Жажда мести: Жажда мести. Храм любви

Глава пятнадцатая

— Тетя, а почему нашей мамы так долго нет? — плакал Бобби, сидя на ступеньках фермы. Он весь день просидел здесь, у входа, выглядывая Арти, но та не приходила.

Лейла обняла мальчика. Что она могла ему оказать?

— Мама говорила, что скоро вернется, почему она не возвращается? — слезы катились по щекам ребенка, и никто не в силах был их остановить.

— Может быть, она все-таки найдется? — рыдала Кавита.

— Мои маленькие, она обязательно найдется, — Лейла тоже не сдерживала слез. — Бог не такой жестокий, чтобы отнять мать у ее деток. Она не могла умереть, я знаю, она обязательно вернется, мы будем все вместе.

Добрая женщина верила в то, что говорила, — слишком много горя обрушилось на несчастных детей. Они потеряли отца, деда, теперь их мать бесследно исчезла. Не может же быть, чтобы она умерла? Неужели нет на свете справедливости?

Она гладила детей, утирала им слезы, но разве может кто-нибудь заменить мать?

Прижавшись к углу дома, стоял Балия. Он отвернулся, чтобы дети не видели его слез. Парень был очень привязан к этой семье, сердце Балии разрывалось от несчастий, обрушившихся на некогда счастливый дом, полный любви.

Мальчик встал со ступенек и подошел к глухонемому:

— Не плачь, Балия, тетя сказала, что мама обязательно вернется!

Парень бросился на конюшню, там он всегда успокаивался, занимаясь привычным трудом. Его встретил Радж, бьющий копытами в деревянную перегородку. Конь чуял неладное, теперь он перешел к новому хозяину.

— Ну хватит плакать! Нечего распускаться! — раздраженно говорил Санджей. — Собирайтесь, мы уезжаем домой.

— А как же мама? — плакали дети. — Надо подождать ее, она скоро вернется.

Молодой человек был недоволен поведением Нандиньи. Она потребовала, чтобы ее отвезли в город, и не хотела оставаться ни минуты лишней на ферме. Санджей не задерживал девушку, он знал, что Нандинья его не выдаст.

— Сколько раз вам повторять, собирайтесь! Ваша мать никогда не вернется!

Лейла осуждающе покачала головой. Не посмев ничего сказать при новом хозяине, она обняла Бобби и Кавиту, пытаясь укрыть их от надвигающейся беды.

Потянулись томительные дни ожидания. Дети были совсем заброшены, ими никто не занимался. Бобби и Кавита все время плакали, спрятавшись в своей спальне.

— Мама! Мама пришла! — закричал мальчик, услышав, как хлопнула дверь на первом этаже.

Ребята сбежали по лестнице, но это был всего лишь Рам, принесший поднос с завтраком.

— Ну-ка, дети, давайте завтракать.

— Мы не хотим есть.

— Не хотите есть, не хотите пить, — ворчал слуга, — а ведь надо кушать. Когда же вы захотите?

— Когда наша мамочка вернется.

Собака Гамбо, поскуливая, схватила Кавиту за край платья и потащила к тарелкам с едой.

— Вон Гамбо тоже просит вас покушать, — уговаривал детей старый слуга.

Он тяжело переживал смерть госпожи. Санджей запретил ему подходить к детям, чтобы, как он сказал, не расстраивать их пустыми разговорами, и Рам не находил себе места, слыша рыдания, доносящиеся из детской спальни.

Открылась дверь, и появился адвокат Дикшит. Он был потрясен случившимся. Хотя адвокат не входил в число близких друзей дома, он пришел сюда поддержать убитого горем мужа и несчастных детей.

— Мама нашлась? — обрадовались дети. — Дядя Дикшит, нашлась наша мама?

Они бросились к нему, теребили его слабыми, похудевшими ручонками. Адвокат даже задохнулся от подступивших слез, но сдержал себя — должен же быть хоть один человек, не потерявший присутствия духа.

— Я только и слышу от них «Где мама?», — жаловался Рам, — к каждому шороху прислушиваются, думают, мать возвращается. Я не могу спокойно смотреть на них, сердце разрывается. Они совсем ничего не едят, не спят, в школу не ходят. Я вас прошу, господин адвокат, уговорите их покушать, может быть, вы успокоите детей?

