Чернокнижник и феи

Глава 5 Странное нападение

Дома было тихо. Брок опять наслаждался свежим воздухом в саду. Или одиночеством. Или лелеемыми планами побега. Как-то не вязался у Эвана образ покорного, тихого, воспитанного Брока с инспектором, готовым петь серенады и воровать потенцит. Того инспектора или сломали застенки контрразведки, или он к чему-то готовился, собираясь с силами. Николас предупреждал, что откат за подземелья контрразведки может быть катастрофическим. Сам Николас уехал в госпиталь орелиток — он учился у адеры Вифании, оказавшейся кладезем незнакомых ему целительских практик. Роб еще седьмицу назад вернулся в Олфинбург с Чарльзом. Полин в своих комнатах на втором этаже под присмотром няни готовилась ко сну — девочка хотела дождаться возвращения Вик с дежурства, но няня была непреклонна. Она четко следовала традициям воспитания детей Тальмы — их не должно быть видно и слышно, они должны появляться для приветствия родителей по утрам и больше не мешать. Эван поклялся сам себе, что исправится, что будет иначе относиться к Полин, чем собственные родители к нему, но пока шли бешенные притирки к Аквилите, пока он только вникал в проблемы местной полиции, пока все время сжирала служба.

Вот и сейчас, в ожидании возвращения со службы Виктории, Эван в кабинете быстро просматривал годовой отчет полиции о преступлениях в Аквилите. В глаза бросалась странная закономерность — крайне низкая статистика по убийствам по сравнению с другими городами Тальмы. Или тут самые миролюбивые жители на свете, или кто-то старательно занижает статистику, переводя смерти людей в некриминальные, как чуть не случилось с нериссой Бин. Надо будет поднять статистику за прошлые года и сравнить… Только додумать Эван не успел — в кабинет буквально ворвался, заметно прихрамывая при этом, Брок, впервые похожий на себя прежнего:

— Вики… — Он быстро поправился: — Виктория…

Эван бросил на стол бумаги и спешно поднялся:

— Что с ней? — В Олфинбурге ему приходилось выслушивать доклады, смиряться, сгорая от страха, и ждать, пока попавшая в неприятности Вик соизволит показаться под очи начальства. Здесь такого не будет — нравы Аквилиты куда как свободнее и позволяют гораздо больше, чем в Тальме. Тут он не будет ждать и бояться. Тут он может первым прийти на помощь.

— Потеряла сознание.

— Сама или…?

Брок неуверенно качнул головой:

— Не знаю. Она не откликается — я накачиваю её эфиром, а она…

Эван направился прочь из кабинета, на ходу спрашивая:

— Брок, только честный ответ: как ты себя чувствуешь?

Тот мрачно заметил:

— На поиск меня хватит.

— Уверен?

Брок промолчал, красноречиво хватая в холле свою куртку. Лакей Джон только недоумевающе замер, как и спешно прибежавший из людской Адамс — Эван их тоже проигнорировал. Он без пальто выскочил на улицу, где под парами стоял служебный паромобиль.

— Брок, я могу сам начать поиски из песочницы.

Так в дивизионе называли участок, где выходящие на дежурство констебли оставляли свои отпечатки обуви для поиска в случае пропажи. Забавное, но весьма правильное решение — в Олфинбурге до такого не додумались, хоть констебли, бывало, и пропадали: банально напивались или, хуже, погибали при нападении.

Брок, открыв пассажирскую дверцу паромобиля, угрюмо заметил:

— И потеряешь время — она тут, дальше по набережной. Совсем недалеко.

Эван быстро сел за руль и с силой дернул кулисный механизм, забыв дать предупреждающий гудок. Впрочем, вечерняя улица, освещенная электрическими фонарями, была почти пуста.

Брок продолжил:

— Где-то в районе складов…

— Куда? — уточнил Эван — он еще плохо ориентировался в Аквилите.

Брок махнул рукой:

— Прямо. Гони вдоль моря. И не спрашивай, что Виктория делает в порту — Вин не идиот, новичков в порт он не пускает. Кейдж, конечно, любит самовольничать, но не до такой степени, чтобы тащить Викторию в порт. Там швали много, он так рисковать не будет.

