Флинн в пролете

Глава 5

— Вы, часом, не преподобный Сэнди Фреймен?

Несмотря на ветер, Флинн потел, стоя на крыльце маленького, выкрашенного белой краской домика, построенного у самой церкви.

— Да, — ответил мужчина по другую сторону сетчатой двери. С налитыми кровью глазами.

— Моя фамилия Флинн. Прислан сюда, чтобы спросить у вас, что тут произошло.

Мужчина распахнул сетчатую дверь:

— Я рад любому человеческому существу.

Флинн последовал за ним в скромно обставленную, без ковра на полу, гостиную. Опущенные жалюзи дребезжали о рамы.

Флинн решил, что преподобному Сэнди Фреймену под сорок. Порванная футболка, новые джинсы, босые ноги. Глаза и волосы черные, как туфли посла.

— Скажите мне, Сэнди — это уменьшительное от Александр?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Вы хотите сказать, что вас при рождении назвали Сэнди?

— Да.

— У ваших родителей, должно быть, были проблемы со зрением. Волосы у вас далеко не песочного цвета.[6]

Глаза Флинна еще не привыкли к полумраку комнаты, но он вроде бы заметил, как священник голыми пальцами ноги задвинул стакан за кресло.

Фреймен сел.

— Присядьте, мистер как вас там.

— Флинн, — повторил Флинн.

— Жить в заброшенном городе — это еще одно испытание нашей веры. Восславим Господа. И те испытания, что посылает Он нам.

Флинн опустился на диван.

— Наверное, в этом вы правы.

Жители покинули Аду, штат Техас.

Из Остина Флинн выехал на взятом напрокат «Плимуте». В тридцати милях от Хьюстона обратил внимание на желтый «Фиат» с откидным верхом, который двигался следом за ним с той же скоростью, не приближаясь и не отставая. Проехав еще двадцать миль, «Фиат» свернул на проселочную дорогу к какому-то ранчо. В зеркале заднего обзора Флинн наблюдал за поднятым «Фиатом» шлейфом пыли. Потом ничего запоминающегося в зеркале Флинн не увидел.

Следы запустения Флинн обнаружил за многие мили до Ады. Тракторы застыли на полях. Сараи стояли с дверьми нараспашку. В загонах, с вздувшимися животами, лежали трупы коров и бычков.

На главной (и единственной) улице Ады Флинн не увидел ни души. Магазин скобяных товаров с разбитым стеклом, бакалейная лавка с закрытыми ставнями, пекарня с замком на двери.

Пожалуй, и в лучшие времена в Аде царила скука.

— Господь не покинул меня, — возвестил преподобный Фреймен. — Это я знаю.

— Правда, оставил вас плакать посреди пустыни.

— Господь пребывает в каждом человеке. В каждом из нас.

Флинн почесал затылок:

— Тогда большая часть Господа покинула город.

И хотя в комнате они сидели вдвоем, преподобный Фреймен вскинул подбородок и заговорил, словно на проповеди:

— Как бы посланец Господа ни возвышал людей в Его глазах, он не должен возвышать их в глазах себе подобных. Ибо господин наш — Бог, и Он не любит гордости и тщеславия. И не должен посланец Господа, как бы он ни любил людей, возвышать их в своих глазах. Ибо господин наш — его Бог, и даже самому великому из созданий Божьих, человеку, не дозволено мешать видению мира нашего Его посланцем.

Особенно сильный порыв ветра тряхнул жалюзи.

— Преподобный Фреймен, вас не затруднит рассказать мне, что произошло с жителями этого города…

— Сатана пришел к ним ночью, к каждому мужчине, женщине, ребенку, и нашептал им на ухо, будто, несмотря на неоспоримые доказательства того, что мы все и всё, окружающее нас, — создание Господа, они — его дети, дети Сатаны, и он наполнил их разум безумием, и он украл их души.

— Их забрал дьявол?

— Как сказал Господь…

Преподобный Фреймен по-прежнему сидел с вскинутым кверху подбородком, но на глаза его навернулись слезы. Он шумно сглотнул слюну.

— Я уверен, что вы правы, — покивал Флинн. — Образно говоря. Конечно же, их забрал дьявол. И вашу жену… вы позволите спросить о ней?

— Нет, нет. — В глазах священника мелькнула тревога. — Она просто поехала в Биксби. Ей приходится ездить в Биксби за продуктами.

— Понятно. — Флинн попытался устроиться поудобнее на неудобном диване. — Я уверен, что жители этого города хорошо знали друг друга, их многое связывало.

— Конечно.

