Д.В.Ж.Д. 2035

Раненый рейдер не терял времени даром. Артём решил использовать своё интересное положение с женщинами на все сто процентов. Один самец во всём составе должен был в обязательном порядке собрать все «сливки». Машиниста Амосова рейдер за охочего до баб мужика не считал, предполагая, что тот покончил с «амурными» делами, лет этак «дцать» назад, так что оставался только он. Экспедиция опасная. На грани смерти женщины должны жаждать мужских объятий.

Стоило большинству членов экспедиции отправиться к схрону, как молодой парень принялся «клеиться» к девушкам. Женские купе манили его как пчелу нектар. В них и запах был каким-то другим, уют и порядок, ухоженность, аккуратно сложенные личные вещи. В отличие от мужских закутков, где царил хаос.

Первая попытка обаять девушку не увенчалась успехом. Повариха Алиса не любила нахалов, а завхоз начал приставать слишком явно. Пощёчина спустя какие-то мгновения заалела на левой щеке.

Со второй попыткой так же вышла полная неудача. Радистка Евгения не оценила неожиданного поцелуя в шею. Вторая пощечина не заставила себя долго ждать.

Да и третий заход трагично обломался для горе-ловеласа. Анжела не любила, когда её шлепают по заду и рейдер получил под дых.

До уровня Казановы молодой рейдер явно не дотягивал. То ли излишняя торопливость была тому виной, то ли девушки слишком переживали за отряд.

Задыхаясь в проходе, он раздумывал что не так. Он боевая единица экспедиции, а значит, бабы должны давать ему по определению! Вместо этого они даю ему одних тумаков.

— Да ну вас, строите из себя недотрог, — обронил в сердцах рейдер и с горя пошёл к Кузьмичу.

Машинист точно должен был дать какой-нибудь полезный совет. Такой, чтобы все бабы раз и — его! У кого ещё должен быть опыт, как не у этого старого хрыча? Внук вон как-то же появился.

Амосов, однако, совета не дал. Он вообще ничего не говорил, лишь как приклеенный уставился в окно, с бледным видом взирая на что-то впереди путей.

— Кузьмич, ты чего? Приболел? — Посочувствовал рейдер.

— Чего, чего, — проворчал пожилой машинист севшим голосом. — Заткнись и не шевелись… Смотри вон туда. — Он кивнул куда-то за стекло.

Тёма присмотрелся к дождю, стараясь разглядеть что-то в завесе дождя. Сначала ничего не удавалось заметить, и рейдер собирался уже отпустить ехидную шутку про старческий маразм, но тут почти перед самым стеклом проплыла огромная кошачья морда. Оглушающий рык раздался так резко и неожиданно, что Артём в страхе отскочил, ударившись спиной о дверную перегородку.

— Нихера себе зверина! — вскричал рейдер, ощущая, что сердце едва не выпрыгнуло из груди. — Я чуть штаны не намочил!

— Да уж. Самое время обоссаться, — спокойно обронил Кузьмич, не зная, куда деть дрожащие руки. Он, то игрался с мундштуком, по привычке пихая в рот вот уже десятки лет пустующий «сняряд», то тискал дверную ручку, проверяя на прочность дверной засов. — Тигр показался из леса пару минут назад и бродит вокруг состава. Как бы за нашими людьми не пошёл. Вот что-что, а таких больших зверей я точно не видел никогда. Перебьет же, как рысь кур.

Тёма подскочил, тут же внутренне собравшись. Адреналин давал о себе знать, и высвобожденная энергия едва не плескалась из ушей.

— Ты куда, боец? Чего удумал?

— Так надо же отогнать зверюгу. — Суетливо обронил рейдер. — «Утёс» пусть поработает. Пробьет шкуру?

— Какой пулемет? Про радиацию забыл? — Хмыкнул машинист. — Закрыты турели. И если эта зверина радиацию не замечает, гуляет и дышит, как ни в чем не бывало, сделай мне одолжение — не зли её.

Тёма кивнул и всё равно побежал по составу. Надо было что-то делать, и он точно знал, что от него требовалось. Не отвечая на вопросы девушек, он облачился в АРК, натянул противогаз и подхватил автомат. Хотел взять гранатомёт, но раненое плечо ещё не позволяло. А если нельзя было взять гранатомёт, то выбор был невелик — бег! Лучшее оружие рейдера. В самые тяжёлые времена на поверхности его всегда выручали ноги.