Паромобиль летел, как сумасшедший, закладывая виражи при обгоне тихоходов. Брок не удержался, когда в очередной раз его вжало в дверцу из-за объезда гербовой кареты:

— Эван, скорость сбрось, или хоть гудок давай, чтобы с дороги убегали…

Эван прошипел что-то себе под нос — о первом дне и нападениях.

Брок, по лицу которого струился пот, закрыл глаза и фыркнул:

— Просто она у тебя очень любопытная. И прямо… Еще пока прямо…

Они неслись по набережной, огибая прилавки и спешно возведенные импровизированные сцены, теряя драгоценный пар на долгие предупреждающие гудки — Эван внял просьбе Брока.

— Дальше… Дальше… — бормотал с закрытыми глазами Брок. — Где-то у Полей памяти. Тут сверни…

Паромобиль мчался через забитые ящиками узкие проезды порта, мимо матерящихся грузчиков и портового отребья, куда-то в узкие складские улочки.

Эван не выдержал:

— Как она?

— Пытаюсь дозваться. Странно — я с таким еще не сталкивался. Эфир рассыпается, как труха, словно мертвый. Я его поймать не могу…

Эван сжал зубы, так что желваки заходили — вспомнилось, что утром Вики столкнулась с последствиями черного ритуала. Неужели в Аквилите, и правда, появился чернокнижник? Вот же про́клятое везение Ренаров, про них и их агентство не даром ходили слухи, что им слишком везет. Вики, Вики, ну куда ты опять влезла…

— Черный ритуал? — старательно держа голос под контролем, спросил Эван.

— Поворачивай налево. И… Да, скорее всего. Хотя честно скажу — я с таким не сталкивался.

— Тут некуда поворачивать… — пробурчал Эван, сбрасывая скорость и ища проезд среди узких пешеходных проходов. Какой-то дикий лабиринт между складами и пристройками к ним — прибежищем местных портовых крыс.

— Тогда дальше. И там налево. Я почти дозвался…

— И…? — спокойный голос давался Эвану нелегко. Хорошо, что Брок его понимал.

— Холодно. Она на чем-то лежит. Что-то твердое. Нога… Левая… Левая нога горит как огнем. Не в буквальном смысле. Кажется, она ранена. Еще что-то с другой ногой и руками. Больше ничего пока сказать не могу…

Эван отвлекся от узких улочек между складскими помещениями, в которые они с Броком заехали. Пальцы Мюрая, вцепившиеся в сиденье, побелели от усилий, а кожаная обивка пошла буграми и плавилась.

— Ну же, Вики, девочка, откликнись, мне хватит даже силуэта… — пробормотал еле слышно Брок. Сейчас Эван даже признания в любви или площадную брань бы простил Броку — лишь бы дозвался.

Паромобиль осветил фарами рыскающего между проходами мужчину в полицейской форме. Тот, заметив на паромобиле знакомую эмблему, помчался к ним наперерез, заскакивая на подножку и хватаясь руками за крышу.

— Констебль Кейдж… Нападение на констебля Ренар. — Себ заглянул в темный салон и пробормотал: — недобрый вечер, Брок и… Нер комиссар…

Вик выныривала и выныривала из небытия. Сейчас она знала — там, на стороне живых, её ждут. Там она нужна, и она вырвется, чего бы ей это ни стоило! Она сможет… Она должна, иначе Одли прикопает Себа под первым же кустом и будет неправ. Его вины в случившемся не было. Это все жаберы, ужасный Брок и дикое невезение Ренаров. Кто-то называл это везением — как же, всегда первыми узнавали об интересных делах, всегда на шаг впереди в расследованиях, только называть это везением — так себе, особенно в таком положении, в котором оказалась Вик.

Кончики пальцев на руках буквально кипели от эфира, ожидая лишь подсказки — куда и в кого бить. Хоть контур, хоть чуть-чуть малейшее направление, только глаза открываться отказывались. И слух… Словно ватой обложили — ничего не понять. Лишь пылает от боли левая нога.

