш, я воззвал к своей Искре и одним коротким импульсом, сопровождённым картинным хлопком в ладоши, затушил в комнате все свечи. Помещение погрузилось в непроглядный мрак, в котором невозможно было разглядеть даже человеческие силуэты. Однако для меня эта тьма не стала препятствием, потому что я сразу же обратился к своей демонической ипостаси, принимая облик камбиона.

Черно-белым зрением Искателя Боли, я видел, как слепо аристократка шарит испуганным взглядом из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть меня. Она мгновенно выхватила бесполезный против моей чешуи клинок, и сейчас держала его в вытянутой руке, стараясь не дать мне приблизиться. Единственное, что выделялось из монохромной серости, окружающей меня, так это пульсирующее сияние чужой Искры. Анима Игнис домины Персус светилась гораздо ярче, чем в последний раз, когда я на нее смотрел глазами демона. И от того выглядела гораздо аппетитней…

При виде этого завораживающего света, я непроизвольно облизал длинным раздвоенным языком свои выступающие клыки. В моей памяти сразу воскресли сцены жестокой расправы над Аль’сура в эпицентре созданной мной же кровавой бури. Хруст костей, вопли умирающих и мольбы обреченных… Будь моя воля чуть слабее, и возомнившая о себе невесть что Луанна уже никогда бы не вышла из этих дверей.

Но я полностью контролировал свою вторую ипостась, а потому смело шагнул к женщине, перехватывая мельтешащее перед глазами острие ее шпаги. Ощутив, что кто-то пытается завладеть ее оружием, аристократка сначала попыталась выдернуть клинок, а затем нанести укол. Вот только даже силы Грандмастера оказалось недостаточно, чтобы совладать с демоном.

Ощущая, как энергия чужой Искры течет по лезвию, не в силах пробиться сквозь мою чешую, я дернул шпагу на себя, зажимая ее подмышкой. Луана вскрикнула от неожиданности, и подалась вперед, не желая выпускать из ладони эфес. Этим самым неосмотрительным действием она и подтолкнула себя прямиком в мои колючие демонические объятия.

Начав судорожно вырываться, глупая женщина едва не выколола себе глаз, оцарапавшись об торчащие во все стороны костяные наросты моей естественной брони. Пришлось немного приложить силу, чтобы обезумевшая от страха и шока мать Астры не искалечила себя. Совсем скоро я без особого труда обезоружил ее, выкрутив в стороны оба тонких женственных запястья. Луана повисла в моих когтистых лапах, до треска напрягая плечевые суставы, но попыток высвободиться по-прежнему не бросала.

— Моя прекрасная домина, ты вынуждаешь меня быть грубым с тобой, — прошипел я, прямо ей на ухо. И от звуков моего изменившегося тембра леди Персус дернулась, как от удара током. Она снова услышала тот самый голос, который принуждал ее терпеть боль, топя в фонтане кипящей крови. Голос того, кто мучил ее и терзал душу. Голос, который звучит в ее ночных кошмарах…

— Запомни, со мной очень опасно враждовать. — Поведал я гостье. — Сейчас я осторожно поставлю тебя, и ты, если все поняла, послушно встанешь на колени, принимая мою власть. Тебе это ясно?

Мать Астры замерла в моей хватке испуганным зверьком, не решаясь даже моргать. Однако стоило только ей обрести точку опоры, как она снова попыталась атаковать меня. На этот раз, смертная опрометчиво лягнула меня коленом в бедро, но добилась только того, что оно предательски хрустнуло.

— Что ж… давай я немного помогу тебе.

Моя голень врубилась в левую ногу строптивой аристократки, сокрушая кости, и она, сдавленно охнув, повалилась на пол. Уже там, я без лишних церемоний скрутил Луану. Принуждая ее к подчинению, я схватил высокородную одной рукой за шею, а второй за солнечное сплетение, сжимая когти вокруг ее пульсирующей Искры.

— Никогда не играй с огнем, моя домина, потому что он не понимает шуток. Он пожирает все, до чего дотягивается.

