Дети Антарктиды. Лед и волны

Глава 9 «Берлога»

Подумываете, куда отправиться на отдых? Станция «Мак-Мердо» приглашает вас в путешествие «Навстречу приключениям!» Почувствуйте настоящий адреналин, находясь на краю земного шара, в самом сердце Антарктиды. Только здесь вы сможете в полной мере ощутить прохладу ледников, в то время как остальной мир страдает от зноя и жары. Станция «Мак-Мердо» предлагает комфортабельные условия проживания и незабываемые впечатления!

С каждым днём всё больше говорят о глобальном потеплении, и, кто знает, сколько времени осталось у наших ледников? Приезжайте прямо сейчас, чтобы увидеть их в своей первозданной красоте, прежде чем они растают. Бронируйте билеты уже сегодня и станьте свидетелями удивительного природного феномена. Вперёд, к незабываемым впечатлениям! Помните, каждый наш гость — это вклад в сохранение уникального мира Антарктиды!

Рекламная брошюра за 2055 год со смартфона, найденного в 2090 году в городе Анкоридж собирателем Томом Гибсоном со станции «Халли».

24 января 2093 года

Как только они подошли к выходу из ангара, рация Дэна снова заработала.

— Так, мне пора, — объявил американец, убрав аппарат в карман. — Дорогу, надеюсь, помнишь?

— Помню, — не сразу ответил Матвей. Теперь все его мысли были заняты поиском решения проблемы, с которой они внезапно столкнулись.

— Слушай, — Дэн положил ему руку на плечо. — Я сожалею, что так получилось.

«Сожаления тут не помогут», — подумал про себя собиратель.

— Уверен, что на станции нет свободных капитанов? — спросил он, хоть и знал, что вопрос этот звучит, скорее, как отчаяние.

— Увы, из всех, кто на воде, только рыбаки да китобои, — честно сообщил макмердовец. — Сам понимаешь, разгар сезона, все в рейде. Даже эта мразь Лейгур мог сейчас быть где-нибудь там, но ещё два месяца назад, перед самым началом сезона, он, как следует выпив, избил до полусмерти одного из местных в «Берлоге», потому что тот на него как-то косо посмотрел. Я сам драки не видел, но мне рассказывали, что в этого Лейгура словно дьявол вселился, так яростно он избивал того бедолагу. Инцидент обошёлся ему запретом на выход в море в этом сезоне и арестом его судна. Можно сказать, гаду повезло, — мужчина отвернулся и сжал кулак. — А зря… нужно было уже тогда запереть урода на три замка. Глядишь, и не произошло бы того, что случилось.

В рации Дэна снова послышался хриплый голос, на этот раз более требовательный.

— Так, мне действительно пора. Расскажу остальное завтра утром, точнее, уже сегодня… чёрт, столько лет прошло, а я до сих пор не могу привыкнуть к этим проклятым полярным дням.

— Дэн, один момент… — Матвей взял его за локоть и отвёл в сторону. — Девушка с повязкой…

— Арина, так?

— Да. Мне нужно вернуть её обратно на «Восток». Не спрашивай, зачем, просто так нужно.

— Ох, старина, это будет затруднительно, особенно учитывая нынешнюю обстановку, — почесав затылок, сказал Дэн. — Отсюда вездеходы если и пойдут, то в начале марта, когда вернутся собиратели. Хм…

Американец на мгновение задумался, осматриваясь вокруг.

— Вот что, — продолжил он, — пускай останется в «Берлоге», я что-нибудь придумаю.

— Я буду твоим должником, — Матвей протянул ему руку.

— А куда ты денешься? — ухмыльнулся тот и пожал руку в ответ. — Ну, всё, я побежал. И будьте осторожнее, сейчас в «Мак-Мердо» неспокойно.

Дэн махнул рукой остальным, озарил их своей широкой улыбкой и с тяжёлым акцентом произнёс:

— Добра пожаловать в «Макмэрдо».

После чего быстрым шагом направился к своим.

— Матвей, объясни мне, какого чёрта здесь происходит? — лицо Вадима Георгиевича дрожало от ярости и нетерпения. — Чего он так дёрнулся, когда мы заговорили о капитане?

Собиратель сделал глубокий вдох, собираясь с силами для ответа.