Вик понимала, что у неё слишком мало шансов выжить в данной ситуации, и потому пыталась выплыть в реальный мир. Только отец учил: сперва надо прислушаться и убедиться, что за ней никто не следит. Убедиться, потом чуть приоткрыть глаза, не шевелясь и не выдавая себя. Хоть что-то внутри неё орало: в пекло обычные правила, открой уже глаза!

Веки дернулись, приоткрываясь.

Ярко. Все слишком ярко. Все расплывалось перед глазами. Только где-то вдали гигантский шевелящийся нечеловеческий силуэт в пропитанной кровью одежде.

Вик дернулась в попытке подняться.

Больно, до чего же больно — с ноги содрали чулок, нагло обнажая её выше колена. Вместо гладкой кожи кровь и то, что обычно не видно — мышцы и кости.

Вик сглотнула, ничего не понимая. Она не сдержала стон, когда игла вонзилась в ногу, что-то сшивая. Темная фигура дернулась, превращаясь в фокусника в маске. Тот повернулся к ней, зло сверкая белыми зубами. Он что-то даже сказал, но это было неважно.

С рук Вик обрушился разряд эфира. Мужская, тяжелая фигура с окровавленными руками впечаталась в стену и сползла по ней. Теперь можно снова потерять сознание, пропуская все ненужное, вроде спасения — это дело мужчин, так обычно считается.

Брок тихо отчитался:

— Эван… Напавшего Вик временно вырубила — надо спешить.

— Сюда! — махнул рукой Себ, стуча для верности ладонью по крыше. — Сюда! Вики тут!

Он спрыгнул с подножки и первым бросился к деревянному строению, напоминавшему какую-то мелкую контору. Себ выбил дверь ногой, влетая в помещение, освещенное парой масляных ламп. Руки парня светились от атакующих плетений — про дубинку на поясе он не вспомнил. Эван отстал от него на несколько секунд, врываясь следом, и только Брок бросился, хромая, к задней двери, болтающейся на петлях — кто-то бы не пленил Вики, он уже сбежал. Брок на миг прислонился к дверному проему, переводя дух и сплевывая кровавую слюну. Ему сейчас нельзя быть слабым — ему нужно найти тварь, позволившую себе напасть на беззащитную девушку. То, что Вики не была совсем уж беззащитной, роли не играло. И на то, что она замужем, плевать. Нерисса — это состояние души, как и драконы.

Брок поднял руку вверх, выпуская эфир. В небе появился горящий алый луч, утыкающийся в набежавшие к ночи тучи, — сигнал: «Констебль в опасности, требуется подкрепление!».

Эван промчался через пустое помещение, в котором вдоль стен валялись какие-то мешки, а по центру, сразу под болтавшейся на крюке масляной лампой было несколько ящиков, поставленных один на другой в виде лежака, на котором и лежала бледная Вики. Мундир с неё содрали, блузку порезали, обнажая руки, на которых кровью были выписаны незнакомые руны. Некоторые руны были вырезаны ножом. Задранная вверх юбка обнажала ноги выше колен, и снова вся кожа была в рунах. Эван скрипнул зубами, стаскивая с себя сюртук и накрывая им замерзшую Вики. Себ тем временем накладывал импровизированную повязку из собственного шарфа на левую, изрезанную до кости голень Вики.

— Изверги… Как есть изверги, — ругался Себ себе под нос.

Брок поднял с пола мундир Вик и проверил фиксатор:

— Эван, записи на фиксаторе уничтожены. Пусто. — следом он занялся шлемом с гогглами: — потенцитовые кристаллы выпотрошены. Если Виктория и успела сделать снимки, их уже нет.

Эван понятливо кивнул, поднимая пребывавшую в глубоком обмороке Вик на руки:

— Я в больницу. — Только сейчас он заметил, что неизвестная тварь, издевавшаяся над Вик, ей еще и волосы отрезала — косу под самый корень…

Себ, бросаясь к паромобилю и заботливо открывая заднюю дверцу, подсказал:

— Ближе всего госпиталь орелиток. Это сейчас прямо до железной дороги, а потом свернете направо — не пропустите. И мы тут справимся…

Эван, положив Вики на задний диван паромобиля, обернулся на Брока, который задумчиво присел на пол, что-то плетя неуверенными пальцами:

— Брок.

