Бога.net (СИ)

Глава VIII Сложная правда

Кое-как поставив машину на парковочное место, Мария Волкова включила автопарковщик и вышла, предоставив умному механизму самому справляться с этим неблагодарным действом. Порывистыми движениями она покинула салон и, не дожидаясь сына, направилась к двухэтажному бревенчатому дому, больше напоминавшему загородную резиденцию уставшего от городской суеты миллиардера: настоящую древесину практически нигде не раздобыть, иметь такой дом — очень дорогое удовольствие. Да ещё и яркая растительность вокруг: сосны, клёны, дубы, берёзы… тоже настоящие, а не имитация. Андрей, вышедший вслед за матерью, посмотрел на небо: голубое, без единого облака. Ещё и климат-контроль… Да, обдирает своих клиентов Док нехило. Андрей мысленно поставил себе задачу спросить у матери о цене одного приёма.

Всё здесь наводило на мысли о покое, умиротворении, никоим образом не походя на обычную сумятицу общественных учреждений. Проходя сквозь резную деревянную арку, Волк, как называют его знакомые (банально, но ему нравится) надеялся хотя бы внутри здания найти что-то привычное себе, но и здесь его ожидал сюрприз. Вместо робота-секретаря за ресепшеном перед ним предстала очаровательная рыжеволосая девушка, раскладывающая пасьянс на громадном, из зелёного мрамора, столе. И не электронный — бумажный… Андрей встрепенулся и коснулся плеча матери, опасаясь, что находится в плену другого мира. Женщина только подёрнула плечом: не до тебя, мол, отстань.

Всё реально. Даже эти доски, чуть слышно поскрипывающие под ковролином от каждого шага; гобелены на стенах, выполненные в очень даже актуальном футуристическом духе…

У паренька, видевшего только синтезированные предметы и технические ухищрения, закружилась голова. С доходами от компании они могли бы позволить себе иметь несколько десятков подобных комплексов, вот только никому из его семейства это не было нужно. Да и сам он радовался полному переходу от бумаги на цифровые носители… всё же, к такому его жизнь не готовила.

Андрей опустился в обыкновенное кожаное кресло — ни намёка на автоматику — и позволил себе расслабиться, пока мать возится с оформлением.

Загруженная проблемами, заботами, работой и самой собой, она ничего этого не замечает или же была здесь раньше?

Настоящее дерево пахнет приятнее синтезированных имитаций. Даже от самых лучших производителей. Все, кому было, с чем сравнить, это понимают. Вот только изменить уже ничего нельзя, разве что создавать подобные зелёные уголки, но для масштабного восстановления природы нужно свести к минимуму антропогенный фактор. А другой планеты у человечества нет. Как бы ни усердствовали учёные марсианских научных поселений, обживание других миров — дело будущего. Не такого отдалённого, как сто лет назад, когда для простейших вычислительных операций требовалась огромная бестолковая машина… но всё-таки достаточно далеко.

А ведь если вложить хотя бы половину затрачиваемых на Марс ресурсов в возрождение экосистемы родной планеты, то ситуация перестала бы быть настолько напряжённой… но нет. Как понял Андрей, здесь срабатывает принцип «сломал старое — купи новое». И чем больше доступно людям, тем они расточительнее. Чем больше перспектив, тем меньше внимания настоящему. Аве, будущее!

Но, построенное на руинах, сможет ли оно настать?

— Так, Андрей, мне нужно срочно уехать. Когда закончите — позвони Владимиру, всё равно без дела сидит, а деньги всегда требует вовремя.

Волк открыл глаза, какое-то мгновение фокусируя взгляд на матери и вспоминая, где находится: за время диалога с секретарём он успел задремать. Уж больно спокойная и приятная обстановка… Он обязательно обзаведётся похожим домом. Сначала в виртуальном пространстве, где не нужно никаких разрешений, согласований с эксцентричными архитекторами и недалёкими строителями, а затем и в реальности, уже со всем вышесказанным.

— Я понял, мам, — спокойно отозвался Андрей, кивнув, будто поверив, что уезжает она действительно по делам, а не просьбе очередного хахаля. Спасибо и на том, что откровенной лжи она предпочитает недосказанность: значит, какие-то зачатки материнского инстинкта имеются.

