Грань человечности

XVIII

Открывавшийся перед Серафимом вид не вселял оптимизма. Возможно, Конструкт раньше и был промышленным центром, но сейчас больше походил на свалку. По его орбите вращалось широкое кольцо из обломков: от мелкого мусора до фрагментов огромных звездолетов. Нечто похожее, но диаметром в тысячи раз больше можно было рассмотреть и вокруг местного светила. Судя по всему, перед исчезновением интеграторы начали здесь строить сферу Дайсона или ее отдельную кольцевую часть, но не успели. Не меньше внимания привлекала и луна Конструкта, на поверхности которой зиял глубокий кратер с оплавленным на многие километры вокруг грунтом.

Сама планета оказалась весьма неказистой по сравнению с Рубиконом. Скромный размер, каменистая поверхность, отсутствие водоемов или выраженного рельефа. И даже ни намека на какую-нибудь растительность. Теперь Серафим понял, почему интеграторы не спешили заселять это место. Зато повсюду были следы колоссальных построек, видимые даже из космоса. При таком размахе производства планета могла перерабатывать гораздо больше ресурсов, чем имелось не только в ее недрах, но и во всей звездной системе. Вот только сохранилась ли хотя бы часть былых мощностей, учитывая, как плохо все выглядело из космоса? Серафим очень сомневался.

А еще он понятия не имел, где здесь можно отремонтировать корабль, поэтому предложил Алтеру самому найти подходящее место. Но тот тоже не сумел сразу сориентироваться среди царившей вокруг разрухи и начал сканирование. По экранам поплыл бесконечный поток монохромных графиков и схем. Если симбионт все правильно переводил для Стрельцова, то техническое состояние наследия интеграторов оказалось лучше, чем можно было подумать на первый взгляд.

Например, некоторые из вращающихся по орбите крупных обломков являлись на самом деле частично функционирующими космическими станциями. Благодаря им система связи все еще работала. Возможно, только в окрестностях планеты, но и так уже неплохо. На поверхности дела тоже обстояли не совсем безнадежно. Один из термоядерных реакторов смог дожить до этого момента под управлением автоматики, что было очень хорошо, учитывая нехватку энергии на ES-155–1.

Далее на центральном мониторе появилась огромная сводная таблица со списком уцелевших объектов, а также имеющимися там материалами и оборудованием. Когда от бесконечных строк и столбцов начало двоиться в глазах, Серафима посетила неожиданная мысль. А что, если на планете все это время кто-то пытался навести порядок? Это бы объясняло работающую связь и энергетику.

— Алтер, тебе не удалось найти кого-нибудь из своих? Или хотя бы следы присутствия? Больно хорошо тут все работает по сравнению с Рубиконом.

— Нет. Ни одного контакта с интеграторами с момента исчезновения. Ни одного контакта с любой другой формой жизни, — с нескрываемой досадой ответил Алтер. — Обе планеты были брошены одновременно. Все перешло под управление Базиса и других интеллектуальных систем интеграторов. Протоколы автономной работы до сих пор актуальны.

— Ладно, но хоть какая-то информация сохранилась? Если связь все еще работает, то могли уцелеть и какие-нибудь записи, сообщения?

— Сообщения? Да, они есть. Но я не понимаю, что с этим делать. Как извлечь пользу.

— Так, ты меня еще больше запутал. Ты считаешь последние записи интеграторов бесполезными?

— Я не знаю. Может быть, лучше ты их изучишь?

В последнем вопросе проскальзывала прямо-таки детская надежда на помощь. Хотя Серафим и без того понял, что пора брать все в свои руки.

— Хорошо, я этим займусь. Только сообщи, если найдешь что-нибудь необычное.

Стрельцов получил от помощника обширный архив текстовых и звуковых сообщений, но даже беглого просмотра хватило, чтобы понять, почему Алтер сомневался в ценности найденной информации. Все это были призывы к эвакуации и просьбы о помощи. Некоторые пытались организовать свой народ, но без особого успеха, ведь записей с криками и плачем оказалось гораздо больше, чем с распоряжениями и указаниями. Так продвинутую цивилизацию интеграторов погубила банальная паника. Наверняка можно было сказать только то, что на них напали свои же. Подобное неплохо укладывалось в теорию о подчинении воли.

