Глава 15

От нечего делать Флоранс, наконец, полностью подвела свой финансовый баланс. Последний раз это удавалось сделать года три, а то и четыре, назад. Результаты можно было твердо назвать неплохими. Конечно, неизвестно как дела пойдут дальше. В любом случае, грядут большие перемены. Вряд ли в ближайшее время можно рассчитывать на заключение по-настоящему выгодного контракта. Все одно к одному.

Поколебавшись, Флоранс занялась финансовыми делами подруги. Все равно, пароль к ноутбуку и все банковские коды Катрин передала и Мышке, и подруге. Тем более, в последнее время на письма из Анджел-Сити пришлось отвечать и самой Флоранс. Падчерица Катрин на удивление обеспокоилась пропажей бывшей мачехи. Из завуалированной переписки, стало понятно, что за океаном тоже видели знаменательный репортаж с ночной площади. Флоранс с неожиданной ревностью поняла, что не только они с Мышкой угадали, чье лицо скрывается под черной маской. Сколько еще людей узнали "танцовщицу" с двумя пистолетами? Катрин, не смотря на свою вынужденную скромность и боязнь публичности, оставляла заметные следы в жизни других людей.

Флоранс, по просьбе Найни, послала успокаивающее письмо. Получила ответ от Валери, потом послание от дамы по имени Кора, и неожиданно для себя, оказалась вовлечена в переписку. Короткие письма приходили через день. Ничего особенного, — пара успокаивающих слов, забавные подробности из собачьей жизни, — у Валери тоже имелся пес-хаски. На той стороне океана волновались за Катрин, на этой стороне тоже за нее волновались, писать об этом было, в общем-то, неразумно, поэтому Флоранс рассказывала о настроении Жо, которого там тоже знали по знаменитым кадрам. Писала о Цуцике, мужественно несущем ночную стражу, и делилась опытом воспитание сына без участия мужчин. Как-то излагая свое мнение по поводу последней Недели моды, Флоранс поняла, что пишет совершенно чужой девчонке, совсем не как чужой девчонке. Странное ощущение, — как будто снова появились родственники. С собственной матерью Флоранс поддерживала четко ограниченные отношения, — красивая открытка отсылалась к каждому празднику. Мать теперь жила в Сорренто, и открытки оттуда приходили не менее красивые, чем посылала дочь. С родителями отца Флоранс не поддерживала отношений уже лет двадцать. Пару раз в год звонила бабушка Жо с отцовской стороны, интересовалась, хорошо ли учится внук. Перед Рождеством Жо посапывая, набирал в компьютере что-то короткое и забавное и распечатывал на выбранной мамой открытке. Флоранс с некоторым раскаянием понимала, что сын не помнит, как зовут бабушку.

Сейчас, разбирая электронные копии документов и фотографий, и вникая в наследственные дела подруги, Флоранс понимала, как повезло и не повезло Катрин. Мистер Кольт, — крупный мужчина с чуть смущенной улыбкой, был хорошим мужем и хорошим бизнесменом. И должно быть хорошим любовником, — этого и сама Кэт, не отрицала, да и Мышка как-то не постеснялась подтвердить. Как бы сложилась их жизнь, если бы не трагическая и неожиданная гибель Ричарда Кольта? Сама Катрин тот кошмарный день в тропической Азии не желала вспоминать. Если бы у них всё было хорошо, встретилась бы сама Флоранс с Кэт? Любовь очень сильное чувство, но и недурное финансовое состояние мужа-симпотяги имеет силу. Мышка была полностью уверена в том, что Госпожа разыскивала подругу все время. Валери, судя по некоторым фразам, тоже в этом ничуть не сомневалась. Как такое могло быть? Ведь, так или иначе, они с Кэт выглядят в глазах других людей просто вульгарными извращенками. Но даже леди Кора, которую все считают дамой суровой как исландский ледник, пишет о Кэт с явной симпатией. И что еще страннее, охотно спрашивает совета у самой Флоранс. Спрашивать совета у европейской малознакомой лесбиянки как воспитывать сына? Кошмар какой. Или они чего-то не понимают, или у вас, мадам Морель, в собственной голове непорядок. Неужели Кэт с такой легкостью изменяет людей?

