Дама из Амстердама

31

– Здорово мы с тобой поливаем цветы…

Они лежали под одеялом, прижавшись друг к другу, и радовались, как дети, которым удалось избежать наказания.

– Твой поступок был настолько лишен логики, что пребывание Чемберлена в квартире действительно выглядело неправдоподобно… Но Галина-то как испугалась?! Вот нахалка, забралась в твою квартиру, да еще и сдала ее!

Лука поцеловал Лару и еще крепче прижал к себе.

– Мне до сих пор не верится, Лука, что нас наконец-то оставили в покое… И хорошо, что выяснилось, кто же на самом деле сдал мою квартиру… Бедная Катя, разве могла она подозревать собственную сестру? Ну и ладно. Все было и прошло. Хотя, конечно, я бы хотела узнать, кто убил этого парня и Катю. Думаю, пройдет не так уж много времени, и мы узнаем, кто же отомстил за одну из убитых кассирш. А что это месть, я нисколько не сомневаюсь.

– А я сомневаюсь. И знаешь почему? Потому что человек, предположим, решивший убить Чемберлена за то, что тот, в свою очередь, убил кого-то из его близких, в принципе, не преступник, понимаешь? Это Чемберлен – убийца, причем, хладнокровный…

– Но Чемберлена убили! Застрелили!

– Правильно. Но застрелили не только его, но и Катю. Стало быть, у убийцы рука не дрогнула при виде свидетельницы… А убить человека не так уж и просто.

– Лука, а что, если предположить самое невероятное, как обычно бывает в криминальных романах…

– Что кассирш убивала Катя?

– Нехорошо, конечно, говорить так о покойниках, но как-то всегда так получается, что убийцей становится человек, на которого меньше всего думаешь…

– Ты поэтому подумала на меня?

– Лука!

– Тогда в круг подозреваемых может попасть кто угодно, моя милая, – и Гусев, и Галина, которая могла быть в сговоре с Чемберленом, не говоря уже о твоем бывшем муже и даже о тебе!

– Но мне-то зачем убивать кассирш? Я же не бедная.

– Но и не богатая. Насколько я понял, твоя мать мечтала о том, чтобы вы с Кириллом сошлись, именно по той причине, что у тебя нет денег… Ты нигде не работаешь…

– Но я не стала бы убивать этих женщин. Просто бы надела маску и под дулом пистолета заставила их отдать мне ключи от сейфов. Меня никто из этих женщин не знал в лицо.

– Тогда пойдем от этого. Кого они могли знать в лицо? Я, кстати, с ними тоже не был знаком… Гусев? Он грабил сам себя? Слишком невероятная история получается. Он мог потерять все.

– Может, его сестра?

– Если бы ты видела ее, ты бы никогда на нее не подумала…

– Вот и я о том же…

– Она из дома не выходила, стояла у плиты… К тому же, если бы ей нужны были деньги, она попросила бы у брата. Насколько нам известно, ее тоже ограбили…

– Я забыла, представляешь? В голове крутятся только мертвые кассирши…

– Лара, может, забудем эту историю? Так хорошо лежать вдвоем, за окном дождь со снегом, холодно, темно… Ты еще не раздумала выходить за меня замуж?

– Нет, но при условии, что ты не станешь заставлять меня делать операцию… Или же найди себе невесту с нормальным носом.

– Я хочу одного: чтобы ты избавилась от комплексов… Это серьезный вопрос на самом деле…

Он был прав, Лука, но при мысли о предстоящей операции ей становилось страшно, неуютно, ведь там, в больнице, Луки рядом не будет, сильный хирург металлическими инструментами будет ломать ее нос… Невыносимая боль, во-первых, а во-вторых, неизвестно, какой она станет с другим, ровным носом. И все равно он прав, Лука. Она всю свою жизнь ловит на себе любопытные и насмешливые взгляды. Люди наверняка при виде ее изъяна спрашивают себя: отчего эта молодая девушка не сделает себе операцию, не выправит нос? Денег нет? На самом деле она просто боится… Какая глупость!

