Анархо

Предисловие

В этом предисловии нет каких-то пояснений по сюжету или персонажам. В нём лишь пара слов о том, почему эта самая книга была написана. Так что, кому неинтересно, может смело пролистать. Тем же, кто любопытствует — советую налить себе стаканчик чего-нибудь, на свой вкус.

Сразу поясню — именно футбольным хулиганом я никогда не был. Не был даже ультрас, в классическом понимании. Зато ими были, да и сейчас остаются, многие мои друзья и знакомцы. Я тоже ходил на матчи и пробивал выезды, тоже дрался и пытался драк избежать. Раздавал и получал, радовался и горевал, гордился и отплёвывался… Мне знаком околофутбольный мир, но я не его постоянный житель. Так, наездами…

Уже не помню, в каком именно году я впервые попал на футбол. Помню лишь, что это было ближе к середине девяностых, когда я шлёпал по этой земле ещё совсем мелким пацаном. Тогда мы с мамой жили в небольшом аккуратном городке под Ростовом. Отцу там квартиру дали, чтобы заманить на работу в местную районную газету. Он честно оттрубил там три года и укатил трудится обратно областной центр. Укатил, а квартира осталась. Тогда так было можно.

Сколько себя помню, родители были в разводе, но отец приезжал каждые выходные. А когда наступали каникулы, забирал меня к бабушке в Ростов, где, собственно и жил.

Днями я бегал с местной пацанвой по улицам, ходил на речку, да на раскинувшееся рядом вертолётное поле, где частенько, но не шибко мастеровито, гонял в футбол. Выходные на каникулах казались однообразными, но вполне себе счастливыми. Рядом отец, бабушка, дядя и вокруг какой-то особенный воздух. Наверное, ничего в нём особенного не было. Разве что, сейчас кажется, что в детстве мир пах вкуснее и интереснее. А может, просто запах бабушкиных пирожков застрял в памяти…

Но одни из таких выходных стали особенными. Отец весело предложил: «Пошли на футбол?» и явно расстроился, когда я заявил, что не имею никакого желания идти и смотреть, как взрослые мужики пинают мяч. Вот, самому попинать — вот, это дело! Вот, это нормально! Хотя, как уже говорил, играл я неважно. К аргументу: «Спартак же приезжает!» моё детское сознание оставалось равнодушным. Я пожимал плечами и повторял: «И чего тут такого?»

Какими уговорами отец заманил меня на стадион — непонятно. Но это тог стоило! Такого количества людей я не видел ещё никогда. Удивлялся… Какие все разные! Молодые и старые. Совсем потрёпанные и выглаженные. Кое-где чирикали дети, мои ровесники и даже младше. Чёрт побери, как же много всех и каждого! И все собрались единым огромным организмом в одном месте!

Помню, как прозвучал клавесином футбольный гимн, как выстроились команды. Жёлто-синяя и красно-белая. А потом началось то, что отпечаталось в памяти ярким абсолютно сюрреалистичным пятном. Люди негодовали и ругались, радовались ничтожно кратким моментам превосходства жёлто-синих и переживали личной трагедией пропущенные голы. А что они кричали о судье… Я напитывался новыми знаниями из области русского языка, а отец поглядывал на меня как-то виновато.

«Ростсельмаш» пропустил от московского «Спартака» три безответных мяча, но это было совсем неважно! Такой мощной и совершенно сумасшедшей энергетики, как на стадионе, я никогда не ощущал. Скорее всего, это можно было сравнить с поездкой на санках с огромной и невероятно крутой горки, куда родители ходить запрещали настрого. Но мы, естественно, ходили. Только вот, на стадионе было в сто, в тысячу раз круче! Потому что, одно и то же чувствуют многие сотни людей, а не только ты! Чувствуют и делятся этим. И ты так же — чувствуешь и делишься.

После, я остервенело упрашивал отца отвести меня на футбол. Не помню, был это следующий домашний матч или нет, но на дворе всё так же стояла тёплая осень, когда мы попали на игру с владикавказской «Аланией».