— Командир, ты просил сообщать об аномалиях, — голос Алтера звучал уже совершенно спокойно.

— Да, что-то нашел?

— Активный комплексный кристалл. Но рядом нет никого живого. И он в космосе.

— Такое возможно?

— Теоретически. Кристалл настроен на обязательное наличие подключения к носителю. Но есть способ обойти правила. Или это просто ошибка.

— Есть еще подобные случаи?

— Нет. Больше вообще ничего необычного.

— Тогда стоит проверить, а потом уже вернемся к проблеме твоего ремонта.

Альтер начал двигаться в сторону мусорного кольца, огибая его по широкой дуге. Через некоторое время Серафиму стало понятно, что их целью являются останки большого космического корабля. Когда-то он был сравним по размеру с современным человеческим крейсером. Судя по всему, сейчас от него осталось не больше половины, да и та выглядела ужасно. Аккуратно маневрируя между обломками, они приблизились к тому, что раньше служило ходовым мостиком разрушенного корабля. Когда-то эта надстройка возвышалась над сигаровидным корпусом, но сейчас осела на него грудой расплавленного металла.

— Только не говори, что нам надо туда.

— Не стану. Ты сам догадался.

— Это будет непросто, — медленно произнес Серафим. — Все сплавилось, и входов не видно, придется делать дыру в обшивке.

— Слишком энергозатратно. Корабль покрыт прочной броней

— Он тебе знаком?

— Подтверждаю. Перед нами Эгида. Один из трех военных кораблей интеграторов. Самый крупный из них.

Серафим на минуту задумался, представив, что перенесли жители Конструкта. Здесь произошла, в отличие от Рубикона, настоящая бойня. И разрушенный флагман интеграторов был тому подтверждением.

— Знаешь, где мы можем пристыковаться?

— Внутренний ангар частично уцелел. Даже если шлюз закрыт, у нас есть коды доступа.

— Да уж, придется мне снова бродить по разрушенному космолету. Надеюсь, хотя бы тут обойдется без сюрпризов.

Ангар располагался в центре Эгиды, поэтому, как и предполагал Алтер, частично сохранился. Створки посадочного шлюза были выбиты изнутри, и ES-155–1 без проблем пролетел внутрь, где благополучно прикрепился к полу. Просторный и пустой ангар казался бесконечно большим из-за звезд, заглядывающих через прожженные в обшивке дыры. Противоположная же его часть отсутствовала напрочь. Там открывался потрясающий вид на Конструкт: темный каменный шар искрился светом, отраженным бесчисленными мертвыми городами из стекла и металла.

— Командир, дальше ты сам. На Эгиде работает резервное питание. Я открою все двери и составлю маршрут.

— Ты будешь тут ждать?

— Подтверждаю. Здесь функционирует оборудование для диагностики. Проверю свое состояние.

— Ну хоть что-то хорошее за последнее время. Тогда займись этим и будь на связи.

Оставив Алтера проводить техническое самообслуживание, Серафим поспешил вглубь Эгиды. Корабль был очень большим и запутанным, поэтому постоянно приходилось сверяться со схемой. И результаты сканирования, и собственные ощущения Стрельцова говорили, что корабль полностью вымер. Все, что могло неожиданно взорваться или упасть на голову, уже давно это сделало. Здесь не осталось опасностей, из-за чего путешествие Серафима стало похоже на прогулку по какому-нибудь музею или даже гробнице.

Примерно на середине маршрута на связь вышел Алтер, голос которого едва заметно дрожал.

— Командир, нужно разрешение на расширенную диагностику. Не могу начать самостоятельно.

Перед взглядом Серафима всплыл запрос в текстовой форме, который он быстро пробежал глазами и подтвердил.

— У тебя там все в порядке?

— Не совсем. Я не закончил. Еще смогу быть полезным. Не беспокойся об этом. Тебе сейчас лучше не отвлекаться.

