Домовой, которого любили...

Поиграем?..

Ку-ку! — раздалось вдруг откуда-то сбоку.

Ангелина Степановна круто повернулась, но никого не увидела.

— А ку-ку! — снова послышалось, теперь уже от окна.

И снова — никого.

— Иннокентий, ты где? — забеспокоилась Ангелина Степановна.

Кеша вдруг материализовался на подоконнике и подмигнул ей:

— Давай поиграем, а то тебе грустно! — сказал он и исчез снова. — Я прячусь, а ты ищи! Хорошо? Угу-гу!!! — раздалось из-за книжных полок.

Ангелина Степановна кинулась туда — а смех опять откуда-то сзади...

— Ну, я тебе!.. Сейчас поймаю! — развеселилась Ангелина Степановна.

Но ей так и не удалось поймать его.

Хохоча, как девчонка, раскрасневшись и вытирая лицо платочком, она повалилась в кресло и закричала:

— Это нечестно, Кеша! Я же не могу стать невидимкой! Значит, и ты не должен!

Кеша вспрыгнул на диван:

— Ладно! Давай сначала!

В дверь постучали, вошел сын.

— Мамочка, что происходит? Боже мой, да какая ты красная! Ты не заболела? — встревожился он.

Ангелина Степановна обрадовалась: давненько уже сын не говорил с ней так заботливо и ласково.

— Нет, Сашенька, просто я детство вспомнила и решила в прятки поиграть!

Сын встревожился еще больше, пристально посмотрел ей в лицо.

— Я не сошла с ума, — сказала она строго, обмахиваясь платочком. — Просто человеку иногда надо расслабиться. Кстати, и тебе не мешало бы спортом подзаняться! От сидячей работы — брюшко выросло, а ты молодой еще!

— Ой, мама! — рассердился сын. — Какой спорт! Я не успеваю книгу сдать вовремя! — и ушел, хлопнув дверью.

Дети всегда сердятся, когда родители правду говорят!

Иннокентий, пока сын был в комнате, исчез, а теперь опять материализовался на диване:

— Хочешь, я ему каверзу подстрою, чтоб он с тобой повежливей был!

— Что ты, что ты! — испуганно замахала руками Ангелина Степановна. — И думать не смей!

— Ладно, не буду! — вздохнул Кеша. — Но я могу ему любовь к спорту внушить! — предложил он.

— Мы обдумаем это, — сказала Ангелина Степановна. — А пока пойдем в ванну, помоешься.

— Ура! — закричал Кеша.

И они заперлись в ванной комнате.

Ангелина Степановна мыла его лучшим детским шампунем и мылом “Сейфгард”.

Кеша кувыркался, шлепал ладошками по воде, поднимал фонтаны, брызгался и визжал от восторга. Он очень любил купаться, но по его бездомности делать этого ему давно не приходилось.

Потом Ангелина Степановна завернула его в махровую простыню и отнесла в свою комнату на диван. Легонький он был, как пушинка!

— Хорошо живете! — сказал Кеша, разглядывая большущую цветастую простыню. — У бабки Явдошки таких простынок не водилось!

— Что это за бабка Явдошка? Не пора ли уже свою биографию сообщить? — предложила Ангелина Степановна.

— А вот посплю и расскажу! — сказал Кеша, растянулся на диване и захрапел. Да так громко! Явно притворялся, чтоб биографию не рассказывать!

Ангелина Степановна только головой покачала и пошла на кухню, колдовать над обедом: скоро вся семья сбежится и аппетиты у них будут волчьи!

— А у вас большая квартира, — появился перед ней на разделочном столике Иннокентий.

— Уже успел осмотреть? — удивилась она.

— Мне же интересно! Вы не новые русские?

— К сожалению или к счастью, нет! Мы — старые русские, — пожала она плечами. — Когда мой муж умер, я поменяла нашу квартиру на квартиру рядом с сыном, а потом дверь пробили — и вот живем вместе в этих пяти комнатах. У нас большая семья!

— А сколько тебе лет?

— Шестьдесят с хвостиком, — вздохнула и улыбнулась Ангелина Степановна.

— О! — разочарованно протянул Кеша. — Тебе еще даже ста нет! Совсем молодая!

Она звонко засмеялась.

— Мама, почему смеешься? — вошел сын.