«Ростсельмаш» пропустил сначала один мяч, потом второй. Меня, как «бывалого» фаната это безумно расстроило… Но какова же была моя радость, когда наша команда сначала сравняла счёт, а потом забила ещё два мяча. Итог — четыре-два! И это при том, что тогда в «Алании» играл Георгий Деметрадзе, которого даже наши местные болельщики провожали с поля аплодисментами, настолько хорош был этот форвард. Столь неадекватное отношение к «врагу» меня тогда порядком взбесило. Впрочем, пятнышко детской обиды на «глупых» взрослых утонуло в искристом счастье — в счастье общей победы такого большого стадиона и, вообще, всего города.

Тогда мне было девять или десять.

Через пару лет мы с мамой вернулись жить в Ростов-на-Дону и на футбол я начал ходить уже с друзьями. Тогда всех, кто был на трибунах, мы считали болельщиками и фанатами. Я для себя очень смешно разделял: те, кто постарше — болельщики, молодёжь с клубными шарфами — фанаты.

Впервые, таким явлением, как околофутбол я столкнулся лет в шестнадцать. Тогда каждый день гулял на главной ростовской пешеходной улице — Пушкинской. «Пушкарь» был самой «неформальной» улицей. Все реально весёлые люди зависали, по большей части, именно на ней. И я зависал. У нас была большая компания просто хороших парней и девчонок — панков, скинов, металлистов, готов, и прочей молодёжной «интеллигенции». Тусовали с нами и фанаты. Мы любили свою юность, полуночные вопли под гитару и всё, что хоть чуть-чуть пахнёт спиртом.

Как-то, мы с товарищем в очередной раз отлучились за новой порцией алкоголя. В тот день наша компания расползлась на мелкие группы и одна из них оккупировала пару-тройку лавочек, на значительном возвышении, прямо у подножия главной областной библиотеки. Видно их было издалека. Возвращаясь обратно, счастливые от тяготы нагружённого в пакеты спиртного, мы ошарашено наблюдали, как на парапет, невероятно проворным человеческим роем, высыпала толпа, буквально за пару десятков секунд раздала серьёзных тумаков всем, кому не посчастливилось находится в ближайшем радиусе от осколка нашей компашки, и почти мгновенно растворилась в темноте позднего вечера.

Когда мы добежали до места происшествия, наш знакомый фэн держался за разбитое в кровь ухо и злобно твердил одно и то же: «Суки! Вот же суки!» Так я впервые увидел, как «кони» (фанаты ЦСКА и других армейских клубов) «дружат» со «свиньями» (фанатами «Ростсельмаша»/«Ростова»).

Второе прикосновение к околофутболу случилось через пару лет. Тогда мы с музыкантами моей группы и ещё одной дружественной панк-команды пошли на открытие нового рок-клуба. Вход был бесплатный, да и интересно было посмотреть незнакомую площадку, где, в перспективе, можно было рубить свои сумасшедшие концерты.

Народу в клуб набилось много. Кто и что играл со сцены уже не помню — пьяный был. Зато отлично помню, как басист дружественной нам группы зацепился с кем-то из фанатов. Началась драка, мы вступились и тут выяснилось, что фанья собралось чуть ли не пол клуба. Вломили нам вполне конкретно. Так мы познакомились с футбольными хулиганами поближе.

Но вскоре, что парадоксально, представители околофутбольного движения стали ходить на наши концерты. Нас даже за глаза называли фанатской группой, хотя никаких футбольных и, тем более, околофутбольных тем в нашей музыке не наблюдалось. И, тем не менее, с публикой мы сдружились, а с некоторыми её представителями так и вовсе стали вполне себе активно приятельствовать.