Стрельцов от такого ответа только больше забеспокоился, но все-таки решил последовать совету помощника и продолжил идти дальше. Он беспрепятственно проходил отсек за отсеком, пока не наткнулся на закрытую дверь. И это не было ошибкой Алтера, просто оплавленные створки сварились между собой. В арсенале трансформаций Серафима имелось много полезного, в том числе и дисковая пила с твердосплавными зубьями. Дверь не выглядела слишком прочной, но было неизвестно, сколько таких препятствий окажется впереди. Стрельцов не хотел разом растратить всю ранее накопленную энергию, поэтому выбрал более экономичный инструмент. Взрывчатку он тоже пока приберег. Неизвестно, когда снова появиться возможность подзарядиться и пополнить запасы. В итоге за пару минут Серафим достаточно ослабил конструкцию и мощным ударом ноги вмиг расчистил проход.

В этой части корабля все оказалось поджарено, поэтому ему пришлось еще несколько раз прорезать себе путь. Дольше всего продержалась последняя и самая массивная дверь, ведущая на ходовой мостик Эгиды. Здесь Серафиму потребовалось устроить небольшой взрыв. За дверью находился бесформенный желоб, который раньше был лестницей наверх. Тем не менее хватило места, чтобы пробраться дальше. Внутри Стрельцов впервые встретил останки погибших интеграторов, для которых корабль на самом деле стал гробницей. Судя по всему, тут был эпицентр термического воздействия, расплавившего многие отсеки позади. В разбросанных повсюду металлических сталагмитах едва можно было узнать бывших членов экипажа. От их застывших фигур тянулись в разные стороны дорожки черной сажи.

Но среди всех особо выделялась крупная глыба посреди зала. Это был интегратор, заметно крупнее остальных, который спаялся со своим креслом. Если бы его глаза еще существовали, то смотрели бы на огромную дыру в передней части мостика. Вероятно, перед Серафимом оказался командир корабля. Что бы не поджарило Эгиду, он смог каким-то образом встать на пути и не испариться. Это не спасло ближайших к нему подчиненных, но, возможно, помогло тем, кто находился дальше.

Почти на вершине этого пугающего изваяния расположился причудливый камень, едва заметно пульсирующий зеленым светом. Если комплексный кристалл, когда-то ставший частью тела Серафима, был вытянутым, то этот оказался округлым с покрытой множеством пирамид поверхностью. Но стоило только коснуться вершины одной из них, как творение интеграторов пробудилось после веков бездействия и засияло словно маленькое зеленое солнце. Серафим даже не заметил, что энергия, потраченная на дорогу сюда, стала быстро восполняться. Все его внимание заняло сообщение, полученное после контакта с кристаллом.

"Калан Рей, командующий Сил обороны интеграторов.

Если вы получили это сообщение, я уже мертв, а Силы обороны пали. Мы оказались не готовы к тому, что один из нас решит пойти против всех остальных. Интегратор Лон Дейк нашел способ подавлять личность своих братьев и сестер. По его прихоти многие из нас потеряли себя и стали безвольными рабами, другие же были жестоко убиты.

Выжившие направились к объекту «Прорыв», но я не уверен, что им удастся спастись. Если вас еще не коснулось бедствие, устроенное Дейком, то скорее спасайтесь! Не приближайтесь к другим интеграторам и улетайте отсюда как можно дальше. Только прошу, распространите это сообщение между нашими уцелевшими собратьями.

Если же вам хватает решимости сражаться, то возьмите мой комплексный кристалл с собой. Он даст доступ к спрятанной на Конструкте разработке: модулю репликации. Это новое расширение для симбионта, позволяющее копировать и встраивать сторонние технологии. Прототип уникален, но даже один интегратор с его помощью будет иметь шанс остановить Дейка.

Мы исчерпали возможности нашего оружия, но у людей был гораздо более разнообразный арсенал. Хоть они и исчезли, но в их родной звездной системе могло сохраниться нечто, способное вам помочь. Придется нарушить запрет и отправиться на Землю. Координаты этой планеты есть в навигационной системе любого корабля интеграторов, а мой комплексный кристалл разблокирует их.