Присев на корточки перед ребятами, стараясь говорить твердо и весело, он сказал:

— А ну-ка перестаньте плакать и скажите: вы очень любите маму?

— Да, очень.

— Если в школу не ходить и ничего не кушать, то мама будет на вас сердиться. Вы же не хотите, чтобы ваша мама на вас сердилась?

Любое напоминание о матери сразу отзывалось в сердцах детей болью надежды. Они затихли, а Кавита робко спросила:

— А если мы будем есть, в школу ходить, то наша мама вернется?

— Ну конечно, — ответил адвокат, поглаживая девочку по голове.

Глаза Кавиты засверкали, слезы тут же высохли. Она даже несмело улыбнулась, обернувшись к брату. Бобби вытер мокрые щеки, он сразу поверил, такой большой дядя не будет обманывать, и мама скоро придет, надо только хорошо вести себя, чтобы она не сердилась.

Дети еще не успели обрадоваться, как вдруг услышали стук каблуков, гулко разносящийся по опустевшему дому. Они сразу съежились, испуганно прижались друг к другу.

Адвокат с удивлением следил за этим превращением. Он не понимал, что их так напугало, ведь это шел их новый отец.

— Не надо лгать детям, — резко сказал отчим. — Я считаю, им надо знать правду, к чему эти лживые утверждения? — Санджей повернулся к ребятам. — Ваша мать умерла и никогда больше не вернется. А теперь идите в свою комнату.

Они так оробели, что не сдвинулись с места, Бобби стоял, открыв рот, глядя на отчима с неподдельным страхом. Он ухватился за сестру в поисках защиты, но та сама уставилась на Санджея, словно на ужасного людоеда из сказки. Ее колени мелко дрожали, вдруг она опустилась на пол и повалилась набок, лишившись сознания.

— Кавита! Что с тобой! — закричал мальчик, дергая ее за руку. — Вставай, Кавита!

Дикшит подскочил к девочке, поднял ее и уложил на диван.

— Скорее, — крикнул он Раму, — принесите воды и нашатырный спирт!

Слуга бросился исполнять приказание, шаркая заплетающимися ногами. Адвокат похлопывал Кавиту по щекам, с ужасом глядя в ее закатившиеся глаза. Он никогда не имел дело с детьми, упавшими в обморок, и сам испугался не меньше, чем Бобби, который все пытался до нее докричаться.

Лишь один человек сохранял полное спокойствие среди поднявшейся паники. Санджей хладнокровно наблюдал за суетящимися людьми, наливая себе виски и неспеша смешивая с содовой. Ему было абсолютно все равно, что случится с надоедливыми отпрысками покойной жены. Пусть хоть умрут, ему-то что до этого.

— Ну что же вы стоите? — спросил Дикшит. — Вызовите хотя бы врача!

— Пустяки, она просто притворяется. Сейчас сама встанет.

Действительно, ресницы девочки затрепетали, она глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Все в порядке, Кавита, ты у себя дома.

Вбежавший в комнату слуга подал ей холодной воды, расплескивая дрожащими руками.

— Вот, выпей водички, маленькая.

— Спасибо, дядя Рам.

Она встала, взяла стакан, отпила глоток и вдруг взгляд ее упал на отчима. Глаза девочки расширились от страха, руки разжались и стакан со звоном разлетелся на мелкие осколки.

— Ах ты, неряха! — сказал Санджей. — Признайся, ведь ты нарочно это сделала?

— Что вы, дядя, я случайно его выронила, — еле слышно ответила Кавита.

— Хотелось бы верить, — проворчал отчим.

Он решил, что не стоит слишком горячиться при постороннем человеке. Этот адвокат может рассказать все другим, прибавив от себя еще что-нибудь. Человек в его положении должен соблюдать хоть какое-то подобие траура.

— Ладно, а теперь ступайте к себе, дети.

Когда они ушли, адвокат сказал:

— Мистер Санджей, не стоит так обращаться с ними, детям сейчас нужна ласка…

— Мне лучше знать, как с ними разговаривать. Они мои, прошу это запомнить!

Оттолкнув подвернувшегося под руку слугу, молодой человек вышел из комнаты.