— В общем, у нас проблемы. Дэн рассказал мне, что несколько дней назад Лейгур хладнокровно убил двух человек: мужчину и… его семилетнюю дочь, — коротко объяснил он, опустив те кровавые и жестокие подробности, которыми поделился с ним Дэн. — Сейчас капитан сидит за решёткой, дожидаясь назначенной на утро казни.

Повисло длительное молчание, и лишь Йован пробормотал себе под нос:

— Ни хрена себе…

— К тому же до убийства у капитана был запрет на выход в море, — продолжил Матвей, обращаясь на этот раз к Вадиму Георгиевичу. — Ещё с ноября.

Лицо старика побледнело, а челюсть заходила ходуном.

— Получается, что он соврал мне неделю назад, когда обещал переправить нас в Санкт-Петербург, — в голосе Вадима Георгиевича слышалась растерянность, которая, словно по щелчку пальцев, сменилась на гнев. — Сволочь! — Он пнул кучку снега.

— Я должен был догадаться, что здесь что-то не так, — кивнул Матвей. — Ни один капитан не позволит себе остаться на материке в разгар сезона, если хочет обеспечить себя ваттами на ближайшую зиму.

— Тогда зачем ему так поступать? — вмешалась Надя. — Зачем давать обещание, которое он не в силах выполнить?

— Возможно, — осторожно предположила Арина, — он понадеялся, что вы сумеете как-то повлиять на выданный ему запрет, и его снова выпустят в море?

— Если и так, то убийство ребёнка явно сюда не вписывается… — мрачно произнесла Надя.

— Матвей, ты уверен, что на «Мак-Мердо» больше нет ни одного капитана? — с надеждой спросил Вадим Георгиевич, силой воли уняв охвативший его гнев.

Матвей покачал головой.

— Если верить словам Дэна, все они в рейде.

И снова над ними нависла томительная тишина. Казалось, что весь проделанный путь был совершенно напрасен.

— Хорошо, — Вадим Георгиевич прочистил горло. — Матвей, отведи нас в «Берлогу». Наши парни уже, наверняка, знают про случившееся. Может, они что-нибудь придумали за это время.

Собирателю не хотелось разрушать хрупкую надежду прогрессиста, как, собственно, и свою, поскольку успех этой миссии был прямо связан с выживанием его родной станции, поэтому он жестом велел всем следовать за ним.

Выйдя из ангара, они очутились на небольшом холме, откуда открывался вид почти на всю станцию, чьи жилые модули и старинные общежития, подобно гигантскому ковру, расположились в долине у подножия невысоких гор. Особенно выделялись бывшие туристические комплексы, находящиеся почти у самого берега пролива. Трёхэтажные здания строгого чёрного цвета походили на самые обыкновенные дома, которые встречались на захваченных землях.

К станции вела размеченная булыжниками тропа, покрытая вулканическим песком и небольшим слоем снега. Вдоль неё висел стальной трос с красными, давно выцветшими флажками.

Справа от них был другой, более широкий путь, ведущий в бухту. По нему вездеходы переправлялись прямиком к закрытому порту пролива Мак-Мердо, чьи воды выглядели величественно в этот холодный, но солнечный день.

Море впереди блестело отражениями пробивающихся сквозь низкую облачность солнечных лучей. Покрытое здесь и там небольшими ледяными осколками, оно походило на молотое серебро. Даже в это, относительно тёплое для Антарктиды время года, пролив никогда не был полностью свободен ото льда. Вдалеке виднелись поднимающиеся над водой тени — гигантские айсберги, плавающие, как призраки, среди волн.

Главным фактором, который делал пролив Мак-Мердо таким важным для всех в Антарктиде, была его доступность для судов в любое время года. Даже, несмотря на лёд, который обычно мешал путешествиям в этом регионе, большинство кораблей могло без труда проложить свой путь сквозь пролив. А в тех редких случаях, когда лёд становился почти непроходимым, прибегали к помощи имеющегося на станции ледокола и прорубали широкие каналы до моря Росса, создавая тем самым выход для всех судов из станции.

Глядя на гигантский, и от того выглядевший ещё более пустым, порт, Матвей с горькой ухмылкой вспоминал, какая суета обыкновенно происходит здесь в конце ноября, когда прибывают собиратели со всех близлежащих станций. Бухта пропитывается едким запахом электрической гари от работающих одновременно десятков вездеходов и кораблей. Рокочут тяжёлые цепи, жужжат и гремят пандусы и платформы, на которые погружают необходимую для рейдов провизию. Крики не умолкают ни на секунду. В эти дни все языки, на которых говорили выжившие, сплетались в единую какофонию, которую смело можно было величать языком не одного народа, а всего человечества.