Флоранс ужасалась сама себе. Как может менеджер проявлять столь детскую наивность? Ведь и вправду веришь, что Кошка не забывала тебя все эти годы. Что даже там, за Горизонтом шла к тебе. И что семейство Кольтов не только благодарно за оставленное им состояние, но и просто любит зеленоглазую хамку и преступницу. Топ-менеджер, уверовавший в бескорыстные чувства, — с ума сойти!

Внизу звякала посуда, бубнил Жо и изредка хихикала Мышка. Нетерпеливо цокал когтями Цуцик, поджидающий ужина. Странная компания, — еще один повод принять за данность те миры за Горизонтом и тех полезных драконов? Знает ли Жо, что болтает с клинической мазохисткой? Нет, просто с ума сойдешь.

С ума Флоранс не сошла, а наоборот, легко и приятно поужинала. Поговорили о теплой погоде, Мышка рассказала об индейцах, с которыми часто сталкивалась, когда училась в Нью-Бриджском университете. Они с Жо начали спорить о скальпах. Флоранс попросила их выбрать тему поприятнее, и дети немедленно завели дискуссию о целесообразности боевой раскраски, практикуемой племенами ирокезского союза. Ужинать было спокойно, даже уютно, лишь заставлял грустить пустой стул напротив. Катрин всегда предпочитала сидеть лицом к окну и двери. Теперь Флоранс все лучше понимала странные привычки подруги.

А вот сама ты себя глупо вела. Всё тебе сложным казалось. А ведь смотреть на пустой стул, — вот что поистине сложно. И уже ни о чем хорошем, ни о какой правильности не думается. Фу, как глупо тогда получилось.

— Про нас сегодня опять написали, — сказала Мышка. — Пространная статья. Может, вам прочесть?

— Да пошли они…, — немедленно сморщился Жо.

— В двух словах перескажи, и хватит, — попросила Флоранс.

— Указывают на двойные стандарты наказаний. Почему правительство задержало четыреста человек неблагоразумной, но не желавшей никому зла молодежи и теперь штампует приговоры, упрятывая рокаев за решетку, в то время как не вынесено ни единого приговора по поводу лиц, выступавших по другую сторону баррикад. Несколько полицейских осужденных за превышение полномочий не в счет. Пресса жаждет крови и справедливости. Особенно по поводу безобразий на улице Шайлот.

— Это меня, что ли, линчевать требуют? — удивился Жо.

— Тебя нет. Ты, — Найни снисходительно ткнула пальчиком, — несовершеннолетний. А вот крови Гос…, в смысле крови Катрин, требуют.

— Ты уж говори, как привыкла, — сердито сказал Жо. — Госпожа так госпожа. Хватит заикаться. Мы сейчас дома.

Мышка кинула виноватый взгляд на Флоранс и продолжила:

— Прессу не страивает официальное сообщение, о том, что виновница стрельбы отправлена на медицинское освидетельствование. Требуют публичного процесса. И очень цепляются к нашему "Ягуару". Мол, почему иностранцы безнаказанно разъезжают в роскошных автомобилях и палят по мирным гражданам. И газета прозрачно намекает, что взрыв мэрии не обошелся без участия ЦРУ. Или ФСБ.

— Эти конторы как-нибудь оправдаются, — сказала Флоранс. — А до Катрин журналисты теперь вряд ли дотянуться. Так что пусть эти бумагомараки выдумывают что хотят. Найни, после посуды, выйдете, посидите с Цуциком на свежем воздухе. Ты там, на пса верхом сядь, что ли? Ему отягощение нужно, но как его сделать, я без Катрин не знаю. Нормального кросса нам всем даже сообща бедному песику не устроить. Кстати, Жо, я не знаю, что ты там читаешь и конспектируешь, но если у тебя в три часа будет гореть свет, — будешь мыть посуду вместо Найни. Это "наряд по кухне" называется, — я знаю…

