Беспросветный Тупик

Мистер Памблснук

Методом проб и ошибок Эдди убедился, что теплее всего лежать в сундучке, но за всю ночь он так и не смог заснуть. Причина заключалась не в том, что мальчик был длиннее сундучка и ему приходилось сворачиваться клубочком, чтобы в нем поместиться. И даже не в том, что через каждые десять минут Еще Более Безумная Тетя Мод врывалась на конюшню, поднимала крышку сундучка и визжала своим резким голосом, пригодным для натирания сыра: «Ты еще не спишь?»; при этом расплавленный воск падал с ее свечи на лицо Эдди. Однако все это было лишь полбеды. А вся беда была в том, что в дальнем углу конюшни труппа странствующих актеров репетировала спектакль.

Странствующими актерами называли ту странную породу людей (как мужчин, так и женщин), которые шлялись по стране, заманивая ни о чем не подозревающих селян (это местные жители, которые говорят «ага» вместо «да») на сборища под названием «представления».

Так уж повелось, что труппа странствующих артистов возглавлялась человеком, которого называли «актер-импресарио» (что-то вроде «играющего тренера»), Актера-импресарио легко можно было узнать по внушительной комплекции, по трости с серебряным набалдашником, с которой он никогда не расставался, а также по его гулкому неестественному голосу (актер-импресарио имел обыкновение употреблять двадцать два слова там, где хватило бы одного) и по замысловатому смешному имени. Почти всех актеров-импресарио звали «мистер Памблснук», и данный мистер Памблснук не был исключением из этого правила. Он сидел на куче соломы в углу конюшни «Придорожной гостиницы» и давал актерам ценные указания.

— Пых! Пых! — говорил он.

— Оооо, ты и вплямь такой забавный, мой длажайший муженек, — засмеялась его жена, обладавшая рядом скверных привычек, среди которых была и такая: она произносила звук «л» вместо «р». К тому времени, когда вы дойдете до конца следующей страницы, вы возненавидите ее так же, как и все остальные, включая автора. — Оооо, ты шамый остлоумный шеловек на земле, мой длажайший муженек. Кто посмеет это отлицать? — с вызовом спросила она, и это высказывание прекрасно характеризует еще три скверные привычки этой дамы.

Миссис Памблснук начинала все фразы с восклицания «оооо» (обычно с четырьмя «о»); кроме того, она глотала согласные и везде, где это было возможно, заменяла их своим любимым звуком «ш». В довершение всех этих безобразий она сопровождала каждое свое обращение к мужу словами «мой длажайший муженек».

А для того чтобы и глухие получили повод для раздражения (не могла же она обездолить глухих!), миссис Памблснук приобрела также и ряд визуальных скверных привычек. Все ее лицо было покрыто красными прыщами, такими яркими, каких никто никогда не видел на человеческом лице — напоминаю, что дело происходило в то время, когда люди еще имели человеческие лица, — и миссис Памблснук приобрела по этому случаю скверную привычку расковыривать прыщи своими когтеобразными ногтями и складывать то, что ей удавалось наскрести, в специальный карман, пришитый к подолу ее платья. Еще одна скверная привычка этой дамы состояла в том, что она делала впоследствии с содержимым кармана, но как бы вы меня ни умоляли, я никогда об этом не напишу. Никогда!! Лучше не просите!!!

Существовали некоторые разногласия относительно того, каким образом на ее лице появились эти самые прыщи. Некоторые из странствующих актеров были убеждены, что прыщи возникли после того, как миссис Памблснук выпила принадлежавшую ее мужу «Примочку для бровей», однако другие утверждали, будто прыщи появились из-за того, что последние сорок лет она каждый день перед сном наносила на лицо густой слой театрального грима. Одно не вызывало никаких дискуссий: ни те, ни другие не сомневались в том, что набивать карманы подгнившей кожной шелухой — самое недостойное из всех занятий, какие только можно себе вообразить.

Поэтому мы поступим разумно, если вернемся к мистеру Памблснуку, который репетирует трудную сцену из нового спектакля.

