Честь семьи Прицци

Глава 24

Мэйроуз позвонила Амалии и смиренно попросила аудиенции у дона Коррадо, дабы она могла поблагодарить его за то, что он вернул ей смысл жизни, получив для нее позволение вернуться домой. Не прошло и часа, как Амалия, добрая подруга, перезвонила ей и сообщила, что дедушка ожидает ее в пять часов вечера.

Мэйроуз, вся в черном, прибыла и опустилась на колени перед дедушкой, целуя его руку. Он даже покраснел от такой старомодной почтительности, прищелкнул языком и просил ее сесть рядом, не убирая руки.

Женщины в кругу Коррадо Прицци знали, что он любит касаться их рук, и виной тому служит не чувственность (давно почившая с возрастом), но желание ощутить дородность, мягкость или твердость, а также проникнуть таким образом в их тело и сознание. Он знал это по собственному опыту, полученному в детстве. Итак, держа Мэйроуз за руку, дон Коррадо принялся буравить ее сознание своими маленькими ледяными глазками. За окном лежал Манхэттен, точно поле каменной спаржи, а далее простиралась бесконечная бетонная простыня Америки.

— Амалия сказала мне, — зашелестел дон Коррадо, — что ты желаешь поблагодарить меня за разрешение вернуться домой, но я глава семьи, и кому, как не мне, надлежало обратиться к твоему отцу с просьбой о твоем водворении на место, занимать которое и есть твое неотъемлемое право?

— Благодарю вас, дедушка, — не менее напыщенно отвечала Мэйроуз, — вы вернули меня из чистилища, и я возвратилась в благодатное лоно семьи. Сердце мое, как никогда, исполнено радости.

— При твоем уме, силе и выносливости тебе следовало родиться мужчиной. Хочешь печенье?

— Это я должна преподнести вам подарок, дедушка.

— Что ж, не скрою — я всегда любил подарки.

Мэйроуз достала из сумки конверт, открыла его и вынула три фотографии, которые протянула дону Коррадо.

— Ах, кто эта красавица?

— Это жена Чарли Партанны, дедушка.

— Жена? Он женился? Когда? Почему я ничего не знаю? Свадьбы, рождения и похороны — это важнейшие события в семье.

— Это случилось внезапно, дедушка, в Калифорнии.

— Ну и ну.

— Дедушка, мой подарок — не просто фотографии. Вы помните убийство Луиса Пало?

— Да.

— Его убили, когда он сидел в машине на парковке у бара Престо Чиглионе в пригороде Лас-Вегаса.

— Я помню.

— Я отвезла эти фотографии Чиглионе, уважаемому человеку, и попросила его показать их людям, что работают у него в баре. Там есть одна девушка, которая в ту ночь была неподалеку, и она говорит, что видела эту женщину. Та села в машину к Луису, а через некоторое время вышла, взяла что-то из багажника и уехала.

— И это жена Чарли?

— Да, дедушка.

— Это очень серьезно, внучка.

— Еще как! Она украла у вас семьсот двадцать две тысячи долларов. Половину она отдала обратно ради спасения своей шкуры, но триста шестьдесят тысяч по-прежнему у нее.

— Что ты предлагаешь?

— Она убила Луиса и украла деньги семьи. Она оскорбила нашу честь и должна заплатить за это, не правда ли?

— А как же Чарли?

— Думаю, что Чарли не знает подробностей. Он знает только, что она была женой подельника Луиса. Но раз он женился на ней, пусть в виде искупления вины с ней и разделается.

— Да, теперь ты его судья и назначаешь ему наказание. — Дон Коррадо смотрел на Мэйроуз с восхищением. — Ты, как и я, ничего не прощаешь.

Мэйроуз скромно опустила глаза.

— Я подумаю об этом, — пообещал старик, — задам кое-какие вопросы. Мой долг как главы семьи не допускать, чтобы торжествовала несправедливость.