Бога.net (СИ)

Глава XI Перерождение

День прошёл как в тумане, будто один затянувшийся бред. И вроде всё хорошо, всё идёт по плану, а скверное расположение духа не оставляет меня с ночи. Уж не Призыв ли так остро чувствуется? Не знаю. То проваливался в забытье, то наблюдал за последними приготовлениями, то разговаривал с Проводником, всегда кстати оказывающейся рядом. Подозрительно. Или так и должно быть? В любом случае, с её присутствием мне как-то интереснее… странно, но общество Ирины создаёт для меня иллюзию жизни.

Темнота мавзолея сменилась серым светом дня. Не помню, как шёл, просто в один момент окружающая обстановка сменилась, будто кто-то переключил рычаг. Может, так оно и есть, какая разница… Я сел на уцелевшую часть ступени, облокотился о стену и попытался насладиться моментом. Сегодня по-настоящему холодно. Я не чувствую этого, просто знаю. Мёртвому телу такая погода нравится, да и разуму тоже, ведь не приходится тратить силы на предотвращение разложения… Славно.

Я посмотрел перед собой. Разрушенные надгробия, пожухлая трава — однообразная и в то же время милая картина простирается настолько, насколько хватает взгляда. Мёртвая тишина. Покой. Место силы, внушающее обывателю первобытный ужас, хотя и не только ему. Проводник тоже боится. Человек…

Дополняют картину тяжёлые чёрные тучи, изредка освещаемые вспышками белых молний, да жалобное завывание ветра, в которых слышится тоска умерших по жизни. Тучи… снова и снова привлекают внимание. Безотрывно смотрю на них и усмехаюсь: вовсе они не к дождю. И ни один из таких модных сейчас климатронов не в состоянии что-то изменить.

Буря приближается. То, к чему так долго шёл, вот-вот осуществится, но я не чувствую ничего, кроме грёбаной пустоты, буквально раздирающей на части. И жалею. В первый раз жалею о выбранном пути.

Бездна чёрного неба так созвучна бездне во мне. Я всё смотрю и смотрю на него, не понимая, почему, и вскоре начинает казаться, что оно тоже смотрит на меня. Так мы и глядим друг в друга. Бесконечно долго. Пока чернота туч не заполняет собой всё окружающее пространство… что, уже ночь?

Поднимаюсь, неуверенно оглядываюсь по сторонам. Кладбище изменилось. Из надгробий вырастают обугленные деревья, по стволам которых течёт бурлящая алая жидкость, в воздухе стоит характерный запах железа. Выглядит так, словно из «раненых» деревьев сочится «кровь», подходить ближе и проверять предположение как-то не очень хочется. Пройдя через смерть, перестаёшь интересоваться чем-либо и чувствовать любопытство — такую губительную для многих людей черту. Остаётся только разум. Но здесь, в обители ожившей тьмы, он стремительно капитулирует.

Чернота повсюду. Живая. Наблюдает тысячами глаз. И вот теперь я действительно чувствую его — холод… точно такой же, как в момент смерти.

— Я знаю, где ты, некромант, — слышится шёпот отовсюду.

И в это время темнота явила ещё более чёрный сгусток тени человеческого вида, в огромных треугольных глазах которого разливается слепящий белый свет. Жмурюсь, закрываю глаза ладонью, успевая заметить усмешку на невообразимом лице.

— И что дальше?

— Ну, ты меня достал, — неопределённый шёпот сменяется насмешливым мужским голосом, так похожим на… мой собственный.

Я хочу ответить, но горло сдавливает, хотя страха нет: меня нельзя убить, я уже мёртв. Но почему-то в этой бредовой реальности нуждаюсь в кислороде, а вдохнуть не могу. Скребу пальцами по шее, но натыкаюсь только на собственную кожу. Тень продолжает ухмыляться, принимая всё более чёткие очертания. Одной рукой пытаюсь разогнать морок…

И резко просыпаюсь. Перед глазами белый потолок, сам я лежу на кровати. Что-то это место совсем не смахивает на склеп: тут тепло и даже уютно. Часто дышу, сердце едва ли не выпрыгивает из груди, в голове каша и ненормальный рой мыслей, от напора которых хочется выть. Всё тело лихорадит. Стучу зубами и сажусь на кровати, обхватив себя руками, пытаюсь вспомнить, кто я и где.

