ГЛАВА 6

Мой опыт службы в морской пехоте и работы телохранителем частично включал в себя навыки разряжать напряженные ситуации так же, как и справляться с ситуациями, которые уже детонировали. Именно это позволило мне обуздать ярость при виде Слоан, прижатой к кровати тем больным ублюдком. Задержать его, в кровь не разбив ему морду.

Впервые за долгое время я пожалел о своей способности контролировать гнев. Держа в объятиях рыдающую Слоан, я хотел вернуться в замок, отыскать Хоффмана и прикончить ублюдка.

Единственное, что меня останавливало, это Слоан. Я запихнул ее в свой «Range Rover» и повез домой. Всю поездку я то и дело поглядывал на нее. Она перестала плакать. Ее лицо было бледным, если не считать синяка, расцветавшего на щеке. Я крепко стиснул руль, вспомнив, что он ее ударил. Что ему представилась возможность сделать это. Я злился на себя. Всю неделю я следил за тем, чтобы находиться на этаже Хоффмана, когда Слоан там убиралась. А сегодня Джок вызвал меня к себе в кабинет обсудить обновление нашей системы дронов, которую мы использовали для обеспечения безопасности по периметру поместья. Встреча затянулась, и я спешил к номеру Хоффмана, когда меня остановил Норт Хантер, чтобы спросить, не хочу ли я поработать его личной охраной.

Именно тогда до коридора донеслись приглушенные крики Слоан. Чудо, что мы их услышали. Стены замка были толстыми, а двери мощными.

В последний раз я испытывал такой страх, когда Бродан позвонил мне со словами, что в одиночку собирается спасти Монро от одного психопата. В тот момент мне хотелось прибить Бро за это. Но потом я понял, почему он не мог ждать, пока жизнь Монро была в опасности. В итоге, именно она спасла их обоих.

Но кто бы спас Слоан, если бы я не успел вовремя? И успел ли я вовремя? Ей все равно был причинен вред, даже если этот кусок дерьма ее не изнасиловал.

По этой причине я не мог оторвать от нее глаз, даже когда Слоан мельтешила по крохотной кухоньке коттеджа, выпекая, словно на автопилоте.

— Слоан, тебе нужно приложить к щеке лед, — повторил я в третий раз с тех пор, как мы оказались у нее дома.

Она покачала головой.

— Не хочу, чтобы Келли видела меня такой, — ответила она.

Она уже несколько раз бормотала одно и то же, и я начал беспокоиться о ее эмоциональном состоянии, о том, что она не справляется с произошедшим. Не совсем зная, как ей помочь, я позвонил Монро, когда мы добрались до коттеджа. Келли была в Инвернессе с Риган и Льюисом на занятиях по тхэквондо, и какое-то время ее не будет дома.

Я приблизился к ней на шаг.

— Слоан, лед.

Мой тон остановил ее посреди раскатывания теста, которое она замесила впечатляюще быстро. Окинув взглядом кухню, слишком маленькую для того, чтобы заниматься на ней выпечкой, я понял, что у нее даже нет миксера. Она все делала вручную.

— Я приложу лед, — ответила она с удивительным спокойствием. — Позволь только сперва поставить печенье в духовку. Келли нравится запах выпечки.

Она пожала плечами, и ее вымученную улыбку омрачила печаль.

— Мне нравится запах. Он успокаивает.

Поняв, я кивнул.

— Делай, что нужно. Потом приложи лед.

Уголки губ Слоан приподнялись, и я старался не смотреть на них.

Следующие десять минут я, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за ее работой. Я составил список вещей, которых у нее не было, но в которых нуждался профессиональный пекарь. Занимаясь выпечкой, она болтала о предложении Флоры, о волнении Келли по поводу уроков боевых искусств. Я слушал и кивал, чтобы она знала, что полностью завладела моим вниманием.

— Я слишком много болтаю. — Слоан бросила на меня извиняющийся взгляд и, наконец, достала из морозилки пакет со льдом.

— Все в порядке, — заверил я.

— Нет, я знаю, что тебе не нравятся люди, которые так с тобой болтают.

Откуда у нее эта мысль? Я нахмурился.

— Говори, пока не охрипнешь. Меня это не беспокоит.

Мне нравился голос Слоан. А больше всего мне нравился ее смех, но, похоже, я не мог рассмешить ее, как другие.

— Кофе, чай? — спросила она, прикладывая к щеке пакет со льдом.

Я оттолкнулся от дверного косяка.

— Я сам сделаю. Присядь. Чай?

— Ты не…

— Слоан, я сделаю.

Она благодарно мне улыбнулась.