— Веди себя хорошо… на карточке у тебя денег достаточно, я проверила… Приедешь домой, отправишь домашнее задание, и ты свободен, — Мария даже обняла сына на прощание, он обнял в ответ, не нарушая правил игры.

Ну, прямо идеальная семья! Хоть сейчас в рекламу сока или стирального порошка.

— Конечно, мам. Буду ждать тебя к ужину, — равнодушно проговорил Андрей заученной и многократно повторяемой фразой. Сыновний долг на сегодня исполнен, хотя при следующей встрече — он в этом почти уверен — Мария упрекнёт его в холодности… недопроявленном артистизме, как называл это он сам.

«У тебя может происходить что угодно, но давай договоримся так: при посторонних ты счастливый, успешный человек, у которого всегда всё как по маслу. Держи своё дерьмо при себе, до него никому нет дела», — сурово выговорила ему мать, когда он высказал всё, что о ней думает, при каких-то важных гостях. Ну, или почти всё. Потом она долго извинялась за эти слова, утверждала обратное… Но всё-таки это накрепко засело в его голову, став уроком, который он будет помнить всю оставшуюся жизнь. Вот для чего нужны родители — навязать чаду картину мира, с которой ему будет прожить проще всего. По их мнению.

Он позволил себе немного расслабиться только тогда, когда за матерью закрылась дверь. Выжидающе посмотрел на девушку, но не слишком спешил покинуть уютное кресло, так, пошевелился для вида.

В отличие от роботов, вежливые намёки она понимала. Радушно улыбнувшись как своему хорошему знакомому, девушка встала со своего места.

— Пройдёмте, Доктор ожидает вас.

С сожалением он оторвался от уже родного кресла и проследовал за ней.

— Как к нему обращаться?

— О, не волнуйтесь по этому поводу, Доктор всегда начинает со знакомства, — девушка продолжала улыбаться, хотя и не всегда была в зоне его видимости.

— Понятно. У него, наверное, какие-то особенные методы лечения, раз он смог заработать себе на это, — он обвёл взглядом холл, вдоль стен и потолка которых тянулась бежевая разновидность мрамора, картины, ещё какой-то антиквариат, дать определение которому Андрей затруднялся; пол же перемежался мрамором со вкраплениями чёрного дерева, из которого сделаны и картинные рамы.

— Нет, что Вы! — девушка рассмеялась. Тоже каким-то заученным смехом… — Доктор просто разговаривает. В этом его гений… лечить только словами.

— Болтун от бога, — хмыкнул Андрей, похоже, всерьёз обидев этим секретаршу одарённого психолога.

— Вы сами всё поймёте, — вздохнула она, остановившись перед дверью… И снова у него появилось чувство неправильности происходящего. В отличие от остального безукоризненного интерьера, она казалась уж слишком небрежной. Дерево, выкрашенное оранжевой краской, местами облупившейся, поцарапанной, прожжённой и даже поменявшей цвет; испещрённой формулами и неопределяемыми символами с вопросительными или восклицательными знаками напротив… Никакой таблички не наблюдалось. Кажется, доктору и самому давно пора лечиться. Происходящее всё больше и больше забавляло Волкова-младшего, даже вызвало неподдельный интерес, ему не терпелось познакомиться с хозяином этого странного места, хотелось знать, что произойдёт дальше.

Сеанс ещё не начался, а он чувствовал себя гораздо лучше. Сама атмосфера места к этому располагала.

— Ну, что же Вы? Входите, — мягко подтолкнула его девушка.

— Что, просто войти? Без стука, какого-то предупреждения? Мало ли, чем он там занят… Вы разве не должны сообщить обо мне? — Андрей заметно нервничал и едва ли мог найти этому рациональное объяснение.