— Запомните одну вещь. Вы добьетесь хороших результатов только в том случае, если будете проявлять внимание к мельчайшим деталям. Именно это приносит успех актеру, дети мои. Клянусь, вы не пожалеете о затраченных усилиях, — вещал он.

Эдди обреченно застонал. Осознав, что, несмотря на все затраченные усилия, уснуть ему все равно не удастся, он выбрался из сундучка и, потирая глаза, пошел по усыпанному соломой полу к актерам, чтобы от нечего делать поглазеть на репетицию.

— Внимательно понаблюдайте за тем, как я достаю из кармана носовой платок и придаю этим простым действием новый смысл всему зрелищу, вдыхаю в него новую жизнь, — проговорил мистер Памблснук. — Обратите внимание на то, что манипуляции с платком становятся трактовкой всего спектакля в целом.

С этими словами актер-импресарио вынул носовой платок из кармана своего камзола, сопровождая это в общем-то будничное действие довольно странными ужимками.

Вся актерская братия разразилась бурными аплодисментами, к которым присоединился и юный Эдди Диккенс. Мальчик никогда не видел, чтобы кто-нибудь доставал из кармана платок таким удивительным образом. Это было драматично. Волнующе. Эдди поймал себя на том, что его всерьез обеспокоила судьба этого платка.

— Оооо, у нас появилась публика, мой длажайший муженек! — воскликнула миссис Памблснук, которая обнаружила Эдди и нарушила тем самым магию единения. — Следи нас юный джентльмен.

Мистер Памблснук с величественным видом уставился на мальчика.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Эдди Диккенс, сэр, — пролепетал Эдди.

В это мгновение Безумная Тетя Мод в очередной раз ворвалась на конюшню и решительно устремилась к сундучку Эдди, держа в руке горящую свечу. Она откинула крышку сундучка и, не обращая внимания на очевидный факт, что в нем никого не было, закричала:

— Ты еще не спишь?

Не дожидаясь ответа (которого в любом случае не последовало бы), она с громким стуком захлопнула крышку, выбежала из конюшни и скрылась в ночной мгле.

— Оооо, какая очаловательная леди, мой длажайший муженек! — проворковала миссис Памблснук, проводив двоюродную бабушку Эдди восхищенным взглядом. Она смотрела на Безумную Тетю Мод так, будто это была сама королева Англии. — Какая глация, какие изысканные манелы!

— В самом деле, — согласился ее муж. Снова повернувшись к Эдди, он спросил: — Как я понимаю, ты родственник миссис Диккенс?

Эдди кивнул. Для тех читателей, которые забеспокоились по поводу того, что мы будем цацкаться с этими бродячими актерами до конца книги, у меня есть хорошая новость: не бойтесь, нам это не грозит.

Судьба распорядилась так, что неосторожно оброненная кем-то спичка послужила причиной пожара: сначала загорелось сено, а потом и одежда некоторых актеров-статистов.

Если бы это случилось во время одного из так называемых «представлений», шоу все равно продолжалось бы, даже если бы пришлось заплатить за это множеством человеческих жизней.

Одно из правил, которыми люди этой профессии руководствуются в своей жизни, гласит: «Шоу должно продолжаться». К счастью, Эдди присутствовал не на шоу, а на репетиции, поэтому вместо того, чтобы позволить огню спалить все дотла, загоревшиеся актеры выбежали во двор «Придорожной гостиницы», где товарищи сбили пламя с их одежды, а затем окунули продолжавших дымиться коллег в корыта, из которых поили лошадей.

Между тем оставшаяся на конюшне супружеская пара не теряла времени даром: миссис Памблснук вплотную занялась своими прыщами, а ее муж стал практиковаться в закатывании глаз на манер того, как это делают знатные джентльмены: он готовился сыграть главную роль в спектакле «Яйцо вкрутую, или Завтрак аристократа».

Чета Памблснуков была так увлечена своими делами, что забыла о существовании Эдди.

Что ему оставалось делать? Мальчик со вздохом залез обратно в сундучок и захлопнул над собой крышку. Он так и пролежал там, свернувшись калачиком, до рассвета.