Д.В.Ж.Д. 2035

— Что же ты, сука, бессмертие почувствовал? — Майор пнул деда под рёбра, и тут же подхватил его за шиворот, ставя на ноги и вновь бросая на пол, как тряпку. — Или глубже заныкаться не удалось? Я тебе сейчас всю твою геройскость в жопу засуну.

Мне стало неловко. Не за то, что пинали деда, а за то, что не доверился чутью матёрого анклавовца. Сергеев же сразу понял, что что-то не так, а я набросился — упырь, инквизитор. Старый дуралей. Совсем мозги под землей высохли. Чужаку поверил.

— Сергеев, сними со сталкера костюмчик. Нашим пригодится на поверхности. Меньше антирадина изведём. Дед пойдет, в чём мать родила. Пусть его яйца звенят и светятся.

— Да, адмирал, — кивнул майор.

— Как ты вообще прошёл незамеченными этими монстрами, Таранов? — Добавил Ряжин, осматривая комнатушку, из которой выскочил седой мститель. Два на два метра, она была скорее кладовкой или техническим помещением для инвентаря, чем чем-то пригодным для иных нужд, к тому же пустая абсолютно, лишь вентиляционная труба под потолком. — За своего приняли? Или несёт от тебя как от них? Говори, сука, ПОЧЕМУ?!

Я склонился над сталкером, взяв его за волосы. Треснуть бы мордой о бетонный пол, да выбить все зубы, но это работа майора. Нечего давать волю эмоциям. Ребят ещё выводить. Надо взять себя в руки. Стать холоднокровным, трезвомыслящим.

— Таранов, как? КАК я спрашиваю отсюда выйти?! — Продолжил пытку майор, отбирая пленника и методично делая обезоруженному пленнику больно. — Куда ушли монстры? Карта есть? Ты знаешь план-схему бункера? Ты же лазил сюда! Отвечай!!!

— Таранов знает, — хохотнул безумным смешком старик, роняя с губы кровавую слюну. — Таранов не скажет.

Я поднялся, вздыхая. Майор перехватил взгляд и кивнул. Теперь он получил карт-бланш и вытащит из старика все ответы, чего бы то ему не стоило.

Ленка меж тем упрямо тянула в дальнюю комнату, пришлось идти за ней следом. Комната была чуть побольше той, где держали пленников, но, судя по крови на полу, функциями от неё не отличалась — тюрьма, пыточная, разделочная… Что самое интересное, среди трёх тел на полу, одно ещё подавало признаки жизни. Сразу не заметили.

Это был мальчуган лет десяти с проломленным черепом. Волосы на макушке все в крови, словно треснули по голове молотком или приложили головой о стену. Крови и на стенах хватает. Как только ещё дышит?

— Батя, он жив ещё, — Ленка принялась кружить вокруг мальца, не зная как подступиться. — Надо забрать его с собой. Может, оклемается?

Она склонилась над ним и протянула руки.

— Стой, — остепенил я, — может его двигать нельзя — навредим. Может, отравлен чем. Отойди от него вообще, пока Брусов не осмотрит.

— Ну, батя! — Молящим голосом протянула снайпер. — Малой же совсем.

— Брусов! — Крикнул я в коридор, подойдя к двери. — Позовите доктора кто-нибудь!

— Я вам чё, бегунок, что ли?! — Донеслось усталое от Брусова. — Погоди, адмирал, а то этот тупой бегун-рейдер кони кинет.

В принципе, доктор единственный, кто может послать нахер адмирала и не получить люлей. Его руки и вправду были по локти в крови, и запыхавшийся вид говорил о том, что дел и среди своих хватало, чтобы бежать ещё куда-то смотреть незнакомцев.

Если не перекладывать на других и самому подумать, то трупы в комнате ещё не разложились. Духана особого не было, а я прекрасно знал, как пахнет гниющая плоть в закрытом помещении. Значит, монстры прикончили их совсем недавно. Возможно перед самим нашим приходом. Парня треснули головой о стену и посчитали дело сделанным. Возможно ли, что ему просто повезло? Или какая-то засада, как с Тарановым? Нельзя всё сразу на веру принимать. Больше нельзя.