Полярники осторожно спустились по тропе, держась за стальной трос вместо поручня. Ветра почти не было, а привыкшие к страшному холоду тела стали потеть под тёплыми парками из нескольких слоёв кожи.

— Держитесь ближе, — предупредил всех Матвей. — Не забывайте, что я говорил вам про эту станцию.

Краем глаза он заметил, как Надя потянулась к пустой кобуре, а затем недовольно цыкнула. Видимо, без пушки она, и впрямь, чувствовала себя некомфортно.

Они подошли к разноцветным контейнерам, которые по размерам ничем не уступали тем, что они видели по прибытии на станцию, только эти имели при себе полноценные двери и небольшие окошки.

— Фу, — поморщилась Арина, — чем это так воняет?

— Дерьмом, — Надя за словом в карман не лезла.

— И впрямь, дерьмом, — подтвердил Йован, размахивая ручищей возле своего лица, будто это могло помочь запаху исчезнуть. — Откуда он идёт?

— Из контейнеров, — указал взглядом Матвей. — Здесь, в основном, живут бедняки, и не все из них, увы, решаются пройтись лишние полкилометра до океана для утилизации собственных отходов.

Он обернулся через плечо и пояснил:

— Чем ближе живёшь к центру «Мак-Мердо», соответственно, ближе к морю, тем ты богаче.

— Ну, прямо эхо капитализма из далёкого прошлого, — пробурчал Вадим Георгиевич, глядя под ноги. — Ничего не поменялось…

— Они выбрасывают отходы в океан? Мерзость, — возмутился Йован.

— А мы всё это дело закапываем в огромной выгребной яме в километре от станции. Тоже не святые, — буркнула Арина.

— Эй, а вы на «Прогрессе» как убираете собственное дерьмо? — не унимался Йован, обратившись к Наде.

— Может, ускоримся? — прогрессистка снова умело сделала вид, что не расслышала вопрос здоровяка. — Ещё минута здесь, и этот запах будет преследовать меня до конца дней.

Матвей вполне разделял её желание поскорее миновать зловонный участок и ускорил шаг.

Каждый раз, проходя мимо этих контейнеров, он вспоминал рассказ одного старого полярника-американца, с которым ему довелось пообщаться несколько лет назад здесь, на «Мак-Мердо». Каково же было удивление Матвея, когда тот рассказал, что до Вторжения люди самолётами вывозили собственное дерьмо из Антарктиды, лишь бы оно никак не повлияло на местную хрупкую экосистему.

Сейчас подобное вызывало лишь ироничную ухмылку.

Вскоре им навстречу попались несколько жителей контейнеров. Некоторые из них выглядели так, будто они вечно оставались на грани голода: веки прикрыты, глаза мутные, а одежда ветхая и непригодная для носки во время мороза. У многих потухшие взгляды, как у животных, долго скитающихся в поисках добычи, и давно превратившихся из охотников в жертв.

Вот одинокий старик прислонился к углу жилища, опираясь на костыли. Искалеченные ноги обмотаны войлоком и старыми тряпками, истёртыми до дыр, пропитанными грязью и ледяной влагой. Мужчина уставился на проходящих мимо людей глазами, в которых, вроде бы, ещё тлели маленькие угольки надежды на какую-то помощь, хотя он и знал, что она никогда не придёт.

В тени одного из контейнеров пряталась женщина с маленькими ребятишками. Её измождённое лицо было покрыто синими от холода морщинами, а глаза полны страха и усталости. Дети, подобно взрослым, уже потеряли те радостные искорки, которые должны были светиться в их глазах, лица имели осунувшийся и озабоченный вид.

После увиденного Арина обменялась настороженным взглядом с Матвеем и взяла его за руку.

Спустя некоторое время окраина с обитателями контейнеров осталась позади, и появились первые жители станции, идущие по узким улочкам. Одетые в пухлые парки, восточники немедленно приковали к себе внимание макмердовцев, чьи менее тёплые одежды резко выделялись на их фоне. Особенно не стеснялись таращиться на далёких гостей детишки, они перешёптывались друг с другом, бог знает, о чём.

Проходя мимо ремонтной мастерской, внутри которой кипела работа над починкой не то двигателя, не то аккумулятора старенького пикапа, полярники услышали родную русскую речь одного из механиков:

— Гидрокомпенсаторы, а не фазовращатели, кретин! Сколько раз тебе говорить!

