Беспросветный Тупик

Книга о вкусной и здоровой пище

Эдди расценивал камеру предварительного заключения в полицейском участке как наихудшее место на земле, пока его не вывели оттуда, не запихнули в коричневый мешок и не заперли в конечном итоге в комнате приюта, которая была похожа на тюремную камеру больше, чем сама тюремная камера. Эта комнатушка была такой тесной, что в ней и кошке негде было бы повернуться, хотя ни одна находящаяся в здравом уме кошка не согласилась бы здесь поселиться — прежде всего потому, что испугалась бы крысы.

Заметьте, что я употребил слово «крыса» в единственном числе: не «крыс» (это родительный падеж множественного числа), а именно «крысы». В комнате жила крыса, и Эдди был вынужден, как говорится, делить с ней кров. Если бы это была крыса из комикса, ее нарисовали бы с черной пиратской повязкой на глазу и с татуировкой на плече. Пожалуй, она жевала бы спичку, торчащую из уголка рта. Но поскольку Эдди приходилось иметь дело с реальной крысой, все, что он мог о ней сказать, — это то, что она была очень большой и очень страшной.

Здесь уместно будет заметить, что у крыс, как и у волков, очень плохая репутация. Видимо, потому, что о них пишут всякие гадости в газетах. Как только обрушивается какой-нибудь домик трех поросят, в этом тут же обвиняют волка; стоит эпидемии смертоносной чумы прокатиться по Европе, унося миллионы жизней, как в этом тут же обвиняют крыс. Между тем если бы крысам дали шанс, они, возможно, были бы очень милыми, чистыми, дружелюбными и любвеобильными существами, источающими приятный аромат и тратящими половину своих доходов на благотворительность (в данном случае я имею в виду крыс с высокими доходами). Но та конкретная крыса, с которой пришлось иметь дело Эдди, не обладала ни одним из вышеперечисленных достоинств. Эта крыса жила в полном соответствии с девизом Приюта для Благодарных Сирот имени святого Вурдалака.

Теперь пришло время сообщить вам, что это был за девиз, а заодно и рассказать о святом Вурдалаке. Святые — это, как правило, хорошие люди. Поэтому сначала поговорим о том, как становятся святыми.

Приведу один пример. Жил на свете парень по имени Кевин, который стал святым благодаря тому, что высунул руку из окна. Конечно, это только начало истории. Он высунул руку из окна — возможно, для того, чтобы помахать ею на прощанье своему дружку или узнать, не накрапывает ли дождь, — и на нее села птичка. По-видимому, она подумала, что это ее гнездо, и снесла яйца прямо на ладони у Кевина. Не могу сказать, почему она так подумала: то ли у Кевина была волосатая рука, то ли птичка отличалась близорукостью.

Как бы то ни было, птичка приняла его руку за гнездо, снесла яйца и стала их высиживать. Кевин ждал. Стоял и ждал, боясь пошевелиться, чтобы не вспугнуть птичку. Он стоял до тех пор, пока из яиц не вылупились птенцы. Но это еще не конец истории. Ему пришлось простоять так, пока птенцы не оперились и не улетели. Только после этого Кевин позволил себе пошевелиться.

Конечно, вы готовы дать голову на отсечение, что первым делом он помчался в туалет. Ведь ему пришлось простоять неподвижно несколько недель с высунутой из окна рукой. Стало быть, за все это время Кевину ни разу не довелось посидеть на унитазе. Кроме того, вы можете себе представить, как у него разболелась рука. Вспомните, как устает рука, когда вы поднимаете ее на уроке и забываете вовремя опустить (это случается, когда за окном происходит что-то более интересное, чем вопрос учителя, на который вы собирались ответить). Короче говоря, Кевина причислили к лику святых.

Еще один хороший способ стать святым состоит в том, чтобы подвергнуться каким-нибудь ужасным мучениям, но не отречься от своей веры. Однако тут есть одна загвоздка: от человека, которого зовут святым Вурдалаком, вряд ли можно ожидать чего-нибудь хорошего. С этим именем плохо вяжется доброта, верность своим убеждениям и тем более святость. И в этом заключена ужасная несправедливость.

