Что там, за поворотом?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой появляется Зоя Чернышева, а вместе с ней и другие

На день рождения Зои Витя опоздал.

Когда он с толчка вернулся домой, все валилось у него из рук. Витя никак не мог сосредоточиться: он видел Пузыря, вырывающего березку, ощущал свой бег через кусты и траву, и мысли его путались.

«Нет, нет, — думал мальчик, — это не люди. Дай им волю, и они все уничтожат вокруг себя. И вот они живут среди нас... И я попал к ним... И Репа? И Репа с ними?»

Кроме того, задержали покупки по маминой записке, прогулка с Альтом (он прямо обскулился). На дворе Альта обуял телячий восторг: прыгал, носился, сбил с ног какую-то старушку, так что чуть не возник скандал. Вообще у Альта характер очень неуравновешенный; Витин папа говорит, что он шизофреник. Надо же, собака — и пожалуйста: шизофреник!

Всякие дела по хозяйству Витя хотя и наспех, но успел сделать. Очень много времени ушло на покупку подарка для Зои. Оказывается, ужасно это сложно — купить подарок для своей одноклассницы, когда той исполняется тринадцать лет. При этом необходимо учесть, что какой-нибудь ерундой Зою Чернышеву не удивишь — ее отец коммерческий директор кондитерской фирмы «Чайка» и, между прочим, очень любит подтрунивать.

Выбирать подарок помогал Репа. Исходили, наверно, сто магазинов, но ничего стоящего не попадалось. Внезапно Репу осенило:

— Ты говорил, на море они едут?

— Едут, а что? — спросил Витя.

— Придумал! Пошли в «Динамо», я видал там маску с трубкой и ласты. Будет твоя Зойка под водой плавать.

В спортивном магазине были действительно и ласты маленького размера, и маска, но все это стоило шесть рублей семьдесят копеек.

— У меня от маминой пятерки всего четыре рубля осталось, — сказал Витя и покраснел. — С мелочью.

— О чем речь! Я добавлю. — Репа полез в карман за деньгами.

И они купили зеленую маску с белой алюминиевой трубкой и ласты, перламутровые, в красную крапинку. Просто роскошный получился подарок.

— Никогда я не был у девчонок на днях рождения, — сказал Репа.

— Знаешь что, — предложил Витя, — пошли вместе.

— А ты шутник! — Репа насмешливо свистнул. — Ну, пока.

Репа ушел, а у Вити испортилось настроение.

«И почему так все?» — подумал он, злясь на себя, на свое дурацкое предложение, на Зою (и это уже совершенно напрасно), на Зоиного отца, что просто, если хотите знать, глупо.

Зоя жила рядом, через дом. В подъезде был лифт, который, когда поднимается вверх, подрагивает, скрежещет, и каждый раз кажется, что он застрянет между этажами. Но лифт никогда не застревал — он был старый, дисциплинированный служака.

Вот и пятый этаж. На дверях с цифрой «24» табличка: «Чернышев В. П.». Витя позвонил. Открыла Зоя.

— Явился, — сказала она.

— Здравствуй! — Витя смутился. — Поздравляю тебя с днем рождения.

— Между прочим, уже почти шесть. И все гости за столом.

— Вот, Зоя, прими подарок, — и Витя протянул девочке сверток.

Глаза Зои заблестели.

— Что это, Витя?

— Маска и ласты. Будешь на море плавать под водой и все рассматривать.

— Папа! Папа! Смотри, что Витя мне подарил! — закричала Зоя и побежала вперед.

Витя увидел, что Зоя в новом платье, с новой прической — две пышные волны по бокам головы, что она похожа на легкую бабочку. У Вити что-то заныло внутри, захотелось быть сильным, мужественным и остроумным. А он, как назло, чувствовал, что вдруг застеснялся, не знает, куда деть руки, спина сама собою ссутулилась, а ноги стали загребать пол.

— Витя, иди же скорее! — кричала Зоя.

В квартире пахло чем-то вкусным, через открытую дверь Витя видел большую комнату, у окна стоял аквариум, подсвеченный яркой лампочкой, в аквариуме покачивались бледно-зеленые водоросли и застыли пучеглазые рыбы с хвостами веером.