* * *

Снилось то, что частенько виделось последние дни на экране: темная площадь, резкие лучи света прожекторов, и неудержимо скользящая сквозь темноту фигура, из каждой руки которой вспыхивали оранжевые огни. Пули летели медленно, оставляя желтые фосфоресцирующие следы, сплетающиеся, перекрывающие куполом другую, ползущую, на четвереньках, торопящуюся фигурку. Вокруг качались как камыш темные безликие силуэты людей, вырезанные из серой бумаги. Это было несправедливо, — даже во сне Флоранс понимала, что это живые люди, по большей части не желающие ничего плохого пытавшимся убраться подальше от площади двум фигуркам, — но Флоранс ничего не могла с собой поделать, — окружающие казались только ворохом бумаги. Правда, Плакса, которого тащила фигурка-Жо, выглядел как скатанный туркменский ковер. Флоранс хорошо знала насколько они дорогие, эти потрепанные узорчатые прямоугольники, но конкретно этот сверток выглядел просто отвратительно. Флоранс и во сне казалось, что он кишит блохами.

Потом, должно быть навеянные предыдущими блохами и коврами, во сне появились пальмы и рыже-желтые пески. Аравия? Египет? Какой-нибудь Тунис или Ирак? Редкие рощи и безводный песок простирающийся во все стороны. После отвратительной, кишащей мятой живой бумагой, площади, взгляд отдыхал на этой пустоте. Флоранс понимала, что пустыня страшное место, но все равно смотреть на нее было куда приятнее. Из-за песчаных спин барханов тянулись первые лучи солнца, и Флоранс видела короткую цепочку всадников, двигающихся по остывшим за ночь пескам. Залаяла собака…

Флоранс села и схватилась за голову. Во дворе яростно гавкал Цуцик. Флоранс никогда не слышала в его голосе столько ненависти. Слышались еще чьи-то голоса. Тарахтели двигатели.

Соскочив с постели, Флоранс выбежала в гостиную. Дверь комнаты Мышки была распахнута, но самой девчонки там не было. Шум доносился со стороны улицы. Флоранс чуть не выскочила на веранду, но вовремя остановилась. Что бы там ни происходило, хозяйке дома показываться в короткой ночной рубашке явно неуместно. Пришлось метнуться обратно. Джинсы, которые после магазина так и висели в шкафу, пришлись кстати. Флоранс одним движением заправила фиолетовые кружева рубашки в брюки, накинула поверх спортивную куртку. В спальню влетел Жо:

— Ма, ты не волнуйся. Мы справимся.

Флоранс окинула сына беглым взглядом, — на Жо были кадетские брюки и свободная футболка, которую он не надевал уже сто лет. Флоранс пожала плечами:

— Я еще не очень волнуюсь. Что там происходит?

Жо, точно как мать пожал плечами:

— Рокаи. Кажется, к нам…

— Нужно звонить в полицию.

— Звоните сейчас же, — в комнату влетела Мышка. В отличие от Жо, девчонка была в одной футболке. — Их человек двадцать. Жо, — только в крайнем случае, — Мышка сунула мальчику темный предмет, в котором Флоранс с ужасом опознала пистолет. Второй пистолет был в руке у девушки.

— Жо — ты на балкон. Я буду внизу. Попробуем не подпустить. У них должны быть бутылки, — Мышка задрала подол футболки, надежнее втиснула в крошечные трусики кожаный чехол с двумя запасными обоймами. — Подойдут вплотную, — отходим на второй этаж. Весь периметр не удержать. Флоранс — немедленно звони в полицию. К окнам и внешним стенам не подходить. Лучше сиди в гостиной на полу.

Мышка исчезла. Жо кивнул матери:

— Ничего не случится, ма. Ты только позвони сразу полиции.

Он, пригибаясь, перебежал через гостиную, осторожно открыл дверь на широкую веранду. Хриплый неистовый лай Цуцика сразу стал оглушительным. Флоранс начала тыкать дрожащими пальцами в кнопки телефона…

Она позвонила в полицию, службу спасения и местную жандармерию. Слава богу, везде сразу отвечали, и без особого удивления обещали прислать помощь.