В ответ на это секретарша (до чего же не вяжется с ней это слово!) только улыбнулась и размеренным шагом отправилась прочь. Поняв, что ему больше ничего не узнать, он досадливо вздохнул. Может, этот хвалёный доктор что-то объяснит… Тянуть и дальше не имело смысла, поэтому, не давая себе времени на раздумья, Андрей распахнул дверь, и практически сразу его взгляд упал на хозяина этой «обители». Он сосредоточенно жевал пиццу, взглядом пролистывая смутно знакомые юноше чертежи. Короткие светлые волосы, мятый белый халат — как дань традиции, явно найденный и надетый наспех, слишком женственное лицо, чему Андрей не придал никакого значения — в его сознании твёрдо залегло, что нынешний доктор непременно мужчина. Пусть и со странностями.

Он в нерешительности потоптался с ноги на ногу, тактично кашлянул, желая обратить внимание странного психолога на свою персону. У него же пациент, о визите которого он прекрасно знает. В конце-то концов, он же зарабатывает на этом!

— Привет, Андрей. Садись… куда-нибудь. Прости за беспорядок и такой вид — тяжёлая выдалась ночь, пришлось применить чуть ли не все знания врачебной практики. Можешь почитать, посидеть в Интернете, у меня вай-фай на голосовом пароле: «правда или вымысел?». Вопросительную интонацию выдержи обязательно. Я скоро закончу, — не поворачивая головы, ответили ему, снова сбив с толку: голос-то у Доктора женский, зря он проигнорировал слишком мягкие черты лица. И этот странный пароль заставил юношу вздрогнуть, как нельзя лучше отражая его сомнения.

Он огляделся. В некогда просторном, светлом и уютном помещении царил Хаос. Именно с большой буквы, потому как иначе это форменное безобразие назвать язык не поворачивается. Вернее, повернуться-то он повернётся, но не у Воспитанных Людей, к числу которых Андрей привык себя относить. Всюду разбросаны планшетки-заметки — устройства, пришедшие на смену бумаге, записи с которых возможно объединять и копировать на компьютеры, ноутбуки, планшеты, таким образом стирая старую информацию с внешнего носителя, и записывать новую, но, видимо, доктор считал как-то иначе. И, судя по разрухе, кому-то это сильно не понравилось.

Вместо того, чтобы воспользоваться вполне хорошим советом, Андрей стал копаться в планшетных листах. Часть из них запрашивала код, часть несла в себе книги самых разных жанров и авторов, а другая походила на наблюдения самого хозяина кабинета. Голые факты, не несущие никакой эмоциональной окраски, слова, да ещё и научного языка, сокращены, так что понять, о чём речь, было практически невозможно.

Сам не замечая, как, он начал сортировать листы в аккуратные стопки по цвету, степени шифрования или информации, если таковая доступна. Он так увлёкся этим занятием, что не заметил, когда доктор освободился. И теперь настал её черёд тактично кашлянуть.

— Спасибо, конечно, за помощь… Но, может быть, мы всё-таки начнём? — произнесла она, когда Андрей отвлёкся от своего занятия.

— Конечно, извините, — Волк поднялся и сел в только что освобождённое кресло, аналогичное тому, что стояло в приёмной.

— Зови меня Клэй. Я психолог с пятнадцатилетним стажем, и я не понимаю, зачем твоя мама водит тебя по моим коллегам.

Значит, ей около сорока, а то и больше. Внешний вид давно перестал быть хоть сколько-нибудь значащим критерием при определении возраста. Но что она выкинет на этот раз? Скажет, что он абсолютно здоров, а деньги всё равно оставит себе?

— Вы не могли бы немного уточнить?

— Ты гений! Я просмотрела ряд Ваших концепций, что Вы готовите к публикации, и я под впечатлением. Так просто… — она покачала головой, будто бы огорчённая тем фактом, что эти идеи пришли в голову не к ней.

Внутри же юноши всё похолодело. Она стянула данные с ноутбука, о существовании которого даже мать, контролирующая всю его технику, и знать не знала.

— Как Вы получили доступ? И какого уровня? Вы же понимаете… как учёный, — Андрей прерывался, подбирая подходящие слова, — что об этих разработках никто не должен знать, пока я не доведу их до ума и не представлю общественности от собственного имени?