Образы наслаиваются один на другой… Сраный Гонтьер, сраные иниспро, сраный Клэй, психопат-некромант, с которым меня так усердно пытаются объединить, и в этом даже что-то есть, если бы не одно но:

Я — не он.

Превозмогая озноб, тру виски.

Не он — а кто тогда?

Стук зубов и возрастающая дрожь мешают сосредоточиться… Может быть, Тень? Ха-ха, вот уж нет, даже нашёл в себе силы рассмеяться. Ещё скажи Йорик, ага. «Я знал его, Горацио»…

Джей. Вроде бы так меня звали чаще всего. Я прислушиваюсь к себе: никакого противоречия это не вызывает. Так. Теперь есть имя, уже лучше. С ним приходит и всё остальное, вызывая омерзение и ненависть к себе, слабому бесхребетному органическому существу, нашедшему спасение в наркоте, с которой и вовсе добрался до самого дна, предал мечты и оставил попытки выбраться. Жалкий человек, загибающийся в жажде новой дозы.

Плохо, очень плохо. Накрывает всё сильнее. Да сколько же я здесь торчу? Неделю? Месяц? Год? Пару дней? Не знаю, но достаточно, чтобы меня скрутило.

Снова обхватываю себя руками, раскачиваюсь из стороны в сторону, сжимая зубы.

Во всём виноват только ты. А знаешь, почему? Потому что ты жалкий трус. Убегал всю свою никчёмную жизнь и не только от дерьмового себя — всегда было и есть что-то ещё…

Оно снова приближается, вот только на этот раз спасения нет. То, что предлагал вспомнить мне Клэй, кажется, уйму времени назад… Наверняка его уже нет в живых. Это не мог быть сон или глюк — вся наркота успешно вывелась.

Но я не хочу вспоминать. Даже не помню почему, а сердце сковывает запредельный ужас.

Трус и придурок. Может, вызвать Гонтьера и признаться в том, чего не совершал, но могу воспроизвести в деталях, уж точно недоступных обывателю. Пара-тройка дней, суд, и всё. Был Джей — и нет.

Я смеюсь, едва не скатываясь в истерику. Несколько дней, да? Слишком, мать его, долго, мой счёт идёт на часы, во время которых что-то должно произойти. Очень многообещающе, не правда ли? Джей-Джей, когда же ты уже перестанешь притягивать к себе всё это дерьмо? Очевидно, когда перестанешь быть им. Справедливо.

Привет, самокопание, давно не виделись… поток неутешительных мыслей прерывается болью, пронзившей голову так, будто в неё вбили гигантский кол. Я жмурюсь, чувствуя, как по щекам стекает жидкость, всё во мне кричит от боли, но в реальности я не могу издать и звука, чтобы хоть как-то намекнуть на то, что мне нужна помощь.

Твою мать, как же больно! Сотрясаясь дрожью, падаю на кровать, поджимаю колени к груди, затылком упираясь в спасительную прохладу стены.

Началось.

Я жду агонии и нового взрыва боли, банальной потери сознания или даже смерти, но никак не этого… упорядоченный хаос всегда далёкий и непостижимый — вот он, космос, и я стремительно несусь в этом невообразимом пространстве, подчинённый чужой воле, сломленный. Я, наверное, умираю. Но только с тем, чтобы родиться вновь. Вселенная не такая, какой её показывают телескопы. Ни один из них, даже самый мощный, не способен передать и части того, как всё на самом деле… конечно, ведь мы воспринимаем мир только в трёхмерном виде, пространство и время для нас неизменны, здесь же нет времени и пространства. А что тогда?

Я близок к тому, чтобы понять это, но всё происходит слишком быстро, не успеваю за мыслями, сменяющими друг друга со скоростью выше световой… с моей нынешней скоростью, отчего-то неуклонно спадающей, пока я и вовсе не останавливаюсь. Чужая галактика. Пустая. Ни единой планеты или звезды — только мрак вечной ночи. Становится по-настоящему жутко, пока не замечаю сбоку от себя странное сияние. Поворачиваюсь, и… будь я проклят, это чёрная дыра!