Флоранс осторожно вышла в гостиную. Из-за приоткрытой двери веранды по-прежнему доносился лай Цуцика и неразборчивые крики. Двигаясь вдоль стены, Флоранс осторожно приблизилась к двери. На веранде, прячась за перилами, скорчился Жо. За забором на улице мелькали смутные фигуры, в окна дома, ослепляя, били фары нескольких мотоциклов. В лучах света, подпрыгивая от злости, метался Цуцик. В криках на улице Флоранс среди ругательств и угроз различила и собственную фамилию.

Сидящий под прикрытием перил Жо делал умоляющие жесты, уговаривая мать отойти от двери. Флоранс отступила вглубь гостиной. Нужно что-то сделать полезное. Только что? Невозможно поверить, что все это происходит с ней, с ее домом, с ее семьей. Менеджеров ведь никто и никогда не сжигает. На них частенько подают в суд, но… Флоранс стиснула зубы, отгоняя растерянность. Да приди же в себя! Даже дети знают, что им делать. Стыдно. Так, — если у них бутылки с бензином, — значит, будет пожар. Придется убегать. О, боже! Придется выходить прямо туда, к ним. Нужно подготовиться.

Документы, ноутбук, ювелирная мелочь.… Остальные драгоценности в сейфе, и если верить обещаниям фирмы-изготовителя, от пожара они не должны пострадать. Вещей оказалось ничтожно мало, — Флоранс с недоумением посмотрела на почти пустую сумку. А вам и взять-то с собою нечего, мадам Морель. Она кинула в сумку пару свитеров, — сойдет на первое время для Жо и Мыши, метнулась в комнату Катрин. Ноутбук, пакетик с безделушками — девочка ими дорожит. Теперь сумка выглядела поприличнее. Что еще берут с собой в бегство?

Несколько человек сидели на невысокой ограде, швыряли в рычащего пса камнями. Цуцик, огрызаясь, благоразумно отступал к дому. Выглядел пес достаточно свирепым, чтобы рокаи воздерживались от немедленного перехода в наступление. Оставляя дымный след, полетела бутылка, шлепнулась рядом с псом, но в траве не разбилась. Цуцик отскочил, но тут же получил камнем по ляжке. Звякнула еще одна бутылка, расползлась огненной лужей. Пес негодующе взвизгнул и попятился. Рокаи на заборе торжествующе заорали и засвистели.

— Жо, я выйду и оттащу его, — пискнула откуда-то снизу Мышка.

Мальчик на четвереньках подполз к двери, вполголоса крикнул:

— Будь осторожна. Я прикрою.

Флоранс хотела закричать, запретить, но внизу уже стукнула дверь, — маленькая голоногая фигурка выскочила на освещенную лужайку, ухватила пса за ошейник. Рокаи завопили от восторга, заулюлюкали. Найни потащила ошеломленного и не слишком-то сопротивляющегося Цуцика к двери. Не успели они подняться по ступенькам, как один из сидящих на заборе вскинул обрез двустволки. Грохнуло, из коротко опиленного ствола вырвался сноп оранжевого огня. Дробь хлестнула по стене чуть выше двери. Мышка пронзительно завизжала. Застучали быстрые двойные хлопки выстрелов, — Жо из-за перил веранды открыл огонь, целясь поверх фигур на заборе.

Флоранс поняла, что сидит на корточках, прикрывая голову руками. Гремело внизу, на веранде, на улице…

Жо лежал за перилами, на него сыпалась каменная крошка и чешуйки краски. Дом теперь обстреливали из двух ружей, через забор одна за другой перелетали бутылки с бензином. Мальчик просунул ствол "Беретты" между перилами, не целясь, выстрелил.

Внизу Мышка, пища непонятные себе самой ругательства, толкнула входную дверь, трижды выстрелила поверх фар мотоциклов. Лежащий под шкафчиком для обуви Цуцик поддержал акцию яростным рычанием.

Взревели двигатели мотоциклов и скутеров. Улица, казалось, в один миг опустела. Только потрескивало и колебалось на лужайке перед домом невысокое синеватое пламя бензиновых луж. Потом донесся отдаленный вой полицейских сирен.

— Ты зачем так часто стрелял? — возмущено пропищала Мышка. — Это разве кино?

— Ну, не давал им высунуться, — возбужденно сказал Жо, тяжелый пистолет в его руке ядовито вонял порохом.

