Если завтра случится

Глава 23

— Расскажите о том, что с вами случилось, — врач присаживается в кресло напротив.

— Настюш, — мама кивает, как бы сообщая о том, что этому доктору можно довериться.

Видит Бог, на этот визит я решилась не сразу, да и то лишь из-за того, что до ужаса боюсь повторения приступа.

— Не знаю, что это было, — опускаю взгляд вниз и начинаю перебирать тонкую ткань сарафана пальцами. — Я разнервничалась. Распереживалась, пока сидела в темноте.

— Страдаете от никтофобии? — врач делает пометки в своём блокноте.

— Да.

— Ясно, продолжайте.

Тяну носом загустевший кислород. Затем медленно выдыхаю.

— В какой-то момент я перестала слышать слова человека, стоящего напротив. В ушах внезапно зашумело. Я почувствовала, как напрягаются мышцы. И… И всё. Дальше ничего толком не помню. Вроде я упала. Лежала на полу, содрогаясь в конвульсиях.

— Бедная моя девочка, — мама прикладывает платок к щеке. Снова плачет. Плачет она уже на протяжении трёх недель. С тех самых пор, как увидела меня на пороге своей палаты.

— Я очнулась на полу, — нехотя воскрешаю в памяти тот нелицеприятный эпизод. — Тело было словно ватное. Мозг ничего толком не соображал. Я не могла понять, почему лежу.

— А помните ли вы, что помимо темноты спровоцировало приступ?

— Нет.

— Миш, её похитили, она сидела в бомбоубежище! Считаешь этого недостаточно? — вмешивается в наш разговор мама.

— Что-то подобное когда-нибудь случалось?

— Нет, — отвечаем с ней в один голос.

— Хорошо. Когда произошел приступ?

— Три недели назад.

— Он не повторялся?

— Нет.

— Были ли осложнения во время родов? — обращается к матери.

— Как сказать… Меня кесарили. Таковы были показания.

— Анастасия Эдуардовна, не могли бы вы рассказать подробнее о том, что происходило после приступа? Это крайне важно.

— После приступа я… долго спала. По пробуждении ощущала рассеянность и сильную слабость, мне казалось, что болела абсолютно каждая мышца.

— Я вас понял, — кивает, вновь записав пару строк в блокнот. — Беспокоят ли головные боли? Если да, то насколько часто?

— Не могу сказать, что часто. Доктор, скажите, у меня эпилепсия, да? Почему заболевание проявилось только сейчас, а не в детском возрасте? Когда ожидать следующий приступ? Он начнётся вот также внезапно? Я читала, что…

— Анастасия Эдуардовна, — перебивает он меня вежливо. — Давайте не будем самостоятельно ставить диагноз. Один судорожный приступ нельзя считать эпилепсией.

— А что же это такое? — поднимаю на него глаза.

— Не волнуйтесь. Мы проведём необходимое комплексное обследование. Посмотрим анализы, сделаем генетический тест, электроэнцефалографию, МРТ.

— Электро что? — переспрашиваю растерянно.

— Электроэнцефалография — это запись электрической активности головного мозга. Для проведения данной процедуры на коже головы закрепляются специальные электроды. Они передают нам сигнал в виде волн, отображающихся на специальной бумажной ленте или компьютере.

— Понятно.

— Нам нужно провести полный ЭЭГ-мониторинг — сравнить активность мозга в разное время суток, в состояниях покоя, возбуждения, сна, — объясняет он терпеливо.

— Ладно. А МРТ?

— МРТ сделаем сегодня. Процедура позволит оценить состояние тканей головного мозга. Она выявит повреждения, если таковые имеются, и поможет нам определить причину заболевания. По международным стандартам, МРТ — обязательная процедура для первичной диагностики эпилепсии.

— Ясно.

— Но начнём с неврологического осмотра. Проверим мышечный тонус, чувствительность, координацию и рефлексы. Вы не против?

— Не против.

— Такая чудесная сегодня погода, — подставляю щёки вечернему солнышку.

Мы с мамой неспешным шагом прогуливаемся по нашей территории.

— Как ты себя чувствуешь? — она обеспокоенно на меня смотрит.

— Нормально.

— Ничего не болит?

— Нет.

— Хорошо, — бережно сжимает мою ладонь своей.

— Мам, что тебе сказал Михаил Владимирович? — решаюсь наконец спросить.