Йован, находившийся под неприятным впечатлением от увиденного на окраине, резко приободрился и, помахав рукой механику, крикнул:

— Эй, земляк, здорово!

Тот обернулся к нему через плечо, высокомерно посмотрел на гостя и рявкнул:

— Не видишь, я работаю⁈ Пошёл на хрен!

Лицо Йована тут же побледнело, а брови сдвинулись в кучу. Он точно не ожидал подобного ответа. Однако сдержал себя, даже не проронив ни слова.

Дальше они подошли к действительно огромному складу, похожему на ангар.

— Это местный рынок, пройдём здесь, сократим дорогу, — сообщил Матвей. — Держитесь рядом, здесь легко потеряться.

Внутри их окутала тишина, временами нарушаемая редкими шорохами. Те немногие люди, что забредали сюда, вяло перемещались между полупустыми рядами, бессмысленно озираясь по сторонам.

Продавцы, обмотанные во всё, что могло хоть как-то сохранить тепло, стояли у своих прилавков, лишь изредка открывая рты, чтобы привлечь внимание случайных посетителей, зазывая их на своём наречии.

— Мелочи… на память… — слабо приглашал один, указывая на несколько самодельных безделушек в виде костяных ожерелий и браслетов.

— Шкуры… помогут согреться… — тихонько предлагал другой, поглаживая своими обмороженными руками грубую шерсть.

— Еда… едва ли не последняя… — полушутя-полусерьёзно шептал старик, сидевший за одним из столов.

Прилавки были лишены разнообразия: там, где должна была быть пища, в основном, пустовало. То, что было выставлено на продажу, по большей части состояло из подержанных предметов, явно в последний момент приспособленных для продажи.

Матвей вспомнил, что в детстве, когда он оказался на этом рынке, здесь всего было на порядок больше, и это почти сразу после пережитой Адаптации.

Нынешняя же картина лишь удручала.

Внезапно к Арине подбежал мальчишка лет восьми и вцепился в её куртку, жалостливо заговорив на английском.

— Матвей, чего он хочет? Не могу разобрать…

— Ватт он хочет, — вместо собирателя торопливо ответил Вадим Георгиевич, угадав просьбу мальчика без перевода, — надо идти, не будем здесь задерживаться.

Тем не менее, девушка подвернула рукав, вытащила проводок из закреплённого на запястье ваттбраслета и подсоединила его к браслету попрошайки, болтающемуся на его тонюсенькой ручке, после чего пару раз коснулась дисплея.

— Ну, вот, малыш, держи. Немного, конечно, но, чем богаты, тем и рады, — она щёлкнула его по носу.

Мальчишка широко ей улыбнулся и, слегка поклонившись, растворился в толпе.

В ту же секунду впереди послышался шум борьбы. Двое охранников станции повалили на землю мужчину, попутно перевернув лавку с сушёной рыбой, которой он торговал. Практически все проходящие мимо макмердовцы, как по команде, бросились подбирать разбросанную рыбу, пряча её в рюкзаки или под куртками.

Те же редкие жители, которые не осмелились на кражу, либо наблюдали издалека за происходящим, либо спешили поскорее покинуть рынок.

— Что происходит? — спросила Арина.

Матвей прислушался к грозным голосам охранников, которые поднимали на ноги сопротивляющегося изо всех сил продавца, обзывающего своих обидчиков свиньями.

— Ничего, идём, — он не хотел лишний раз попадаться на глаза этим вооружённым людям.

— Какой-то сумасшедший дом, ей-богу, — прошептала Надя.

— Я один заметил, что на станции уж очень много охранников? — задал вопрос Йован.

Матвей решил коротко рассказать группе про зреющий мятеж.

— Это далеко не наша проблема, — заявил спешно Вадим Георгиевич. — Мы здесь проездом и, надеюсь, уберёмся отсюда, как можно скорее. Я уже сыт по горло этой станцией.

От старика так и несло раздражением и неприязнью, хоть это и было вызвано не столько ненавистью к «Мак-Мердо», сколько, как думал Матвей, из-за неожиданно возникшей проблемы с капитаном Лейгуром.

Выйдя наружу и пройдя мимо здания больницы, они пересеклись ещё не с одним десятком вооружённых охранников, патрулирующих улицы.