Дело, видите ли, в том, что со временем имена меняются, иногда по ошибке. Однажды в море было обнаружено судно под названием «Мери Челеста», дрейфовавшее без команды на борту. Это было очень странно, и люди все еще говорят об этом судне и по сей день пишут о нем книги. И что же? В девяти случаях из десяти они называют его «Мария Челеста» (с «а» вместо «е» и дополнительной буквой «я» на конце). Даже в солидных справочниках и монографиях, написанных очень мозговитыми людьми в очках с сильным увеличением и с огромными лбами, вы прочтете имя «Мария Челеста»; но это неправильно. Между тем не так уж трудно выяснить, как на самом деле называлось это судно. Если вы обратитесь к первоисточникам и как следует пороетесь в старинных документах, то докопаетесь до правды. Но стоит кому-нибудь хотя бы однажды допустить ошибку, как ее начинают повторять за этим человеком бесконечное число раз (как говорят газетчики, тиражировать). И в результате неправда становится правдой.

Нечто подобное приключилось и со святым Вурдалаком. На самом деле его звали Вудро Лаки, что означает «Счастливчик Вудро». Но даже это не совсем верно. Его первое имя было Вирджин, но только не подумайте, что его назвали так в честь штата Вирджиния, поскольку в то время Северную Америку еще не открыли; правда, индейцы так не считали, но много ли возьмешь с людей, полагавших, что можно прожить счастливо без Диснейленда и Макдоналдса? Так вот, когда он стал святым, его назвали «святой Вирджин Вудро Лаки», но для краткости первое имя опустили, и получилось «святой Вудро Лаки», что, как я уже говорил, означает «Счастливчик Вудро».

Вудро действительно был счастливчиком. Он жил в те времена, когда короли носили дурацкие имена вроде Карл Смелый или Эдвард Вонючий, и был сыном дровосека. (Дровосеком была его мать. Исторические источники умалчивают о том, чем занимался его отец.) Если бы вы были в те времена сыном дровосека, то перед вами были бы открыты два пути: либо вырасти и тоже стать дровосеком, либо умереть в детском возрасте.

Умереть можно было от множества разных причин. Ваш лорд мог убить вас за то, что вы наступили на его любимую клумбу; вас могли послать воевать против какого-нибудь богомерзкого народа (который мог оказаться вовсе не таким богомерзким, как ваш собственный лорд, но у вас не было возможности это проверить); вы могли умереть и от какой-нибудь не слишком серьезной болезни типа кашля или насморка из-за отсутствия хороших врачей и лекарств.

Вудро не умер в детском возрасте, но и не стал дровосеком. Он стал святым. Биографии святых частенько бывают, мягко говоря, не вполне достоверными, потому что, как правило, пишутся через много лет после якобы имевших место событий, но история о том, как Вудро стал святым, хорошо документирована.

Однажды Вудро повел свою козу на водопой (я не уверен, что козы в этом нуждаются, но поскольку это обстоятельство упоминается во всех источниках, я не решился о нем умолчать); он шел и думал о бородах. Возможно, он думал о них потому, что имел дело с бородатой козой. А может быть, дело было в том, что в те времена практически все мужчины носили бороды, так как никто еще не изобрел приличной бритвы (а если кто и изобрел, то никому об этом не сказал). Как бы то ни было, Вудро думал о бородах, когда увидел у себя под ногами цветок.

Он нагнулся, сорвал цветок, поднес его к носу и понюхал — как раз в тот момент, когда на него села пчелиная матка. Пчелиная матка искала для своего роя новое пристанище, и если вы знаете хотя бы что-нибудь о пчелиных матках, то вам должно быть известно, что куда летит она, туда летят и все остальные пчелы. Поэтому не успел Вудро понять, что происходит, как огромный, многотысячный пчелиный рой расположился на его подбородке и устроил себе там что-то вроде улья. Издалека могло показаться, что у Вудро выросла большая борода.

Как раз в это время огромная вражеская армия показалась из-за холма, и ее полководец — в одних источниках его называют Саймоном Безобразным, а в других, более беспристрастных, Саймоном Некрасивым — поскакал на коне прямо к Вудро. Неприятельская армия только что высадилась на берегу, и Вудро был первым из местных жителей, кто с ней повстречался. Когда Саймон С Неприятной Внешностью увидел огромную гудящую бороду, которая меняла форму прямо у него на глазах, он развернул коня и в панике помчался прочь, увлекая за собой армию.