— В шкафчике над чайником есть мятный чай. Я буду его. Кофе там тоже есть, но растворимый.

— Чай меня устраивает, — заверил я.

Вместо того чтобы пройти в соседнюю гостиную, Слоан зависла в дверях, наблюдая за мной.

Я взглянул на нее, подливая в чай молоко, и увидел ее нежную, искреннюю улыбку.

— Что?

Наши взгляды встретились, и я постарался не думать о том, насколько теплые, темные и великолепные ее большие карие глаза.

— Ты пьешь чай с молоком.

Я озадаченно кивнул.

— Без сахара.

Я ухмыльнулся, поняв, к чему она клонит.

— Перестал добавлять с тех пор, как ты переехала в город со своей чертовски вкусной выпечкой. Приходится где-то обуздывать страсть к сладкому.

Слоан хохотнула. Коротким, хриплым смешком. Увидев, как ее глаза заблестели, а печаль на время улетучилась из них, я, черт возьми, почувствовал себя ростом в девять футов.

— Знаешь, тебе не обязательно есть мою выпечку.

На этот раз усмехнулся уже я и протянул ей кружку мятного чая.

— А Земле не обязательно вращаться вокруг Солнца.

Она снова усмехнулась, и я с торжествующей улыбкой вернулся к своему чаю.

Увидев прикрепленные к холодильнику фотографии, в основном Слоан и Келли, я пригляделся к ним. Вот одна с прошлого Рождества. Адэры пригласили нас присоединиться к ним. На фотографии были Слоан, Келли, Монро, Бродан… и я. Я стоял позади Бродана с пивом в руке и с каменной физиономией смотрел в камеру. В тот день было сделано много фотографий. Но на холодильник она повесила именно эту.

Почувствовав ее взгляд, я посмотрел на нее и обнаружил, что она смотрит на меня, кусая пухлую нижнюю губу.

Вернув свое внимание к холодильнику, я заметил другую фотографию, которая выделялась среди остальных. Келли с пожилой латиноамериканкой. Любопытство по поводу их прошлой жизни взяло надо мной верх.

— Бабушка?

Меня встретила тишина.

Я посмотрел на Слоан. Она казалась настороженной.

— Старый друг.

Меня снова одолела эта надоедливая потребность знать, кто она такая и откуда взялась. Как, черт возьми, оказалась в глуши Шотландского нагорья? Воспоминания о том, как Ария защищала ее сегодня, и тайные взгляды между ними укрепили мою теорию о том, что Ховарды защищали от чего-то Слоан.

— Мне нужно сесть.

Услышав усталость в голосе Слоан, я взял свой чай и последовал за ней в гостиную. Она свернулась калачиком на одном диване, а я занял другой. Пока она пила чай, эти большие темные глаза смотрели на меня поверх дымящейся кружки.

Я смотрел в ответ, пытаясь оценить ее эмоциональное состояние.

Она беззастенчиво наблюдала за мной, и некоторое время мы так и сидели: потягивая напитки и просто глядя друг на друга. Что-то сильно сжало мою грудь и живот.

Я хотел убить Байрона Хоффмана. Но, конечно, я бы не стал этого делать. Не в прямом смысле. Я бы нанес ему смертельную рану по самому больному месту. Отнял бы власть, за которой он прятался. Отнял бы все, что имело для него значение. Каким-то образом. Я переговорю об этом с моим новым боссом, чтобы убедиться, что это произойдет.

— У тебя ужасно свирепое выражение лица, — прервала молчание Слоан. — О чем ты думаешь?

Слоан впечатлила меня тем, как хорошо справилась сегодня. Да, на парковке она сломалась, но этого следовало ожидать. Сказанное ею ранее, встревожило меня. Что ей не впервой выходить из плохой ситуации. Я уже об этом подозревал. Но подтверждение обеспокоило меня больше, чем мне бы хотелось. И все же, мне не было нужды осторожничать со Слоан.

— О способах уничтожить Хоффмана.

Ее глаза осветил свирепый блеск, и я почувствовал, как неуместный жар устремился вниз живота.

— Хорошо. Если бы я только обладала властью уничтожить его… Я хочу, чтобы он заплатил и за это. За мое бессилие. Я так зла, что ничего не могу сделать, не причинив вреда Келли. Я зла, что мужчины вроде него, могут заставить меня чувствовать себя так. — Она покачала головой. — Но я не позволю ему оставить меня с этим чувством. Я не проживу жизнь в гневе. Я не могу. Я должна жить в свете. С надеждой. С оптимизмом. Ради Келли. Я не стану ожесточенной, несчастной матерью.