— Да, я знаю, иначе и быть не могло, — вздохнул Флинн. — Они вместе росли, кого-то ненавидели, кого-то любили, на ком-то женились, рожали детей, знали грехи ближнего, добродетели.

— Как, вы сказали, ваша фамилия?

— Флинн.

— Вы нездешний.

— Нет. Я нездешний. Я даже не из Техаса.

— Вам нравится эта часть мира?

— Ее много, — признал Флинн.

— Вы христианин?

— Ну, я над этим работаю. Вопрос этот сложный, сгоряча на него не ответишь.

— Вы помолитесь со мной?

Налитые кровью глаза священника сфокусировались на Флинне.

— А что я, по-вашему, делаю?

— На колени, мистер Флинн. Возьмемся за руки и возвысим наши голоса во славу Господа нашего.

— Я помолюсь сам, в свое время.

— Вы говорите мне, что не помолитесь со мной?

— Я при исполнении. Я приехал сюда, чтобы узнать, почему люди покинули этот город между субботой и четвергом. Давайте поговорим об этом.

— Неисповедимы пути Господни.

— Преподобный Фреймен, если бы меня интересовала неисповедимость путей Господних, я бы остался дома, в кругу семьи. — Твидовые брюки Флинна от жары прилипли к ногам. — Когда в четверг вы звонили в ФБР, вы же не просили их помолиться с вами и восславить Господа нашего. Я буду вам очень признателен, если вы повторите мне все то, что сказали им, и как можно подробнее.

— Так вы не из ФБР?

— ФБР написало рапорт по этому инциденту и послало нам.

— Тогда зачем я должен повторять все сначала?

— Как? — удивился Флинн. — Неужели вам никогда в жизни не приходилось повторяться? Или в ваших молитвах всякий раз звучат разные слова? — Флинн наклонился вперед. — Будем исходить из того, преподобный Фреймен, что ФБР в своем рапорте могло что-то упустить. Опять же, они обожают пользоваться своими кодами, изобретают все новые, а мы не всегда поспеваем за ними. Я уверен, Господь их поймет, но нам, простым смертным, приходится смотреть на ихнюю галиматью разинув рот и гадать, что бы все это значило.

— Как я погляжу, вы многое знаете, Флинн.

— Даже в эту самую минуту, — Флинн воздел к потолку правую руку, — я стремлюсь к приобретению новых знаний. Итак, три месяца тому назад вы позвонили в остинское отделение ФБР. Позвонили?

— Да.

— Раньше вы когда-нибудь звонили в ФБР?

— Нет.

— А в полицию вам звонить приходилось?

— Да. Конечно.

— Когда?

— С год тому назад. Полтора года.

Флинн ждал продолжения.

— Однажды я возвращался домой в поздний час. С Молитвенного дня в Остине. На шоссе наткнулся на дюжину подростков. В легковушках, пикапах. Я остановился. Понял, что они устраивают пьяные гонки, или как там это у них называется. Я попросил их прекратить это безобразие. Они меня проигнорировали. Даже когда я сказал им, кто я. Произошло это неподалеку от Биксби. Подростков из Ады я среди них не заметил. Они пили пиво, но я увидел и бутылку виски. Я заехал в первое же ранчо и позвонил в полицию. Полицию Биксби. Я боялся, что кто-то может разбиться или угодить под колеса.

— Значит, вы не из тех, кто звонит в полицию, увидев тень на дороге.

— Нет, не из тех, — признал мужчина. — Есть высший суд…

— То есть по мелочам вы звонить бы в ФБР не стали?

— Моя жена и я не один раз обсудили, должен ли я что-то делать и что именно. Прежде чем я позвонил в Остин, мы помолились.

— А теперь, преподобный Фреймен, почему вы позвонили в ФБР?

— Шериф тоже уехал. Во вторник. Мы видели, как он уезжал.

— Вы думали, что совершено преступление?

— Преступление?

— Обычно люди звонят в полицию или в ФБР, если им кажется, что совершено преступление.

— Насчет преступления ничего не знаю. Но произошло что-то загадочное. Все жители города снялись с места и уехали. Мы хотели, чтобы кто-то нашел объяснение этой загадке.

— Кто-нибудь искал?

— Агент. Агент ФБР приехал в Аду. Милый молодой человек. По фамилии Силверс. Агент Силверс. Я ему все рассказал.

— И что вы услышали от него?

— Он со мной согласился.

— Насчет чего?

— Согласился, что это дело рук Сатаны.

— Сатаны, значит?

— Перед его отъездом мы взялись за руки и помолились Господу нашему.