Что бы вы не выбрали, соблюдайте осторожность! Помните, что подчиненные интеграторы безвозвратно потеряли себя, и контакт с ними опасен. Не знаю, каким образом, но пораженные сами становятся источником пагубного влияния на разум.

На ваши плечи ложится ответственность за выживание нашего вида!"

Догадка Стрельцова про связь интеграторов и псионного излучения полностью подтвердилась. Логично теперь было бы больше узнать про этого Лон Дейка. Также из слов Рея вытекало, что проблемы с головой могли передаваться словно болезнь от одного интегратора к другому. У людей подобное пока не наблюдалось, но потенциальную опасность стоило иметь ввиду. А еще Серафим поспешил переслать сообщение погибшего военачальника Алтеру. Это, конечно, не самые приятные новости, но тот определенно должен был их узнать.

— Алтер, пересылаю тебе сообщение. Я получил его с тела погибшего интегратора, подписавшегося как Калан Рей. Ты должен это прочитать.

Послание было доставлено, но реакции никакой не последовало. Серафим решил, что Алтеру нужно время, чтобы понять и принять полученную информацию. Но когда тот не вышел на связь и спустя десять минут, Стрельцов забеспокоился. Бортовой компьютер всегда был очень ответственным и никогда не игнорировал своего командира. Поэтому, покрепче сжав в руке сияющий комплексный кристалл, Серафим поспешил назад в ангар.

Внешне все выглядело без изменений. ES-155–1 стоял на своем месте, а проход внутрь корабля оставался открыт. Вокруг правого маршевого двигателя летало устройство в виде плоской шестиугольной призмы из синеватого металла. Стоило полагать, что оно являлось частью системы диагностики, задействованной Алтером.

Не делая резких движений, Серафим поднялся на борт и отправился в сторону кабины экипажа. Он помнил, что Алтер хотел провести какую-то «расширенную диагностику», поэтому проявлял удвоенную осторожность. Раз компьютер оказался «вне зоны доступа», то была вероятность, что из-за этой самой диагностики возник сбой, и корабль превратился в смертельную ловушку. Но мрачные ожидания не оправдались, и внутри космолета оказалось также спокойно, как и снаружи. По пути Серафим встретил еще пару летающих шестиугольников, которые не обратили на него никакого внимания. И всю дорогу он пытался связаться с Алтером, но безрезультатно.

В кабине стояла давящая тишина. Этим ES-155–1 становился похож на Эгиду, на ее безмолвные и обветшалые коридоры. И лампы, и мониторы были отключены. Единственным источником света служил приоткрытый люк в полу, который раньше Серафим даже не замечал. На человеческих космолетах в подобных местах обычно располагали электронную начинку. Подойдя ближе, он понял, что так было и на этом корабле. Низкое подполье раскинулось почти под всей кабиной. Несколько тусклых фонарей едва освещали сам люк и приставную лестницу вниз, от которой лучами в разные стороны тянулись нестройные ряды золотистых ящичков. Между ними беззвучно скользили еще несколько шестиугольников, плохо различимых из-за недостатка света.

Зачем бы Алтер не решил покопаться в своих «мозгах», но спускаться в аппаратную Серафиму не было никакого смысла. Вместо этого он направился к панели аварийного управления, чтобы подключиться к бортовому компьютеру через физический порт. Стрельцову оставалось приложить руку в нужном месте, а все остальное симбионт сделал сам. Ощущения оказались странными, хотя ничего вроде бы и не изменилось. Будто кто-то стоит у тебя за спиной и не попадает в поле зрения, сколько не вертишь головой. Но контакт определенно установился.

— Алтер, ответь мне! Я чувствую, что ты активен.

— Серафим? Ты уже здесь? Но что? — последний вопрос так и остался незаконченным.

— Все в норме? Может, случился сбой?

— Извини, командир. Я пропустил столько сообщений. Игнорировал тебя, — с досадой ответил Алтер.

— Как-нибудь переживу. Скажи уже наконец, с тобой все хорошо? Именно с тобой, не с кораблем.