Мужчина с распоротым животом, лежащий возле ребёнка, вполне мог годиться парню в отцы. Хотя второй убитый пленник тоже был мужиком. Но в первой комнате были две женщины. Возможно одна из них — его мать. Тогда парню не повезло вдвойне — осиротел. Без нас шансы его на выживание отсутствуют.

— Ладно, бери мальца, пошли. Сдохнет по дороге — чтобы ни слезы. Поняла?

Не дожидавшись доктора, Ленка подняла пацана на руки и понесла в коридор. Ответа не дождался. В глазах снайпера был лишь огонь и слёзы. Скажи чего поперёк сейчас — не услышит.

Пока доктор осматривал парня, а майор с минёром пытали сталкера, основная группа соорудила носилки для транспортировки тяжело раненных. Материалом стали раскуроченные металлические стеллажи, химкостюмы и куртки, снятые с убитых товарищей. Мёртвым они ни к чему. Мы лишь сложили тела в ряд, не в состоянии даже похоронить где-нибудь или сжечь, ведь вентиляция не простит нам подобное действо. Даже в анклаве трупы под землей в первые годы негде было хоронить и приходилось лишь выбрасывать на поверхность на совесть зиме, так что к отсутствию похоронной процессии привыкли.

— Не-е-ет, — протянул Таранов странно изменившимся голосом, едва увидел пацана.

Я повернулся, высвечивая фонариком лицо сталкера. Глаза того забегали, пальцы затряслись, он принялся их кусать. Пытался сказать что-то ещё, но получалось лишь «нет».

Странно. Спятил совсем. Но убивать его сейчас не стоит. Лучше на «мясо» тварям кинем, если заявятся. Даст передышку в случае чего.

Коридоры оказались длиннее, чем предполагалось. В одной из комнат повезло больше — наткнулись на приставленное к стенке оружие. Словно кто-то собирал для себя и забыл забрать.

Нестандартное бомбоубежище тянулось на многие километры под землей сетью туннелей, переходов, десятков, сотен комнат, помещений. Скорее всего, мы были в бункере каких-то высокопоставленных лиц, очень обеспокоенных своей безопасностью в смутные годы волнений и кризисов. Но «спартанская» обстановка, создающая антураж подземелья, явно говорила за его военное происхождение.

Мутанты, однако, куда-то напрочь исчезли, вроде как потеряв к нам всякий интерес. Возможно, как раз после гибели троих самых рослых своих собратьев. Шагая по длинным коридорам растянувшейся процессией, мы могли лишь рассуждать, связано ли эта рослая троица как-то с наплывом монстров или нет.

Убрали предводителей — мелочь разбежалась сама?

Но тогда у мутантов должна быт иерархия подчинения, а это уже зачатки разума, классовый строй. Да я бы и не сказал, что мутанты глупы. Напротив, они действовали с определённой целью, все сообща, зажимая нас со всех сторон. Была ли какая-то связь у тех, кто был на поверхности с теми, кто нападал снизу? И не обеспечивали ли эту связь эти титаны? Тогда выходит, что у мутантов есть нечто вроде телепатии. А это полная жопа нам — у нас есть только пару раций и желание выжить вопреки всему.

Таранов начал бормотать, лишь потеряв последние пеньки зубов. Его лицо превратилось в фарш под стараниями майора. Старик странно хихикал, как безумный и раз за разом повторял одно и то же: «Таранов знает, Таранов не скажет».

Его приходилось везти на пинках, тащить волоком. Дед словно потерял разум и нас сопровождал лишь его истеричный смех. Он веселился с каким-то непонятным нам чувством превосходства, словно знал большую тайну и был выше нас всех на целую голову. Хмурого майора бесило, что он никак не может вытащить эту тайну из старичка. Но стоило ему оказаться в близости от мальца, как в нём просыпался какой-то непонятный страх. Он становился адекватным и тыкал пальцем в темноту, твёрдо указывая «туда!».

Брусов осмотрел пацана, так же как и я, заметив эту особенность.

Но по виду лишь сотрясение мозга и вскрытый череп — вот и всё, чем отличался паренек. Больше доктор сказать ничего вразумительного не мог. Малец валялся без сознания, и только тот факт, что он дышал сам, позволил Ленке уложить его на носилки рядом с оружием и полезным инвентарём павших. Ничего полезного он группе не нёс, но ворчать насчёт лишнего груза не стали.

