Четыре демона. Том 2

Глава 14. Глубина намерений

Задержанных расфасовали по экипажам, до меня дело дошло в последний момент. Полковник и его личная охрана уехали, не дожидаясь окончания погрузки, скорые и другая спецтехника уже заканчивала сборы. На улице стемнело, небо затянуло плотными тучами так, что даже время суток на глаз стало не разобрать. Раненых и убитых увезли на колёсном транспорте, а гвардия сконцентрировала всё внимание на живых. Всех задержанных распределили на четыре корабля, но неравномерно. Мне достался полупустой, укомплектованный из остатков, хотя остальные Виманы забивали до тесноты. Соответственно, наш взлетал последним, в следующем составе: я, Света, Ваня и Смол — все, кто лежал ближе к краю. Со стороны силовиков экипаж оказался не больше, пилот с помощником и конвой, два стрелка с разницей в возрасте лет пять и всего один Крастер, но не простой, тот сильный Пустой, выстоявший вместе с Игорем до конца боя. Его прозвище было Шин.

Крастер — название Иного, служащего в гвардии, как Страж в Ордене. В моём случае малочисленная охрана стала небывалым везением, однако я никогда не заходил так далеко за грань, и фарт обрёл обратный эффект, добавил нотку сомнений. Оказалось, подготовка побега — тяжёлая психологическая ноша. Постоянно присутствовало чувство, словно гвардейцы всё знают, а это эксперимент, в котором бы мне совсем не хотелось участвовать. Я впервые попал в корабль, что мной уже воспринялось как огромный стресс, но даже в такой ситуации первые пару минут рассматривал всё с большим интересом, заодно успокаиваясь, отвлекая сознание на разную ерунду, что помогало мыслить.

У транспортного Вимана очень просторный салон с отделёнными хвостовиком и кабиной. Четыре сидения вдоль задней стены, по бокам, две опорных позиции около пулемёта, обставленных прорезиненной подвижной защитой, обжимающей ствол, и небольших полосок из особого стекла на уровне глаз. Из-за орудий раздвижные двери сдвинули в конец салона. Для полётов на большой высоте есть герметичные раздвижные шторы, закрепив их, можно загерметизировать салон. Все стекла и смотровые бронированы. По центру ещё шесть сидений, стоящие по три, совмещённые спинками, все эти места можно убрать в пол, когда в нижней части нет багажа. Последние два места расположились по краям лицевой стены, являющейся отделением салона от кабины, а вход к пилоту находился между ними. Вверху, под потолком, возле дверей и на изгибе сидений растянулись перила с магнитной сердцевиной, поделённые на множество одинаковых участков. Их использовали по необходимости для удержания Иных. Прикладываешь наручники, и они фиксируются. Такие же возле сидений, но те, что установлены под мягким местом, утоплены, чтобы не мешаться.

Нас посадили на задние сидения, подключив руки к нижним креплениям, после чего силовики почти что расслабились. Подключенный к магнитам Иной уже не отделается обожженными руками, если использует ману, когда обе руки соединены в сеть, атма спровоцирует мощный разряд тока.

Гвардейцы сели посередине, обсуждая поведение Кирилла и всего Ордена в целом, поливая их помоями и выдвигая предложения их осадить. О нас они думали в последний момент, только иногда отвлекаясь и рассматривая Свету.

— С Димой ведь всё хорошо? — спросила у меня заплаканная, серая от тяжёлых мыслей девушка.

Я улыбнулся, стараясь её успокоить, и сказал:

— Он умеет профессионально принимать удары головой.

Она тоже улыбнулась и посопела, подумав о нём.

— Волноваться не стоит!

— Стоит, стоит! — глухо смеясь, вмешался гвардейский стрелок.

Шин, проявляя солидарность, покачал головой, ухмыляясь, встал и пошел в кабину, услышав по рации голос Игоря в разговоре с пилотом.

— Что с нами будет? — аккуратно спросила Света.

— Тут смотря с чего начать, — кривя улыбку, намекая на большой список даяний, ответил один из стрелков, повернувшись к нам.

— Вам хватит участия в организованной группе с целью совершения нападения на охраняемый объект, — вмешался второй гвардеец:

— Сопротивление задержанию, нападение на сотрудников с применением общественно опасных методов, побои разной тяжести, включая максимальные — убийство или сбитые корабли… Продолжать? — обернувшись к нам, разошёлся тот, который моложе.

