Беспросветный Тупик

Снова в пути

Они продолжили путешествие в Беспросветный Тупик на следующее утро, которое выдалось необычайно ясным и теплым. Перед этим Безумный Дядя Джек и Еще Более Безумная Тетя Мод немного подкрепились; гостеприимный мистер Лоуф подал им на завтрак почки, приправленные пряностями, шесть яиц, сваренных вкрутую, окорок и несколько стаканов портвейна. Эдди позавтракал на крышке своего сундучка. Ему подали корку черствого хлеба и кусочек заплесневелого сыра.

Когда миссис Лоуф появилась на конюшне в первый раз с подносом в руках, кусок свежеиспеченного хлеба был еще теплым, с пылу с жару, а кусок сыра лишь слегка подернулся благородной плесенью. Но стоило миссис Лоуф осознать, что она по ошибке подает мальчику довольно свежие продукты, как она довольно вежливо извинилась (на языке людей, подобных мистеру Памблснуку, эти выражения прозвучали бы так: «достаточно свежие продукты» и «она достаточно вежливо извинилась») и устремилась обратно на кухню.

Через пару минут миссис Лоуф вернулась с черствым хлебом и заплесневелым сыром на подносе и еще раз извинилась перед мальчиком.

— Простите меня великодушно, мистер Эдмунд, — сказала она. — Не знаю, чем я думала, видно, бес меня попутал. Сами посудите, не могла же я вам позволить распространять по всей округе слухи о том, как хорошо принимают постояльцев в нашей гостинице! В этом случае сюда валом повалил бы народ и у меня не осталось бы ни минуты покоя.

— Извините?.. — переспросил Эдди. Он не был уверен, что правильно ее понял.

— Вот вам, например, понравилось бы, если бы чужие люди остановились на ночлег в вашем доме? Что бы вы сказали, если бы у вас дома установился такой порядок: едва успевают уехать одни гости, как вслед за ними являются другие. Признайтесь честно: вам бы это понравилось?

— Но ведь гостиницы для того и предназначены… — начал было Эдди, но встретил яростный отпор со стороны миссис Лоуф.

— Вам легко говорить, мистер Эдмунд. Положа руку на сердце, меня нисколько не удивляет, что ваше мнение полностью совпадает с мнением моего мужа, мистера Лоуфа. Ведь ему не приходится менять простыни, мыть посуду, стирать и гладить белье. Куда там! Все, что ему приходится делать, — это пить пиво у стойки бара и время от времени говорить постояльцам: «Ваше здоровье, господа хорошие». Вот и все, что ему приходится делать.

— Тогда почему вы работаете в…

— Так уж получилось. Но я не хочу, чтобы у вас создалось ложное впечатление о нашем гостеприимстве, — сказала она, раскладывая несвежие продукты на крышке его сундучка. — Ешьте, что дают. И скажите спасибо, что вас вообще не оставили без завтрака.

Эдди Диккенс заметил в тарелке трещину, в которую глубоко въелась грязь по меньшей мере шестимесячной давности. Миссис Лоуф была истинным профессионалом: она умела испортить аппетит кому угодно!

— Спасибо, — пробормотал вконец растерявшийся Эдди.

Если бы это было возможно, Безумный Дядя Джек, несмотря на плотный завтрак, выглядел бы сегодня еще более худым, чем вчера. Он помог своей жене и неподвижному горностаю забраться в коляску, захлопнул дверцу за Эдди, а сам взгромоздился на козлы.

Мистер Лоуф вывел лошадь из парадного подъезда «Придорожной гостиницы» и впряг ее в экипаж.

— Спасибо вам, добрый человек, — сказал Безумный Дядя Джек и полез в карман своего пальто. Через какое-то время он извлек из него вяленого угря и кинул рыбину хозяину гостиницы.

— Нет, это вам спасибо, сэр, — отозвался мистер Лоуф, ловко поймав угря и подмигнув при этом Эдди Диккенсу, который наблюдал за происходящим из окна экипажа.

Эдди представил себе, как мистер Лоуф складывает угря в пакет вместе с той вяленой рыбой, которой его двоюродный дедушка расплатился за стол и постель, запечатывает его, наклеивает марку и посылает бандероль его отцу.

— До свиданья, мистер Эдмунд! — расплылся в улыбке мистер Лоуф. — Желаю удачи!