— Толком ничего. Пока ждём результаты обследования.

Подстилаю на землю одеяло и присаживаюсь. Достаю из корзинки упакованные в фольгу бутерброды. С плавленным сыром и помидорами.

— Перекусим?

— Это ерунда, а не еда. Что хочешь на ужин, дочка? — опускается рядом.

— Мне всё равно, — пожимаю плечом и, сощурившись, осматриваю пруд, раскинувшийся перед нами. Тот самый пруд, у которого когда-то мы познакомились с Даней.

— Настюш, в субботу у отца юбилей. Ты же помнишь?

— Да, — мгновенно скисаю.

Совершенно нет желания видеть большое количество людей.

— Может быть, проедем утром в торговый центр?

— Мы же давно купили подарок.

— Да я не об этом, дочь. Думала, походим по магазинам, подберём себе наряды. М? — гладит меня по волосам.

— Давай выберем несколько моделей и пусть Рита привезёт их нам сюда, — взглядом выражаю мольбу.

— Зай, пора уже выбираться из дома. Затворничество ни к чему хорошему не приведёт.

— Знаю, просто я пока не готова.

— А ты и не будешь к этому готова, родная. Помнишь, что сказал твой психолог? Нужно выбираться из зоны комфорта. Чем дальше ты оттягиваешь этот момент, тем тяжелее будет потом.

— Я понимаю.

— Вы встречаетесь с Марианной вечером?

— Да. Она приедет в семь.

— Отлично. Уверена, Марианна поможет тебе настроиться. Этот ведь будет твой первый выход в свет, после случившегося.

— Много ожидается гостей? — ищу плоский камешек и бросаю так, как учил меня Даня.

— Много, зай, но переживать по этому поводу не стоит. Ты ведь у меня умница. Справишься.

— Зачем вчера приезжал Константин Евгеньевич? — меняю тему, потому что не хочу думать про субботу и представлять себе грядущее событие.

— Скоро состоится суд. Возможно, с этим связано. Твой отец особо не распространяется.

— Есть ещё какие-то новости? — интересуюсь аккуратно.

— Ты про Климова-младшего? — догадывается она. — Его всё ещё ищут.

— Зачем? Даня ни в чём не виноват, — повторяю уже в который раз.

— Тогда назревает встречный вопрос. Для чего ему понадобилось прятаться, Насть? — внимательно наблюдает за моей реакцией. — Он же был там, с тобой, да? Ты упорно не выдаёшь его, но полиция…

— Не надо, мам, не начинай по новой. Вы со всех сторон на меня давите. Подполковник, отец, психолог, ты.

— Ладно, не нервничай, милая.

Откусываю бутерброд. Молча съедаю один, а потом и второй.

— Почему ты не захотела увидеться с Амираном во вторник? Он ждал, что ты к нему выйдешь.

— Я плохо себя чувствовала.

— Он расстроился, хоть и не подал вида.

На самом деле я её обманываю. Мне просто не хотелось с ним встречаться. После похищения мы как-то отдалились друг от друга, хоть и не могу сказать, что до этого были очень близки.

— Насть, есть у меня к тебе один серьёзный разговор.

— Какой?

— Я хочу предупредить тебя, — накрывает мою ладонь своей.

— Предупредить о чём? — тон её голоса несколько настораживает.

— В эту субботу Амиран будет официально просить у отца твоей руки.

— Неужели нельзя подождать с этим?

— Сколько ждать, Насть? Речь о свадьбе идёт уже полгода.

— Но почему именно сейчас? — спрашиваю встревоженно.

— Сейчас самое время.

— Мне так не кажется, мам. Я совершенно не настроена выходить замуж, — отзываюсь категорично. — Господи, дайте мне просто прийти в себя. Не нужно торопить события!

— Тебе придётся сказать ему «да», — опускает взгляд.

— Ну это я сама решу.

— У отца большие проблемы, дочка, — вздыхает она тихо.

— Я-то здесь причём? Не понимаю, к чему ты клонишь.

— К тому, что только ты можешь помочь. Мы должны породниться с ними. Иначе отец лишится своего поста.

— Глупости! Если надо, я поговорю с Амираном. Думаю, вовсе необязательно играть скорую свадьбу лишь для того, чтобы решить папины проблемы.

— Насть, — виновато на меня смотрит.

— Что?

— Дело в том, что свадьба — это условие семьи Джугели.