Её края охвачены огненным сиянием, а в центре, кажется, сосредоточено абсолютное ничто. К которому я неумолимо приближаюсь, не делая и попытки бороться. Жутко и прекрасно одновременно.

Один этот миг стоит жизни. Но стоит ли моя жизнь его? И если у неё есть вход, то где-то должен быть и выход? Что там, по ту сторону реальности?

Неторопливый полёт снова превращается в стремительное падение. Все ответы там, за краем… меня затягивает в тоннель, сияющий изнутри огненным светом погибших звёзд или целых галактик, я падаю всё стремительнее, но вижу теперь совсем другое. Какофония образов и нескончаемый поток информации, в котором неумолимо теряю себя, растворяюсь… кто я? Держаться за свои воспоминания, не давать им рассеяться, иначе не вернусь, оставшись в этом потоке информации, поглощённом дырой за всё время её существования. Хранится она внутри, но записывается на поверхности, разграничивающей два пространства, — горизонте событий. И теперь все его «данные»… копируются? На… мой горизонт событий? Как долго это будет продолжаться, куда я стремлюсь?

Домой. В угасающую империю людей, вознёсшихся до Надразума далеко не от хорошей жизни. И всем виной я — Ан-Джей. Император, сбежавший при малейшей угрозе раскрытия давнего обмана. Император, остановивший долгую войну между колониями, не потому что так хотел, а потому, что кто-то должен был положить этому конец, убедив людей, что они не враги друг другу.

Самозванец, прислуживающий при королевском дворе, рано потерявший родителей в нескончаемой войне, как внутри планеты, так и с другими… отца я практически не помню, только знаю, что тот достойно погиб в бою, как подобает верному имперскому псу. Мать попала под волну репрессий. Мальчик, которому удалось выжить и пристроиться, ещё в детстве узнал жизнь с самых неприглядных её сторон, но не сдался.

Хотел остановить войну, увидеть другие небеса, и однажды судьба улыбнулась. Как раз тогда, когда я почти утратил надежду.

Я ухаживал за садом, когда встретился взглядом с улыбчивой светловолосой девушкой, которую часто до этого видел при дворе, но не придавал особого значения, как и многим другим. Ал-Клэй. Одно воспоминание о ней вызывает улыбку… Тогда нас разделяла только металлическая ограда, мы подошли ближе.

— Если хочешь изменить мир — следуй за мной, — её шёпот обжигал щёку, смысл сказанного доходил не сразу.

Так я познакомился с ней, а потом стал участником антиправительственного заговора просто потому, что внешне походил на будущего наследника короны. Тогда жизнь повернулась совершенно по-другому, я до сих пор не верю, что это действительно происходило со мной.

Меня научили всему, что должен знать императорский отпрыск. Затем, посчитав, что я готов, они выполнили заключительную часть плана — убийство наследника. В его же спальне. Без особого труда и сопротивления, как со стороны убивца, так и стражи: в новогоднюю ночь вся империя традиционно нажиралась. Всё, что осталось от наследного принца — только горстка пепла.

Я вжился в роль настолько, что забыл себя настоящего.

Потом «отец» умер во время очередной пьянки, мне было двадцать шесть, и за десять лет мне уже стало казаться, что этот старый чёрт никогда не умрёт, но наконец-то это случилось — я вступил в права наследования.

Со властью пришло много соблазнов, и я на некоторое время забыл о том, зачем я здесь, а спохватился уже тогда, когда против Земли вышли объединённые эскадры Союза Четырёх. Отбить атаку удалось, но с огромными потерями. Чувствовал уколы совести, взялся за ум, неустанно коря тем, что недостоин быть Императором, хотя Ал-Клэй и пыталась уверить, что это не так… Не было веры ни себе, ни ей, ни кому-либо ещё. Каждое моё действие, направленное на прекращение войны и достижения вроде бы светлого будущего, имело обратный эффект.