— Святой боже.

— С тех пор я много часов провожу над Библией, изучаю каждый пример внезапных миграций, приведенный в Старом завете.

— И что вы выяснили?

Священник покачал головой:

— Не нашел ни одной параллели. Здесь не было ни голода, ни болезней… Я уверен, в Библии можно найти все. Я даже написал декану в мой колледж в Алабаме.

— Что он ответил?

— Ответного письма я еще не получил. Но он прислал мне экземпляр своей новой книги «Иисус, я иду». Я ему за это очень признателен. Я прочитал книгу от корки до корки, надеясь найти упоминание внезапных миграций, но не нашел.

— Книга пришла с выписанным счетом?

— Нет! Господи, да нет же! Я увидел на обложке цену книги и перевел ему соответствующую сумму плюс почтовые расходы.

— Действительно, неисповедимы пути Господни, — вздохнул Флинн. — Ваш Человек изгнал менял из храма, но пока никто ничего не может поделать с теми, кто посылает по почте лежалый товар. Этот набожный господин из ФБР, агент Силверс, дал знать о себе?

— Да, позвонил один раз.

— Зачем?

— Чтобы сказать, что убили Аллигатора Симмонса.

— Кто такой Аллигатор Симмонс?

— Местный парень. Агент Силверс сказал, что его застрелили в баре в Форт-Уорте.

— Он хотел ограбить бар?

— Нет, нет. Ни в коем разе. По словам агента Силверса, он сказал: «Я из Ады и могу отлупить любого из Форт-Уорта».

— И за это его застрелили?

— Вы же не из Техаса, мистер Флинн. Он повторил эту фразу несколько раз.

— И кто-то его застрелил.

— В Техасе это называется «нарываться на пулю». В Форт-Уорте особенно. Так может говорить только самоубийца.

— Ну и ну. Похоже, в Форт-Уорте главное не сказать лишнего.

— У Аллигатора был револьвер.

— Зачем ему понадобился револьвер?

— Чтобы сказать такое в баре Форт-Уорта, надо иметь при себе револьвер.

— У меня такое ощущение, что у техасцев сильно развиты суицидальные мотивы. Скажите мне, и сколько лет успел прожить этот Аллигатор?

— Пятьдесят. Может, даже пятьдесят два.

— Пятьдесят два! Он принял на грудь, потом поднялся на задние лапы и три минуты храбро выкрикивал свою коронную фразу, после чего его кто-то пристрелил?

Налитые кровью глаза священника чуть не вылезли из орбит, но он не сказал ни слова.

— Сообщил вам агент Силверс что-то еще? — полюбопытствовал Флинн.

— Нет, — ответил священник. — Приехали двое других мужчин и забрали городской архив из управления шерифа. Они в основном молчали.

— Их вы тоже поставили на колени?

— Простите?

— Неважно. Вой ветра так раздражает. А теперь вас не затруднит повторить все то, что вы уже рассказали агенту…

— Нет проблем.

— Уф! И еще эта жара.

Флинн попытался отлепить твид от ноги.

— В субботу, месяца три тому назад, я поехал к Билли Пету, чтобы сказать, что Господь смилостивился над нами и теперь я готов нанять его людей, чтобы подновить церковь. Фундамент треснул…

— Если вы начнете с самого начала, то до конца мы доберемся быстрее, — оборвал его Флинн.

— С начала?

— Вы и ваша жена проснулись… в котором часу?

— Мы встали в половине седьмого.

— Вы съели гренок, запили его кофе…

— Мы прошли в гостиную, опустились на колени. Я прочитал главу Святого Писания. Она прочитала главу. Я прочитал главу.

— На коленях?

— Естественно. Потом мы взялись за руки и пропели псалом. Вместе вознесли молитву Господу. — Священник покраснел. — Потом поцеловались и пожелали друг другу доброго утра. Это христианский дом, мистер Флинн.

— Потом вы позавтракали.

— Моя жена пошла за яйцами, а я прибрался в спальне и ванной.

— Что значит пошла за яйцами? Пошла в магазин?

— Пошла в курятник. Мы держим кур. Мы стараемся экономить на чем только можно. Община бедная, мистер Флинн. Моя жена и я полагали, что не должны быть обузой этим людям. И мы старались подавать хороший пример. Что думали бы о нас, если бы мы покупали яйца в магазине? Мы пытались выращивать и овощи, но… — Священник пожал плечами.

— И что необычного случилось в то утро?

— Необычного?

— Что выбилось из обычной рутины?