— И сколько у тебя патронов осталось? — ехидно поинтересовалась Мышка.

— Не знаю, — пробормотал мальчик.

— Как ребенок. Госпожа всегда говорила…

— Замолчите оба, — с мучительной гримасой простонала Флоранс. — Сейчас полиция будет здесь. Куда спрятать оружие и пули?

— Я спрячу, — заверила Мышка. — Ты собрал гильзы?

Жо похлопал себя по карману.

— В карман?! — ужаснулась девушка. — Следы останутся.

— Жо, немедленно переоденься, — приказала Флоранс. — Мышь, прячь все опасное, так чтобы и собаки-ищейки не нашли.

Стоя у дверей, Флоранс смотрела, как осторожно подползают с обеих сторон улицы полицейские машины. Сирены выключены, лишь сполохи красно-голубого света озаряют забор и подстриженные кусты.

— Не торопятся, — заметил Жо, торопливо заправляя футболку в свежие джинсы. — Давай, Ма, теперь твой выход.

Истерику Флоранс устроила яркую. Мешая в кучу обвинения в адрес хулиганов и обнаглевших эмигрантов, полиции, журналистов, мэрии, министра внутренних дел, Совета Европы, коммунистов, социалистов и правых радикалов, бездельников из Службы спасения, дама рыдала, цеплялась за ремни жандармов и полицейских, умоляя защитить ее и сына от скотов, собирающихся расправиться с ни в чем не повинными людьми. Приходилось отпихивать стаканчики с теплой водой, таблетки транквилизаторов, и бесчисленные руки желающие усадить измученную даму в машину скорой медицинской помощи. Настроена мадам Морель была действительно непримиримо, — временами ее крикам начинало вторить из дома взволнованное подвывание Цуцика. Воняла тлеющая трава, шуршали полицейские рации. Фасад дома, весь в оспинах от сотни дробин, выглядел впечатляюще. Потом начали прибывать журналисты, и полицейским, измученным очередной бессонной ночью, пришлось преграждать репортерам проход к центру событий.

В дом Флоранс вернулась только когда небо начало светлеть. Улица опустела, лишь торчала патрульная машина оставшаяся охранять дом. На лужайке чернели отвратительные проплешины. В дом Флоранс без ордера на обыск так никого и не пустила. Зато получила уйму соболезнований и заверений в том, что безопасность семьи Морель будет обеспеченна на самом высоком уровне. Даже журналисты, похоже, прониклись некоторой симпатией к милой заплаканной и задерганной даме.

Жо и Мышка сидели прямо на полу. Цуцик уже давно дремал рядом с дверью.

— Ма, ты классная актриса, — сказал Жо.

— Чтоб они все сдохли, — слабо сказала Флоранс.

Мышка с тревогой смотрела на бледное как мел лицо хозяйки:

— Вам не…

— Помолчи, — выдохнула Флоранс. — Напрасно вы не спите. Жо, иди к себе.

— Тебе плохо, да, мама? — догадался мальчик.

Флоранс сидела на кухне, медленно тянула сок. Мышка, так мгновенно принесшая и таблетки, не так давно выписанные доктором для мадам Морель, а заодно и совершенно ненужную походную аптечку, сидела на корточках и держала за запястье холодную руку Хозяйки, считая пульс.

— Мне уже лучше, — пробормотала Флоранс и тихо заплакала.

— Ма, ну что ты? — жалобно сказал Жо. — Все уже кончилось.

— Молчи, — шепотом приказала Мышка. — У Хозяйки стрессовое состояние. Она в первый раз была под пулями, а потом сразу занялась дипломатией. У тебя очень умная мама, Жо. Ты вспомни, как сам ревел, когда вернулся.

— Не нужно, — сказала Флоранс. — Я сейчас перестану. И сердце уже не болит.

Ей захотелось погладить девочку, и Флоранс, машинально сняв мешающий парик с маленького черепа, провела ладонью по чуть колющейся поверхности:

— Ты очень смелый и правильный слайв. Вы оба очень смелые. Пожалуй, лучше нам отсюда уехать.

— В гостиницу? Правильно, мама. Теперь от журналистов опять отбою не будет. Лгуны паршивые, — Жо скривился.