На пути им встретился пьяный макмердовец, шатающийся из стороны в сторону. Опершись о столб, он тупым взглядом проводил незнакомцев, а затем, громко ругаясь, упал в снег.

— Мы уже рядом с «Берлогой», — обрадовал спутников Матвей, кивнув в сторону пьяницы.

— Наконец-то, — облегчённо выдохнула Надя.

До их ушей донеслось приглушённое бренчание гитары. Спустя ещё десяток шагов к музыке прибавились и завывания, которые лишь отдалённо можно было назвать пением.

Бар с лаконичным названием «Берлога» находился на первом этаже туристического, шестиэтажного отеля, выглядевшего на фоне составленных позади контейнеров как самый настоящий дворец. Здание до сих пор использовалось по назначению и принимало гостей с других станций, разумеется, за ватты.

От местных Матвей слышал не раз, что в «Мак-Мердо» за бесплатно даже смерти не найдёшь.

Стальные двери в бар резко открылись, и на улицу вывалился мужчина в обнимку с молодой девицей. Оба смеялись до колик и с трудом держались на ногах.

Надя набрала воздуха в грудь, Арина хихикнула, и они все впятером зашли внутрь.

Первое, что встречало посетителей при входе в «Берлогу», — аромат жареной рыбы и варёного мяса поморника, отдающий животу немедленный приказ урчать. Однако эти аппетитные запахи разбавлял совершенно невыносимый смрад горечи, исходящий из странных маленьких пробирок, которые держали в руках все без исключения гости заведения.

Помещение «Берлоги» полностью оправдывало своё название: оно было узким, с единственным проходом между столиками к небольшой сцене и арочным потолком с тремя большими масляными лампами, тускло освещающими пространство заведения. На сцене сидел молодой парень, ловко перебирающий струны гитары, и пел для всех присутствующих задорную песенку:

Был моряк по имени Билл, смелый он был,

В море плыл, за китами гнался без страха и зла.

Однажды он смотрит — кит-гигант, как небо, большой,

«Вот удача!» — крикнул он, отбросив свой буй.

Ой, моряк Билл, что за история с тобой,

Огромный кит проглотил тебя целиком, вот беда, ой-ой-ой.

Но песня твоя живёт в сердцах моряков и волн,

Ты для нас герой, Билл, ты вечно в наших песнях живёшь.

Билл в животе кита, как в новом мире, был,

Он понял, что всё не так плохо, когда туда попал.

Среди рыб и морских растений он свою жизнь прожил

И до конца своих дней там песни пел!

Макмердовцы хором подпевали весёлому артисту, ударяя ладонями о колени или столы, не забывая при этом вдыхать содержимое маленьких пробирок.

— Чего это они такое нюхают? — поинтересовалась Арина, с любопытством посматривая на посетителей бара.

— Лучше тебе этого не знать, — по-отечески строго ответил Матвей.

— М-да, — произнёс Йован, положив руки на пояс и оценивающим взглядом окинув интерьер заведения, — это, конечно, не мой «Переполох», но сойдёт.

К счастью, для них нашлось свободное местечко. Все пятеро уселись за тесным столиком, прижавшись плечами друг к другу, и продолжили не без любопытства рассматривать «Берлогу».

В компании по соседству несколько мужчин увлечённо играли в карты. В центре их стола лежала пригоршня гальки, заменяющая собой игровые фишки. Играли, само собой, на ватты и были так увлечены процессом, что даже не обратили внимания на севших рядом чужаков.

— Надя, гляди внимательно, может, они где-нибудь тут, — обратился к подчинённой Вадим Георгиевич.

К ним подошла налысо выбритая женщина с глубоким шрамом на шее. Её нижняя челюсть ходила ходуном, что-то пережёвывая. Из-под воротника свитера на шее виднелась часть татуировки с крылом некой птицы.

— Так, так, кого я вижу, — произнесла она.

— Привет, Кейт.

— Не ожидала тебя снова увидеть в «Мак-Мердо», Матвей! Говорили, что ты завязал с собирательством, — она положила на стол дощечки с меню, в котором было всего три позиции: поморник, тунец и самое дорогое — китовое мясо. Внизу также было написано «Весельчак» и цена в десять ватт.

— Пришлось вернуться, появились дела.

— Níl aon tóin tinn mar do thóin tinn féin[11], как говорила моя матушка, ещё заставшая жизнь в родной Ирландии, пока та не досталась треклятым жукам! Ах, ну, хватит о плохом. Ну-ка, живо представь меня своим друзьям.