Антирадиационная комната приняла бойца и, едва соскочив на пути, Артём резво сорвался в старт. Дождь захлестал по противогазу, сбивая видимость. Сквозь стекло почти ничего не было видно.

К счастью для себя, рейдер выбрал бег по шпалам, а не между путями. Потому растяжки и мины остались без добычи. Чисто интуитивно Тёма избрал для себя «тропу жизни».

Рейдер побежал, не оглядываясь. Не хотелось смотреть, как этот здоровый ржавый кошак нагоняет его. Мамка в убежище рассказывала сказки о котах на печи, но не говорила, что они бывают такие огромные. Одна голова Зверя была как котёл для плавки металла.

Опасность дышала рейдеру в спину. Пульсировало плечо. Не боль, но ощущение, что бинты вскоре пропитаются кровью. Но разве у него было время жалеть себя? Бежать и предупредить народ! По возможности отвлечь Зверя от состава на себя — вот была его цель. Плечо, рана, слабость — всё наносное, всё потом. Главное — спасти группу.

Минёр Ряжин поставил последнюю мину, присыпал землей и разогнулся, довольно потянувшись. Коленки подзатекли, устал танцевать вприсядку под дождем.

— Ну, вот и всё, товарищ майор. Можно идти.

«Упырь» придирчиво осмотрел последний установленный заряд, кивнул.

— Отлично, сержант. Нагоняем отряд.

Оба поправили порядком опустевшие рюкзаки и поспешили к железнодорожному вокзалу вслед за группой. На пути на разводной рельсо-полосе встретился пустой вагон, проржавевший и наверняка фонивший радиацией. Обходить пришлось по дуге. Костюм костюмом, но лучше не рисковать.

Дождь усилился, стуча по капюшонам, не сразу услышали крики за спиной. Когда же повернулись, Артём бежал с автоматом наперевес прямо на них, явно не собираясь сбавлять скорость.

Майор вскинул автомат, прицелившись в мчащуюся мишень.

— Вы чего, товарищ майор? — Обронил молодой минёр, не понимая причины нацеливания оружия на своих.

Артём запоздало притормозил. Запыхался.

— Убери автомат, дурак. — Крикнул рейдер с ходу. У самого оружие было в руках, но дуло смотрело в землю. Вне опасности.

— Сам убери сначала, — прогундосил в противогаз майор, намекая на то, что вскинуть автомат можно в доли секунды и опущенное в землю дуло ничего не значит.

Сержант Ряжин непонимающе завертел головой, переводя взгляд с одного члена группы на другого. Вроде в одном салоне ехали. Купе рядом. Что изменилось?

— Мужики, вы чего? А? Вместе же.

— Чего, чего… — тяжело дыша, обронил Артём, сгибаясь пополам, уперев ноги в колени. Дышать в противогазе после бега было сложно, хотелось снять. Но счётчика с собой не захватил. Если майор с сержантом были в защите, то ему обнажать лёгкие не стоило точно. — Этот палач меня пытал! Ошпаренная рука всё помнит. Теперь думает, что я его пристрелить хочу. — Рейдер разогнулся и посмотрел на майора. — Я не такая сволочь, сука ты конторская. Цели экспедиции для меня выше своей мести. С тобой я потом расквитаюсь, Упырь. С этим разобрались?

Сержант посмотрел на командира. Под противогазом не было видно озабоченно приподнятых бровей. Но куча вопросов вертелась в голове служивого.

— Эта падла нас всех сдала бандитам в свой последний рейд, — без эмоций ответил майор, всё же опуская автомат, полуобернувшись. — Он был в плену и спел им про наш паровоз. Вот и наткнулись на засаду на выезде из анклава. Из-за этой суки и были сюрпризы на рельсах. Дане стал меня капраз слушать. Одобрил кандедадутрку, мля.

— Они уже знали про паровоз! Я не сдавал! — Вспылил Артём. Ему удавалось гасить гнев в салоне поезда при всех, но когда Упырь был рядом, и никого рядом больше почти не было, ему сложно было сохранять самообладание.