А как здорово могло быть!.. Витя и Зоя идут по темному и совершенно пустому городу. Уже ночь, и над крышами голубая луна. Витя — ничего нет удивительного! — в черном развевающемся плаще и со шпагой. А Зоя в своем новом платье — как бабочка. Только каблучки стучат по тротуару: тук-тук-тук! Впереди — ну конечно, он ждал этого! — три мрачные фигуры, тоже, разумеется, в плащах, со шпагами и еще черные маски на глазах. «Витя, мне страшно!» — шепчет Зоя. «Спокойно, я с тобой!»

— Жаркое совсем остыло, — сказала где-то Зоина мама.

— Ничего, для юного желудка не страшно, — ответил где-то Зоин папа.

Витя выхватывает шпагу. «Вашу даму или смерть!» — говорит один из бандитов и злобно хохочет. «Никогда!» — кричит Витя и бросается на противников. Скрещиваются шпаги. Тяжелое дыхание, топот ног. Удар! — один из неизвестных, ахнув, падает на асфальт. Витя нападает. Еще удар! Второй бандит, схватившись за живот, медленно оседает у стены. А третий бросает шпагу и позорно бежит, так что ветер свистит в его плаще. Витя ловит благодарный, полный восторга взгляд Зои. Он вытирает окровавленную шпагу о полу плаща, говорит: «Все кончено!» И они идут дальше по пустому, полному тайн городу, освещенному луной...

— Ну, что ты там застрял?

Зоя подбежала к Вите, схватила его за руку и втащила в комнату.

Стол был заставлен всякими угощениями, и за ним сидели: Владимир Петрович, Зоин папа, в белой рубашке с расстегнутым воротом; Надя, сестра Зои, в очках и поэтому на вид очень важная; Антонина Ивановна, Зоина мама, женщина полная и добрая; Люся Никитина, одноклассница Зои и Вити, староста класса, страшная зануда, и какой-то долговязый парень с длинной худой шеей, оказавшийся, как потом выяснилось, двоюродным братом Зои, и звали его Мишей; этот Миша перешел уже в восьмой класс и весь вечер важничал, ни с кем не разговаривал, кроме Нади.

Итак, стол был накрыт, и за ним сидело общество.

— А! — сказал Владимир Петрович. — Наш мушкетер. Прошу рядом со мной.

«Откуда он знает?» — удивленно подумал Витя.

— По случаю торжеств можно мушкетеру одну рюмку кагора? — спросил Владимир Петрович, взглянув на жену.

— Они же дети, — безвольно сказала Антонина Ивановна, и ее тройной подбородок запрыгал.

— Только одну. Как всем.

Витя выпил рюмку очень сладкого темно-красного вина. «Я сегодня настоящий алкоголик», — подумал он. Стало весело, смущение пропало, и Витя приступил к закуске.

— Вот икры возьмите, рыцарь.

— Или рыбки, — ворковала Антонина Ивановна.

— Между прочим, — сказала Надя, — салат делала Зоя.

— А я помогала, — вставила зануда Люся.

Восьмиклассник Миша насмешливо и снисходительно следил за Витей. А Витя ел за обе щеки и думал: «Репу бы сюда».

Появились совсем неожиданные мысли: «А Репу никогда не пригласили бы на день рождения Зои. Интересно, что было бы, если бы мы пришли вместе?»

Подцепив с тарелки кусок семги, Витя сказал:

— Я хотел к вам со своим другом прийти, с Репой, да он отказался.

— Это Славка Репин? — пискнула староста класса зануда Люся. — Твой Репа — хулиган! — торжествующе закончила она.

— Он в вашем классе учится? — спросила Надя, и ее глаза под очками стали очень строгие.

— Нет. — Витя с вызовом посмотрел на всех по очереди. — Он два раза оставался — в третьем классе и в четвертом. Репа — сын тети Розы, она официанткой в ресторане работает. Вот такой парень. — Витя показал большой палец. — С присыпочкой.

Восьмиклассник Миша хмыкнул, и его шея еще больше вытянулась.

— Он не совсем подходит к нашей компании, — робко сказала Зоя.

Владимир Петрович промолчал, и Витя увидел, что лицо его стало нахмуренным.

«Надо уйти, — подумал Витя. — Встать и уйти. — Но тут же себя остановил: — Но почему уйти? Что случилось? Ничего не случилось, понятно?» Витя никуда не ушел, остался, только настроение испортилось — стало как-то тоскливо.

