Два часа до конца света - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Виктор Маршанский (Глава XVI: Крысы на борту) #17

Глава XVI: Крысы на борту

«Корабль прошёл мимо скал из магнита, Внутри затрепетали гвозди.»— "Гвозди" Noise MC, Atlantida project.

11 июня 2019, Комплекс «Рост», главный производственный цех, 05:26

Лучи раннего солнце проникали сквозь разбитое окно. Задремавший Константин, почувствовав, как сжимаются пальцы тёти, оторвал голову от её плеча, и молча посмотрел на неё. Последние часы они провели, прижавшись к стене, в одном из кабинетов, прямо напротив двери. Вера, как и в момент, когда племянник уснул, всё также, не мигая, сверлила взглядом дверь.

«О, боже, — ужаснулся мальчик, — всё это время она не переставала смотреть на дверь. О, боже мой».

Покинув один из кабинетов тремя часами ранее, они медленно продвигались по коридору. Держась за руки они преодолевали метр за метр, касаясь свободными руками за обшарпанные стены. Иногда стена под пальцами заканчивалась, и начинался проём, в котором отсутствовала дверь. В такие моменты, Константин отдёргивал руку, стараясь не смотреть в зияющий провал. Вера изо всех сил напрягала чутьё, выкрутив свой аномальный сканер тауматурга на полную мощность, но так и не могла разглядеть ничего дальше нескольких шагов.

Как вдруг она чётко осознала: кто-то смотрит на неё. Некто, бесшумно двигающийся, находится в конце коридора прямо за её спиной и не сводит с них глаз. Дыхание девушки стало отрывистым, но она продолжала двигаться дальше, стараясь ни единым движением не выдать свою осведомлённость о наблюдателе. Сверхъестественный локатор мог работать лишь в радиусе десяти метров, но когда тебе смотрят прямо в затылок, ты ощущаешь это даже на расстоянии в сотню ярдов.

Мысли лихорадочно крутились в мозгу Веры. Кто этот наблюдатель? Сколько у него глаз? Насколько он силён? Как долго она сможет выносить его удары, пока не умрёт? Можно ли его остановить вонью горелого мяса?

Внимание соскользнуло к Константину. Мальчишка перепуган до смерти. Если это нечто нападёт на них, он, скорее всего, умрёт от остановки сердца.

И тут оно стало ближе. Ни шума ходьбы, ни вибраций, источаемых телепортирующим вихрем, — оно просто приблизилось на двадцать шагов к ним, сократив дистанцию почти в два раза. И это нечто не сводило с них взгляда!

Резко свернув, Вера затащила племянника в ближайший кабинет, резко захлопнув за собою дверь. Шикнув на Константина, она оттолкнула его к противоположной стене, встав между ним и дверью. Тварь не приближалась. Пальцы, собранные в жесты, готовы были исторгнуть невидимые лезвия, рубящие всякую материю. Секунды тянулись непостижимо медленно. Пульс Веры становился всё более неровным.

Зажав себе рот, Константин сползал по стене вниз. Нездоровый смех уже рождался в его груди. Сообразив, что чудовище в коридоре наверняка решит наведаться, если мальчик засмеётся, девушка осторожно отошла к стене, и села рядом, взяв его за руку.

В этой позе они и провели последние три часа. Когда племянник, задремавший ненадолго, вернулся в сознание, она, не решаясь отвести глаз от двери, медленно покачала головой, приложив палец к губам. Говорить вслух было нельзя. Да и незачем трусливому мальчишке знать, что тот, кто подстерегал их в коридоре, теперь стоит у самой двери, буквально уткнувшись в неё носом.

***

Зона 112, 6:00

Старший специалист по условиям содержания Артур Оганян явился в кабинет Смотрителя невыспавшимся и злым.

— Стоит мне только взять первый выходной за последние полтора месяца, как у вас всё идёт наперекосяк, — ворчал он, усаживаясь напротив Одинцова.

Часом ранее, начальник разбудил его срочным звонком, и попросил срочно явиться на рабочее место. Вкратце обрисовав ситуацию, Денис обещал выложить все подробности при личной встрече, и вот, Оганян прибыл, застав первого за столом, подпирающим руками уставшую седую голову.

— Видок у тебя адовый, — заметил специалист, указывая на помятый халат Смотрителя.

— Зона изолирована, — сообщил Одинцов, запивая горсть валидола чашкой кофе. — Восемьдесят третий вырвался на свободу.

— В смысле?! Он же был под воздействием этого, — Оганян перебирал в памяти числа, — ноль-второго, кажется.

