Белая таежка

8

Ванюшка с Кольчей чуть ли не силой утащили меня конопатить и просмаливать шитик на берег Чистюньки.

— «Не умирай, пока живешь», говорили галлы, — тараторил Кольча, разводя костерок, над которым висит ведерко с битумом. — Скоро мой родитель полетит в Иркутск…

— Иркутск на воде стоит, — процедил я угрюмо, вталкивая кудель деревянной лопаточкой в щели между досками. — Купить там весной мотор все равно что «Волгу»…

Кольча дул на угли. Дрова сырые, чадят, не загораются. Прокашлявшись, Кольча вытер платком выжатые дымом слезы.

— Миха, а ты форменный песси!

— Кто?! — подскочил я к нему. — А ну повтори!

Ванюшка уже тут как тут. Швырнул охапку плавника, собранного для костра на берегу, рванул меня за плечо.

— Ничего страшного, Ванек, — заступился за меня Кольча. Переутомление! Болезнь века. Миха, чудак ты, право! Люди делятся на две категории — опти и песси…

Я не успеваю ничего ответить: с крутояра из дома Валюхи-горюхи к нам долетает песня:

Мы так и ахнули: Антошка! Песня его и голос его. С хрипотцой, под барда.

— Ништяк! — ошеломленно пробормотал Ванюшка.

— Жениться прилетел! — сделал предположение я. — Как бы к нему подъехать, а?

— А никак! — усмехнулся весело Кольча. — Парни, я все улажу. Дедушка Петрован нам поможет, вот кто!