— Даже не знаю. Ан нет, знаю! Мардж споткнулась на заднем крыльце. И выронила одно яйцо.

— Оно разбилось, — предположил Флинн.

— Да, расползлось по ступеням. Мардж так на себя рассердилась. Кликнула собаку Креннинсов, наших соседей, чтобы та вылизала крыльцо. В качестве покаяния Мардж решила до завтрака подмести переднее крыльцо.

— А вы все это время терли ванну, дожидаясь, когда же из кухни донесется запах кофе.

— Я услышал, что Мардж зовет меня. Она стояла на крыльце с щеткой в одной руке и двумя большими конвертами из плотной бумаги в другой. «Кто-то оставил для нас эти конверты, — сказала она. — На одном написано мое имя». Я взял у нее один конверт, а второй выскользнул у нее из руки, упал на крыльцо, и из него высыпались деньги.

— А как вы отреагировали? — спросил Флинн.

— Восславили Господа, мистер Флинн. Оба сказали: «Слава тебе, Господи». Потом сели за кухонный стол и пересчитали деньги.

— Как? — удивился Флинн. — До завтрака?

— В этих конвертах было ровно двести тысяч долларов, мистер Флинн.

— Я чувствую, что в вашем доме позавтракать так же сложно, как и в моем. Потом вы поели?

— Потом мы встали на колени и помолились нашему Создателю. Радость переполняла наши сердца.

— Потом вы позавтракали?

— После завтрака я поехал к Билли Пету.

— Подождите, преподобный Сэнди Фреймен. Неужели ни вы, ни ваша жена не задались вопросом: а откуда, собственно, взялись деньги? Не каждое же утро вы просыпаетесь и находите на переднем крыльце горшок с золотом, не так ли?

Ответил священник без запинки:

— Мы получили их от Господа, мистер Флинн.

— Понятно. Вы, конечно, готовы в этом поклясться.

— Конечно. И поклянусь. На Библии.

— Итак, вы поехали к владельцу строительной фирмы, чтобы поговорить с ним о ремонте церкви.

— Да, к Билли Пету. Но дома его не оказалось. Однако удивило меня, доложу я вам, другое. Билл Пет мог уехать на работу, хотя в последнее время заказов у него было не густо. Но Биа, его жена, благослови ее, Господи, так растолстела, что с трудом поднималась из кресла, которое стояло на переднем крыльце. И вокруг дома всегда бегали четверо их детей. Я же, подъезжая к дому, никого не увидел. Все семейство куда-то укатило.

И еще по дороге я заметил, что на бензоколонке очень уж оживленно. Машин там хватало, и когда я возвращался.

Я остановил автомобиль, вышел из кабины, чтобы сообщить людям хорошие новости. «Восславим Господа! — воскликнул я. — Восславим Господа!» Рассказал о деньгах, которые сниспослал Господь на ремонт церкви, и добавил, что завтрашняя служба будет посвящена благодарению Спасителя нашего.

— И как отреагировали люди?

— Они очень радовались. Я попросил их сообщить об этом всем. Они пообещали.

Священник, руки его лежали на коленях, печально покачал головой.

— Мардж провела весь день на телефоне, обзванивала прихожан все с той же радостной вестью. Но с каждым часом все больше людей не снимали трубку. «Странно, — удивилась Мардж. — Позвоню-ка я Бронсонам. У них тяжело болен дед, и уж они-то никуда уехать не могут». Она позвонила Бронсонам, и, поверите ли, никто не взял трубку.

А во второй половине дня появились автомобили, легковушки и пикапы, нагруженные матрацами, большими фамильными часами, телевизорами. Один за другим проезжали они мимо нашего дома и в том, и в другом направлении. Мардж и я ничего не могли понять. Почему люди так внезапно решили покинуть Аду? Куда они все направились? Мардж сказала, что люди не берут с собой фамильные часы и матрацы, если едут в гости или на пикник. И футбольный сезон еще не начался, добавил я.

На следующее утро город словно вымер. Я пошел в церковь, Мардж со мной, и, поверите ли, в церкви не собралось и двадцати прихожан. Раньше такого никогда не случалось. А ведь я служу в ней Господу одиннадцать лет. Очень многие жители Ады венчались и крестились в этой церкви, приходили сюда за словом Божьим…

— Вас удивило, что на службу пришло так мало людей, — оборвал его Флинн, чтобы сэкономить время.

— И те, кто пришел, не кашляли и не чихали. Я хочу сказать, город не поразила эпидемия гриппа. Но мы все равно возблагодарили Господа. Пожалели о том, что многих прихожан сейчас нет с нами, но, если Бог слышит один голос, вознесенный в Его….