— Скатертью дорога! — присоединилась к мужу миссис Лоуф, не скрывая своей радости.

Раздался щелчок кнута, затем послышалось громкое ржание, но его издал двоюродный дедушка Эдди, а не лошадь, которая была слишком сонной, чтобы разговаривать в такую рань. Тем не менее экипаж тронулся с места.

Мистер и миссис Лоуф бежали рядом с экипажем, размахивая руками и напутствуя Эдди прощальными восклицаниями.

— Черкните нам письмецо, мистер Эдмунд! — крикнул хозяин гостиницы.

— Только не отправляйте его! — уточнила его жена.

— Приезжайте к нам еще! — крикнул хозяин.

— Этого еще не хватало! — уточнила его жена.

— Если будете где-нибудь поблизости… — начал мистер Лоуф.

— …то держитесь подальше от этого места, — закончила фразу его жена.

Напутствия в том же духе продолжались до тех пор, пока экипаж не набрал скорость и не оставил хозяина гостиницы и его супругу далеко позади.

Эдди вынужден был признать, что миссис Лоуф действительно сумела проявить редкую нелюбезность и недюжинное негостеприимство; эта женщина добилась своего: мальчик дал себе зарок больше никогда не останавливаться в «Придорожной гостинице».

— Который час? — спросила Безумная Тетя Мод.

Задавая этот вопрос, она смотрела прямо на Эдди, поэтому он решил, что на этот раз она обращается к нему, а не к набивному чучелу горностая.

— Боюсь, у меня нет часов, — осторожно проговорил Эдди.

— Тогда возьми мои. — Его двоюродная бабушка порылась в лежавшей на соседнем сиденье лоскутной сумочке, достала из нее серебряные карманные часы на цепочке и протянула их Эдди. — Итак, который час?

Эдди посмотрел на стрелки.

— На часах три минуты девятого, — сообщил он, возвращая часы.

Безумная Тетя Мод взяла часы и стала их внимательно изучать: она долго поворачивала их и так и сяк, ощупывала своими скрюченными пальцами, а напоследок даже понюхала и попробовала на зуб.

— Я не могу принять такой подарок, — сказала она наконец. — Это чистое серебро высшей пробы. — Приложив часы к правому уху, она прислушалась и добавила: — К тому же у них очень дорогостоящее тиканье. Нет, я самым решительным образом отказываюсь принять такой дорогой подарок, тем более от ребенка.

— Но ведь часы ваши, — попытался объяснить ей Эдди.

— Нет, я не могу их принять, — твердо стояла на своем Безумная Тетя Мод. — Не хочу и слышать об этом. Что сказала бы твоя бедная, расплывчатая по краям мать, если бы узнала, что ее сын пытается сбыть с рук такую драгоценную вещь? Я не удивлюсь, если окажется, что это семейная реликвия.

Эдди вздохнул и, чтобы прекратить бесполезные препирательства, опустил часы в свой карман.

— Воришка! — истово завопила Безумная Тетя Мод. — Маленький воришка!

Она схватила за хвост неподвижного горностая Малькольма и стала размахивать им, как палкой. Горностай оказался твердым, как настоящая дубинка полицейского; это было грозное оружие в руках у Безумной Тети Мод.

— Сейчас же верни мне мою собственность! — потребовала она.

Эдди сглотнул слюну. Он засунул руку в карман, достал из него часы и протянул их своей двоюродной бабушке.

Безумная Тетя Мод расплылась в улыбке от уха до уха.

— Какой очаровательный подарок, — защебетала она. — Как это мило с твоей стороны, мой дружок.

Бережно уложив Малькольма на соседнее сиденье, она наклонилась, открыла окно экипажа и выбросила из него часы.

— Бесполезная безделушка, — брезгливо пробормотала она.

Снаружи раздался крик и шум какой-то возни. Экипаж резко затормозил и остановился, отчего Эдди слетел с сиденья и, к своему ужасу, приземлился у ног двоюродной бабушки, уткнувшись головой в ее колени.

Промямлив слова извинения, он поднялся на ноги, выглянул в окно — и увидел странника с густой бородой.

Бородатый странник одной рукой потирал голову, а в другой держал часы Безумной Тети Мод.

Безумный Дядя Джек соскочил с козел экипажа и направился к страннику.

— С какой стати вы так громко заорали? — сердито спросил он у бородатого странника. — Своим криком вы напугали мою лошадь.