В голове Светы ощущался шок, запиравший двери для остальных эмоций, не впускавший другие мысли, она полностью потеряла дар речи.

— Какой, на фиг, сговор? — прервав молчание в ожидании любого сносного для побега момента, переспросил я. — Мы не из тех двух групп, вписались по глупости, в самом конце, а подошли, услышав выстрелы! Опросите своих людей, информатора, на крайний случай, он ведь у вас есть! Мы вмешались в самом конце, — слегка сорвавшись, настаивал, словно требуя справедливости, оправдываясь и рассматривая Смола, даже несколько раз повторившись.

Лидер Выстрела отмалчивался, летая в облаках, словно пребывая внутри тихого нервного срыва или обречённо смирившись с судьбой и ожидая кары.

«Вот же уродство, банды действительно что-то серьёзное замышляли! — осознал я, продолжив развивать думу: — Какую тогда роль играли Никита и Саша? Они с остальными парнями нас, скорее всего, заманили специально. Опасно доверять людям, — размышлял я, прожигая Смола взглядом, словно желая высмотреть в нём ответы на свои вопросы. — Сколько мне ждать этого момента? Может, его и не будет, или и того хуже, уже пропустил», — крутилось в качестве навязчивой мысли.

Самое страшное заключалось в том, что, рассматривая Пустого и гвардейцев, я вспомнил значительную деталь, уже тревожившую меня ранее и упущенную по вине стресса. На проверку кода от наручников времени хватало, почему забыл это сделать, когда всё зависело от короткого набора цифр? Всё могло в миг обломиться, а если мы поедем прицепом со Смолом и бандами, то выйти свободным получится только в гроб.

— Правильно, начинайте придумывать показания! — передразнивая меня, показывая, что не верят, разговаривали гвардейцы между собой.

Из кабины до нас доносилась речь Шина и Игоря, они довольно долго что-то обсуждали, но дверь прикрыли лишь под конец.

— Шин, вы ведь последними идёте, сколько вас? — уточнил Игорь, помня, что у нас далеко не полная посадка. К сути разговора переходить он не спешил.

— Смотря с какой целью интересуешься, — с интригой уточнил Шин, прежде чем дать ответ, и прикинул количество людей.

— Вас вроде мало, места есть, а тут с центра запрос поступил… — начал Игорь, подготавливая к нежеланному новому заданию.

Все очень устали, гвардейцам хотелось скорее слить нас в отделение и поехать домой. Шин перебил, неожиданно вставив:

— Ну, нет… Братан, давай других, у тебя гляди какой выбор из экипажей. Потеснятся.

— Сколько у вас посылок?

— Четыре и нас трое. Ну, мне домой уже нужно, — попробовал настоять Шин. — В натуре, отстань…

— Слушай, там дел на тридцать минут, у нас места нет, а вы пустые! Не обсуждается, выполняй! — потребовал Игорь.

— Тридцать, ты посмотри, какие тучи, сейчас такой ливень начнётся! — выждав паузу, недовольно заметил Шин.

Пилоты кораблей засмеялись, прослушивая подобною беседу на служебном канале. Погода быстро портилась. Слева и сзади набегали тёмные низкие тучи, а вдали чернота, переходящая в полноценную бурю. В это время года от такого неба можно ожидать дождя, снега и даже града, выглядело крайне угнетающе.

— Может, нам пока выйти? Отвлекаем вас… — посмеялся взрослый голос пилота, возглавляющего колонну. — Только порулишь пока.

— Созваниваться неохота, — ответил Игорь, посмеявшись над шуткой пилота. — А будешь много говорить, вас отправлю! — припугнул, насмешив пилотов. Звучало по-доброму, без угрозы. — Заберите ещё двух в западном и всех шестерых на Ворота, разбираться будем уже завтра, пройдут допрос следователей, посидят ночку, утром распределим.

— Ладно, босс! Но я после обеда приезжаю, — попросил Шин в качестве компенсации.

— Хорошо, — усмехнулся Игорь в ответ.

— Ну, что, давайте тогда побыстрее! — обратился к пилоту Пустой, он полностью разделял желание скорее закончить смену.