С каким-то одержимым чувством Ленка натянула на мальца огромный для него костюм химзащиты и положила рядом противогаз, явно намекая, что наденет фильтры на лопнувшую черепушку, едва выйдем на поверхность.

Так мы и шли по коридорам, слушая эхо шагов и высвечивая фонариками дорогу впереди себя. Шли то наугад, то по странным подсказкам Таранова.

Носилки с отключившимся от боли Азаматом, бормочущем в полубреду Артёмом, и прочими контуженными и пацаном несли в середине группы. Впереди вечным дозором шли майор со всеми военспецами и основная часть группы. Прикрывали группу я со старшим лейтенантом Богданом, забрав себе основной груз от группы: оружие, боеприпасы, остатки аптечек и личные вещи.

Почему нельзя было разведать бункер, а потом отправляться в путь? Коротко посовещавшись, мы пришли к выводу, что не можем себе позволить разделяться. В случае если эти твари вернуться в полном составе, то у всей группы больше шансов на выживание, чем у подгрупп. Отразить новое нашествие мы могли только все вместе…

Ни одного монстра так и не встретилось. Порой казалось, что мы слышим скрежет когтей, отдалённое, учащённое дыхание, посторонние шорохи, но так или иначе — к нам твари не подступали. И то ли сами запутанные коридоры привели нас к выходу, то ли редкие указания сталкера, но по итогу мы вышли к лестнице, вбитой в бетонную стену. Она вела к поверхности. Пятьдесят метров до свободы, на преодоление которых с контуженными, ранеными и всем грузом ушло почти пять часов…

На привычно-радиоактивной улице давно властвовала ночь. Безлунная и холодная, она не давала света. Союзниками её были дождь и пронизывающий, северный ветер. Холод не терзал нас лишь потому, что пришлось порядком нагрузить на себя веса и ощутить в полной мере выражение — «тягловая лошадь». Тащили столько, сколько могли унести, спасая людей, своё же орудие и скудные трофеи.

Бункер вывел нас на территорию железнодорожного вокзала. Снова напялив противогазы и разобрав все поклажи с носилок по рюкзакам, мы двинулись к нашему составу по привычным нам шпалам.

Сил уже не было, а впереди нас ждали ещё десятки километров пути. И как повторил пришедший в себя рейдер — мохнатый сюрприз в конце пути.

Ладно бы писец!

Разговаривать через противогаз надо громче. В противогазе звуки приглушены, если же ещё и дождь хлещет по голове. Если же группа на порядочном расстоянии, надо орать. Если же за тобой мчатся мутанты, надо орать так, чтобы твои слова слышал весь мёртвый пригород.

— Круговую!!! К бою!!! — Донёся до слуха тусклый голос Сергеева, и прикрывающий отступление раненых военотряд растянулся в линию под руководством майора.

Опытный вояка присел на колено, стреляя одиночными слева от меня. Ленка стреляла стоя навскидку у него над головой, снимая чёрных уродов справа от меня, стреляла на свет от фонариков. Вот бы мне сейчас стать прозрачным, невесомым, как воздух, чтобы можно было убирать тех, кто бежал прямо за спиной.

В полном костюме радиационной защиты бегать неудобно, бронник после бункера не сниму ни за что! Если же за плечами ещё и рюкзак, набитый разным грузом из убежища, оружием и боеприпасами павших и одряхлевших, до состояния жадности, бежать неудобно втройне. И так медленно! Ощущение, словно плывёшь в болоте. И пусть сердце выпрыгивает через горло, связки почти рвутся от перенапряжения, но скорости не прибавляется. Но хрена с два я брошу этот рюкзак! Он слишком дорогого стоил. Просто должен донести и всё!

Мутанты совсем близко. Даже через противогаз прекрасно слышно их тяжёлое дыхание, а ощущение жажды моей смерти просто шкурой чувствуется. Они с каждым шагом всё ближе! Странные звуки сродни свисту, хрипу, урчанию, доносятся из их мерзких ртов, полных зубов.

Хищники, мать их! Откуда только взялись? Чисто же было.

Давай, дыхалочка, не подводи!