— Насчет гостиницы тоже неплохая мысль, — пробормотала Флоранс. — На первое время вполне подойдет. Только вот Цуцик… Что-нибудь пока придумаем. Он уживется с медведями, а, Найни?

— Вы решили? — Мышка заморгала.

— Пожалуй, я готова всерьез обдумать мысль об эмиграции. Когда по-настоящему поговорю с Катрин. Всегда мечтала умереть на природе. Ненавижу тесные городские кладбища. Да, — пожалуй, я готова обдумать всерьез. Ведь ты-то, грызунчик, давно все себе решила?

— Но я же… Что мне решать? — с явным ужасом прошептала Мышка. — Вам ведь куда труднее.

Жо жалобно застонал:

— Я опять не понимаю, о чем вы говорите. До меня, похоже, снисходят, только когда стрельба начинается…

* * *

Женщина на многочисленных ночных фотографиях получилась смутно, чему Флоранс была искренне рада. Стояло дать короткое интервью газете, выразить сдержанное недовольство слабостью полиции и намекнуть, что семья Морель вынуждена на время покинуть страну, как суета вокруг происшествия начала спадать. Во многом падению интереса способствовало пространная статья Президента о положении в стране. Журналисты немедленно принялись трепать главу государства, и все остальные темы ушли в тень.

Найни арендовала на свое имя неброский "Фольксваген", и Флоранс с сыном перебрались в небольшую прибрежную гостиницу недалеко от Довиля. Здесь царили тишь и покой, отдыхающих было совсем немного. Флоранс гуляла по песчаному пляжу в тени высоких обрывов. Волны пролива накатывались с успокаивающим шумом и не мешали думать. Жо лазил по склонам, купался в прохладной воде, и с удивительным упорством каждое утро бегал по песчаному берегу, утверждая, что лучшей тренировки не найти. Флоранс давно не проводила столько времени с сыном. Они разговаривали каждый день, но тщательно избегали темы, что не давала покою обоим. Жо был для своего возраста весьма разумным мальчиком и понимал, что остается лишь терпеливо ждать возвращения Катрин. Впрочем, сдержанность не мешала парню временами начинать ныть и жаловаться на то, что в Довиле совершенно нечем заняться. Флоранс и сама скучала по дому, ставшему за полгода, совсем не чужим, по хулиганистому псу и безумно-дисциплинированной девчонке. Похоже, и Жо здорово скучал.

От Катрин не было известий. Стояла уже середина августа. Флоранс понимала что еще неделя и благотворный эффект от морского воздуха и длительного отдыха полностью трансформируется в нечто прямо противоположное. От Мышки приходили спокойные электронные письма, полные мелких и незначительных хозяйственных деталей. Через день Найни звонила и докладывала о себе и Цуцике. Гарнизон в Лиласе пока никто не беспокоил. От родственников Катрин, обитающих по ту сторону океана, тоже приходили дружеские, ничего толком не значащие послания.

Флоранс носила на шее острый клык, оправленный в грубоватое серебро. Жо по этому поводу ничего не говорил, но его взгляд частенько останавливался на "украшении" размером с указательный палец. Флоранс снимала амулет только когда шла купаться. Как-то, когда мама вытиралась, Жо поднял клык с шезлонга и принялся разглядывать на просвет.

— Как ты думаешь, Катрин эту тварь сама добыла?

— Лучше у нее самой спроси, как там у них всё получилось.

— Да, — задумчиво сказал Жо, — не думаю, что она приобрела эту штуку в сувенирной лавке. Не волнуйся, я подожду. Терпения у меня хватит.

Терпения не хватало у самой Флоранс. Приходили и приходили пугающие сны. Снилась жара, лошади, песок и похудевшая девочка. Иногда накатывало такое отчаяние, что хотелось уйти наверх, на продуваемый обрыв и там долго визжать прямо в свистящий теплый ветер. Но ничего подобного нельзя было показывать сыну, и Флоранс купалась, пила травяной чай, и меланхолично улыбалась пытающимся познакомиться мужчинам. Навязчивость последних вызывала неизменный и подозрительный интерес у Жо. Похоже, мальчик начинал понимать, каким успехом пользуется мама.