Такое странное поведение внушило адвокату сильные сомнения в искренности горя вдовца. К счастью для Санджея, за этой сценой наблюдал Хералал, притаившийся за портьерой. Он вышел из своего укрытия и мягко сказал:

— Не обращайте на него внимания, господин адвокат. После трагического исчезновения жены, несчастный повредился рассудком. Он так переживает смерть Арти…

— А-а, — понимающе протянул Дикшит, — страдает, бедняга. Только уж слишком нервничает.

— Да, я тоже очень нервничаю.

Нервничал управляющий по той простой причине, что финансовая ревизия вскрыла некоторые его новые проделки с ценными бумагами, и если не погасить задолженность в ближайшее время, то дело получит нежелательную огласку. Мошенник решил — все равно скоро польется золотой дождь, он смоет все грязные следы его преступлений. А пока, в полной эйфории от грядущего богатства, воровал уже почти в открытую. Хералал не сомневался: когда он получит свою долю, никто не осмелится напомнить ему, что он просто вор. Человек, укравший кошелек, идет в тюрьму, а если красть по-крупному, многие будут считать тебя уважаемым членом общества, нужно только вовремя затыкать открытые рты денежными купюрами и жертвовать небольшие суммы на бедных сироток.

— Кстати, господин адвокат, почему мой племянник до сих пор не получил все права на наследство Арти? Это просто безобразие!

— Именно по этому поводу я и хотел поговорить с мистером Санджеем.

— Вы же видите, бедняга совсем потерял голову из-за постигшей его трагедии, не ест, не спит. — Хералал пристально посмотрел на почти пустую бутылку виски, которую опустошил племянник. — Куда уж ему думать о деньгах.

— И тем не менее мне нужно с ним поговорить. Передайте ему, что все счета в банке заморожены. Он должен лично заняться этой проблемой, без посредников.

— Что вы говорите? — встревожился мошенник. — Но почему? Ведь Санджей — единственный наследник. Не можем ли мы с вами обсудить этот вопрос. Он мой племянник, и я, как близкий родственник, очень переживаю…

— Нет. Вопрос касается лично господина Санджея. Ему следует самому вникнуть в некоторые тонкости дела.

Дикшит собрался уходить, но остановился в дверях и сказал:

— Господин Хералал, как бы ни страдал вдовец, постарайтесь, чтобы это не отражалось на детях. Если он с собой не справится, придется лишить его опекунства.

— Конечно, конечно, господин адвокат, — приговаривал мошенник, провожая гостя. — Чтоб ты провалился, — прибавил он, закрывая дверь.

Неприятные известия ошеломили управляющего. Однако ему пришлась по вкусу мысль о лишении Санджея опекунства. Если такое произойдет, дети останутся совсем одни, и тогда Хералал будет добиваться, чтобы сироток передали под его покровительство, он станет владельцем наследства Арти.

«Тогда и посмотрим, племянничек, кто здесь хозяин», — прошипел сквозь зубы размечтавшийся злодей.

Но сначала нужно выяснить, почему заморожены банковские счета! С несвойственной для его возраста прытью управляющий побежал вверх по лестнице.

Он нашел племянника в спальне. Тот валялся на кровати прямо в одежде и обуви и сладко подремывал.

— Вставай, вставай! — расталкивал дядя, но Санджей лишь перевернулся на другой бок. — Деньги уплывают из-под носа!

При этом крике молодой человек тут же вскочил, дико оглядываясь.

— Что? Где? Нас обокрали?

— Еще нет, но собираются.

Хералал вкратце пересказал разговор с адвокатом. Племянник отреагировал на это очень вяло:

— Дикшит был влюблен в Арти, я заметил, и теперь он пытается навредить мне. У него ничего не выйдет.

Молодой человек лично отправился к директору банка. Там его встретили как дорогого гостя, однако директор — тучный мужчина в дорогом костюме — лишь разводил руками, поблескивая золотыми перстнями на толстых, коротких пальцах.

— Я все понимаю, господин Санджей, но денег выдать не могу. Мы действуем в строгом соответствии с законом. Советую вам обратиться к опытному юристу, может быть, он сумеет уладить ваше дело. Мы же всегда будем рады вам как клиенту нашего банка.

— Ноги моей здесь не будет! — разозлился посетитель. — При первой возможности я сниму все деньги во счета!

Санджей не понимал, в чем дело, ведь по закону он стал наследником всего имущества. Ради этого пошел на убийство, и все напрасно — миллионы по-прежнему недоступны для него.