— Тогда кто сдал? Прошлый рейдер был в плену два месяца назад. Тогда про паровоз народ ещё и не подозревал. А если и подозревал, то про экспедицию точно не знали.

— Не знаю я откуда у отморозков информация. Они порезали мне ногу, но я ничего не сказал, потом Седых прислал выкуп и всё — вы меня забрали. И вообще капраз не давал тебе разрешения на пытку. Без доверия ко мне он не зачислил бы в состав экспедиции. Так ведь? Пытки — твоя самодеятельность. Признайся, Упырь… своевольничал же? — Расплылся в хищнической улыбке рейдер, прекрасно помня всю ту боль, что пережил в компании этого человека.

— Тебя надо было проверить. — Снова без эмоций добавил майор. — Я проверил. Баррикада на выезде из анклава подтвердила мои слова — ты сдал. Больше некому. Седых зря не позволил пустить тебе пулю в затылок. А я, дурак, не настоял. Так ты в первом же бою под пулю выскочил, чтобы подозрение с себя снять.

— Это тебе бы в лоб пулю пустить. — Исподлобья глянул Тёма, испытывая огромное желание вскинуть автомат и дать очередь крест-накрест. — Мне хватило шрамов от нелюдей там, когда ногу на лоскуты резали. А вот шрамы от своих терпеть было западло. Поверь мне, Упырь, ой как западло! Ещё это разжалование в рядовые. За что меня? У тебя кроме твоих подозрений и не было на меня-то ничего, — вздохнув, обронил рейдер, скрипнув зубами.

Сергеев промолчал, настаивая на своём мнении. Он и оставил то рейдера одного среди баб в составе только с учётом того, что гнида сам себя проявит. И вот уже почти проявил. Но сержант Ряжин не вовремя оказался рядом. Пристрелить без свидетелей не получится.

— Живи, Упырь. Существуй с этим. — Тёма повернулся к минёру, считая тему закрытой. — Там Зверь вокруг состава бродит. Вровень с локомотивом ростом. Надо предупредить народ. Он опасен! Крупнокалиберные пулемёты использовать нельзя, пока не отъедем подальше. Разве что с гранатомёта отогнать. Но Громов не брал с собой гранатомётов. Жопа получается со всех сторон, ребят. Надо догонять группу.

— Состав остановился в том месте, где сталкер сказал нет радиации. Забыл, рейдер? — Напомнил майор обоим. — Как прикажешь понимать твои слова?

— Сталкер сказал, но счётчик говорит иное, — сквозь зубы выплюнул слова Артем. — Напиздел дед! Не понял ещё что ли? Хватит меня во всём подозревать. Пройдись и сам посмотри.

— Стоять! — Майор вскинул автомат. — Снова ввести в заблуждение хочешь?

— Дурак что ли? Мне надо предупредить Громова о Звере. Группе грозит опасность!

— А мне кажется, ты спалился и слинять хочешь.

— Куда, в радиацию? Ты мозги совсем растерял?

Ряжин переводя взгляд с одного на другого, добавил:

— Если дед Таранов соврал в одном, то мог и в другом.

Майор резко изменившись в голосе, скомандовал.

— Бойцы, за мной!

Переход был моментальным. Даже Артём не смог неповиноваться командирскому тону. Побежали дальше по шпалам все втроём…

Послышались отдалённые звуки выстрелов.

Снайперша Елена Смирнова шустро забралась на козырёк второго этажа по подставленному плечу здоровяка. Позиция для снайпера была великолепна — просматривалась вся привокзальная площадь. И только дождь мешал прицельно стрелять хоть по банкам на другом конце площади.

Гордеев, обвязанный двумя лентами по двести пятьдесят патронов на плечах, не обладал грацией капитана. Стрелку с тяжёлым пулемётом Калашникова пришлось обосноваться на развалинах у первого этажа. Впрочем, с сошкой оружие легко создавало неплохую огневую точку. Подойти не сможет никто.

Младший сержант умело расположился меж луж, стараясь не окунуться в холодную воду. Девять килограмм веса под руками холодили пальцы. Приклад упёрся в плечо.

— Устроился? — Донеслось от Елены. Она знала, что пулемёт Калашникова на сошке это гарантия её спокойной работы. Пока Гордеев внизу, к ней никто не подойдёт. А куда стрелять она укажет.