Тот не отозвался.

— Брок! — громче позвал Эван, закрывая дверцу и направляясь к водительскому месту.

— Да? — Брок поднял голову — его зеленые глаза зло сверкнули. Именно таким: сильным, уверенным, непримиримым со злом — Эван его и запомнил. Не сломали. Застенки не сломали Мюрая, и от этого на сердце стало легко.

— Сейчас передашь след первым пришедшим на помощь магам и, прошу… Ради Вики — домой. Пожалуйста. Тебе еще рано гонять по городу.

Брок скривился и ничего не ответил, Эвану пришлось добавлять:

— Хотя бы четко рассчитывай собственные силы. И избегай неприятностей.

Себ тихо сказал:

— Я присмотрю за рыжим — не беспокойтесь, нер комиссар. Удачи вам.

— Телефонируйте в госпиталь каждый час о ходе расследования, Кейдж. Я пока буду там. Потом…

— Потом езжай домой, — сказал, выпрямляясь Брок. — Я взял след. Тварь, напавшая на Вик, далеко не уйдет.

Эван лишь кивнул и сел за руль, впрыскивая жидкое топливо в топку для поддержания давления. Водомерная трубка показывала, что скоро надо на гидроколонку, если он не хочет взлететь на воздух.

Себ, возвращаясь в строение, удивленно возразил:

— Я не вижу следа, Брок. Словно тут, кроме Вик, никого не было. Как ты умудрился выделить след?

— Тут была тварь в человеческом обличии и, поверь, я его чувствую — Вик поставила на него метку. — То, что это он поставил, Брок не стал уточнять. Никому не надо знать, что объединенный через кровь, а не через руны, эфир позволяет не только гасить потенцитовый вред, а и самому вмешиваться в плетения. — Все, я пошел…

Кейдж хотел было рвануть за Броком, но тот обернулся в дверях:

— Может, я больше не констебль, но правила я еще не забыл — Себ, ты должен охранять место преступления.

Тот неуверенно попросил:

— Брок, подожди чуть-чуть — парни скоро будут.

— Надо спешить — тварь может уйти: тут близко океан, он легко смоет следы, и тогда мы не найдем напавшего. — Брок больше ничего не стал говорить — он перенастроил зрение на ночное и бросился в темноту за ведущим прочь следом — надо спешить. Тварь, напавшая на Вики, очень умна и предусмотрительна.

Ноги болели — еще не все переломы зажили, мышцы протестовали против неожиданной нагрузки, бок кололо, и Брок сжимал зубы: казалось бы, всего две седьмицы, две седьмицы в тюрьме, а не человек — развалина! Тут колет, там болит, тут сжимает, там ноет…

Он снова сплюнул подкатившую к горлу кровь — он мужчина, он маг, он справится. Он обязан справиться. Это его обязанность — ловить драконов и останавливать их навсегда.

Где-то веселился город — на набережной продолжались гуляния. Дул холодный, заставлявший втягивать шею ветер. Ноги в ботинках промокли и замерзли — он шел, не разбирая дороги. Хотелось одного — привалиться к стене и отдохнуть, но впервые за прошедшие дни он чувствовал себя живым и свободным. Не уговаривал себя, стоя у зеркала, что рабства нет. Не напоминал, что Ренары — не твари. Он жил. Дышал. Шел. Сам. Он знал, что сейчас легко может уйти прочь, воруя лодку и тайком переправляясь в Вернию, где его уже не достанут, но тут Виктория, тут дракон, посмевший её обидеть, тут у него пока еще есть дело — бежать глупо, хотя оставаться в Аквилите, наверное, не менее глупо с чьей-то точки зрения.

По узкому проулку, он шел, пугая видом местных крыс — мальчишек и девчонок, уже ложившихся спать. Крысы постарше еще были на охоте — за кошельками, за удовольствием, за жизнями забредших сюда случайно.

Заметив светящиеся в темноте глаза Брока, местная шваль бросалась прочь — его тут еще помнили. Его тут еще боялись. Они не знали, что с точки зрения закона он теперь никто.