— Мумифицирующий стул, — напомнил Смотритель, вытирая рот рукавом, — этот хрен вышел из под его контроля. Я положил в его кабинет зеркало. Наша новая метареалистка полагает, что он настроился с помощью него на иной уровень реальности и смог выбраться.

Смуглое лицо Артура стало несколько бледнее.

— Погоди, погоди. Что ты сделал?! Администрация знает?

— А ты как думаешь? Если бы комитет по Этике не подтвердил разрешение занести к Нежильцу зеркало, они бы мне голову оторвали. Однако, теперь это меньшая из наших проблем. Рядом с чертой города возник старый советский комплекс.

— В смысле "возник"? — Специалист изумлённо таращился на начальника. — Чем вы вообще тут занимались?

— Это всё печатная машинка. Марш, изучавший рукопись, сказал, что она была написана в изолированном от мультивселенной пространстве. Некий тамошний сотрудник, Евгений Стацкий, кажется, послал нам своего рода предупреждение. А заодно и спровоцировал наш мир совершить процедуру Перераспределения.

Настал черёд Артура схватиться за голову.

— Пиздец, — констатировал он, проводя руками по угольно-чёрной шевелюре. — Допустим, у нас на подходе огромный советский завод, полный демонического дерьма. Но меня больше интересует, как Администраторы узнали, об этом так быстро. То, что Зона в карантине, это понятно, ибо сообщение о входе в стазис отправляется автоматически. Но кто им сказал о возникшем заводе?

Поджав губы, Одинцов мешкал с ответом. Теребя в руках карандаш, он переводил взгляд с поверхности стола на лицо собеседника, и обратно. Оганян ощутил вибрацию на полу: у Смотрителя была привычка отбивать мелкую дробь правым каблуком в минуты напряжённой умственной работы.

— Ты многое знаешь про сторонние организации? — Спросил Денис, поджигая сигарету.

Часом ранее директор Зоны 112 получил очередное сообщение от Администрации, которое стало последней каплей в чаше самообладания Одинцова. В нём говорилось о том, что в рядах сотрудников учреждения появился двойной агент, сливающий информацию о происходящих событиях некой организации. Какой именно — сказано не было, в целях секретности расследования.

В послании утверждалось, что двумя днями ранее, Фонд вычислил и захватил временный штаб врага. В найденных записях содержалась информация о происходящем как в черте Самарской области, так и непосредственно в Зоне 112. Об информаторе в этих уликах не было сказано ни слова, однако, судя по всему, агент находится точно не среди чинов высшего звена. Таким образом, под подозрение в шпионаже попадали все, кроме Одинцова, Марша, Лебедева и Оганяна. Могилевич и Шихобалова также исключались из списка возможных подозреваемых, по понятным причинам.

Поэтому локализацией инцидента с ползучими глазами руководил именно Антон, сотрудничавший с Зоной 112 больше, чем любой другой внештатный детектив. По этой же причине он в первую очередь ненавязчиво осведомился о сотрудниках, покинувших учреждение на совете прошлым вечером. Однако, оставаться запертым в Зоне на двенадцать часов явно не входило в его планы.

— Так какой у нас план? — Теряя самообладание вопрошал Лебедев, заходя в столовую в компании агента и Шихобаловой.

— Поесть, для начала, — отрезал Могилевич, усаживаясь за один из столов, наполнявших просторное помещение.

Маргарита, чьё лицо, в свете люминесцентных ламп, приобретало крайне измождённый вид, отошла к буфету.

— Поверить не могу, что какой-то старый низкоуровневый хрен осведомлён о вещах крайней степени секретности, — ворчала она, открывая дверцу шкафчика. — М-да, выбор у вас, конечно, не богатый.

— Не понимаю, господа, — сообщил Валентин, усаживаясь напротив детектива, — как вы только можете есть в такой момент. По Зоне расхаживает бессмертный SCP, а единственный, кто с ним контактировал, — это наш архивариус. Как-то это… неправильно, что ли.

— В этой жизни вообще мало что правильно, — буркнул Могилевич, принимая из рук метареалистки готовый обед. — А разогреть никак?

— Я вам не кухарка, — бросила Шихобалова, усаживаясь сбоку.

Взяв еду, детектив принялся срывать полиэтиленовую плёнку зубами.

— Я просто спросил, не нужно это воспринимать на свой счёт.

— Друзья, — примирительным тоном вставил Лебедев, — не ссорьтесь. Нам это сейчас нужно меньше всего. К тому же, микроволновка уже месяц как не работает.