— Да, капитан. — Пробурчал стрелок, ерзая на пузе, и присоединяя первую ленту к пулемёту. — Полный порядок.

Снайперша усмехнулась и приложилась глазом к прицелу. Запоздало приметила движение.

Показалось?

Нет, что-то определённо мелькнуло на том краю площади. Лена принялась водить винтовкой, выискивая цель в прицел снайперки. Даже дождь немного затих, раздвигая «рабочую» территорию снайпера, но ничего подозрительного больше не встречалось.

В какой-то момент прицел остановился на… ребёнке.

Ленка моргнула, вновь присмотрелась. Ребёнок пропал.

Капитанше стало как-то не по себе.

«Вот только глюков не хватало», — подумала Смирнова, стуча зубами и кусая холодные посиневшие губы. Злясь на себя, что от промораживающего холода, дождя и ветра не может сконцентрироваться, она попыталась собраться с мыслями и успокоиться.

Пальцы зябли под перчатками-беспальцовками. Сжимание-разжимание помогало мало. Мелькнула мысль поотжиматься, но тут же отмела мысль — прицельно стрелять не сможет.

— Гордеев?

— Да, капитан, — донеслось от пулемётчика.

— Ты ничего не видел?

— Нет… Дождь же. Чего тут далеко рассмотришь?

Лена крепко зажмурилась и вновь присмотрелась в снайперский прицел.

На этот раз ошибки не было — ребёнок. Чёрненький. Без какой-либо одежды.

Ещё один… Десяток… Больше!

Сотня худощавых малорослых существ выстроилась в ряд и… пошла в сторону ушедшей группы, открывая спины.

— Гордеев! Сними меня! Наших прижимают!

— Кто? Где? — Не видел ничего пулемётчик.

— Ай, сиди там! — Крикнула Ленка, и палец принялся давить на курок, безошибочно выискивая цели среди маленьких затылков. Пули вскрывали их черепа как перезрелые тыквы, куски багровой материи разлетались на метры. Ни крика, ни звука. Они умирали тихо, не обращая внимания на падающие рядом тела.

Это определённо были не дети!

Сомнение пропало, когда после семи выстрелов часть чернокожих существ резко повернулась и с огромной скоростью побежала на выстрелы. Безошибочно раскрыв позицию снайпера.

— Это ещё что за штуки? — Прикрикнул стрелок, и сам разглядев тварей.

— Стреляй! — прикрикнула Смирнова.

Под козырьком послышались выстрелы. Патронная лента с калибром 7.62 поползла из лужи, выкашивая как мишени в тире ряды странных существ.

Ленка быстро отстреляла первую обойму и принялась перезаряжать. На снайперской винтовке Драгунова, к сожалению, было только десять патронов.

Капитан впервые ощутила свою полную беззащитность, пока меняла обойму. Не приходилось раньше стрелять так, чтобы за раз уходила вся обойма. Разве что на учениях в первые годы. Но потом патроны стали экономить.

Как же хорошо, что её всё-таки прикрывал этот большой неуклюжий здоровяк Гордеев.

У входа в убежище события развивались стремительнее. Стоило части отряда спуститься вниз, как старший лейтенант Богдан Бессмертных рассредоточил своих подопечных по местам, выстроив полукругом. Спины прикрывали ворота бомбоубежища. Пулемётные точки расположились на небольших возвышенностях, так что отражать возможную атаку можно было спокойно. Где-то же должны быть взрослые этих детей. Дети без взрослых не бывают.

Всё вроде было тактически верно, и можно было немного расслабиться, но у офицера от этого города шли мурашки по коже, и никак не приходило спокойствие. Если пригород не внушал опасений, с привычной разрухой и запустением, то, казалось бы, не тронутый ни Войной, ни временем центр города заставлял понервничать. Богдан не любил нервы без причин и ко всему относился насторожено.

— Глядеть в оба! Никому не зевать! Стреляем во всё, что двинется! Смотрим друг за другом, прикрываем! Никаких лишних разговоров! Застыли, ожидаем!

— Да, командир, — ответил за всех Салават.