— Конец связи, дома наговоритесь, — молвил пилот командирского вимана. Из-за догоняющей их грозы он спешил выпроводить Игоря из кабины и прервал сеанс связи. — Придётся подниматься над грозовым фронтом, связи не будет, только экстренный спутниковый канал.

— Ты посмотри, как мерцает, — удивленно указал лётчик на сверкнувшую слева молнию, а они туда и поворачивали. — Ух, и там сразу две.

Мы услышали раскатистый гром, начался ливень, а с ним и настоящая буря, коей не бывало давно.

— Вот же сверкает, — согласился лётчик, но уже нашего Вимана. — Вернись на место, будет трясти, — искренне посоветовал Шину, пристегнувшись и продолжая набирать высоту.

Они развернули технику и прилично отдалились от остальной колонны. Погода за бортом продолжала ухудшаться, приближаясь к урагану. Молнии и ветер повысили сопротивление воздуха, моментами нас сильно трясло. Телом я почувствовал резкое отклонение с первоначальной траектории нашего полёта влево, давлением в голове можно было определять изменение в высоте. Происходящее насторожило, хоть и слышал, что мы летим на другой аванпост, а погода сильно мешала моему индивидуальному плану.

Предположив, что смена отделения вновь играет мне в плюс, я испытал некий моральный подъём. Эта важная часть задатка успешного завершения сегодняшнего дня переломила сомнения из-за молний. Блаженство долго не продлилось, тут же выступило беспокойство о неактуальности кода к наручникам и проблематика выхода из корабля.

Высота полёта доподлинно не была известна, но её точно хватило бы для превращения человека в лепёшку. Не все Иные испугались бы отсюда упасть, Фаеры или Аиры не находили в этом проблемы. Статик приземлится без труда, но я в их число, увы, не входил, как и пара Бэков, ранее названных союзниками, действующими или потенциальными. Одна идея на этот счёт давненько гостила в моих размышлениях, однако в теории, краш-тесту мысль не подвергалась, рецензий по ней, увы, тоже не видел, идиотов, желающих попробовать, не нашлось, а может, и были, но плохо кончали, или хорошо, но никому не сказали.

В нынешних обстоятельствах выбора не было, готовился стать первым, проведя эксперимент на себе, но в корабле было четверо. Двое Пустых, они рухнут на землю красивее камня, даже если максимально задействуют свою силу. Просто оставят в поверхности дырку поглубже, не изменив личный результат разбивания в лепёшку. Хотя довод носил спорный характер, Бэки устойчивы, а урон от падения исключительно физический, может, кто-то из Пустых выдержит, всё зависело от организма и расстояния, однако конкретно в нашем случае оно было очень большое.

Вот что наверняка — Света сейчас как никто оказалась полезна, она могла позаботиться не только о себе, а о многих сразу, главное, держатся поближе. Из минусов: что-то мне подсказывало — девушка будет порываться спасти всех, включая гвардейцев, выступающих обузой. Анализируя, всё ещё ощущал набирающуюся высоту и старался предположить, насколько мы отдалились от поверхности. Внахлёст эта ужасная погода. Знать бы, сколько раз может ударить молнией, пока буду преодолевать тучи. Следующее осложнение — наручники на единственной, кто реально могла решить исход падения. В голове зародилось очередное, но преждевременное противопоставление. Суть проста, взрывать или нет! Если попробовать сохранить целым корабль и спрыгнуть самим, воспользовавшись эффектом неожиданности, наручники с наших не снять, плодов такой трюк не принёс бы, разве что мне, и то шансы не велики. Может быть, спаслась бы Света, да и то повредив руки, и как отключить магниты, я мог только гадать. Ещё и гвардейцы пустятся вдогонку, а свалить одному лучше, чем сесть с ними, тем более, близкие мне отсутствовали, только за Свету Димон съел бы всю голову. Но я хорошо терплю, единственное, остатки здравого смысла и хоть какой-то совести напоминали о неправильности такого поступка.

Другой вариант — уничтожение корабля, а в идеале, повреждение двигателя, но без полного отключения. При выборе этого пути обязательным условием становилось узнать код браслетов Светы.

— Куда мы? — спросил вернувшегося из кабины Шина гвардейский стрелок в качестве уточнения.

— На западную, а потом на ворота, — объяснил тот.