— Со мной? — его голос был тихим и каким-то отстраненным. — Трудно сказать. Я уже ничего не понимаю. Совсем.

После настройки связи Серафим уже мог не стоять у панели. Он стал расхаживать по кораблю, заложив руки за спину.

— Так, давай по порядку. Ты проводил диагностику и что-то обнаружил. Что-то странное, верно?

Алтер ненадолго замолк, собираясь с силами, а потом все выпалил разом.

— Я интегратор! Но не как остальные. Мое тело пострадало в аварии, а симбионт стал одним целым с компьютером. А еще я потерял личность. Меня пытались вернуть в норму, но не смогли, поэтому заставили считать себя искусственным интеллектом.

— Стоп, остановись. Ты говорил очень быстро и очень много, поэтому не совсем понятно. Давай лучше я попробую задавать вопросы?

— Хорошо.

— Допустим, что ты — интегратор. Я не ставлю это под сомнение. Просто объясни, как ты все узнал и почему только сейчас?

— Раньше углубленную диагностику проводил капитан корабля. Я не видел результатов. Но сейчас было по-другому. Ты открыл мне доступ не только к расширенной телеметрии, но и к спецификации бортового компьютера ES-155–1. Так я все узнал

Серафим получил файл с техническим описанием оборудования корабля. Он уже видел нечто похожее. На первый взгляд и здесь не было ничего интересного, но внимание привлекало одно из приложений с пометкой «только для руководителей исследовательских групп».

— Прочитай, пожалуйста. Помоги мне понять, что я такое. И почему со мной так поступили.

Алтер находился на грани нервного срыва. За последние недели его мир перевернулся с ног на голову, что было тяжелым испытанием после многовекового сна.

— Хорошо, только успокойся. Дай мне время изучить документы, и потом мы все обсудим. А ты пока прочитай мои сообщения. Там, конечно, тоже не самые приятные новости, но хотя бы отвлечешься от своих проблем.

Просмотрев основные разделы документации подробнее, Стрельцов убедился, что там не содержалось ничего относящегося к проблеме Алтера. Осталась только отмеченная грифом часть. «Сегодня прямо день печальных историй», — подумал Серафим, прежде чем приступил к чтению.

Полное имя этого интегратора было Алтер Нант. Он считался одним из лучших космических капитанов и в основном занимался испытаниями экспериментальной техники. Поэтому Нанта привлекли к работе в перспективном проекте «Прокол», для которого на орбите Конструкта построили специальную космическую станцию. Ее управлением он и занимался.

Интеграторы придумали действительно потрясающую технологию. «Прокол» позволял создать небольшую стабильную брешь в ткани пространства, которая соединяет две удаленные точки. Через этот «портал» можно было быстро перемещать материальные объекты на огромные расстояния. Затраты энергии для его работы оказались колоссальными, но непрерывная транспортировка большого количества грузов таким способом получалась экономически выгодней, чем на космолетах с помощью скачковых двигателей. Единственный недостаток новой системы — вероятность случайной рекомбинации положения атомов в веществе, что критично для живых существ и готовых изделий, но абсолютно безразлично для необработанного сырья.

В процессе одного из тестовых пусков произошел критический сбой оборудования. Экспериментальная установка перешла в реверсивный режим, а управляющий компьютер перестал принимать ввод внешних команд. Из-за этой ошибки в лабораторию на поверхности Конструкта должен был отправиться не заготовленный медный куб, а фрагмент космической станции или даже вся она целиком. Сложно представить, какими будут разрушения, если в приемной камере пять на пять метров в один момент окажется объект космического масштаба.

Алтер, нисколько не колебавшись, принял, вероятно, единственно правильное решение. Он подключился к системе управления переместителем и временно заменил собой неисправный компьютер. Этого хватило, чтобы принудительно изменить режим работы и провести транспортировку по изначальному плану. Симбионт пытался уменьшить нагрузку на носителя, для чего полностью перестроился и стал новым устройством, которое далее в документе получило название дата-симбионт. Но даже так мозг Алтера получил урон. В результате он утратил память и перестал осознавать себя как живое существо.