— Поверь, это должно заботить тебя меньше всего. У меня свои способы взлома, но у тебя мощная защита, и я владею только самой поверхностной информацией, и уж точно не собираюсь присваивать себе плоды твоего ума, — вкрадчиво отозвалась женщина. — Меня больше волновали твои наброски с записями о другом мире и твоём тезке, — она пристально вгляделась в парня, тот отвёл глаза, представляя, как однозначно все её находки выглядят со стороны. — Я повторюсь: ты гений. Для вас, людей иного ума, безумие является неотъемлемой составляющей личности, и любое вмешательство будет способствовать ещё большему разрушению сознания, отдалять от нашего мира… Хотя и не утверждаю, что он настоящий, или что реальность, в которой мы живём, единственно возможна… Но подожди, я замахнулась слишком сильно, спрашивай, — воодушевлённая отстранённость на её лице сменилась участием с лёгкой, чуть виноватой, улыбкой.

Потрясённый сказанным, он не сразу нашёл, что ответить, заслушавшись донельзя вдохновенной речью. И даже неприкосновенность самых дорогих файлов его жизни перестала иметь значение.

— Вы правы, вопросов очень много. Мысли путаются, я не могу собрать их… Давайте по порядку. Вы поставили между гениальностью и безумием знак приближённого равенства. Здесь я с вами согласен. Гениальность ходит под ручку с безумием, но только не наоборот. Предположим, вы переоценили мои умственные способности… Что тогда? Я болен? — речь Андрея, в отличие от речи Клэй, была сдержанной и неторопливой. Он тщательно подбирал слова, стараясь выражаться как можно яснее, но это стоило ему больших усилий. Как никогда.

— Ты здоров. Знаешь ли, тут всё сугубо индивидуально… — Клэй вздохнула оттого, как тяжело и долго ей предстоит всё объяснять. — Просто твоё душевное здоровье отличается от общепринятого, а всё, что выходит за грани нормы, должно быть возвращено к ней или уничтожено. По идее. Твоя реальность сильно отличается от реальности твоей матери, придерживающейся реальности подавляющего большинства, она не хочет, чтобы ты был уничтожен или как-то угнетён, а потому пытается «вылечить» тебя, подогнать под норму. Нормальное родительское желание… Отличие от привычного не всегда дефект. В твоём случае — как раз наоборот. Потому что мир, в котором ты бываешь, тот человек, с кем делишь своё сознание — они существуют на самом деле, — Клэй говорила торопливо, с напором человека, твёрдо уверенного в своём мнении. Прервавшись под непонимающим взглядом юноши, она воспользовалась паузой с тем, чтобы выпить стакан воды и взять эмоции под контроль. — И ты это знаешь, просто предпочитаешь не бороться с навязываемым мнением, — добавила она уже спокойнее, снова опустившись в кресло.

Андрей долго молчал, осмысливая сказанное. Клэй не торопила его, тактично повернувшись к монитору и оставив наедине со своими мыслями. Напрасно она назвала его гением — то, как надолго он «завис», никак не оправдывало это звание.

Что-то в её словах не то… Вернее, всё было «не то», но что-то особенно не давало ему покоя. Опустив наиболее шокирующие умозаключения, лежащие на поверхности, он мысленно воспроизвёл сказанное ещё раз, надеясь, что запомнил верно. И то, что тревожным колокольчиком позванивало на краю сознания, заняло центральное место. Он нигде не писал и никому не говорил о том, как именно выпадает из реальности, иногда будучи собой, иногда местным Андреем Волковым. Разве что матери, и то мельком… Да и не было у неё времени обсудить это с Доктором.

Андрей поднялся.

— Предположим, Вы правы: мир, в который я выпадаю, существует. Я и сам почти уверен в этом. Но откуда Вы узнали, каким образом я там бываю? Нигде об этом не упоминалось. Вам многое известно, больше моего… Я уверен. Постарайтесь, чтобы я поверил, — отчеканил он.

— Заметил всё-таки… — Клэй улыбнулась. — Значит, я не ошибаюсь на твой счёт. Скрывать мне нечего: ты не первый обратился ко мне с подобной историей. Многие люди путешествуют по мирам, но они не могут делать это по своему желанию, как «выпадаешь» ты, и мало кто делит с кем-то одно тело, потому как и существует в единственном экземпляре. Но их перемещения были бы невозможны без специальных Врат, и ровно семнадцать лет назад, впервые, спустя долгое время, Врата снова открылись. Ключ — ты. И тот… мужчина. Его ведь тоже зовут Андрей Волков?