Для меня тоже было важно услышать, где именно мы закончим, чтобы посчитать доступное время. Теперь рассуждал, когда пробовать, до подсадки неизвестных или после. Разговор гвардейцев вернул меня на грешную землю, ещё раз посмотрев на формально отсутствующего Смола, я предпринял попытку узнать у него, о каком ограблении упоминали гвардейцы. Из-за чего Шин более пристально осмотрел нас.

— Смол! Тебя вроде бы так называют? — осторожно полюбопытствовал я, пытаясь не ошибиться, точно не был уверен, что именно он сейчас рядом со мной.

Невольный собеседник никак на меня не реагировал. Пристально рассматривал пол, не отвлекаясь от внутренних переживаний.

— Эй! Ты ведь у них главный, какого тут происходит, что вы собирались провернуть? — спрашивал негромко, как-никак в присутствии силовиков, и не получил обратной реакции.

Чем было вызвано желание обсудить всё именно сейчас непонятно, не думаю, что, находясь в нормальном состоянии, он ответил бы мне в такой компании.

— Угораздило же меня вмешаться, — недовольно бросил, отворачиваясь от Смола, оставляя нелепою попытку завязать разговор.

Тот немного оживился, почувствовав себя обязанным.

— Вы ведь в конце появились? — услышав меня, спросил Шин, присев и пристёгиваясь.

Корабль прилично тряхнуло. Не желая с ним разговаривать и предположив, что он хочет шуткануть, я просто кивнул, согласившись. Пустой действительно запомнил наше появление.

— Почти поднялись! — крикнул кто-то из кабины.

Пилот тем временем пребывал в шоке, приборы подбирались к высотному максимуму, а он недоумевал, что творится с погодой.

— Мы не знали, что происходит! — увидев интерес Шина, добавила Света, ещё раз напомнив о неполноте ответственности нашей группы.

Разумеется, мы хорошо понимали, что сотворённого для обвинений силовикам хватает.

— Вы уничтожили пассажирский Виман, а с виду такая милая девушка. Солидарность — это хорошо, но своей башкой нужно думать! — отчитал её Шин, мол сами виноваты, и он всё видел.

— Там уже никого не было, а с пилотами всё хорошо, — она оправдалась, как могла.

— Что ты несёшь? Вы напали на сотрудников при исполнении и уничтожили дорогущую технику, — осуждающе покачал головой Шин, пытаясь понять, она наивная или глупая.

Я сам удивлённо всё слушал, понимая, что властям плевать на мотивацию, важно совершённое.

— Простите, всё должно было развиваться не так. Не стоило вам выходить, я постараюсь объяснить, что вы не при чём, — не поднимая глаз, заговорил, наконец, Смол.

«Получается, он знает, что мы были рядом и следили за ними, — подумал я. — Нас сдали», — с ненавистью развил мысль, подумав о Саше с Никитой. Явно кто-то из них был виноват, на Свету и двух не шибко сообразительных даже не подумал.

Оглушительный раскат грома, и разряд молнии угодил по кораблю, заставив всех вздрогнуть от неожиданности, однако техника выдержала заряд без осложнений. Как важна своевременность в обновлении данных, отвратительно чувствовать себя использованным контрацептивом. Ох, как мне стало жаль, что я позволял себе наивно предполагать, что это разборка местного масштаба, и мы управляем ситуацией, оставаясь в тени. Для такого необходимо иметь некий набор способностей и знаний, наше легкомыслие заслонило предосторожность, результатом превратили себя в пешек чужой игры.

Эти сволочи собирались брать хорошо охраняемый склад Ордена, где хранилось много частиц и не только, преступников интересовало кое-что другое, запланировали событие как раз на третье марта. Хрен бы с этим складом. Орден день от дня укреплялся, сдавливая глотки халявщиков вроде нас. Джет и Выстрел смекнули, чем пахнет, и сделали выбор. Они решили отстраниться от своего рода деятельности, им подготовили и предоставили неплохой антикризисный план, как в Русской мечте, хорошо жить и ничего не делать. Всего один двухэтажный заказ: забрать груз, а потом наградной грабёж, но не безбашенный налёт, а верное дело со всеми кодами доступа, отключением систем и информацией, когда именно нужно совершать нападение, прихватив сколько смогут унести… И как всегда нашёлся один изъян, парням не хватало людей, а второй проявился в самом конце — предатель.