Мы, и сам того не заметив, начали всё глубже и глубже погружаться в жёсткий, но совершенно уникальный в своей атмосфере, околофутбольный мир. Я стал ходить на матчи уже на фан-сектор, «пробивать выезды». К слову, на выезды мы катались не только за футбольный «Ростов», но и баскетбольный «Локомотив», который чуть позже благополучно переехал на Кубань. «Локо» был довольно щедр и лоялен. Ни в каком фан-клубе состоять было не нужно, а потому на халяву катались по стране и ближнему зарубежью все кому не лень. В том числе, и футбольное фанатьё.

Помню, как на выезде в Питер, пропили все деньги ещё в поезде. Шизили. Проводница вызывала милицию, чуть ли не каждый час. «Локо» выделил целый вагон под фанатов, чему остальной поезд оказался вовсе не рад. Помню, как катили на «басе» в Одесскую область, по дороге затариваясь дешёвым и вкусным украинским пивом, и периодически запивая им русскую водку, которой клуб нам выдал целых два ящика.

Но самый безумный выезд был, когда я уже давно отошёл фанатской темы и вполне себе благостно работал журналистом на телевидении. «Ростов» вышел в финал Кубка страны и мне поручили поехать, проводить выездных фэнов, отравляющихся поддержать команду на игре в Каспийске. Отснять, как автобусы с болельщиками отъезжают от стадиона, записать с ребятами интервью.

Съёмка была вечером, а дневных в тот раз у меня не имелось. А потому, я блаженно просиживал штаны в операторской комнате отдыха и размеренно накачивался пивом. Денег тогда было достаточно и пили мы много. Ничего нас не ограничивало. Ко времени выезда я был уже прилично пьян, но не взять с собой в дорогу ещё и бутылку коньяка казалось мне весьма неосмотрительным. Когда мы приехали на место и начали работу, я уже ели ворочал языком.

Ребята, у которых я брал интервью казались полны оптимизма, веселы и благодушны. «На Стипе (вратарь команды Стипе Плетикоса) большая надежда! Стипе — наш лев!» — говорил спокойный улыбчивый парень, вовсе не обращая внимания на то, что я раскачивался из стороны в сторону, как камыш на ветру. Кто-то предполагал, что забьёт тот-то и тот. Кто-то говорил о конечном счёте.

Когда мы записали интервью, а оператор начал «набивать» видеоряд, я, на волнах захлестнувшей меня ностальгии, уплыл в прошлое. Блаженно и пьяно грустил, вспоминая о том, что раньше тоже «гонял» за «Ростов». Неосторожно сказал: «Завидую вам, пацаны». На что мне заявили: «Так, поехали с нами. В бас впишем, билет дадим…» И это было на полном серьёзе!

Я колебался лишь несколько мгновений. А потом безапелляционно вручил оператору микрофон и бахвальски заявил: «Ну, давай, брат… Я поехал в Дагестан!» На его изумленных глазах, я сел в автобус и действительно уехал.

Тогда мне звонили редакторы выпуска, продюсеры и даже зам директора телекомпании. Последний изумлённо вопрошал: «Какой финал?! Какой Дагестан?! Ты в бреду там?!» На что я хмельно и радостно кричал: «Это ты там в бреду! Финал кубка! Такое бывает раз в жизни!» У меня не было никаких документов, даже редакционное удостоверение на работе осталось. В карманах наличествовала лишь мелочь, пачка сигарет, да полупустая бутылка коньяка. Но, в это же время, я имел всё что нужно.

Всё было как раньше. Малознакомые люди стали понятны. Чувство озорного молодецкого единения казалось почти материально осязаемым. В одном автобусе, почти за тысячу километров от дома, ехали обычные болельщики и неутомимая «ультра», суровые хулиганы и возрастные «кузьмичи». Ехали через Краснодарский край и Адыгею, Карачаево-Черкесию и Кабардино-Балкарию, Чечню и Дагестан. Ехали, чтобы поддержать любимую команду и оставить в своём сердце отпечаток незабываемого футбольного праздника.