Народ молча рассредоточился по удобным позициям. Холод пробирал всех насквозь, но отряд старался не шуметь. Проклятия на погоду только шептались.

Сверяясь с ощущениями, Богдан подозвал радиста, тот включил рацию. Отряд вроде бы только-только спустился вниз, но чувство тревоги не утихало.

— Громов, приём.

Шипение. Связи в бункере не было.

— Громов! — Крикнул старлей и сжал рацию, без желания отдавая её радисту.

Дождь притих, и существа, словно этого и ждали. Попёрли сразу со всех сторон, резво заполонив собой всю улицу.

Сотни, тысячи тёмных малорослых существ издали жуткий вопль, нечто среднее между детским криком в истерике и рёвом зверя и бросились на группу.

— Огонь! — Закричал запоздало Богдан очевидное.

Автоматы и пулемёты и так уже принялись выкашивать ряды неприятеля, собирая обильную жатву среди двуногой твари. Существа столпились, мешая друг другу в маневрировании, но упорно брели на людей, словно движимые странным приказом умереть под пулями пришедших к схрону существ.

Богдан повернулся к двери, оттуда подоспели люди, ушедшие вместе с Громовым. Почти половина отряда.

— Зачем вернулись?

— Адмирал приказал узнать, что у вас здесь происходит.

— Всё в порядке… ведём огонь, — обронил Богдан и до ломоты в локте кинул гранату через головы своих людей в наступающие «волны» врага. — Займите удобные позиции!

Взрыв донёсся до слуха, десятки чёрных тел раскидало, разрывая плоть острыми бритвами осколочной гранаты, но воронку от взрыва тут же затянуло, словно и не заметил наседающий враг потери в своих рядах.

Из-за спин чернокожих существ послышались посторонние крики. Богдан взбежал на возвышенность и увидел, что от начала площади к ним прорываются пятеро человек. Впереди всех с автоматом наперевес бежал неутомимый здоровяк Гордеев, снайперша Смирнова следовала за ним по пятам, укрываясь за его спиной. Её по бокам прикрывали минёр Ряжин и рейдер Артём, выкашивая очередями из АКМ наседающих тварей. Замыкал группу прорыва майор, больше орудующий прикладом, то и дело прилетающим в головы чернокожих или откидывая их пинком ботинка. Сергеев то ли экономил патроны, то ли на ходу менял обойму. Бежавшего последним человека было плохо видно.

— Отряд, отсечь уродцев от наших людей! Концентрация огня на левой стороне!

Ураганный огонь обрушился на головы существ. Их мягкие тела разрывало как желе, одна пуля пробивала по несколько тел, особенно пуля, выпущенная из ручного пулемёта. Взрывами гранат раскидывало с полсотни существ разом. Но плотные орды всё наседали и наседали.

Часть подопечных Богдана ринулась навстречу прорывающимся. Младший сержант Ерёменко, находящийся с самого края, не успел среагировать на движение сбоку. Запотевшие стёкла противогаза сбили видимость. Мелкие, но очень острые когти впились в шею, разрывая в один момент костюм химзащиты и впиваясь в кожу.

Ерёменко закричал. Кровь брызнула из порванной артерии и руки в перчатках бессмысленно принялись зажимать рану. АК-74 безвольно упал на землю, солдат рухнул на колени.

Крик Богдана разорвал небо громче выстрелов и воплей существ:

— Отряд!!! Забираем своих!!! Оттягиваемся к бункеру!!! ШУСТРЕЕ, МАТЬ ВАШУ!!!

Сталкер Таранов чиркнул кремнем, и искры упали на промасленную паклю. Факел разрезал темноту гораздо лучше наших самозаводящихся ручных фонариков. Моя группа воочию увидела седого деда. Он был без противогаза и рюкзака, только факел в руках и ружьё через плечо.

Я даже не знаю, как мы не изрешетили деда в дуршлаг в первые мгновения. Нервы на взводе. Стоит тут в темноте, как дурак.

— Какого хрена ты тут делаешь? — первым выпалил я, недоверчиво снимая противогаз и осторожно вдыхая. Счётчик не пищал, да и воздух оказался пригодным для дыхания. Неужели здесь работала вентиляция? Холодно ещё было, как в морге, температура почти такая же, как на улице, но на улице тепло забирает дождь и ветер, а здесь что? Стены?