Дальше мы попали в стратегическую реалию, заказчика знал из всех только один, организатор, находящийся среди нас. Он был вычислен. Связным, нанявшим исполнителей, был один конкретный человек, Искатель, он и ответственный за подбор кадров и виновный в нашем участии. Саша был не лучшим кандидатом для выполнения задания, но оно было ему по силам, а факт, что он сам родом из наших мест, для ставки, а точнее, всего для одной персоны наверху, стал решающим.

Смол его закадычный кореш, потому их банда и стала реальной силой в секретной игре какой-то властной шишки со столицы. Приехав в город, Искатель обратился конкретно к нему. Почему не профессионалы, для меня будет вечной загадкой. Так вот! Когда мы увели ящики у них из-под носа, Саша решил, что его квест растянулся на несколько этапов, но никак не провалился, а мы ему идеально подходили в качестве усиления группы. Двойной плюс. Подключение нас и Рига с заказчиком не имело ничего общего, это инициатива Искателя, он знал, что Ригрус их не отроет, но за сами ящики отдаст всё что угодно, а это реальный рычаг, ведь руководителю нужно лишь содержимое. Цепочка передач по владельцам — дело времени, и итогом груз придёт именно к нему. А кому бы мы могли продать ящики, если что? Разумеется, только этому скупщику, чтобы не рисковать и нормально поиметь. Крайне качественная многоходовая, не заканчивающаяся на украденных контейнерах. Виман, перевозивший груз, взорвали изнутри, дистанционно. Возникновение конфликта из-за обид и противоречий между нами и Выстрелом Саша учёл. Он выплатил им полную сумму, как за успешно законченное дело, а побитых из их группы мы в своё время спрятали, пусть и чуть заморозили. Саша продумал всё наперёд и оставил заглушку, даже сбросил Смолу координаты вместе с сообщением, что всё хорошо. Получается, он добился с ними некого понимания, и те не пребывали в обиде и не возражали против участия звена из меня и друзей, нас с ними собирались свести.

По мере роста уверенности в энергиях нового мира и нашем высоком месте в рейтинге контроля этих сил, мы невольно расслаблялись, и даже простреленное плечо не включило важнейший для выживания людей с нашим образом жизни инстинкт. Правда Кирилл, московский Орден и крупная программа поиска ценного груза и виновных учитывалась Сашей без наличия крыс среди группировок.

Возможно ли оставаться достойным человеком, живя вне закона — извечный вопрос для многих, и я всегда думал, что да, но чем глубже погружался, тем больше сомнений меня одолевало. Все богатые и известные люди с точки зрения права грязны, политики увязли намного больше всех остальных. Как тогда следует поступать, если, поднимаясь по социальной лестнице, чистым остаться нельзя? Или не стоит по ней вообще идти, если хочется жить по совести и чести? Я понимаю, мораль и право крайне противоречивы, одно изнутри человека, говорит, что нам делать не стоит, другое рисует линию, санкционируя за её пересечение.

Каждый из нас стремится к большему, достигнув одной цели, ставит другую, принято считать, что амбиции или смысл нужны каждому, без них человек не живёт, а существует. Я бы поспорил, иногда всё, что нужно, приходит само, остаётся только дождаться, не пропустить и не испугаться, схватить. Обратка за причинённый другим дискомфорт в своё время найдёт каждого, по мне важно понимать это и хватать свой момент за законом, только если ты согласен отвечать и понимаешь последствия решения. Мораль и право теряет значение, не стоит о них даже вспоминать. Лучше прислушаться к внутреннему голосу, совесть качественней морали укажет, можно ли ещё раз так поступать. Существует множество способов её заткнуть, отвернуться или скрыться, но это другая история, и, как правило, все они дают только временный результат, не решая проблемы, а потом ещё и давят на психику давят.

Саша, Никита и остальные не желали нам зла, стоит отдать должное, не имели мыслей нас кинуть, лишь использовать, даже планировали всё объяснить и, успешно закончив, обеспечить всех участников до конца наших дней. Риск оценить должен был каждый сам, и принуждать они не планировали. Предатели в их группе не позволили мечтам сбыться, нас они топили невольно, Смол пострадал равно нам. Впрочем, знал больше нас, значит и разочаровался меньше.