Если бы не Камень. Артерия, соединяющая миры между собой, способная дать Знание или Силу. Никому ничего не сказав, я отправился на богом забытую планету вечного льда и снега с характерным названием «Холод». Одна из немногих необитаемых планет, хотя колонизация происходила и на планетах с худшими условиями… Но нет. Не остались здесь люди.

Камень, столько лет занимавший мои сны и мысли, был здесь. Нашёл его, приземлился неподалёку, приложил ладонь к тёплой поверхности… И мне уже никогда не стать прежним.

Знание — мне, сила — Ал. Вместе мы исполнили единую для всех людей мечту.

Я правил долго, действительно долго, видел смены поколений и позитивные изменения уровня жизни с людским развитием. Установил мир и порядок, привёл общество к процветанию и, в общем-то, заручился народной любовью. Но нашлись и завистники по линии давно почившей «сестры». Они нагло потребовали отречения от престола, угрожая открыть всем моё некоролевское происхождение. У них действительно были все на то основания, исчерпывающие доказательства… Я мог бы их уничтожить, но страх затмил разум, и я послушно выполнил их волю. Люди не были против, даже рады. Это оказалось ещё большим потрясением. После отречения я мог бы путешествовать по другим мирам, но слишком любил свой, никакой другой мне не нужен был. Но и остаться тоже не мог. Стыдно и больно.

И потом совершил вторую самую большую ошибку своей жизни — решился на крио-заморозку. Если бы я только знал! Хорошо, удалось уговорить Ал-Клэй остаться и разбудить меня, когда придёт время, а то так и умер бы там.

Пришло, ничего не скажешь. Сижу в пустынном тронном зале, вспоминаю, ненавижу себя за те поспешные решения и совершенно не представляю, что делать дальше, куда идти?

Слишком поздно.

Я резко втягиваю в себя воздух, будто вынырнув из толщи воды. В какой-то степени так оно и было… Толща множества сознаний, чуждая мерность пространства. Полёт сквозь чёрную дыру всё ещё ощущается, но на некоторое время я возвращаюсь в родной мир. Хотя, будем откровенными, после пережитого от «меня» во мне осталось мало. Время перестало существовать, как и пространство, став чем-то незначительным. Остался только кусок стены и вечное настоящее, застывшее в одном моменте и в то же время динамично пересекающееся с прошлым и будущим.

Слишком много информации. Смертельно устал и хочу только одного: пусть это закончится как можно скорее.

Реальность снова теряет наметившиеся было очертания, я не чувствую собственного тела и уже сомневаюсь, что это когда-нибудь случится… Так, соберись, пошевели чем-нибудь, ну же, что ты лежишь тут как мешок дерьма! О, нет, постой. Ты и есть…

Мысль обрывается, меня выбрасывает в другой мир. Только не опять!

… теперь я семнадцатилетний парень. У меня нет друзей и врагов, всегда действую один, из-за нелюдимости, с каждым годом всё усугубляющейся, зовут Волком, но не думаю, что такая идея пришла бы им, будь у меня другая фамилия. Я наследник крупной мегакорпорации, с совершеннолетием вступлю в права владения и войду в Совет. Наш мир управляется олигархией — наиболее умной и подлой частью населения. Пока я не знаю ничего конкретного о системе управления, как и о Стоящих-во-главе, но это только дело времени. Они остановили человеческое развитие, заменили эволюцию тотальной деградацией, вживили в каждого чипы, не допускающие излишней мозговой активности… Я знаю, как это остановить. Под видом иммуномодуляторной микросхемы я запускаю в организм вирус второго поколения с нужной кодировкой нуклеотидов ДНК, направленно выводящий из строя госчипы с обманчивой видимостью того, что всё в порядке. Исследование ещё не закончено, но я добьюсь успеха… всё осложняет только мама и Доктор Клэй, прознавшая о моём проекте.