– Лара, лежи и не шевелись…

– Что случилось?

– Хочешь, закрой глаза, но лучше не закрывай, открой, я сейчас включу свет…

– Что случилось, Лука? Ты пугаешь меня…

– Понимаешь, жизнь идет, минута за минутой, скоро уже и ночь закончится…

Вспыхнул свет, и Лара зажмурилась. Она почувствовала, как одеяло медленно сползает с нее… Но он приказал ей не шевелиться…

– Лара, ты не представляешь себе, как я тебя люблю… С того самого момента, как только увидел тебя, – услышала она прямо над ухом голос Луки. – Тебе не холодно?

Она замотала головой, но глаз так и не раскрыла.

– Ты очень красивая, у тебя совершенное тело, роскошные волосы, я уже знаю твой запах и просто с ума схожу, когда целую тебя и чувствую так близко-близко…

Кровать качнулась, Лара застонала, почувствовав, как ее тело приняло мужчину, как нежно и в то же самое время мощно он вошел в нее, и сразу стало жарко, жарко… Еще совсем недавно она готова была совершить ошибку – довериться Чемберлену, этому красавцу, этому обольстительному убийце… Какое счастье, что этого не произошло, что из этой истории она вышла незапятнанной и Луке досталась чистой… Кирилл – тот вообще не в счет. Это персонаж из другой ее жизни… Ей никогда не было так хорошо ни с одним мужчиной, как с Лукой. Она задыхалась не столько от наслаждения, которое испытывала от близости с мужчиной, сколько от сознания того, что этот мужчина теперь принадлежит ей, как и она ему, и что то, что сейчас происходит между ними, – лишь начало того длинного и радостного странствия по жизни, которое им предстоит вместе пережить… От переизбытка чувств она ощутила необычайную слабость и тошноту, чего с ней никогда прежде не было, и, уже обнимая Луку и прижимаясь к нему всем телом, она поняла, что засыпает и никакие силы не заставят ее сейчас открыть глаза… Закрытая для других мужчин, она открылась для Луки и забеременела в эту ночь…

Утром снова позвонил Гусев. Он сказал, что ничего не понимает в погребальных обрядах, что Веру надо одеть, но он никак не может выбрать одежду, что он вот уже два часа сидит перед распахнутым шкафом и ломает над этим голову… Лука, внимательно выслушав его и понимая, что Гусеву сейчас очень плохо, сказал ему, что перезвонит через пять минут, после чего поговорил с Ларой.

– А где ее тело? – спросила она, немного испуганная просьбой Луки.

– В морге, не бойся. Тебе надо будет только выбрать какой-нибудь наряд. Я тебе помогу, ведь я же с тобой…

Она не могла не согласиться. И они поехали к Гусеву.

Лара боялась, что увидит перед собой седого мрачного человека с опухшим от водки и недосыпания лицом, с трясущимися руками и полными слез глазами. Но Гусев, тщательно выбритый, выглядел очень свежим, на нем были черный тонкий свитер и джинсы. Да и в квартире не пахло смертью, чего так боялась Лара…

– Я понимаю вашу просьбу, Петр Васильевич, но, чтобы подобрать одежду для вашей сестры, я должна осмотреть ее гардероб…

– Спасибо вам. – Гусев поцеловал руку Лары. – Я и не надеялся, что вы придете… Пойдемте, я покажу вам комнату Веры… Но прежде давайте выпьем по чашке кофе. Я мерзну, представляете?! В квартире тепло, я еще в прошлом году прибавил по пять звеньев в каждую комнату, а я мерзну…

– Это нервы, Петр Васильевич, – Лука похлопал его по плечу. – Но я с удовольствием выпью с вами кофе. А ты, Ларочка?

Лариса от кофе отказалась. Гусев проводил ее в комнату Веры.