— Бессмертных, Ряжин, задержитесь! — Крикнул майор, отступая. Фонарик на плече задёргался. — Остальным оттягиваться к группе!

Люди должны уцелеть, дойдя до состава. Тварям по трассе можно скормить только Таранова. И то на крайний случай.

— Я останусь! — Крикнула Ленка.

— И я! — Добавил Артём.

— На двести метров ближе к группе БЕГОМ! — Заорал изо всех сил майор так, что даже эти двое оппозиционеров не стали спорить.

Он снова прав. Снайпер в темноте без прибора ночного виденья не помощник, да и раненый рейдер с заплетающимися ногами от прошлой потери крови — хреновое подспорье адмиралу.

Группа оттянулась назад, оставив нас втроём заградотрядом перед волной чёрных монстров. Белых пока не было видно. Возможно, выжидают момент.

Мы смертники! У прочей группы задача другая — дойти до состава. Сергеев опытный, сильный — выведет. Даже голого деда на пинках, на криках, но доведёт. Мне же… не хватает дыхалки, просчитался.

Интуитивно мы встали с Богданом плечо к плечу, открывая огонь из автоматов одновременно. Я тяжело дышал, он тоже держался из последних сил, замаешься бегать вдоль группы туда-сюда, помогая то одним, то другим, плюс дозор, обмундирование и рюкзаки. Ноги гудят, одежда промокла от пота. Так тяжело дышать в противогазе. Но снять нельзя — кряхтит чёртов прибор. Ребята с частично порванными костюмами химзащиты и так хватают немалое облучение. Спасёт ли жалкая попытка заштопать пробоины?

Ряжин оказался чуть ближе к монстрам, чем мы, завозившись с подзаводкой фонарика. Мы стреляли фактически на ощущения, на звук во тьму, скашивая наседающую волну. Свет от фонаря слишком поздно обозначил белесую тварь. Одна из белых всё-таки затесалась среди чёрных «детей». Одна… другая… Они тут же кинулись на Ряжина, наседая вместе с чёрными.

Белая тварь впилась минёру в руку, чёрный «ребёнок» потянулся хилыми ручками с острыми когтями к животу старшего сержанта. Крик собрата по оружию был ужасен.

Богдан короткой очередью скосил терзающую руку тварь на минёре, а я запоздало размозжил голову чёрному монстру. Запоздало потому, что вторая гладкокожая белая тварь в несколько мгновений прокусила костюм сержанта выше груди над бронником и впилась в горло служилого. Взгляд Ряжина заметался под противогазом. Боец завалился на землю, пытаясь встряхнуть вёрткого монстра, но эта пиявка была скользкой и своего не упускала.

— Не-е-ет! — Заорал я, тратя несколько пуль на уже бездыханную тварь. Богдан прикончил её чуть раньше.

Тут же пришлось об этом пожалеть, так как ещё трое появились из пелены дождя и бросились на меня.

Пришлось почти заставлять себя отпускать палец с курка, чтобы водить дулом и нажимать вновь. Жажда мести, что заволокла сознание за убитого товарища, хотела просто стрелять и стрелять в одну точку, из-под капюшона и противогаза наблюдая, как пробивает тонкую шкуру шустрых тварей.

За тремя убитыми показался ещё десяток.

— Батя, прикрывай! Перезаряжаюсь! — закричал Богдан, первым принимаясь менять обойму.

Похоже, твари умело брали нас в кольцо. И каждая последующая была крупнее предыдущей.

Перед тем, как сменить обойму, я бросил в наседающую толпу гранату. Бронник во избежание облучения всё ещё был под костюмом химзащиты, гранаты висели на лямках рюкзака и на нём самом. Не всегда было удобно подцеплять очередную взрывоопасную штучку.

Осколочная упала за чёрными и белыми телами, раскидывая их взрывной волной и вдоволь нашпиговав осколками. Мысль о том, что могло прилететь и нам самим, пришла гораздо позже. Сейчас же просто хотелось уничтожить их как можно больше. Надежда, что удастся выжить, таяла с такой же скоростью, с какой зрение выхватывало появление белёсых тел вокруг. Вёрткие, опасные.