С другой стороны, Доктор может помочь мне освободиться от другого мира или контролировать его посещения, что, как я надеюсь, решит проблему двух личностей, противоборство которых мешает мне нормально жить. Одна — создающая, вторая — разрушающая… образовалась и укреплялась по мере того, как я делил сознание с худшей частью себя, Джеем. С каждым днём вторую часть контролировать всё сложнее, а Доктор Клэй у нас как раз по части психов, может помочь… она знает что-то ещё о происходящем со мной, и я это выясню, осталась последняя проверка, это не займёт много времени.

Если меня снова не выбросит из реальности.

Чужая жизнь сменяется рассеянным светом впереди, я подлетаю к нему, растворяюсь в нём… И просыпаюсь окончательно.

Первой приходит запоздалая мысль о том, что семнадцать лет — поворотный пункт жизни. Вот только я, Джей, поставил там жирную точку, остановился и сдался, а он борется, идёт дальше, хотя глючит его гораздо сильнее, чем меня когда-то. Конечно, у нас разные истории, пареньку хотя бы есть на кого равняться: отец. Во многом именно благодаря примеру папочки он и держится, а мой живёт и здравствует. Да даже если и умрёт, то уж точно не оставит мне свой драгоценный «Кибер». Становится ещё паршивее.

Нет, физически гораздо легче — тело я чувствую, ничего не болит, и на том спасибо, но вот морально… я разбит и уничтожен. Что нас связывает? Императора, человека с прошлым, но уже без будущего, подростка с грандиозным будущим и незначительным прошлым и меня, человека без того и другого? Чёртов Камень, да. Но что насчёт некроманта?

Ну, у нас обоих есть только настоящее. Недостаточно.

Встаю с кровати, разминаюсь. Голова, конечно, гудит, по-прежнему не могу произнести и слова, но всё это так незначительно перед тем, через что я только что прошёл и узнал. Понять бы ещё, как с этим жить.

И Хранитель мой мёртв, без него я точно не справлюсь… слишком много всего. И самоненависть, старая подруга, только возрастает, стоит только подумать, чего я мог лишиться из-за банального страха неизвестности, кем мог бы быть уже давно.

Стоп. Я хочу измениться? Да… всегда хотел, но не мог, загонял это как можно дальше, но теперь кое-что поменялось.

Врата переворачивают личность, развивая те качества, что есть в нас самих. Но мы о них забываем или предпочитаем не замечать.

Так, Первые Врата, с появления которых, мать их, идёт наше летоисчесление, якобы даровали людям прозрение и приняли на себя роль божества… были всего лишь эгоистичной тварью, жаждущей всенародного признания и поклонения. До осознания он прятал это в себе и пытался искоренить, но после дерьмо всё равно всплыло. Эта дрянь, олицетворяющая лучшее, что может быть в человеке, лишила людей свободы и единого сознания.

В этом гнилом мире бога нет, не было и никогда не будет. Всегда есть только люди, стремящиеся потешить собственное самолюбие. Одни из них более говнистые, другие менее, и уж точно ни один не заслуживает почитания, поклонения — тем более.

Что ж, я знаю всё об этом мире, хотя прежней моделью мышления не понимаю, как такое возможно.

Единственное, в чём твёрдо уверен — ему не везло с Вратами. Эгоистичный ублюдок номер раз, прикрывающийся за благодетелью; эгоистичный ублюдок номер два, драный Инквизитор, замучивший в своих подвалах полмира… И, позвольте представиться, Джей Волков, эгоистичный ублюдок номер три.

Или это осталось в той жизни?

Связаться со старым другом-некромантом оказалось даже проще, чем я думал. Для этого даже не пришлось ложиться и впадать в метафизический транс, как обычно об этом пишут. Одинаково воспринимаю и свою реальность, и его. Просто потянулся сознанием сквозь толщу улиц, нашёл интересующий объект, сконцентрировался, и готово.

Правда, здесь реальность выглядит немного по-другому: изображения слегка размыты, воздух жидкий и тягучий как затвердевающий кисель, оголёнными участками кожи чувствую не самую приятную слизь, но глазам она не мешает.