— Это Кейт, владелица «Берлоги», — сообщил всем Матвей, а затем перечислил ей имена каждого. Пришлось говорить громче, поскольку парнишка с гитарой заладил новую песню, и подпевалы стали драть глотки так, что стены дрожали.

— Они не понимают по-английски, — предупредил Кейт собиратель.

— Это я уже поняла, видно же, как скачут у них глаза! Но Кейт О’Салливан не нужно знать все языки мира, чтобы понимать, когда человек голоден. А эти точно голодны, особенно вон тот громила.

Когда Кейт указала на Йована, тот вежливо ей улыбнулся, не поняв ни черта из её слов.

— Слушай, Кейт, мы ищем двух ребят со станции «Прогресс», — обратился к ней Матвей. — Они должны были прибыть сюда дня три назад.

За спиной послышался радостный возглас одного из игроков в карты. Краем глаза собиратель заметил, как молодой парнишка, выиграв партию, с довольной ухмылкой сгребал к себе поближе камушки с выигрышем.

— «Прогресс»? Хм… «Прогресс»… Ах, да, припоминаю! Такой тёмненький парнишка-араб и русский с короткой стрижкой?

Матвей уточнил у Вадима Георгиевича, о его ли людях идёт речь. Тот быстро закивал и даже приподнялся, как и Надя.

— Где они? — потребовал он по-русски.

— А старичок-то дёрганый, я погляжу. Тяжёлая дорога?

— Чертовски тяжёлая, Кейт, — признался Матвей.

— Я велю Патрику поискать их, сейчас и не помню, в каком номере они поселились. Как только узнает — сразу дам вам знать. А пока вы ждёте, я советую заказать наше фирменное китовое мясо, приправленное местной вулканической солью, да побыстрее. С минуты на минуту закрываемся из-за проклятого комендантского часа, будь он неладен.

Игра в карты позади них набирала обороты. Слышались удары кулаками об стол, знаменующие горечь поражения или радость победы.

— Да, я слышал об этом, — подтвердил Матвей, дождавшись, когда шумные соседи затихнут. — Мешает бизнесу?

— А ты как думаешь, мой дорогой? — хозяйка взмахнула рукой, указывая на пьяных и шумных клиентов. — В самый разгар вечера, когда пьянка только набирает обороты, когда ставки в покер выходят за рамки разумного, когда самые интересные истории только начинаются… Мне приходится выгонять всех этих людей в холодную антарктическую ночь. Исключительно из-за комендантского часа!

Матвей слегка поднял брови, принимая сказанное, но не зная, как ответить.

— Ну, ладно, не буду утомлять тебя своими жалобами, велю Патрику отыскать твоих друзей, — махнула в сторону ирландка.

— Извините, а что есть «Весельчак»? — обратилась Арина к владелице.

— Матвей, да ты соврал мне! Гляди, как прекрасно выражается на английском эта юная леди!

— Арина, я же говорил…

— Да мне просто любопытно, Матвей! — заявила девушка.

— Ничего, ничего, я расскажу тебе, моя милая! — звонким голосом произнесла Кейт. — Эта штука содержит закись азота и примеси ещё некоторых веществ, которые при вдыхании заставляют улыбаться и смеяться.

— Веселящий газ?

— Он самый!

— Но где вы добыли закись азота?

Кейт поджала губы и издала мычащий звук.

— Гуано пингвина, — ответил Матвей, — или, выражаясь простым языком, дерьмо. Оно содержит закись азота.

— Лучше не произноси это громко, Матвей, — с вежливой и натянутой до ушей улыбкой тихо попросила Кейт. — Посетители не любят, когда им лишний раз напоминают, что они вдыхают экскременты пингвинов… Это плохо влияет на продажи. А теперь я, пожалуй, пойду и выясню про тех двух с «Прогресса».

— Это… мерзко, — прошептала Арина, смотря на то, с каким удовольствием нюхают содержимое пробирок макмердовцы. — Но любопытно.

— Что мерзко? — спросил с интересом Йован.

Арина пересказала ему свой короткий диалог с Кейт.

— Фу! — возмутился здоровяк.

— Тема дерьма преследует нас с самого прихода на эту станцию, — буркнула Надя, скучающе откинувшись за столиком.

— Даже находясь на грани полного вымирания, человечество упорно ищет способы навредить себе, — мрачно произнёс Вадим Георгиевич, тарабаня пальцами по столу.