— Пришёл посмотреть доберетесь ли, — хмыкнул дед и без продолжения беседы пошёл с факелом вглубь схрона.

Странный.

— Стой, ты куда?

Дед не ответил, быстро удаляясь.

— Погоди! Как ты добрался раньше нас?

Все вопросы отодвинули на второй план заставленные стеллажи, полки, тянущиеся так далеко, насколько позволял увидеть свет факела. Вот он — генеральский схрон. Ребята ломанулись к ящикам.

Так. Надо разобраться. Мы шли со сталкером с разных сторон? Но на кой хрен дед послал нас по обходным путям? Зачем ему вообще тушёнка, если он мог просто наведаться в этот схрон.

Что-то здесь явно не чисто.

— Стой, Таранов! — я вскинул автомат, быстро шагая за дедом. — Разговор есть!

Послышался смех деда, он свернул за угол, одновременно бросив факел. Источник света потух, и теперь только наши жалкие фонарики боролись с тьмой. Нагрудные ли, прицепленные на голове, на автомате, они все со временем тухли, едва заканчивался завод.

Дед во тьме как в воду канул. В наших возмущениях неслышно было даже звука удаляющихся шагов. Шёл как кошка.

— Э, так они же пустые, — тем временем Брусов проверил содержание нескольких ящиков. Вердикт был неутешительный — нас развели.

Меня развели!!!

— Точно, голяк. — Алфёров пнул ящик. Тот с грохотом улетел на пол.

— О, тут одна есть, — донеслось от Азамата. Он подхватил банку и завертел в руках. — Бесполезна. Она с дыркой. Порченная. Фу-у, мясо тухлое. Тухлятина!

Сквозь приоткрытую дверь послышались отдалённые выстрелы и сердце неприятно кольнуло.

Новость номер два — на группу, оставшуюся на поверхности, кто-то напал.

— Половина отряда на поверхность, к бою! Остальные в линию, и за мной! — Закричал я, первым кидаясь вглубь схрона. Не столько из-за необходимости, сколько за дедом.

Этого старого сукиного сына определённо стоило поймать. Да и куда он денется из бомбоубежища? Окружим и возьмем в плен. За все шутки придётся ответить.

Но схрон преподнёс нам неожиданный сюрприз. В полупрозрачном пищевом леднике фонарики высветили освежёванные человеческие туши. Глаза от увиденного полезли на лоб.

Люди! Замороженные в лёд люди, части тел, присыпанные льдом и снегом, торчащие кости.

Жуткая картина.

— Ёбаный ты ж дед… — только и успели прошептать поражённо губы.

Почти мгновенно нас окружили какие-то существа, появившись из-за стеллажей, ящиков, коробок, вроде бы от голых стен и… из-под пола?

В свете мелькающих фонариков их лица не были различимы. Были видны только сутулые человекообразные силуэты и черная, лоснящаяся, гладкая кожа. Они были мелкого роста, не больше метра. Возможно, это они оставляли на пыльных улицах «детские» следы. Но что это за уроды?

Существа с громким заунывным воем набросились на нас. Мы, не сговариваясь, открыли огонь. Пули с чмоканьем проникали в тонкие тела, часто пробивая существ навылет.

— Отряд, построиться вкруговую! — Запоздало крикнул я, хотя люди и так уже кучковались, столпясь, ощущая плечи друг друга. — Не дать зайти со спины!

Существа были безоружны, но, в то же время, необычайно организованы. Они наседали на нас со всех сторон, без перерыва, в несколько эшелонов, как будто какой-то незримый генерал выстроил солдат в сотни линий и приказал умереть под нашими пулями.

Нас как-то резко оттеснили к искусственным ледникам. Среди весящих освежёванных туш и шёл горячий бой, вполне ясно намекая нам на то, что мы сами можем стать такими же телами, если зазеваемся.

Плохой идеей было начинать менять обоймы почти всем разом. Вдобавок, фонарики, медленно тухли, ручные заводы кончались и вместе с ними словно заканчивались наши жизни.

Секунда, другая… мрак.

Победный вой чёрных существ должен был быть слышен во всём городе.

Мне показалось или среди чёрных «детей» мелькнули мелкие белые твари ростом с собаку?