— Витя, а ты почему опоздал? — спросила Надя.

— На тренировке задержался. Я же в футбольной секции занимаюсь.

И Витя стал врать, какая была трудная, напряженная тренировка, как загонял их тренер Борис Семенович и что он забил два ужасно сложных гола — в девятку, в самый угол под перекладину. Витя видел, что ему никто не верит, но уже не мог остановиться и мучительно думал, продолжая врать и поражаясь, почему все так легко выдумывается: «Ну кто меня за язык тянет?»

— А теперь поиграйте немного, — устало сказал Владимир Петрович. — Потом чай будем пить.

— У меня пироги с маком и яблоками, — предупредила Антонина Ивановна.

— Фирменные пироги, — сказала Зоя. — Пошли ко мне, ребята!

Витя, Люся, Миша отправились за Зоей в ее комнату. Здесь было все чистое и какое-то розовое и висело много картин. Их нарисовала сама Зоя. Она собирается стать художницей и занимается в художественной студии при Доме пионеров.

— Я вам сейчас свою новую работу покажу, — сказала Зоя.

Она сняла белую материю с картины, которая была прислонена к спинке дивана. Там была улица, которая уходила вдаль, к горизонту, по ней катились сплюснутые машины, а пешеходы были точечками, и над улицей, над крышами домов было синее небо. Казалось, что картина объемная и по улице можно уйти к горизонту.

— Здорово! — сказал Витя.

Восьмиклассник Миша уронил:

— Неплохо.

А зануда Люся Никитина смотрела, смотрела на картину и вдруг повернулась к Вите и, даже взвизгнув от удовольствия, сказала, блестя маленькими редкими зубками:

— И никакой тренировки у тебя не было! Все ты наврал!

— Конечно, наврал! — усмехнулся Витя.

— Да как же так можно, Витя? — У Зои Чернышевой округлились глаза.

Витя не нашелся что ответить, а зануда Люся пропищала:

— Где же ты был?

— Не твое дело! — рявкнул Витя.

Восьмиклассник Миша привычно хмыкнул.

У Вити появилось желание подраться с этим Мишей, и он даже встал в боксерскую стойку. Но пришла Надя и позвала всех пить чай.

Чай пили с вкусными пирогами, потом Надя поиграла на рояле, потом затеяли жмурки. Все постепенно развеселились. Даже Миша растерял свою солидность.

В самый разгар игры зазвонил телефон, трубку взяла Зоя и сказала:

— Папа, тебя. Опять Саботеев...

Витя увидел, что лицо Владимира Петровича окаменело, он взял трубку, стал слушать, говорил: «Так... Да, да... Понятно, Так...» И Витя видел, как постепенно бледнеет лицо Зоиного папы.

— Хорошо, сейчас приеду, — сказал он нетерпеливо. — Разговор не телефонный. — Трубка была брошена на рычаг, и Владимир Петрович сказал спокойным тусклым голосом: — Вы тут веселитесь, а мне необходимо срочно по делам.

Антонина Ивановна пошла проводить мужа в переднюю, и Витя заметил, что лицо ее тоже изменилось — на нем застыл испуг.

— Ну, продолжим! — бодро сказала Надя.— Кто водит?

Хлопнула входная дверь, возобновили игру в жмурки, но почему-то уже не было так весело...

Ушел Витя вместе с Люсей. Миша остался ночевать, потому что он, оказывается, жил за городом и приехал к своим родственникам на несколько дней.

На дворе был вечер, зажглись огни. Небо завалило тяжелыми тучами, иногда срывался резкий ветер, гнал по тротуару бумажки; где-то погромыхивало. Собиралась гроза.

Когда вышли на улицу, зануда Люся спросила шепотом:

— Ты знаешь, почему они так живут?

— Как? — не понял Витя.

— Ну, богато?

— Почему же?

— Потому что Зойкин отец ворует! — радостно, возбужденно прошептала зануда Люся, и зубки ее заблестели.

Витя оглянулся по сторонам — никого рядом не было. И он со всего маху засветил зануде Люсе по шее.

Зануда Люся заскулила, а Витя пошел домой.

Вслед ему визжало:

— Бандит, хулиган несчастный... С Репой по карманам шаришь!