Она еще от Луки слышала об этой женщине, и ей было любопытно побывать в ее комнате. Вера Гусева. Точнее, Вера Мекша, это фамилия ее первого и последнего мужа. Об этом ей тоже рассказал Лука, уже в машине по дороге сюда. Кто она, Вера Мекша, помимо того, что была сестрой Гусева? Вот ее портрет на столе в рамке под стеклом. Красивая, яркая женщина. Большие глаза, веселые… Прекрасные зубы – на портрете Вера улыбается, как кинозвезда. Уложенные волосы, матовые плечи, густой мех, прикрывающий пышную белую грудь… Фотограф удачно поставил свет, чтобы подчеркнуть всю красоту этой дамы. Напряжение, с которым Лара вошла в комнату умершей, прошло. Было такое ощущение, будто Вера где-то здесь и должна вот-вот появиться… Странное чувство, очень странное…

В комнате на письменном столе стояла округлая, по форме напоминающая женское тело, китайская ваза, расписанная райскими птицами и цветами, с увядшими, но все еще пышными бледно-розовыми розами. Несколько лепестков упали на столешницу, обитую зеленым сукном. Кровать Веры не выглядела столь аскетичной, как Лара себе это представляла: все-таки сестра-рабыня, стряпуха, нянька, секретарша, сестра-мамочка, помешанная на успехах своего сыночка… Кровать была широкой, роскошной, с деревянной, инкрустированной перламутром (опять же райские птички, цветы) спинкой, застеленная толстым шелковым покрывалом. Вера любила жизнь, об этом говорило и старинное зеркало, которое отражало ее одинокую, но не лишенную удовольствий жизнь, и туалетный столик, заставленный флаконами и баночками с кремами и духами, и гардероб… Вот только когда Лара дотронулась пальцами до первого попавшегося платья, ее словно ударило током… Как много могут рассказать о хозяйке ее платья. Деловых костюмов всего два: черный и синий. Остальные наряды романтические, ярких, насыщенных цветов или же, наоборот, нежных, приглушенных. Это была действительно дама, настоящая, знающая себе цену, с большим вкусом и очень красивая. Внизу на полках Лара обнаружила коробки с обувью: все изящное, почти новое… Вечернее платье всего одно: красное, с глубоким вырезом и золотой вышивкой на груди… Она задержала взгляд на этом платье со странным ощущением, будто она уже видела где-то его. Видела, успела восхититься и даже захотела иметь в своем гардеробе такое же… Было в нем что-то восточное, богатое, расшитое горячим ветром, золотым песком и украшенное точными копиями желтых прозрачных глаз хищных диких кошек… Когда-нибудь Лара вспомнит, где и когда она его видела, но только не сейчас… сейчас ей предстоит выбрать туалет для покойницы. Несомненно, вот это темно-синее платье из джерси с серебряным воротником. Оно длинное, глухое и очень элегантное. Лара отложила выбранное платье на кровать. Теперь белье…

Спустя четверть часа Лара сидела в кресле и смотрела на себя в зеркало. Она пыталась придать своему лицу выражение полной безмятежности и невозмутимости. На самом же деле мысли захлестывали одна другую, а дыхания не хватало. Она знала, что уже очень скоро, быть может, уже завтра она расскажет Луке то, что она узнала нового, заглянув в ящик комода убитой женщины, жизнь которой полнилась тайнами… Но все это было настолько очевидным, что не оставляло никакого сомнения… И еще это платье, красное, расшитое самой судьбой…

– Ларочка, ты как? – Лука заглянул к ней, но, увидев ее, сидящую с платьем в руках и пытающуюся улыбнуться, понял, что у нее все в порядке, и исчез, прикрыв за собой дверь. Она слышала, как он сказал Гусеву: – Думаю, что она уже скоро выйдет… Нервничает, конечно, слегка побледнела…

– У тебя хорошая, красивая невеста, – отозвался Гусев.