— Что вы потом сделали? Вы и Мардж? Поговорили с людьми?

— Мы пытались, пытались. Но в это утро времени на разговоры ни у кого не было. Что ж, мы вернулись домой и помолились Господу уже вдвоем.

Флинн достал носовой платок, вытер пот с шеи.

— Вновь перед нашим домом замелькали автомобили. Мы с Мардж вышли на дорогу, начали останавливать пикапы. «Куда вы едете, Луиза?» — «В Даллас, навестить семью брата Френки, знаете ли!» — «Куда ты собрался, Том Коффи?» — «Мне позвонили из Лас-Вегаса. Должен навестить больного друга». — «Джек и Мэри Лу, куда вы везете своих очаровательных малышек?» — «Знаешь, Мардж, они никогда не видели океана. У нас тут пустыня пустыней. Вот мы и едем в Калифорнию, пусть взглянут на Тихий океан». — «А что будет с вашими животными? — спрашивала Мардж каждого. — Кто позаботится о вашем стаде?» На этот вопрос она ответа не получала.

Сгустились сумерки, а бедная Мардж все стояла посреди дороги и продолжала задавать все тот же вопрос: «Что будет с вашими животными?» Потом из ее глаз покатились слезы.

Флинн прислушался к ветру. Вроде бы усиливается. И в Техасе преграды ему не было.

— Мы ничего не понимали, — продолжал священник. — На следующее утро объехали фермы, хозяева которых, как мы точно знали, уехали. Никто не присматривал за животными. Их просто бросили. Мы ездили от ранчо к ранчо, как могли кормили и поили их. Мы не могли понять, какой злой дух вселился в этих людей. Что сказал им Сатана? Откуда он взялся в Аде? Мы работали до трех ночи, измотанные, вернулись домой. На следующее утро вновь поехали на ранчо. Бакалейная лавка закрылась. На двери управления шерифа висел замок. Все магазины закрылись. Во всем городе остались считанные люди. Мы кормили животных день и ночь. Мы знали, что спасти всех нам не удастся, не хватит сил. Мы даже не знали, как на некоторых ранчо добывали воду. В четверг, после молитвы, я позвонил в ФБР. Я поступил неправильно?

— Да нет же, — заверил его Флинн. — Вы приняли абсолютно правильное решение.

— Что я мог сделать?

— Однако никто так и не сказал вам, почему он или она уезжает из города?

— Они сказали, как же без этого. Они хотели, чтобы их дети посмотрели на океан. Не сказали они другого — почему? Почему они бросили свои дома, ранчо, животных? Почему они поддались сладким посулам Сатаны?

— Теперь вы знаете ответ?

— Нет, — без малейшего промедления ответил преподобный Сэнди Фреймен. — Не знаю.

— И что вы предприняли? — спросил Флинн, обильно потея.

— Предпринял? Я позвонил соседям-священникам и рассказал им о том, что произошло. Конечно, поначалу они решили, что я спятил. Не могли же жители целого города разом сняться с места и разъехаться во все стороны. Но в конце концов мне удалось их убедить. Священники организовали ранчеров, которые приехали и забрали всех животных, во всяком случае, здоровых, чтобы кормить и поить их. Они пообещали, что отдадут их прежним хозяевам, как только те вернутся. Конечно, они выставили бы счет за свои услуги… Люди из соседних городов взяли также печи, несколько тракторов, всякое другое имущество, как я понимаю, в залог, как гарантию, что счета за услуги будут оплачены.

— Город разграбили, — уточнил Флинн.

— Я думал о животных, — смутился священник. — Я знаю, что из бакалейной лавки унесли все продукты.

Флинн услышал шум подъезжающего автомобиля.

— Что еще я мог сделать?

— Не знаю, — пожал плечами Флинн.

— Из города уехали все.

— Все? — переспросил Флинн. — Абсолютно все?

— Нет. Осталась одна женщина. Свинопас.

— Женщина-свинопас?

— Старая миссис Льюис. Бедняжка. Господь лишил ее разума. Она разводит свиней в балке к западу от города.

Тут и священник услышал, что к дому подъехал автомобиль.

— Должно быть, моя жена. Мардж.

Внезапно он поднялся и прошел на кухню.

Оттуда не донеслось ни звука.

Хлопнула дверца автомобиля.

Флинн встал, на цыпочках подошел к двери на кухню.

Преподобный Сэнди Фреймен, на коленях, прятал за коробки с овсянкой початую бутылку.