* * *

Закрыв телефон, Флоранс невидяще уставилась на сияющие в закатных лучах волны залива. Чудесный умиротворяющий пейзаж. Но беспокойство уже застряло где-то между ребер, и уходить, похоже, не собиралось. Мышка отчиталась за прошедшие два дня, голос слайв был спокоен, ничего чрезвычайного не случилось, разве что Цуцик обнаглел и норовил устроить спальню на диване в верхней гостиной. Только вот тон у девочки был странный. Что-то она норовит утаить. Возможно, от Кэт пришли плохие вести? Нет, о таком Мышь смолчать не посмеет.

Флоранс ощутила прилив злости. Все равно, — как девчонка смеет хитрить?! Что это еще за новости? Флоранс резко встала из шезлонга. Толстячок, что украдкой глазел на ее ноги вот уже часа два, от разочарования даже журнал опустил.

Флоранс заставила себя двигаться спокойнее. Что за эмоции? Найни совсем не твой слайв, и вообще, вполне самостоятельная девушка. Возможно, у нее, наконец, завязалась интрижка, и девочка не спешит об этом докладывать. Твое какое дело?

Нет, нет, и нет! Катрин не отнеслась бы безразлично даже к ничего не значащему мышиному романчику. Сейчас ты ее замещаешь, и нечего притворяться, что тебя это не касается. Да и вообще, с какой стати Найни должна умалчивать о своих интрижках? Глупость какая-то. Не может там быть никакой интимной истории. Грызуну не по себе от молчания Катрин, не меньше чем тебе. Какие уж здесь постельные шалости?

С чего ты вообще взяла, что у девчонки что-то случилось? Тон какой-то не тот? С каких это пор ты стала улавливать такие нюансы?

Флоранс поняла, что быстро идет по берегу. Куда это Жо запропастился? Вечно он не вовремя пропадает.

Жо сидел на откосе, метрах в десяти от песка и явно собирался карабкаться выше. Вчера одна солидная дама сделала Флоранс замечание, — "как вы позволяете брату так высоко взбираться без страховки?". Флоранс обещала обязательно поговорить с негодником. Поговорила, — попросила рисковать костями подальше от отеля. Лучше пусть получит перелом сейчас, чем застрянет на каком-нибудь склоне под градом пуль. Или стрел. Скалолаз пообещал быть осторожным.

На песке сидели две девицы лет по пятнадцать и, хихикая, наблюдали за спортивными упражнениями долговязого мальчишки.

Флоранс помахала сыну. Он начал спускаться, без особой грации, но уверенно.

Девицы, оглядываясь, ушли по пляжу. Вспотевший Жо, наконец, спрыгнул на песок.

— Что-то случилось, ма?

— Я подумала, что нам, пожалуй, пора навестить дом.

Жо замер:

— Есть новости?

— Новостей никаких нет. Просто мне хочется заехать домой. Это странно?

— Не очень. Хорошая идея. Здесь становиться невыносимо скучно.

— Тебе не нравятся зрительницы? — Флоранс кивнула вслед девчонкам. — Если хочешь произвести впечатление на девушек, лучше начинать с дискотек.

— Как ты можешь так говорить? — Жо насупился. — Они только мешали. Я и узнал-то что они здесь, только когда начали глупо хихикать.

— Неплохо бы тебе заиметь глаза на затылке. Катрин умеет видеть все вокруг. Даже то, что не представляет непосредственной опасности, — заметила Флоранс.

— Я тоже научусь.

— Надеюсь. Да, просто замечательно, что мы с тобой выходим на фотографиях совсем не такими как в жизни. Я боялась, что за тобой будет волочиться хвост поклонниц. Ты ведь известная личность.

— Какие поклонницы? — Жо пренебрежительно фыркнул. — На фото в газетах, да и по телику, я выглядел насмерть перепуганным десятилетним сопляком. Что было совсем недалеко от истины. Мам, мы поедем первым утренним поездом?

— Постараемся успеть на сегодняшний.

— Тогда нам нужно поторопиться, — с воодушевлением принялся отряхиваться Жо, — времени остается в обрез.

Загрузка...