— Мне говорят, что я еще молодая!

— Конечно, молодая! — заверил ее сын. — Слушай, я себе бутерброд сделаю?

Сзади с грохотом упала кастрюля, ее Иннокентий с полки сбросил, неловко прыгнув. А, может, он нарочно?

Сын вздрогнул от неожиданности:

— У нас прямо полтергейст какой-то сегодня! Все мои страницы давеча, как от сквозняка, вдруг запрыгали и по кабинету разлетелись, а теперь кастрюли без причины валятся!.. Так я сделаю бутерброд?

— Аппетит испортишь! — строго сказала Ангелина Степановна. — Через полчаса дети придут, и будем обедать.

— Ой, мать, в ежовых ты меня рукавицах держишь! — вздохнул сын. — А я тут описывал пиршество на другой планете, и так мне есть захотелось!..

Когда сын, повздыхав, ушел, Ангелина Степановна строго окликнула:

— Иннокентий, это ты листы рукописи разбросал?

— Я! — виновато отозвался со шкафа Кеша. — Интересно было узнать, о чем и как твой сын пишет!

— Ну и как?

— Фантазия у него, конечно, имеется, но на самом деле всё гораздо интереснее.

— А ты знаешь, как на самом деле?

— Еще бы!

Ангелина Степановна удивилась, но ничего не сказала.

А Кеша попрыгал на шкафу, потом сел, ноги со шкафа свесил и сказал:

— Давай опять поиграем? Ты в меня картошкой бросай, а я ловить буду и тебе отфутболивать!

— Да что ты всё играть да играть! Сколько тебе лет-то?

— Не считал...

— Ну, а все-таки? Напрягись!

Иннокентий нахмурился, пальцы стал загибать:

— По-нашему — сто тридцать пять. А вот по-вашему — не соображу сразу, вы по-другому считаете... Наверное, лет тринадцать? — засомневался он.

— Я думаю, поменьше. Лет восемь-десять...

— Ну, не хочешь играть — пойду котят проведать, — сообщил Кеша.

— После ванны нельзя — простудишься!

В дверь позвонили.

Ангелина Степановна обрадовалась, увидев, какие веселые и добрые дети пришли. Давно она их такими дружными не видела:

— Что это вы сегодня вместе и рано?

Трое ребятишек весело загалдели:

— У нас пять уроков было! — сообщил второклассник Федя.

— А Дашку отпустили — у нее температура! — доложил Петя.

— Ура! Мы тоже теперь от нее заболеем!.. — хором заорали братья. — И в школу ходить не будем до самого Нового Года! А там и каникулы!

— Господи! Вы, совсем, как Иннокентий! Вам всё бы играть!

— А кто это — Иннокентий? — заинтересовалась Дашенька.

— Домовой!.. Мой новый приятель, — рассеянно ответила Ангелина Степановна, пробуя ее лоб рукой. — Правда, температура... И высокая!

— У бабушки такие странные всегда приятели! — вышел к детям отец и стал им помогать раздеваться. — То ее лучший друг — добрый дворник Иван Петрович. То в друзьях огромная — преогромная кошачья семья. Помните, мы еще для них дырку в подвальной двери вырезали? Уж я не говорю о закадычных подругах. Они явно не от мира сего: то ли волшебницы, то ли колдуньи, — сообщил, отряхивая их заснеженные шубейки, отец. — А теперь вот новый приятель появился — домовой Иннокентий... Наша бабушка обыденности не переносит!

Кеша шуток, а тем более иронии совсем не понимал.

Хлоп! Большой кусок мокрой, только что очищенной картошки шлепнул отца по лбу и упал на пол.

Отец онемел на миг, а потом зарычал:

— Бросил кто?!

Ангелина Степановна взяла вину на себя:

— Да я нечаянно, она в руке была: я ведь из кухни вышла! Рукой взмахнула — картошка и выскользнула.

Отец рассмеялся:

— Я же говорю — у нас полтергейст сегодня какой-то! — обнял мать и поцеловал.

Ангелина Степановна распорядилась:

— Мальчики, руки мыть и обедать! Дарьюшка, отправляйся в постельку, я приду к тебе. Будем болеть весело!

А Иннокентию она шепотом строго-настрого приказала сидеть у нее в комнате и никому не показываться.