Он решил, что сегодня удивляться больше не будет.

— Да. Семнадцать лет с чего? Есть конкретная дата, с которой производится отсчёт? — вопрошал он, уже догадываясь, какой последует ответ, и боясь его.

— Со дня твоего рождения.

— Почему именно с моего? Могли быть и другие… И какое событие произошло в этот день? — не унимался Андрей, до последнего отказывающийся верить в свою уникальность.

— Мальчик… — вздохнула Клэй, — других нет. В этот день родился только ты.

— Не может быть.

— Не веришь мне — проверь сам.

— Проверю, можете не сомневаться. Что насчёт причины?

— Первое путешествие.

— Слишком всё удачно совпадает, — Андрей покачал головой. — Ваш источник мог ошибиться.

— Нет… это было моё путешествие.

В ответ на это Андрей сокрушённо опустился в кресло:

— Всё, сдаюсь, Вы очень хорошо подготовились.

— Правде подготовка не нужна.

— Ладно, будь по-Вашему, я избранный… — усмехнулся он, показывая, что ни на йоту не верит в это. Но главной своей цели Доктор Клэй добилась: парень заинтересовался. — И что дальше?

— Приходи послезавтра, как назначено. Нет смысла грузить тебя новой информацией, пока не переварил старую. Дня на все проверки, результаты и выводы должно хватить… Ты же умный парень. А на сегодня мы закончили.

— Что, уже? — Андрей растерянно глянул на время: он провёл здесь больше трёх часов! — А, да, задержались мы, мама, наверное, волнуется… Можно последний вопрос?

— Хорошо, но только самый последний, — улыбнулась Клэй.

— Как Вам удалось отстроить такой дом, связано ли это с грабежом клиентов? — Волк совсем осмелел, но тут же осёкся. — То есть, я имел в виду…

— Я всё понимаю, — женщина рассмеялась. — У меня нет фиксированного прайс-листа, каждый платит столько, сколько может и хочет заплатить.

— Ясно… — протянул он, решив, что окончательно поехал крышей: так не бывает! Но почему-то от этого осознания стало так легко… — Было приятно познакомиться. Спасибо за этот разговор.

— Ну, я просто делаю свою работу. До скорой встречи, Андрей.

Он кивнул и в совершенно смешанных чувствах покинул кабинет. Обратный путь совершенно не отложился в его сознании: перед глазами, вместо привычного интерьера, крутились, сливаясь в одно яркое пятно, образы совершенно другого мира. Его снова тянуло туда, с силой, которой невозможно было противиться. Да и не хотелось. Особенно теперь, когда Клэй почти убедила его в том, что она реальна, а не плод больного воображения.

Вышел Андрей не в чащу густого леса, как следовало ожидать, а во двор трёх зданий, разросшихся в длину и ширину, архитектура которых хоть и имела ряд общих черт с привычной ему, но была совершенно иной. Под ногами ровное, чуть шершавое, чёрное покрытие… рядом с ним показался человек в офисной одежде, сосредоточенно читающий что-то на планшете, он двигался с обычной скоростью, вот только сам при этом не сделал и шага. Под ним перемещался пол — вполне объяснимо и неудивительно, если бы существовала какая-то траектория движения. Здесь же никакой системы не наблюдалось: просто шёл себе человек по делам, и всё. Силой мысли он им, что ли, управляет?

Допив что-то из стаканчика, мужчина небрежно бросил его через плечо, прямо на странную поверхность, услужливо поглотившую мусор. По спине подростка прошёл холодок: что-то ему подсказывало, что с «ненужным» человеком этот материал расправится так же просто, как с пластиковым стаканчиком. И испытывать это на себе никак не хотелось.