Меня угощали виски и водкой, делились домашними бутербродами. Рассказывали о своих выездах, а я о своих. Расспрашивали о моей работе, а мне было совсем неинтересно о ней рассказывать. Пока ехали, я успел не только напиться в «дым», но и впрячься за одного парня, что удивительно, сумев без драки свести конфликт на нет. А потом, примерно через неделю, узнал, что это оказался сын охранника, что дежурил на главной проходной нашей телекомпании.

Мы пили и пели, покупали пиво в Адыгее (или это был Ставропольский край…) и палёную водку в Кабардино-Балкарии, из люка размахивали клубным флагом в Чечне и Краснодарском крае, где нас за это чуть не арестовали. А потом был финальный матч.

События на «Анжи арене» слились в невообразимо яркий фрагмент, сбитый из сотен других, что вспыхивают в памяти, словно сами по себе. Помню отважную игру Баштуша и быстрые ноги Ананидзе. Помню, как Стипе в очередной раз доказал, что он «лев» и как наш сектор скандировал его имя, когда прозвучал финальный свисток. Помню зелень газона и перебранку с местными фанатами. Они что-то кричали и нехитрыми жёстами демонстрировали, что нам не рады. Хотя, это казалось странным. Играли-то мы не с «Анжи», а с «Краснодаром».

Мы выиграли по послематчевым пенальти и увозили из Каспийска Кубок России. Наверное, поэтому в Краснодарском крае нас хотели арестовать или, на худой конец, отобрать клубный флаг. Видимо, попавшиеся нам «серые» тоже болели. Только им досталась горечь, а нам великий праздник и место в истории. Мне досталось! Я был на историческом матче….

Потом, когда вернулся, с удивлением обнаружил, что все на меня обижены. На работе, за то, что вероломно и нагло свалил. Дома, за то, что не предупредил. Лишь матери звякнул, сказал: «Я уезжаю в Дагестан» и выключил телефон. Она уж подумала, что похитили, так как на тот момент я был публичной личностью. Но отец сложил два и два и заявил, что, скорее всего, я отправился на Кубок… Девушка обиделась. Ей я, в радостном забытье, вообще не удосужился позвонить.

Но коллеги со временем оттаяли, родные и близкие почти позабыли о той шалости. Всё это испарилось… Зато сколько осталось, укоренившись немеркнущими картинами в самых светлых закоулках памяти! От той поездки и не только.

Забыл очень многое, но и запомнил тоже… Как закусывал в Мариуполе неспелыми бананами, а потом сильно жалел об этом… Как бродил по Питеру, без копейки в кармане, пытаясь развлечься бесплатными музеями. Как «подрезал» в Краснодарском продуктовом, просто потому, что все так делали и было по приколу. Как не хотел, но дрался, ведь повернуть было проще, но позорнее, чем проиграть. Как смотрел «Фабрику футбола» три раза подряд, потому что «ничего нормального у тебя посмотреть больше нет», как говорил топ-бой одной из фанатских фирм. Как с друзьями утюжил ночную Пушкинскую после домашних игр, стараясь не попадаться на глаза хищным патрулям. Как всё же попадался и бессонно подпирал холодные стены обезьянника. Как пятался не смеяться, когда проводница проверяла билеты, а в отсеке для сумок прятался, решивший ехать с нами фэн Раменского «Сатурна». Много чего всплывает…

Я помню, что было со мной. Но также хорошо помню и те невероятные истории, что рассказывали ультрас, «шарфисты» и хулиганы из разных городов, рассекающие просторы страны за цвета своих клубов. Многое из пережитого и услышанного, в той или иной форме, отражено в этой книге.

«Анархо» — конечно, вымысел. Но вымысел, сотканный из десятков лоскутов, что были частью полотен чьих-то реальных жизней. Жизней, что горели на футболе и около него. Сияли там, где обычный человек видит лишь дикость и жестокость.

Эту книгу я хотел бы посвятить своему замечательному отцу. Тому человеку, который, сам того не ведая, матчем «Ростсельмаш» — «Спартак», приоткрыл для меня дверцу в не самый утончённый, но по-хорошему безумный и честный мир.