В этот миг по всему заведению раздался дикий вопль. Обернувшись, Матвей увидел, что один из игроков в карты, парнишка с кудрявыми чёрными волосами, держался за свою культю с брызгающей из неё кровью. Двое других игроков вскочили со своих мест и прижались к стене. Они не могли оторвать ошарашенных взглядов от воткнутого в стол тесака и отрезанной им кисти с закреплённым на ней ваттблраслетом.

Один из игроков, седобородый старик с жёлтыми, как песок, зубами, схватил отрезанную кисть и крепко прижал её к себе. Лицо его было покрыто уродливыми рубцами от обморожения. На правой и левой руках отсутствовало несколько пальцев.

— Этот сопляк жульничал! Жульничал! — он брызгал слюной, обращаясь к остальным игрокам. — Он украл мои ватты! Они мои, мои!

Затем обезумевший взгляд седобородого забегал по лицам посетителей, в том числе по Матвею и его спутникам (собиратель в эту минуту заслонил собой сидящую рядом Арину), после чего старик ринулся к выходу, крепко прижимая отрезанную кисть к груди. Однако у входа его перехватил один смельчак, который повалил деда на пол и стал нещадно бить того по лицу.

А ещё через минуту к этому смельчаку присоединилось с десяток макмердовцев, принявшихся лупить ногами и проклинать возмутителя спокойствия.

— Форменный дурдом, — прошептал Вадим Георгиевич.

Появилась Кейт с парочкой здоровенных, как шкафы, мужиков, однако не облачённых в форму охранников. Эти двое быстро ворвались в пьяную толпу и за шкирки расшвыряли бузотёров.

В творившейся вокруг неразберихе к их столику почти незаметно подошёл молодой парнишка с копной рыжих волос и, словно никакой драки и не происходило, спросил:

— Это вы ищете тех двух с «Прогресса»?

Матвей не сразу понял, чего тот хочет, поскольку не мог оторвать ошарашенного взгляда от происходящего.

— Да, это мы, — ответил он, наконец, обратив на мальчишку внимание.

— Они в двадцать четвёртом номере. Я могу вас проводить.

Собиратель перевёл предложение парня Вадиму Георгиевичу, и тот решительно встал, отодвинув назад стул.

— Отлично, давай убираться отсюда поскорее, пока и нам не досталось.

— Веди нас, — согласился на помощь парнишки Матвей.

Они направились к лестнице и поднялись на второй этаж. Далее прошлись по длинному коридору, вдоль которого были развешаны старые фотографии времён до Вторжения с изображениями живших тут полярников и так называемых звёзд Голливуда, некогда побывавших здесь.

— Признаюсь честно, — пробормотал Йован, — «Мак-Мердо» представлялся мне совсем другим. Ну, вы знаете, более… хм…

— Цивилизованным? — предположила Надя.

— Можно и так сказать, — подтвердил здоровяк.

Двадцать четвёртый номер оказался в самом конце коридора. Мальчишка сделал путникам одолжение, громко постучав кулаком в дверь, а затем молча ушёл обратно.

Дверь со скрипом открылась, и у порога их встретил среднего роста мужчина, облачённый в лёгкую куртку, с короткой стрижкой ёжиком и пышными усами. Блеклый огонёк от лампы придавал нечто дьявольское и жестокое его серым глазам. В полутьме заметно выделялась мускулистая фигура и жёсткие черты лица. С виду ему было около сорока, может, чуть больше.

— Начальник, — глубоким голосом произнёс он так, словно уже давно был готов к встрече.

Вадим Георгиевич протянул ему руку и тот крепко её пожал.

— Чертовски рад видеть тебя, Миш.

Мужчина в ответ издал какой-то одобрительный хриплый звук и взглянул на Надю. Девушка слегка улыбнулась, немного потупив взгляд.

— Сержант, — кивнула она.

Он также кивнул ей в ответ, но ничего не сказал.

Сержант? Матвею показалось, что он ослышался.

Миша мельком осмотрел всех собравшихся и пригласил внутрь.

Комната представляла собой небольшое помещение с двумя койками, столом и парой тумбочек — довольно скромно. Окна зашторены. Несмотря на работающую систему отопления, о чём намекал запах электрической гари и шум вентилятора, внутри всё равно было холодно.

В номере присутствовал ещё один незнакомец, лежавший на кровати с книгой в руках. Это был стройный молодой человек арабской внешности, с чёрными, как ночь, волосами.