Поступок Нанта позволил избежать многих смертей и сберечь «Прокол», который позднее стал основой для других разработках. Но для него это стало фактически концом жизни, ведь надежда на возвращение прежнего «я» была слишком призрачной, хоть тело и функционировало нормально. Интеграторы встали перед трудным выбором: окончательно убить собрата и национального героя или продлить существование его «пустого» тела. Но решение дилеммы получилось весьма оригинальным: сделать Алтера бортовым компьютером исследовательского космического корабля. Заодно появилась возможность лучше изучить уникальный дата-симбионт и его взаимодействие со считающим себя искусственным интеллектом носителем. Тем более оставалась крошечная вероятность, что бывший капитан вернется в норму. А привычная для него работа, пусть и в роли компьютера, послужит своеобразной терапией. Если бы это случилось, то Алтера по специальной методике извлекли бы из ES-155–1 и отделили от дата-симбионта. Для того, чтобы он смог адаптироваться к старой жизни после многих лет существования в виде космического корабля, был разработан специальный симбионт. Скорее всего, он и сейчас ждет своего возможного носителя.

Серафим внутренне улыбнулся. Ситуация Алтера оказалась не такой и ужасной. Просто тому требовались время и поддержка, чтобы принять новую действительность.

— Алтер, ты меня слышишь?

— Получается, они все погибли? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Ты про интеграторов? Этого нельзя сказать наверняка.

— Но даже Калан Рей не выжил! А он был самым опытным и сильным бойцом.

— Калан Рей не выжил, потому что пытался защитить свой народ. И я надеюсь, что его усилия не пропали даром. А мы продолжим поиски уцелевших интеграторов.

— Значит, мы отправимся к Прорыву?

— Обязательно отправимся, но не сейчас. Скорее всего он стал цитаделью нашего противника. Будет глупо явиться без подготовки.

Воспользовавшись возникшей паузой, Серафим решил прояснить еще один момент: не «вернулся» ли капитан Нант.

— Алтер, скажи, ты не вспомнил что-нибудь из своего прошлого до ES-155–1?

— Нет, совсем ничего, — с грустью ответил тот.

Тогда Серафим продолжил, медленно и уверенно проговаривая каждое слово.

— А знаешь, друг, это даже хорошо.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно! Без сомнений, Алтер Нант был выдающимся интегратором. Но он погиб, и этого никак уже не изменить. Может ты и берешь начало от старого Алтера. Не знаю, я с ним не знаком. Зато я успел узнать нового Алтера, который жил и продолжает жить по-своему. И он — просто замечательный парень.

— Получается, что важен я сам по себе, а не только тот, кем был раньше, — неуверенно подытожил слова Серафима новоявленный интегратор.

— Именно! Наконец ты начинаешь понимать.

— Но ведь я какое-то непонятное существо. Странный гибрид компьютера, корабля и живого организма.

— Ты — это уникальная личность и живая душа. Да и физически почти обычный интегратор, просто в нестандартной оболочке. Вот я действительно странный гибрид, и ничего же, вполне неплохо себя чувствую.

Алтеру стало немного стыдно, когда Серафим упомянул про свое тело. Уже бывший бортовой компьютер вдруг понял, что даже в виде космического корабля имел вполне неплохую жизнь. И не стоит ни о чем сожалеть, он достойно прошел свой путь.

— Спасибо, что открыл мне глаза. Я рад, что все закончится в такой момент.

— Что это ты собрался заканчивать?

— Диагностика показала, что ES-155–1 слишком сильно поврежден. Ремонт будет очень сложным. Тебе нужно спасать свой народ и нельзя так долго ждать. Придется продолжать без меня.

Серафим негромко рассмеялся в ответ.

— Тоже мне, придумал повод устроить себе отпуск. Найти новый корабль совсем не проблема. Да и вытащить тебя из старого вполне реально.

— Но ты же читал документы. Потребуется хирургическое вмешательство и калибровка симбионта. Кто это будет делать?

— Не переживай, у меня на примете как раз есть пара подходящих кадров. Они способны такое провернуть. Поэтому готовься учиться снова пользоваться ногами.