Сколько бы мы не стреляли, количество монстров только удваивалось, словно из каждого павшего появлялись двое. Жуткий древнегреческий миф о Лорнейской гидре воплоти! Антураж вполне подходил для кошмаров.

Отступая шаг за шагом, мы отошли по шпалам метров на тридцать по одному пути. Главное не выступать за рельсы. Должна была начаться зона минирования. И вправду, первый монстр натянул растяжку, и взрыв разметал десятки монстров. Кто-то наступил на мину следом.

— Пиздец, батя. Доигрались, — резюмировал Богдан, бросая к пирующим над телом товарища тварям гранату. Взрыв раскидал по путям их останки. Странно, но кровь мутантов всё та же — красная. Кое-что в процессе мутаций просто не должно меняться.

Мы отступали медленнее, чем усиливался напор. Надеемся, основная группа отошла достаточно далеко… надеюсь, мы дали им время. Каждая минута на вес золота.

— Не ссы, прорвёмся, — как-то слишком уверено обронил я. Даже сам почти поверил в свои слова. Так, наверное, и должно быть, начальник же!

Глупо умирать в самом конце, почти выбравшись из ловушки. Ну, хоть ребята спокойно до состава дойдут. Сергеев и сам поезд до Хабаровска доведёт. А там бартер, вернуться в анклав героями, как и говорил Руслан Тимофеевич. И всё будет у них хорошо. Постепенно налаженные связи окрепнут, оба анклава будут развиваться. Всё будет просто отлично. Ну а что до нас — так пусть наша смерть кому-то послужить уроком. Богдан молодец, но я всё равно не смогу объяснить главе анклава на докладе, почему попёрся в схрон и подарил мутантам жизни вверенных мне людей. Свернуть с маршрута уже было ошибкой.

Поток тварей всё же спал. Часть их, наскучивая терять жизни от двух упёртых двуногих, переключилась на трапезу над Ряжиным. Стискивая зубы, слушать чавканье, представлять, как хищные твари вгрызаются в его костюм.

— Бессмертных, отступаем, шустрее. Иди первым.

— Понял, батя, идём, — обронил Богдан, делая первые несколько робких шагов от меня.

— Не идем, а идёшь.

— Ага, щас-с! Вместе! — Заспорил старлей.

Самое время спорить до хрипотцы.

— Брось нахрен рюкзак, бери рацию и молнией бежишь к составу.

— А ты?

— Прикрою… Оставь гранаты.

— Василь Саныч…

— Даже блядь не спорь со мной сейчас! Выполнять! Приказываю — жить!!!

— Есть, выполнять приказ!

Ощущение «голой спины» настигло моментально. Пытаясь вернуть прежнее состояние защищённости, я попятился назад, отойдя на расстояние, максимальное для броска гранаты. Не утерпел и до боли в плече метнул предпоследнюю гранату поближе к телу Ряжина. Похоронить невозможно, так хоть попытаться почтить память, залив кровью тварей останки тела.

Бронник не спас Ряжина под костюмом! Нахрена нам вообще тогда эти бронники? Друг от друга отстреливаться? Люди от людей? Так пора всем, кто выжил после Войны, стоять друг за друга, а не грызться за остатки цивилизации. Если у нас такие «соседи», то людям не поздоровиться.

Граната вновь разбросала белёсые тела, пробив осколком и голову павшего солдата. Ряжин не надел на противогаз и капюшон каску. Да и что бы та дала? Вёрткие твари как знали — целились в незащищённое горло, руки, ноги.

Граната попала удачно. Две трети из жрущих тело тварей уже не поднимется. Я не знаю, чем думала природа, создавая под новыми условиями подобных тварей, но вот над защитой их она точно не думала слишком долго. Пули и осколки косили ряды тонкошкурых мутантов превосходно.

Рюкзак упал в лужу на асфальте. Богдан положил мне у ног две оставшиеся у него гранаты и полный рожок на АКМ. В его же обойме не было уже и половины патронов.

— Василь… — начал было он.

— ПОБЕЖАЛ!!! — рявкнул я, давая такой допинг, что он мигом сорвался с низкого старта в спринт.

Мутанты сначала ринулись в стороны. То ли от крика, то ли от резвости бегуна. Но тут же, словно опомнившись, рванулись следом. Им же вдогонку я и бросил тут же гранату, отсекая от Богдана часть резвых тварей.