Предполагается, что он сказал при этом что-то умное типа: «Если в этой стране даже обыкновенные крестьяне имеют такие жуткие магические бороды, то каким же могуществом должен обладать их король!» Я подозреваю, что на самом деле он сказал: «Ребята! Сматываемся отсюда, пока целы!»

Что бы ни сказал Саймон, его армия покидала страну в такой спешке, что вся целиком взгромоздилась на один корабль, хотя захватчики прибыли на пяти судах. Естественно, все они пошли ко дну из-за перегрузки корабля.

Четыре пчелы — и в этом едины все источники — ужалили Вудро, после чего весь рой снялся с его подбородка и улетел (что бывает нечасто, коль скоро пчелы обосновались на новом месте), оставив Вудро с красным лицом и измятым цветком в руке. После этого происшествия его стали величать не иначе как святым Вудро Лаки. Слово «святой» добавили к его имени не только потому, что он спас свою родину от врага, но и оттого, что он спас ее таинственным образом; неудивительно, что по стране поползли слухи о «чуде». Обнаружился и свидетель происшествия — проходивший мимо монах, который подтвердил, что все так и было.

Остаток жизни Вудро провел в очень комфортабельной пещере под названием Эрмитаж, или Приют отшельника, выдавая по баночке меда навещавшим его туристам. Все шло хорошо до тех пор, пока — через 300 лет после описываемых событий! — один журналист не допустил ошибку: вместо того, чтобы назвать Вудро «святым Вудро Лаки», он назвал его «святым Вурдалаком». И это имя закрепилось за Вудро настолько прочно, что через какое-то время уже все величали его не иначе как святым Вурдалаком. В результате те люди, которые ощущали в себе задатки упырей, вурдалаков и кровососов всех мастей, стали считать его своим святым покровителем. По-видимому, по этой причине его имя и было присвоено Приюту для Благодарных Сирот.

Девиз этого приюта гласил: «Работай из последних сил. Живи в грязи. Будь несчастлив». Судя по тому, что успел увидеть Эдди (включая крысу), жизнь в приюте была организована в строгом соответствии с этим девизом. Кроме крысы, кровати и, естественно, его самого, в комнате находилась еще одна вещь, о которой я, кажется, уже упоминал. Речь идет об огромной книге, на переплете которой было вытиснено потускневшими золотыми буквами «ПРАВИЛЬНАЯ КНИГА».

Поскольку в те времена под этим названием была известна Библия, Эдди почти не сомневался, что это она и есть. Каково же было его изумление, когда он открыл книгу и обнаружил в ней множество красочных картинок с… Попробуйте сообразить. Держу пари, что вы ни за что не догадаетесь.

На картинках была изображена еда. Там можно было увидеть торты с трюфелями, фруктовые салаты и все такое прочее — словом, те лакомства, от которых текут слюнки, как только вы о них подумаете. В наше время такая книга называлась бы «КНИГА О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ».

Взглянув на картинки, Эдди понял, что очень голоден; а ведь он провел в приюте всего несколько часов. Он подумал о том, как, должно быть, мучаются здесь другие дети — настоящие сироты, — если у них в комнатах есть такие же книги. Ведь это сущая пытка — смотреть на аппетитные лакомства (особенно на те из них, которые покрыты шоколадной глазурью или кремовыми розами, украшенными сочными вишенками), зная, что тебе не дадут поесть ничего, кроме каши из затвердевшего крахмального клея или супа из вареных ошметков износившейся кожаной обуви. (Когда Эдди вытащили из мешка, его провели через кухню, которая располагалась на пути к его комнате, так что он получил представление о том, что его ожидает по части еды.)

На некоторых картинках виднелись следы зубов, а кое-какие из них были съедены под самый корешок книги. Эдди представил себе, как мальчик-сирота, живший в этой комнате до него, съедает картинку с пудингом вместо самого пудинга. Должно быть, он здорово проголодался. Разумеется, вы уже догадались, что в этой комнате жил тот самый мальчик, который действительно сбежал из приюта и за которого приняли нашего героя Эдди Диккенса.