Ведомый той же силой, что привела его сюда, Андрей пошёл к центральному зданию, несколько позже поняв, что их вовсе не три, как ему показалось сначала, а одно, но с резко отличающимися друг от друга корпусами. Только по виду — длина и количество этажей, как и любые технические параметры, у них одинаковы. Видимо, это и задумывалось как единый проект.

Один корпус — центральный — перпендикулярен двум другим, расходящимся от него ровно посередине. В некотором отдалении или с высоты птичьего полёта наверняка открылась бы крестообразная форма. Странный мир, странные люди… несмотря на всю поверхностную схожесть с его родным.

Будто бы зная дорогу, Андрей уверенно шёл к пока неведомой ему цели, где-то прячась, пригибаясь, поворачивая или, наоборот, не таясь, шёл прямо — каждый шаг приближал его к тому, ради чего его выдернули из родной реальности, он чувствовал нарастающее напряжение и покалывание вдоль позвоночника.

Стена из ровных серых плит, одинокая дверь оттенка чуть темнее. Она выглядела практически как новая, отчего создалось впечатление, будто использовали её редко. Какой-то чёрный ход? Юноша потянулся открыть её, но тут же одёрнул руку. Внутрь не нужно. Спрятаться под лестницей.

Он послушно выполнил заданные указания, его дыхание участилось, сердце стало биться всё чаще… Джей — его двойник в этом мире — внутри. И пусть они отдельно друг от друга, в голову Андрея проникали обрывки его мыслей, слишком разрозненные, чтобы попытаться сложить в определённую картину, но слишком настойчивые, чтобы игнорировать.

Забыв об опасениях, Андрей опустился на пол. Не только насущные проблемы вились в сознании Джея, хотя они и занимали центральное место, но было место и другому, куда более понятному и близкому Андрею: третьему миру. Раньше это казалось очередным бредом, но теперь навело на вполне естественную мысль: есть и другие.

Стоило только допустить это, как запястье левой руки обожгло. Где-то в одиночной камере сжал зубы Джей, пряча руку под подушку, Андрей зажмурился: боль оказалась сильнее любопытства, что же так выжигает кожу на манер клейма. Если Джей практически не замечал боли, то для Андрея она стала центральной составляющей… с двойником это происходит явно не в первый раз, чего нельзя сказать о нём самом.

Боль отступила так же резко, как возникла.

Андрей вскочил, встряхнул руку, стал придирчиво осматривать и щупать место ожога, но от него не осталось и следа.

Значит, так нужно. Он же обещал себе не удивляться. Только хочется домой как можно быстрее… не нравится ему этот мир, не принёсший ему ничего, кроме боли и отвращения. Хотя, достанься ему более удачный «близнец», всё могло бы обернуться совсем иначе.

Не задумываясь над тем, что делает, он направился дальше. Домой? Окружающая обстановка стремительно выцветала, мутнела, всё больше теряя реальность…

Домой.

…пока не стала настолько призрачной, что Андрей перестал замечать её. Он кого-то задел плечом, пробормотал извинения и поспешил скрыться с глаз — не по собственной воле. Перед взором мелькал родной мир и в то же время проявлялся чужой, ещё более далёкий и жуткий, чем этот. Образы его стремительно накатывали на тинейджера, но от увиденного он в страхе пятился назад, другая реальность наседала с новой силой, и тогда он, отвернувшись, бросился бежать к стремительно отдаляющемуся родному миру.

— Привет, заблудился? — голос незнакомца выдернул его из промежуточного пространства между мирами, вернув в уже совсем исчезнувшую реальность.

Андрей вздрогнул: от резкого возвращения он не вполне успел прийти в себя.

— Сильнее, чем Вы можете себе представить.

Человек кого-то ему напоминал… или они виделись раньше — Андрей не мог вспомнить, но был готов поспорить, что тот чувствовал то же самое. Чувствительность его повысилась настолько, что он мог отличать отголоски чужого настроения.

Мужчина снял очки.

— Пойдём, я отведу тебя домой.

Его глаза затягивали, снова лишая едва проснувшейся воли… Но Волков нашёл в себе силы встрепенуться и отпрянуть.

— Сомневаюсь, — отчеканил он, закрыв глаза и повернувшись на месте.

Длинный, бесконечно длинный день…