Кто даже неуверенно тыкал пальцем, украдкой показывая Броку направление скрывшейся твари. Один пьяница, пытавшийся сесть и убрать ноги с дороги Брока, пробурчал:

— Так этого, темного, чтоб ему икалось на том свете!

Брок на миг остановился у пьяницы, вспоминая его имя:

— Старина Сед… Кто это был?

— Какая-то тварь карфианская — темнее ночи, чтоб его пробрало… — ответил не Сед, ответил его сосед, на которого Брок в качестве благодарности накинул исцеляющее плетение — ничем иным он отплатить не мог. Денег у него не было.

Брок побежал, все сильнее прихрамывая, за следом — карфиане опасны и непредсказуемы хотя бы тем, что у них другая магия, другие принципы взаимодействия с эфиром.

След привел его в крохотную деревянную хибару, пристроенную к складу. Брок плечом отжал дверь и влетел внутрь, зажигая светляк. Хибара была пуста. Только в углу валялась окровавленная одежда, саквояж с медицинским инструментарием и маска.

— Вот тварь… Переоделся… — пробормотал Брок, снова выходя на улицу и запуская вверх новый сигнал: «Место преступления!». Пусть это немного не так, но сигнала «Улики!» еще никто не придумал. Переодевшись, тварь теперь легко сольется с толпой в городе. Надо спешить.

Брок похромал дальше, мысленно вспоминая — еще чуть-чуть блужданий между заброшенными складами, и он упрется в речку Петлянку. Она весело петляла, оправдывая свое название, по городу, протекая под мостом у железной дороги, а у набережной уходя в трубы. Обычный преступник выбрал бы направление в город — там легко затеряться среди горожан; куда пойдет тварь, напавшая на Вики, сложно понять — этот может рвануть и к океану. Брок, уходя от погони, пошел бы к океану. Там легче всего сбросить след — вода его легко уничтожает и не позволяет отслеживать даже эфирные возмущения. Пройти лигу по прибою, и тебя уже не найдут. Брок хищно улыбнулся — он найдет. Надо будет — обойдет всю прибрежную полосу, проверит до истока Петлянку. Тварь не может не выйти из воды, он же не водоплавающее. Хорошо, что из-за надвигающейся войны, бухта Аквилиты пуста — только военный корабль и стоит на рейде. Уплыть тварь на лодке не могла. Некуда. Хотя проверить команду на наличие карфиан желательно, только кто же позволит…

Брок вышел к реке и замер — след терялся, растворяясь в воде. Преступник не побоялся ледяной воды в разбухшей после дождей речке и пошел дальше по руслу, скидывая со следа возможную погоню. Брок посмотрел в сторону железной дороги, яркой лентой горевшей в ночи среди деревьев, разросшихся на пустыре. Там город, там толпы, но… Только океан дает стопроцентную гарантию исчезновения следа. И океан ближе. Брок выругался себе под нос и пошел вдоль речки к океану, ища возможный след и вознося хвалу небесам, что ему не надо тащиться по воде. Достаточно того, что он прется по грязи вдоль речки в зарослях ивняка.

Ноги разъезжались, ботинки стали неподъемными. Пару раз Брок скользил и падал, марая руки и замачивая брюки в воде. Утешало одно — твари было гораздо хуже. Ему еще при этом было холодно! Самого Брока уже давно бросило в жар. Он даже куртку расстегнул.

Брок с трудом, сипя и хватая холодный воздух горлом, дошел до набережной, где Петлянка подло уходила в узкую трубу. Воды было по грудь Броку, и лезть в темноту и холод не хотелось совершенно. Насколько он помнил, там в тоннеле никаких неприятностей, вроде разветвлений, нет. Значит, тварь, так и не выползшая на берег, всяко прошла через трубу. Её след тут отсутствовал. Брок снова выругался и полез по крутому склону наверх, на набережную. Лезть в трубу — увольте. Он туда полезет, когда все отчитаются, что вплоть до истока Петлянки тварь не выбралась на берег. Только тогда он полезет в этот проклятый тоннель!