Тварей подкинуло в воздух, разрывая на части. Вокруг меня образовался небольшой вал мёртвых тел. Наверное, в какой-то момент мутанты решили, что я им не по зубам. Или решили усыпить бдительность. Плевать! К тому времени я как раз израсходовал все гранаты и, запихав новый рожок в автомат, да подхватив на плечо рюкзак Богдана, пробовал отступать. Без сил и с тяжёлым грузом удавалось не очень.

Жарко и тяжело дышать. Пот лил по спине, правую руку выламывало от тяжести рюкзака. Эх, неудобно. Либо бросить, либо одеть полностью. Для компромисса слишком много веса.

— Мы ещё повоюем, сучье племя! — Я накинул рюкзак и прошил чёрную тварь. Она как предводитель выделялась среди прочих, и что-то подсказывало внутри, что уложив её, я испугаю остальных.

Едва мутант зарылся рожей в лужу, мелочь ринулась в стороны, видимо обходя меня со спины. Чёртов малый обзор! Проклятый дождь усилился! Мало того, что не видно ни зги, теперь ещё и не слышно ни звука, кроме беспрерывно льющейся с неба воды. Ощущение, что сейчас что-то собьёт с ног со спины и вопьётся острыми, как у пираньи зубками в шею. И как только эти твари переносят радиацию?

Головой приходилось вертеть так быстро, что ощутил головокружение. Этого ещё не хватало! Это от усталости или от нехватки кислорода? Самое время задохнуться на радость белым хищникам. Сколько там времени прошло с момента, когда менял фильтр? Нет, он ещё должен держать. Обязан! Всё равно ближайший… ближайший… мой рюкзак остался на асфальте, а за плечами рюкзак Богдана. Есть ли там вообще фильтр?

Да и какой фильтр, когда осталось пол рожка?

Минута жизни? Чуть больше?

Что ж, неплохое времечко, чтобы умереть. Надеюсь, Богдан добежит до состава.

— Живи, друг… все живите.

Рожок опустел. Зачем-то продолжая держать более никчёмный автомат в руках, я остро пожалел, что не вытащил из кармашков на бронежилете нож. Он остался под костюмом химзащиты после схрона. Не знаю как у других, а на моём комплекте химической защите карманов не было. Вот и не вытащил — решил, что всё равно некуда деть. А на АКМ штык-нож сломался давным-давно.

Так что здравствуй, смерть. Хоть посмотреть ей в глаза. Где этот фонарик? Завести…

Одинокая белёсая тварь застыла напротив меня, наблюдая за моим движением. Эти были самые страшные три секунды в моей оставшейся жизни. Они растянулись в персональную вечность.

Мелкие чёрные глаза, привыкшие видеть хорошо в ночи, уставились на меня посланниками «костлявой». Я замер, ощущая, как рвёт и мечет в груди желающее и дальше жить сердце. Если мутант умел улыбаться, то его улыбка была в сотню-другую зубов.

Ноги напряглись сами, руки с автоматом выставились вперёд ещё до того, как существо прыгнуло. Первый прыжок оказался слишком ожидаемым, я встретил его прикладом в голову монстра, выбивая из грозной улыбки хотя бы часть зубов. Тварь взревела и тут же прыгнула снова. Слишком быстро, чем успевали рефлексы.

Тварь сбила с ног, голова запрокинулась назад на рюкзак, больно хрустнуло в позвонках, оголяя защищённое лишь спецтканью костюма горло. Руки схватили белёсое тело, и я невольно зажмурился, ожидая развязки, когда челюсти монстра потянулись к горлу.

По рукам рвануло, я непонимающе посмотрел на истекающую кровью тварь в свете фонарика. Теперь она была в нескольких метрах. Приподнялся. Ещё одна тварь чуть в отдалении отлетела, отброшенная пулей снайпер…ши.

— Свети на них, батя! Свети!!! — донеслось от путей.

Сердце, почти остановившееся в момент падения, радостно затрепетало. Ноги сами помчали дальше по путям, откуда стреляла Ленка. Подтягивался спешащий на помощь военотряд, оставивший рюкзаки видимо, где-то на рельсах.