Все эти данные раскроются позднее, а тогда, сидя в наручниках на большой высоте, преодолевая грозовые тучи, я мечтал набить рожу всем этим козлам, голос обиды и злобы из глубин кричал, ещё и надумал себе, пусть и попав далеко от центра смысловой мишени.

«Брось всех при побеге», — думал я, глядя на Смола, злобно, постепенно собираясь переходить к действию.

Начать всё же хотелось до посещения западного отделения, так надёжнее, не известно, кто подсядет от копов, загадка — вдруг десять Крастеров, тогда плану конец, и моё время сильно ограничивалось. Большая высота, риски другого кода наручников, страх перед опасными действиями и целый комплекс отговорок продолжали заставлять откладывать освобождение или вовсе отказаться от попытки.

— Не очкуйте, хорошее заземление, — посмеялся над нами взрослый гвардеец после второго попадания молнии в наше транспортное средство, наблюдая за тем, как Смол рассматривает служивых и стреляет глазами.

— Не жопой же деланый, — удостоверил второй.

— Если получится, потом вам всё объясню, или общего друга расспросите, — без эмоций сказал Смол, намекая на лишние уши и снова опустив глаза. — Только вот какая уже разница? — тихо добавил он.

Я воспринял эти слова, как полное подтверждение.

— Да что ты, продолжай, пожалуйста, мне интересно, может, и срок себе подсластишь, — усмехнувшись, предложил ему Шин. — Намбир, ты там не заснул, когда перестанет трясти? — с небольшим волнением в голосе крикнул он пилоту, не вставая, но тот молчал.

Шин из Якутов по этносу, переехал в центральную часть страны пять лет назад, в свои тридцать до вступления в гвардию предпочитал не летать даже на самолётах. В Москву приехал на поезде, в наш город перебрался спустя год, по службе его банально перевели к нам. На сегодняшний день, Шин свыкся с полётами на работе, но такая погода напоминала ему о фобии, аж пробило в пот.

— Намбир! — ещё раз крикнул тот, отстегнув ремень безопасности для похода в кабину.

Ответа вновь не последовало, дождь, бьющий по корпусу, и раскаты грома забивали любой прочий шум, голос у Шина не тихий, но и недостаточно громкий для обстановки.

— Глухие? — недовольно переспросил Шин, зайдя в кабину и с трудом удерживаясь за ручку возле двери. — Ну, и трясет же у вас, почему так долго не выходим из бури? — осматривая небо без просветов, поинтересовался якут, не понимая, почему ещё не поднялись над грозой.

На пилотах были массивные наушники, в сочетании с погодой услышать зов Шина они не могли. Управляющие кораблём не отзывались, даже когда тот встал у них за спиной, лётчики полностью загрузили себя стабилизацией курса, затрачивая много моральных сил и переживая. Второй пилот заметил гостя и снял наушники, вступив в разговор:

— Зачем отстегнулся!

Шин решил, что переспрашивать уже бессмысленно, и задал новый вопрос:

— Всё нормально?

Лица экипажа заставляли нервничать, Крастер ещё больше распереживался. Ему захотелось пойти обратно в кресло. Вдобавок Намбир передавал своё местоположение в центр по спутниковому каналу, запрашивая информацию о грозе, но вторая сторона отсутствовала, пилоту приходилось много раз повторять одно сообщение, а интонация говорила о его повышенной тревожности.

— Летать боишься? — по Шину это было очевидно, второй пилот продолжил, не ожидая ответа. — Тебе повезло, ты живёшь в нашем времени, техника больше не поддаётся погоде, расслабься.

— За окном чертовщина! — с надеждой долго высматривая пробелы в небе, но обломавшись, пояснял Пустой.

— Я бы сказал, аномалия. Возвращайся на место, трясти нас пока не перестанет! — печально высказался безымянный помощник пилота.

Малословным объяснением тот желал сохранить спокойствие своих пассажиров. Сам же Намбир совершенно не врубался в происходящее, они достигли максимально допустимой для техники высоты, так и не покинув штормовой фронт. Подобного никогда не случалось, это говорило о размерах ненастья, да и база на связь с ними не выходила. Экипаж принял решение снижаться, предупредив всех о возможном усилении тряски через устройство внутренней связи.

Пока Шин разговаривал, я тоже времени зря не терял. Повозившись не одну минуту, смог освободить одну руку, с третей попытки введя известную мне комбинацию. Главной помехой выступал факт, что я сам надевал себе эти наручники и, тупанув, оставил часы и Рур-ф, теперь причинявшие большой дискомфорт, когда изгибал руку.