Могилевич и Маргарита тихонько посмеивались, бросая друг на друга выразительные взгляды.

— Что смешного? — Недоумевал доктор.

— Ну, посудите сами, — пояснила Шихобалова по-детски слизывая крошки с нижней губы, — наша организация имеет филиалы по всему миру. На содержание объектов тратится уйма денег.

— При этом, — закончил Могилевич, жуя холодный бутерброд, — у вас даже микроволновка не работает. Надеюсь, хоть чайник поставить можно.

— Есть кофейный автомат, — Лебедев вытянул руку в сторону прибора, похожего на вертикально стоящий гроб.

— Да, — одобрительно протянула Маргарита, — кофе нам сейчас не помешает.

С этими словами, она закинула остатки еды в рот, и вышла из-за стола. Проводив сотрудницу взглядом, Лебедев наклонился через стол и тихо произнёс:

— Можно вопрос?

Могилевич, чей рот был набит незатейливым завтраком, что-то промычал, кивнув головой.

— Скажите, — продолжил доктор, — у вашей ассистентки, Софьи, кажется, есть молодой человек?

С трудом проглотив содержимое щёк, детектив вытер рот тыльной стороной ладони.

— Ох, так-то лучше, — облегчённо произнёс он, хлопая по животу, — нет. У Софьи нет молодого человека. А что, хотите приударить за ней?

Лебедев застенчиво отвёл глаза в сторону.

— Ну, скажете тоже, приударить. В мои-то годы? Так, познакомиться, провести время, а дальше, может что-нибудь и получится.

— Это вряд ли, — усмехнулся Антон, доставая из кармана пиджака записную книжку.

— Почему же? — Валентин выглядел оскорблённым в лучших чувствах. — Я здоровый, совершенно не глупый человек. Не думаю, что у меня меньше шансов, чем у столичных сотрудников. Она сам-то откуда?

Раскрыв блокнот, Могилевич сосредоточенно всматривался в собственные записи.

— Софья родом из России. Некоторое время жила во Франции. — Отвлечённо говорил он, почти полностью погрузившись в размышления. — Завербована три года назад.

— Так вы думаете, я ей не понравлюсь? — Прямо спросил Валентин.

Вздохнув, детектив отложил книжку и внимательно посмотрел на собеседника.

— Зная вас, пусть и не очень хорошо, я могу сказать, что вы точно не будете неприятны моей ассистентке. Она ценит умных и, как вы выразились, здоровых людей. Она действительно ценный сотрудник, знаете ли. Работать с ней приятно, в профессиональном и человеческом смысле. Думаю, вы ей понравитесь.

— То есть, — не без удовольствия заключил доктор, — шанс всё-таки есть?

Выдержав паузу, Могилевич дружелюбно улыбнулся.

— Оставьте это дружище. Вы, конечно, понравитесь Софье, но вы вряд ли понравитесь её жене.

Подошла Маргарита с двумя стаканчиками дымящегося кофе в руках.

— Вот, господа, двойная порция растворимого эспрессо, — объявила она, ставя перед мужчинами напитки.

— Очень любезно с вашей стороны, Маргарита, — Антон вежливо кивнул головой.

Лебедев выглядел до крайности сконфуженным. Взяв свой кофе, он коротко поблагодарил сотрудницу и ушёл в свои мысли, опустив крючковатый нос в стаканчик.

— Честно говоря, — призналась сотрудница, вновь усаживаясь за стол, — я думала вы взорвётесь там, допрашивая старика.

— Глупости, — отмахнулся детектив, сдувая пар с напитка, — он напомнил мне моего деда. Тот же случай. Всю жизнь проработал смотрителем железнодорожной станции, а после развала СССР стал смотреть на всех как на отходы 682-го. Это грустно, если так подумать. Отдать свою жизнь одному государству, а доживать её остатки в другом.

— Да, не весело.

— А где же ваш кофе?

— Не хочу. Я выпила две банки энергетика, пока стояла у мониторов, в кабинете охраны.

Допив залпом остатки кофе, Могилевич достал ручку и вернулся к заметкам. Разбираясь в косых линиях собственного почерка, он ловил на фоне мыслительного потока изречения своего наставника. Тот часто говорил о важности еды.

— Запомни, Антон! Оказавшись в трудной ситуации, не забудь поесть. Это кажется банальным, но, поверь, голова работает значительно лучше, а душевное состояние крепнет, когда ты не голоден. Стоит закинуть что-нибудь в желудок, и туман перед глазами рассеивается. Пыль слетает с извилин, а в сознании воцаряется штиль.