Сжав пальцы сильнее, я услышал, как женщина истошно взвизгнула и обмякла в моих руках, потеряв сознание. Думаю, такой демонстрации будет достаточно для осознания моего абсолютного превосходства над ней. Следовательно, можно рассчитывать на то, что Персус не станет больше делать никаких глупостей.

Отшвырнув от себя бесчувственное тело, я пошел приводить себя в порядок. Хоть золота у меня было предостаточно, но еще один разодранный демонической шкурой костюм не мог улучшить моего настроения.

Когда Луана застонала и завозилась на полу, я уже успел переодеться и снова зажечь все свечи в комнате. Аристократка попыталась подняться на ноги, но вскрикнула, хватаясь за сломанную моим ударом ногу. Я же спокойно наблюдал за ее потугами, невозмутимо сидя в широком мягком кресле.

— Давайте попробуем еще раз, моя домина, — обратил я на себя внимание стонущей от боли гостьи. — Вы считаете, что готовы с дочерью возглавить дом Персус?

— Мы… да… мы готовы, — обескураженная Грандмастер не нашла в себе упрямства продолжать бесполезный конфликт. Устоявшаяся картина ее мира в очередной раз дала трещину, и она совсем не хотела проверять ее истинную глубину.

— Это хорошо, очень хорошо… — задумчиво пробормотал я, постукивая пальцами по подлокотнику. — Астра не бросала тренировок?

— Нет… я за этим проследила…

Получив удар по самолюбию, Луана стала поразительно покладистой и послушной. Она отвечала на мои вопросы прямо и быстро, боясь допустить даже мысль о том, чтобы препираться со мной. Жаль, что этого удалось добиться от нее только таким вот образом. Наверное, столь резкий прогресс в управлении Искрой вкупе с тем варварским методом, к которому я прибег, все-таки не так сильно повредил ее рассудок, как я боялся.

— Тогда я не вижу смысла больше откладывать. Пусть с этого самого дня твоя дочь не расстается с оружием. Отныне она даже спать должна в обнимку со своей спадой. Ну и ты тоже приглядывай за ней, потому что ваш дядя Ремус может напасть в любой момент. Даже среди ночи.

— Ремус что может?! — Выкатила глаза аристократка, позабыв на короткое мгновение о своей ноге.

— Он нападет на Астру, Луана. Вроде бы я достаточно ясно выразился.

— Но он же Магистр! — Запротестовала женщина. — Как Астра должна будет с ним справиться?! Да и что вообще должно заставить его совершить подобную глупость?!

— Не волнуйся, моя домина, — покровительственно ухмыльнулся я, — твоя дочь справится. А что касается твоего второго вопроса, то это станет целиком моей заботой.

Демонстративно встав и прошествовав мимо раскорячившейся на полу аристократки, я потянул на себя дверь, намереваясь выйти. Но все еще пребывающая в растерянности Луана окликнула меня.

— Данмар, эй! Постой!

— Что такое? — Холодно вздернул я бровь. Сейчас мне нужно было показать, что после устроенного бунта мое отношение к женщине сильно ухудшилось. Пусть аристократка задумается, что с ней станет, если она и дальше продолжит меня огорчать.

— Я… я не могу встать! — Почти жалобно пискнула мать Астры. — Помоги мне дойти до поместья!

— Ты же знаешь, моя домина, что мне нельзя появляться на улице, — изрек я, добавляя в голос всего капельку издевки. — Ауксиларии Иилия рыщут по первому кольцу денно и нощно, так что я ничем не могу тебе помочь. До целителей тебе придется добираться самой.

Знатная леди глазела на меня снизу вверх, недоуменно хлопая ресницами, и не понимала, шучу я или же говорю всерьез. А я, в свою очередь, не спешил подставить свое крепкое юное плечо, ведь тогда воспитательный эффект заметно смажется. Пусть моя союзница видит последствия своих промашек, и накрепко запоминает этот урок.

— И еще кое-что, Луана, — я остановился, словно вспомнил о чем-то важном, — хочу предостеречь тебя. Не смей больше скалиться на меня, иначе я выбью твои зубки. Теперь-то ты веришь, что у меня хватает для этого сил?

Не слушая тихое оправдательное блеянье, раздавшееся в ответ, я плотно прикрыл за собой дверь и скользнул в темноту ближайшего узкого переулка.