Некромант сидит там же, где я его оставил, волосы спутались и смешались с пылью, лицо напряжено, пустой взгляд смотрит перед собой — словом, сегодня явно не лучший день его жизни. К нему подсаживается Керенская, явно обеспокоенная его состоянием, не припомню, чтобы в мою бытность её волновал кто-то кроме себя и Стаса, ну да ладно, дела давно минувших дней. Она касается плеча этого поехавшего крышей чувака, её движение вызывает своеобразные волны в «киселе», как и любое другое… Выглядит странно, но после эволюции собственного сознания я уже ничему не удивляюсь. Что же до некроманта — ему фиолетово, у него там своя атмосфера с тенями и кровавыми деревьями. Керенская трясёт его за плечо и наконец-то догадывается подать голос:

— Маг, с Вами всё в порядке?

Ради интереса переключаюсь на его ощущения и тут же возвращаюсь обратно. Не хочу проходить через осознание второй раз. Так, а вот с этого места подробнее… На один мир одни Врата, какого хрена он проходит тем же путём, что и я? Может, показалось? Нет. Та же Чёрная дыра, только в его случае падение ничем не прерывается. Значит, у него нет связи с другими Вратами, только со мной. Интересно. Прежде всего тем, что я ничего об этом не знаю.

— Маг? — Керенская вернула к реальности нас обоих. Эх, Ирка, снова ты в «нужное» время и в «нужном» месте.

— Да. То есть, не совсем. Завершающая стадия, я немного не в себе, — растерянно проговорил этот король двусмысленности, удивляясь сгустившимся сумеркам. Мы дружно вздрагиваем, одновременно припоминая недавний кошмар, предшествующий ещё более леденящим образам. Только я своё уже понял, а ему это только предстоит.

— Нам нужно создать укрытие. Твари неразборчивы в рационе.

Да, быстро же ты взял себя в руки, уважаю. Но только внешне — внутри у тебя всё так же бушует ураган, уж я-то знаю. Хотя и закрылся, а всё равно чувствую отголоски его бреда, из которого едва сам ноги унёс. Но он-то, по крайней мере, не один.

Незаметно для себя концентрируюсь на ещё одной вещи: твари. Какие-то твари, от которых надо прятаться, и я… нет, не я, псих-некромант их создал. Делаю над собой усилие и лезу в его сознание, но безуспешно: всё наглухо защищено. Ну, или он вообще не думает. В одном я уверен точно — всё это очень, очень скверно пахнет и не менее скверно обернётся для нас. Надо вырваться, предупредить Гонтьера, превозмогая взаимную ненависть, хотя, с какого перепуга мне есть дело до других? Да с такого, что я теперь и не я вовсе, а какая-то другая личность, вставшая на путь осознанного изменения. Охренеть теперь. Ладно, посмотрим, насколько меня хватит.

— Ты слышишь? — некромант резко обернулся, вслушиваясь во что-то. Я снова сосредоточился на нём.

— Отключайте его, живо! Он нестабилен, он всё испортит!

— Но кора слишком активна, мы можем повредить её…

— Что? О чём Вы? — вмешалась Керенская, перекрыв и без того отдалённые мужские голоса.

— Т-ш-ш, — шикнул мой безумный приятель.

«Делай, что я говорю, девчонка справится».

Что за…

Изображения некроманта и Керенской тронулись рябью, как плохо откалиброванные голограммы, и исчезли, оставив меня в полном замешательстве. Может, очередной сон? Нет, слишком ярко, да и вообще… будто издеваясь надо мной, оставшаяся картинка стала разрушаться пиксель за пикселем.

Пора бы валить, но ничего подобного я никогда не видел, любопытство взяло верх, решил остаться до конца… не зря. Погост сменился чёрным оврагом. Те же мрачные тучи, та же атмосфера смерти и покоя. Я постарался запомнить увиденное в мельчайших деталях, потому что это реальность действительно настоящая, в отличие от некромантской. Нет и «киселя».

Вот теперь действительно пора бы переместиться в совершенно другое место.

Ну, Джей, тебя можно поздравить с возвращением от того дерьма, в которое ты сам себя вогнал. Со вторым рождением, Джисус бы его побрал.

Я довольно усмехнулся. Шанс начать всё сначала, который я не намерен упускать.