— Круговую!!! К БОЮ!!! — взревел туром Сергеев, приседая на колено перед Ленкой и высвечивая железнодорожные пути. Пули полетели вокруг меня, скашивая мутантов.

Я добрёл до народа, ощущая, что задыхаюсь. Но не пробежка была тому причиной, а фильтр отработал своё.

Упал на колени, так и не выпуская из рук верный автомат.

Богдан склонился надо мной, снимая рюкзак и доставая из него сменный фильтр. Он был в боковом кармашке. Шустро выкрутив отработавший свой ресурс, Богдан произвёл замену.

Я вдохнул полной грудью, ощущая, как с воздухом приходит в тело силы.

Майор сунул в руки две обоймы, помог подняться, забрал рюкзак и похлопал по плечу.

— Молодец, адмирал. Задержал… Отряд! Отступаем полукругом! На рельсах разбиться на две линии! Пусть потопчутся по минам! Не такие они и умные. — Закричал он, отводя нас к перрону.

Обратная дорога казалась лёгкой. Богдан забрал свой рюкзак. После двух рюкзаков я был пёрышком. Бронник и автомат, словно ничего не весили.

По итогу лишь я возвращался к составу без собственного рюкзака. Не могу сказать, что горько сожалел. Ребятам пришлось тащить бы нас обоих — тело показало свой предел на сегодня.

На рельсах мы разбились на две линии.

Бабах!!!

Первая улыбка наползла на усталые лица, когда лапа твари зацепила растяжку на перроне. Взрывом раскидало с десяток вопящих тел. Они словно возмущались, что остальная добыча ушла от них и никак не желает признавать за ними право пустить нам кровь.

Рельсы мелькали перед глазами плохо видимыми, жутко хотелось пить и лишь периодические взрывы за спиной были этаким «глотком воды» для каждого из нас, мучимого жаждой жизни.

Языки прилипали к нёбам, пот бежал по телам, а отряд всё отступал и отступал, подхватывая по пути оставленные рюкзаки на рельсах. Когда каждый обзавёлся рюкзаком, скорость снова спала. Мне, немного оклемавшемуся на ходу, снова пришлось вспомнить, для чего в руках автомат. Вернувшись в начало своей цепочки, я заменил Ленку.

— Отряд, нагнать носильщиков! Продолжайте отступление! Мы с майором задержим натиск. — Я кивнул Сергееву, тот кивнул в ответ.

Снайперша впервые не спорила. И без того придавленная к земле тяжестью рюкзака и винтовки Драгунова, она едва волочила ноги. Руки её тряслись прицел сбился. Какая эффективная стрельба? Одни потери патронов. Да и Артём не рискнёт подступать с автоматчиками к перрону без её прикрытия, если Зверь ещё рядом с составом.

— По пути оставлять гранаты. Метров через пятьдесят! — Запоздало напомнил Сергеев отряду.

Его услышала уходящая последней капитанша, кивнула в свете фонаря. Сил кричать нет.

Всё-таки нет у мутантов мозгов. По крайней мере, таких, как я предполагал. Они шустро набрели на очередную мину, и послышался новый взрыв. Но чёрта с два их это остановит, всё равно спешат по нашим следам.

Сколько же город наплодил этих существ?

Автомат прикладом в плечо — цель! — выстрел.

Белая тварь покатилась по шпалам и затихла. Ноги не сгибаются, присесть не получиться. Точнее, получиться, но вот встать будет проблематично. Сергееву, с рюкзаком, тем более.

— Выбрось его нахрен, майор.

— Иди к чёрту, Василь, — хмыкнул Сергеев, — твой унесли. А я свой унесу. Там вещи ребят.

— Слушать приказ, майор!

— Громов… — он закашлялся, добавив тише. — Мне может приказывать только генерал. Мы с тобой разного рода войск. Так что иди и не манди.

Минуты ползут. Наши люди уходят по шпалам всё дальше. Насколько отошли? На триста? Четыреста метров? Мало. Надо держаться… Надо.

Белёсая орда больше не устремляется вперёд поодиночке. Собираются группами, поджидая чёрную волну, и только тогда бросаются на прорыв. Эффективно. Но взрывы их ничему не учат.

Должен признаться отбиваться нам всё трудней и трудней.