Много раз обругал себя, и у меня получилось освободиться, но ёрзая, я привлекал внимание сидящих рядом стрелков. Двойное везение, гвардеец назвал мне свой настоящий код, а после его ввода и частичного освобождения одной руки наручники отмагнителись от вставки в сидение, позволив использовать риски. Вот только болтало. Я слабо осознавал дальнейшую последовательность действий, меня слегка дёргало каждый раз, когда вспоминал, как далеко мне предстоит падать. В страхе быть замеченным, не стал освобождать вторую руку, хоть и оставалось просто надавить кнопку сбоку. Повторный ввод комбинации не требовался. На моё счастье вселенная в виде мысли подарила идею — шантажом подействовать на гвардейцев. Я занимал самое последнее, крайнее справа место, близко к двери, левым плечом прижавшись к стенке, перегородке в техническое отделение. Освободившейся рукой мне абсолютно незаметно удавалось донимать то самое разделение небольшими порциями холодной стихии на протяжении времени, почти без проявления энергии и синих вспышек, точнее, закрывая их собой. Проводником являлась моя рука, вокруг ладони стало очень холодно, и постепенно образовывалась промёрзлая корка.

Ближе всех ко мне сидел Смол, он тоже опирался спиной и вместе со мной чувствовал пониженный градус, посматривая на меня украдкой, а догадавшись, опёрся на меня окончательно, скрыв синий кантик. Гвардейцы не подозревали, меня прикрывала погода, из-за шквального ветра и высоты в Вимане стало очень холодно ещё до моих действий. Света давно замёрзла, и усилившийся мороз у неё вопросов не вызвал, а Ваня сидел с соседнего края, и мне казалось, он спит, ведь за всё время на корабле он не подавал признаков жизни, удобно пристроившись к боковушке даже с руками за спиной. С начала промораживания перегородки браслет на левой руке понемногу грелся, но боль меня почти не беспокоила, готовился к худшему, а оказалось, без двух контактов эффект сдерживания работал лишь поверхностно. Мне свободно удавалось продолжать делать дырку в этом странном материале, напоминающем подобие пластика или толстого поликарбоната. Спустя ещё пару минут по уже привычному в последнее время принципу всякие чувства покинули запястье. Моё тело самостоятельно понижает температуру при травмах, сводя на нет чувство боли, этим сильно облегчая последствия и позволяя сражаться дольше. Узнал недавно, на опыте плеча и рассказе подчинённых Анатолия. Важно, что работало это на автомате, могу назвать эту часть холодной стихии лакомой.

Прямо позади меня находился движок, где точно, хрен знает, но я рассчитывал попасть! Ценность идеи заключалась в том, что уничтожать его мне не приходилось. Получив доступ к обратной стороне, я всё плотно обморозил, большая правая часть механического отсека покрылась коркой льда, а после этого я закачал в лёд энергию, постепенно, мелкими порциями. Ледяное покрытие поглощало часть света, он пробивался из дырки, но мы хорошо её заслонили. Расчёт был таков: если прервут мою энергетическую связь с воссозданной преградой, пара секунд, и движку каюк, выброс энергии резко всё охватит и уничтожит. Чем это кончится, всем должно быть ясно. Идея с шантажом именно в этом и состояла. Освободят всех ребят, оттяну всю атму обратно, а лёд станет безвредным. Мы, не раздумывая, покинем сей дружный коллектив прямо в воздухе, а циклон позволит нам скрыться. К моменту возвращения Шина первый кусок задумки достиг конечной точки. Вернулся он к нам со словами:

— Сейчас потрясет.

Стрелки недовольно помотали головами.

Я спокойно сидел, дожидаясь, пока Шин присядет к остальным, а он, сволочь, разложил сидение рядом со входом в кабину, сев к нам лицом со стороны Вани. Далеко от меня, конечно, но всё равно стало не по себе. Дальше медлить было нельзя, чревато последствиями, мы и так слишком долго летели. В другую погоду, наверное, уже бы добрались, да и в такую оставалось совсем чуть-чуть. Для марта происходящее с климатом действительно выглядело странновато, в добавок вместо сугробов лишь клочки снега, соответствующие больше концу апреля, чем ранней весне.