Прошло уже семь лет со смерти учителя, а его слова всё так же звучали в голове детектива.

***

Комплекс «Рост», центральный вход, 08:00

Ведущий исследователь паранормальных явлений Владимир Марш был очень ценным сотрудником, несмотря на свои недостатки. Будучи в прошлом хирургом, он отлично справлялся в задачах на скорость, принимая не совсем уставные, часто радикальные, решения, тем не менее, приносивших пользу. В крайнем случае, если не пользуешься, то хотя бы хороший материал для дальнейших исследований. Лучше него, пожалуй, работал только Оганян. Его армянская смекалка могла устроить зону содержания чему угодно, практически из камней и палок. В условиях низкого финансирования, эту черту было сложно переоценить.

И вот теперь, одиннадцатого числа, Владимир сидит на траве, уставившись на старый советский завод, и чувствует собственной задницей исходившие из недр комплекса вибрации. Позади него раскинулись палатки, в которых бойцы соревновались в негласной олимпиаде по громкости храпа. Побеждал, конечно же, командир Усачёв.

Всматриваясь в который раз в чернеющие окна зданий, он задавался вопросом, — что же стало с той девушкой? Откуда и за кем она шла в это опасное место? И этот пацан. Кто он? Если это такой же тауматург, тогда почему выглядит как панк, изнасилованный кровавым и беспощадным капитализмом?

Где-то раздался стук. Это Аврора, проснувшись, покинула фургон оперативников. Побродив по пустырю, она вскоре присела рядом с доктором, потирая заспанные глаза.

— Доброе утро, — зевнула Измайлова, — вы совсем не спали?

— Нет, — отозвался Марш, машинально срывая траву, влажную от росы, — сигареты кончились. Хочу курить, вот и не могу заснуть.

Это была ложь. Абсолютно ненужное враньё. Владимир не мог уснуть потому что уже целую неделю не пил. Если бы не инцидент, он бы уже ползал по своей квартире в невменяемом состоянии. Либо же валялся в коридоре в луже собственной рвоты. Теперь же его отравленный организм испытывал самую настоящую ломку.

— Смотрится внушительно, да? — Аврора кивнула в сторону комплекса.

— Да, — задумчиво протянул Марш, — выглядит зрелищно.

— Думаете, это Таумиэль? Правило коробки говорит, что это должен быть именно он.

Марш ухмыльнулся.

— Правило коробки, значит? Наверное.

Отведя взгляд от завода, ассистентка внимательно посмотрела на Владимира.

— Вы в порядке?

Марш молча пожал плечами. Поднявшись на ноги, девушка на минуту отошла обратно к фургону. Порывшись в бардачке, она вытащила оттуда пачку папирос. Скинув помятый халат, она осталась в цветастой майке и джинсах. Вернувшись к доктору, Аврора протянула ему курево.

— Беломорканал? — Удивлённо произнёс Марш, принимая пачку из рук сотрудницы. — Надеюсь, это не ваше.

— Конечно нет, — посмеялась Аврора, усаживаясь на траву, — это, кажется, Усачёва.

— Да, мужик он крепкий, — заметил доктор, поджигая папиросу. — Тьфу ты, какая же гадость.

Сделав несколько затяжек, он указал пальцем на предплечье Авроры.

— Хорошая татуировка. Что означает?

Смахнув растрёпанные белокурые волосы с лица, девушка приподняла рукав футболки, открывая виду изображение змеи.

— Да так. — С легкомысленным тоном ответила она. — Ничего особенного. Меня отец в детстве звал гадюкой. Когда он умер, я решила набить эту змею на память.

— Он, кажется, работал у нас.

— Было дело. Такие вещи сложно скрывать от семьи. Так что я лет с двадцати начала понимать, что должна работать в Фонде.

Сделав ещё затяжку, Марш запрокинул голову и выдохнул облако едкого дыма.

— Ваш отец умер при исполнении?

— Да нет. Обычный инфаркт.

— В девяносто четвёртом году, вы кажется, обмолвились ранее.

— Да, а что?

— Просто интересуюсь. Надо же знать, с какими людьми работаешь.

— Согласна.

Заведя руки за голову, Аврора откинулась на траву.

Тяжёлые кучевые облака плыли по небу, подсвечиваемые лучами утреннего солнца. Лес, окружавший комплекс с левой стороны, шумел в порывах ветра.

В палатках начиналась возня. Павел Усачёв, позволив бойцам поспать на полчаса подольше, принялся будить отряд.