Как только все пожаловали внутрь, он бережно отложил книгу в сторону, поднялся с койки и с осторожным любопытством стал поочередно разглядывать прибывших.

— Это наш сержант, Михаил Зорин, — отрекомендовал Вадим Георгиевич одного из новых членов команды.

Вместо приветствия сержант присел на стул и без всякого стеснения внимательно осмотрел каждого с ног до головы.

— А это Ясир Раджани, наш врач, — кивнул в сторону араба Миша, наливая в чашку горячей воды.

Ясир подошёл ко всем и поочерёдно пожал руки восточникам, приветливо улыбаясь и отвечая на чистейшем русском:

— Рад знакомству, рад знакомству…

Когда очередь дошла до Арины, он остановил взгляд на её повязке:

— Вы ранены?

— Рану нужно осмотреть, Ясир, — обратился к нему Вадим Георгиевич, переведя взгляд на Матвея, как бы дожидаясь его молчаливого одобрения. — У нас произошёл… инцидент во время переправы по леднику.

Врач понимающе кивнул и, спросив разрешения девушки, коснулся повязки.

— Да у меня всё хорошо… — буркнула она.

— Дай ему тебя осмотреть, — почти приказным тоном велел Матвей и поблагодарил Ясира: — Большое спасибо.

Араб ответил ему лёгкой улыбкой и пригласил Арину сесть на койку, после чего стал рыться в своем тяжёлом с виду рюкзаке.

— Где Домкрат? — задал вопрос Миша, размешивая ложкой содержимое чашки.

— Оставил его охранять «Титан», — ответил Вадим Георгиевич, сев за стол рядом с товарищем.

В ответ от Миши снова раздался этот странный хриплый звук, по всей видимости, означающий согласие.

— Здесь двое лишних, — продолжил он, отхлебнув из чашки. Травяной запах подсказывал, что это был чай.

— Да, так получилось… Долгая история.

— Плохо. Лишний груз, — заявил спокойно Миша, словно он вёл беседу с начальником наедине. — Который из них собиратель?

— Я собиратель, — твёрдо объявил Матвей и сделал уверенный шаг вперёд, наградив неприветливым взглядом прогрессиста. — И я здесь не вижу лишнего груза.

— Хм, — фыркнул тот. — Как скажешь, собиратель.

Матвей и не заметил, как сжал кулак.

— У нас проблема, начальник, — с хрипотцой в голосе объявил Миша, — с нашим капитаном.

— Да, мы знаем. Один из макмердовцев, встретивший нас у ворот станции, рассказал нам, что сделал этот Лейгур…

— Один из макмердовцев?

— Да, знакомый Матвея, — Вадим Георгиевич взглядом указал на собирателя, а затем, поёрзав немного на стуле, спросил: — Я надеялся, может, тебе удалось найти другого капитана, пока вы были здесь?

— Начал искать сразу же после того, как впервые встретился с исландцем, — сообщил тот, вытерев мокрые от чая усы.

— Зачем?

— Потому что этот Лейгур — шайтан, — отозвался с другой стороны комнаты Ясир, осторожно снимающий повязку со лба Арины. — Я понял это с самого начала, едва посмотрев ему в глаза. Он воплощение самого дьявола.

— Ясир любит придавать всему мистический ореол, — с упрёком в сторону спутника произнёс Миша. — На самом деле я начал поиски на случай непредвиденных обстоятельств, наподобие этих. Вы знаете меня, начальник, я всегда держу в голове запасной план.

— И? Ты нашёл кого-нибудь? — голос Вадима Георгиевича стал выше.

Миша покачал головой.

— Проклятье! — Старик ударил кулаком об стол так, что одна из алюминиевых чашек подскочила и упала на пол.

— Ещё одного капитана я не нашёл, но зато мне удалось отыскать нечто другое, — сообщил Миша. — То, что поможет нам выбраться со станции.

Глаза Вадима Георгиевича вдруг заблестели, а вены на шее налились кровью.

— Ну? Говори! — с дрожью в голосе велел он.

Миша неторопливо встал со стула, подошёл к своей койке и сбросил тяжёлый матрас, под которым на железных прутьях лежали три довольно старые полуавтоматические винтовки.

Под ошарашенные взгляды новоприбывших он взял одну из винтовок, ударил по коробчатому магазину и объявил:

— Мы организуем побег нашему капитану.