— А с какой стати кто-то из вас запустил в меня метательным снарядом? — спросил в свою очередь бородатый странник, с трудом сдерживая ярость.

— Кто и чем в вас запустил? — не понял Дядя Джек.

— Один из членов вашей шайки выстрелил в меня ядром! — объявил бородатый странник. Когда выяснилось, что Дядя Джек все равно ничего не понял, странник предпринял еще одну попытку изложить суть дела. — Кто-то из вашей команды кинул в меня карманные часы.

— Интересное дело! — воскликнул Безумный Дядя Джек.

Не успел бородатый странник опомниться, как двоюродный дедушка Эдди выхватил часы у него из рук и стал пристально их рассматривать.

— Это часы моей любимой жены Мод, — заключил он. — Я подарил их жене на день рождения, когда ей исполнился двадцать один год. Если не верите, прочтите, что здесь написано.

С этими словами он сунул часы под подбородок бородатому страннику. Когда тому удалось выпутать серебряную цепочку из своей бороды, он прочел на часах надпись:

Дорогой Мод

по случаю 2-го Дня рождения

Джек

Бородатый странник нахмурился.

— Разве вы не сказали, что подарили эти часы своей жене по случаю двадцать первого дня ее рождения? — спросил он после довольно продолжительного раздумья.

— Ну и что с того? — отозвался Безумный Дядя Джек, засунув руки в карманы и сжав в каждом из кулаков по вяленой рыбе.

— А то, что в надписи говорится о втором, а не о двадцать первом дне рождения, — гнул свое бородатый странник.

Дядя Джек ухмыльнулся ему в лицо, давая тем самым понять, что считает бородатого странника круглым идиотом.

— Было дешевле выгравировать «2-го», чем «21-го», — пояснил он. — Ведь при гравировке приходится платить за каждую букву.

— Но «1» в числе «21» — это цифра, а не буква, — заметил бородатый странник.

— Значит, я переплатил! — расстроился Безумный Дядя Джек. — Спасибо, что обратили на это мое внимание, сэр. После того как мы устроим моего племянника в Беспросветном Тупике, я съезжу в магазин, где пятьдесят пять лет тому назад купил эти часы и выгравировал на них надпись для моей дорогой Мод. И решительно потребую, чтобы они вернули мне полпенни!

— Да, все это прекрасно, но вы так и не объяснили мне, по какой причине я стал мишенью для обстрела часами! — не унимался бородатый странник.

Безумный Дядя Джек просунул свою узкую голову в открытое окно экипажа, едва не выколов Эдди глаз своим попугаеклювым носом.

— Мод, дорогая, — обратился он к жене.

— Да, мой цветик-семицветик, — отозвалась она.

— Это ты бросила свои часы в этого джентльмена?

— Джентльмена? Ты называешь этого субъекта джентльменом?! — рассвирепела вдруг она. — Это не джентльмен, а борода на толстых ножках.

— Я спрашиваю: ты бросила в него часы?

— Я в него не целилась, — заявила Мод. — Просто он попался у них на пути.

— Это меняет дело, — заключил Безумный Дядя Джек, удовлетворенный тем, что ему удалось докопаться до истины. Повернувшись к бородатому страннику, он заявил: — Моя жена ничего в вас не бросала. Просто она кинула предмет, а ваша голова оказалась у него на пути. — Безумный Дядя Джек решил, что инцидент исчерпан, и направился к козлам экипажа.

Однако бородатый странник положил руку на плечо Дяди Джека и произнес зловещим тоном:

— Мне придется вас немного задержать, сэр. Мы находимся в общественном месте, и я имею право ходить по этой дороге, сколько моей душе будет угодно. И зарубите себе на носу: я никому не позволю безнаказанно покушаться на это мое священное право.

Безумный Дядя Джек высвободился из-под руки странника и взгромоздился на козлы экипажа.

— Ваша голова оказалась на пути у часов, сэр, только и всего, — резюмировал он. Ему так понравилась эта фраза, что он повторил ее еще раз: — Ваша голова оказалась на пути у часов, сэр, только и всего.

— В таком случае и вы не обижайтесь, если голова этого мальчика окажется на пути у моей пули, — прорычал бородатый странник.

Он распахнул камзол и выхватил из-за пояса револьвер. Просунув руку в окно экипажа, он наставил дуло на Эдди и прицелился ему в голову — ровнехонько промеж глаз.