— Значит, у тебя больше власти, чем ты думаешь, Слоан, — с благоговением заверил я ее. — Решение отпустить свой гнев ради дочери… это чертовски сильно.

Ее глаза вспыхнули, губы приоткрылись, когда она уставилась на меня так, будто я чего-то стоил.

Я хотел разубедить ее в этом.

И в то же время не хотел разубеждать.

Наше мгновение прервал стук в дверь, и Слоан попыталась встать, но я жестом велел ей не двигаться.

— Позволь мне.

Поставив кружку на стол, я поднялся и пересек комнату, чтобы открыть дверь.

По другую сторону стояли Монро и Бродан. Маленькая рыжеволосая жена Бродана свирепо посмотрела на меня.

— Пропусти меня, — потребовала она, проталкиваясь внутрь прежде, чем я успел среагировать.

Я отступил с ее пути, и первым мимо меня проплыл ее беременный живот, а за ним и вся она. Большую часть беременности у нее был аккуратный животик, а затем, внезапно, он стал огромным. Бродан рассказывал мне, что из-за сильного дискомфорта она плохо спит и каждую ночь проклинает его.

Слоан встала, услышав голос Монро.

— Она в порядке? — пробормотал Бродан, входя и закрывая дверь.

Мы наблюдали за встречей Слоан и Монро, когда подруги обнялись над животом Монро.

Не отводя взгляда от Слоан, я ответил:

— Она боец, так что, с ней все будет в порядке. — Я посмотрел на Бродана, зная, что он видит мой гнев. — Он мог ее убить.

Выражение лица Бродана стало жестче, и он пробормотал:

— Но в полицию она заявлять не хочет?

Я покачал головой.

В глазах Бродана вспыхнул опасный огонек.

— Тогда, полагаю, все зависит от нас.

Я удовлетворенно кивнул.

— Лахлан пообещал ей, что позаботится об этом. Но я хочу быть в деле.

— Я поговорю с ним. Я тоже хочу.

— О чем вы там шепчетесь? — спросила Монро.

Мы повернулись к женщинам, смотревшим на нас с любопытством.

Ради Слоан я честно ответил:

— Планируем расплату с Хоффманом.

Монро нахмурилась.

— Хорошо. — Затем ее лицо смягчилось, а в глазах засверкали слезы. — Слоан сказала, ты ее спас.

Прежде чем я успел ответить или подготовиться, жена Бродана пересекла комнату и обняла меня, отведя беременный живот так, чтобы приблизиться достаточно для объятий. За последние два десятилетия в моей жизни было не так уж много объятий, поэтому я неловко погладил ее по спине, пока она всхлипывала.

Бродан фыркнул, обхватывая голову жены ладонями.

— Зоренька, ты забыла, Уок не любит обниматься.

Слоан бросила на меня растерянный взгляд, когда Бродан привлек к себе Монро.

Я знал, о чем она думает.

Ее я охотно держал в объятиях.

Никакой неловкости.

Было естественно обнимать Слоан Харроу.

И разве это не гигантская гребаная проблема?

— Прости. — Монро вытерла заплаканные щеки. — Просто я так тебе благодарна. А еще мои гормоны…

— Все в порядке, — хрипло заверил я ее.

— Давайте выпьем чаю, — предложил Бродан.

— Лед. — Я указал на пакет, который Слоан оставила на журнальном столике. — Ты едва приложила его к щеке.

— Я хочу расплаты, — буркнула Монро.

Я посмотрел на свирепую маленькую жену Бродана и не в первый раз понял, почему он любил эту женщину всю свою жизнь. В ней был огонь. Решимость. Жизнь не была добра к Монро и, как я подозревал, жизнь не была добра и ко Слоан. Не поэтому ли они со Слоан сдружились. Если их свело травмирующее прошлое… то огненный темперамент и решимость скрепили их связь.

Я слишком много думаю о Слоан. Мне нужно отгородиться от своего любопытства. Отгородиться от нее. Она представляла угрозу моему покою.

Теперь она в безопасности.

Ее подруга здесь, Бродан тоже.

— Я лучше пойду, — резко выпалил я.

Глаза Слоан слегка расширились, прежде чем она опустила на лицо маску вежливости.

— Спасибо тебе за все.

Резко кивнув, я схватил с буфета ключи.

— Я прослежу, чтобы твою машину пригнали к коттеджу.

— Тебе не обязательно этого делать.

— Но я сделаю. — Я едва взглянул на нее.

Кивнув Монро и Бродану, я прошел мимо них, избегая испытующего взгляда моего друга, и, не сказав больше ни слова, выскользнул за дверь.


Загрузка...