Эдди не повезло: мешок, в котором его доставили в приют, был таким грязным (по-видимому, раньше в нем хранили уголь), что, когда мальчика вытащили из него, он и сам не узнал бы собственного отражения в зеркале. Похоже, никто из персонала не заметил, что в приют был доставлен не тот мальчик. И у него не было никаких оснований надеяться, что безумный дедушка и безумная бабушка вызволят его отсюда. Так что же делать?

Когда Эдди стал склоняться к мысли, что его положение безнадежно, послышался скрежет ключа в замке и дверь отворилась. Весь дверной проем заполнила женщина — самая большая из всех представительниц женского пола, которых ему довелось повидать на своем веку.

Эдди поднял голову и окинул ее взглядом.

— Как поживаешь? — спросила она, грозно сверкая жестокими красными глазами.

— Так себе, — ответил Эдди. — Видите ли, произошла ужасная ошибка…

Женщина ударила его по голове огромной деревянной ложкой.

— КАК ПОЖИВАЕШЬ? — повторила она вопрос, но на этот раз заглавными буквами.

— Ой-ой-ой. Меня зовут Эдди Диккенс. Произошла ужасная ошибка, — пролепетал Эдди, потирая быстро растущую на голове шишку.

— Тебе прекрасно известно, что ты должен отвечать «Доброе утро, добрый день или добрый вечер, миссис Жестокосердая» каждый раз, когда имеешь удовольствие меня видеть, — проговорила женщина.

Она произнесла эти слова с таким видом, будто была королевой Англии, но ее голос напоминал голос крысы, заговорившей на человеческом языке.

— Доброе утро, добрый день или добрый вечер, миссис Жестокосердая, — протараторил Эдди. — Меня зовут Эдди Дик…

Эдди не смог закончить фразу, так как огромная рука обхватила его вокруг шеи и подняла так высоко, что он стукнулся головой о потолок.

— Что у тебя за манеры, мальчик? — прорычала миссис Жестокосердая, отбросив претензии на то, чтобы быть королевой чего угодно, кроме этого гиблого места. — Неужели ты действительно решил, что сможешь отсюда убежать? Всерьез понадеялся, что избавишься от моей опеки?

Эдди и рад был бы объяснить, что он и не думал ниоткуда сбегать, но смог выдавить из себя только невнятное «ффррллххх», что заставило его вспомнить о своей дорогой матушке, которая вечно набивала рот луком или сосала кубики льда в форме знаменитого генерала. Горькие слезы покатились по его щекам.

Глубоко удовлетворенная тем, что заставила мальчика заплакать, миссис Жестокосердая ослабила хватку вокруг шеи Эдди, и мальчик мешком упал на пол.

После этого женщина нагнулась и ласково погладила крысу между ушами — точно так же, как мы с вами погладили бы кошку. Это была ошибка с ее стороны, потому что Эдди, в отличие от других мальчиков, которые провели в Приюте для Благодарных Сирот имени святого Вурдалака долгие годы, не был истощен скудным питанием и изнурен непосильным трудом, а главное, не утратил надежду на спасение. Человек, сумевший пережить поездку в экипаже с Безумной Тетей Мод и ее неподвижным горностаем, не мог позволить этой дылде испортить себе жизнь.

Не тратя времени на раздумья, он обеими руками схватил «ПРАВИЛЬНУЮ КНИГУ», поднял ее как можно выше и что было мочи саданул ею миссис Жестокосердую по голове. На лице женщины отразилось чувство крайнего недоумения и искреннего изумления, быстро сменившееся выражением беспамятства: миссис Жестокосердая потеряла сознание и повалилась ничком на испуганную крысу.

Эдди решил ковать железо, пока горячо. Выскочив в коридор, он прикрыл снаружи дверь своей комнаты — давайте честно признаем, что на самом деле это была тюремная камера, вы согласны? — и повернул ключ в замке. Ключ был насажен на большое железное кольцо, на котором болтались также и десятки других ключей. Имея в своем распоряжении столько ключей, он сможет отпереть чуть ли не все комнаты Приюта имени святого Вурдалака! Он сможет проникнуть во все помещения и пройти приют насквозь. Он сможет освободить кого угодно. Да, именно этим он сейчас и займется. Освободит всех сирот и организует массовый побег!