— Василь Саныч, — донеслось от майора. Если я отступал по попутке, то он по встречке. Никакого плечом к плечу, как с Богданом, но это заставляет монстров часто идти меж путей, натыкаясь на сюрпризы.

— Да, майор? — Мой голос хрипит.

— Хороший ты всё-таки мужик, Громов. Я бы выпил с тобой.

— Запомни эти слова, Сергеев! Я заставлю тебя повторить их за пиром в столовой! — Хрипло кричу я, отсекая лапы и головы наплывающей толпе автоматными очередями.

Он гулко рассмеялся. Странно слышать чей-то смех в противогазе, и дождь сглаживает звук. Но какая-то отчаянная улыбка вновь наползает на лицо.

Слышится взрыв. О, что за музыка для ушей! Твари умирают — это главное.

Шаг за шагом отступаем. До ближайшей растяжки метров пятьдесят. Придётся кинуть гранату. Откинуть наседающий поток чернокожих.

Запоздало припоминаю, что рельсы можно повредить, но какие могут быть рельсы, когда в голове уже всё гудит и хочется упасть в обморок от потери сил?

Взрыв гранаты… Пару очередей из автоматов… Взрыв мины… Взрыв гранаты… Скупая очередь… Кинутая граната… Взрыв растяжки…

Эти действия уже не требуют участия сознания.

Сознание заволакивает пеленой.

Слух в какой-то момент пропадает. Растерянное сознание не сразу находит объяснение. На самом деле всё просто — взрывы растяжек всё ближе. Последняя рванула совсем близко, оглушив взрывной волной.

Фон в ушах, снова кружится голова, тошнит. Как же всё это надоело. Не хватало только в противогазе блевануть.

Всё болит, тело ломит, хочется пить, хочется реветь и кричать, хочется пустить себе пулю в лоб.

Дайте кто-нибудь освобождения от этого тела!

Темнота. Не видно теперь почти вообще ничего. Где фонарик? Слетел с головы.

— Сергеев… Сергеев… — хриплю в темноту.

Гул в голове.

Помню, какое-то время ещё были видны вспышки автомата, но как давно это было?

Он что, остался там? А почему я иду? Почему ноги меня ведут к этому чёртовому составу? Я не хочу жить, если он отдал свою жизнь!

— СЕРГЕЕВ, МАТЬ ТВОЮ! ПОЧЕМУ ТЫ ПОЗВОЛИЛ СЕБЕ УМЕРЕТЬ?! — кричу в темноту, расстреливая последний рожок наугад. Вряд ли хоть одна пуля попала в цель.

Из недр глотки вырвался обречённый рёв, стон. Перед глазами летают белые мухи.

Лоб уткнулся в шпалу, сознание отключилось.

Зверь отошёл от состава. Он как любая кошка, ненавидел дождь, тем более сильный и холодный, на грани снегопада, и предпочёл спрятаться в лесу. Не знаю, найдёт ли он убежище среди голых весенних деревьев, но благодаря его отсутствию группа с ранеными и военспецы благополучно добрались до любимого розового вагончика.

Я уже не видел, как Богдан с Таем и Ленка вернулись за мной и притащили к составу на носилках.

Майора, к сожалению, найти не удалось. Умер как герой. Возможно, он увёл мутантов в лес, и они потеряли след или пронизывающий холод и ледяной дождь разогнал по норам не только Зверя.

Ленка возилась с мальцом, мало обращая внимания на внешний мир после моего возвращения, а старший лейтенант Бессмертных, следующий по званию после неё, не стал терять времени даром. Едва мы все оказались в составе, Варяг тронулся с места по его приказу, увозя команду прочь от этого жуткого пригорода Уссурийска.

Порядком облученного Таранова заперли в антирадиационной комнате. Если сдохнет до утра — судьба, если протянет чуть дольше — за всё ответит.

Напрасно группа с ночными дежурными ожидала нападения чернокожих или белёсых тварей, «титанов» или самого Зверя, ночь несла состав по рельсам тихая, спокойная. Никто больше не дерзнул прервать наш отдых. Лимит неприятностей за день.

Ближе к утру прекратился дождь, и счётчики уверенно показывали приемлемый уровень радиации. Но об этом я узнаю позже.