Иридодиагностика

Глава 7 ИЗМЕНЕНИЕ РАДУЖКИ В ОБЩЕЙ СЕМИОТИКЕ ЗАБОЛЕВАНИЙ

Значительное число глазных заболеваний и изменений органа зрения возникает в результате многих патологических процессов, развивающихся в различных системах и органах больного человека. Офтальмологические тесты помогают диагностировать нарушения со стороны головного мозга, фацио-краниальных образований, ряда внутренних органов и эндокринной системы. При этом главным объектом диагностического исследования в классической офтальмологии служит глазное дно, второстепенным — передний отрезок глаза, в частности радужка.

В настоящее время врачи-окулисты учитывают единичные симптомы радужки, указывающие на ту или иную нейросоматическую патологию. К ним относятся синдром Аргайла-Робертсона — при сухотке спинного мозга, паралитическая неподвижность зрачка — при церебральном менингите и энцефалите, сращение и заращение зрачка — при врожденном токсоплазмозе, синдромы Горнера и Пти — при параличе и раздражении шейного симпатического нерва, появление желтовато-розовых папул и гумм — при сифилисе, сальных преципитатов и желтоватых бугорков — при туберкулезе, симптом рубеоза — при сахарном диабете и некоторые другие. Однако столь ограниченный «арсенал» иридодиагностических тестов находится в явном несоответствии с анатомофизиологической значимостью радужки. Исследования последних лет показывают, что общие и локальные изменения радужки играют в общей семиотике заболеваний нисколько не меньшую роль чем изменения глазного дна. К сожалению, исследования эти весьма немногочисленны и пока недостаточно известны. В приводимых ниже главах мы делаем попытку проанализировать физиологический смысл и диагностическое значение некоторых наиболее характерных знаков радужки глаза, связанных с нарушениями в определенных органах и системах. Конечно, мы отдаем себе отчет в том, что любой иридологический знак, как топостабильный (имеющий отношение к иридотопографии), так и тополабильный (не зависящий от места своего нахождения), представляет собой проекцию вышедшей из строя группы вегетативных волокон, иннервирующих конкретный участок или орган. Это не визуализация будто бы «выходящего» на радужку внутреннего органа, а некая результирующая многочисленных неврологических контуров. Поэтому расшифровка того или иного знака на радужке является очень ответственной и деликатной операцией, к которой должен себя готовить каждый начинающий иридолог.

Считается доказанным, что во всем мире невозможно найти двух людей с абсолютно одинаковыми лицами. Это особенно верно по отношению к глазам, так как радужка каждого человека совершенно неповторима. Она настолько индивидуальна, что могла бы сослужить неоценимую услугу в криминалистике, поскольку ее картина в сотни раз богаче и точнее любого дактилоскопического отпечатка. И тем не менее из бесконечного множества структурных комбинаций радужки, отражающих конституциональные особенности человека, удается выделить несколько наиболее общих для нее типов (табл. 1).

Таблица 1. Частота встречаемости различных типов радужки у людей с различным цветом глаз (%)

У одних людей радужка имеет вид раскрытого веера, составленного из тонких, четко подогнанных волокон — трабекул. Мы называем этот тип радиальным (рис. 47, см. вклейку). У людей со светлыми глазами он встречается в среднем почти в 2,5 раза чаще, чем у темноглазых: в 83 % — у первых, в 32 % — у вторых. По нашим наблюдениям, радиальный тип радужки служит признаком хорошей конституции и свойствен здоровым людям.

Рис. 47. Радиальный тик радужки (правый глаз).

_{Больной Л., 30 лет. Диагноз: псориаз.}

Второй тип радужки — радиально-гомогенный, характеризуется сочетанием радиального рисунка с плотным гомогенно окрашенным цилиарным кругом (рис. 48, см. вклейку). Наблюдается этот тип почти исключительно у темноглазых людей, причем у каждого четвертого человека с темно-коричневыми глазами отмечается гомогенный вариант второго типа, при котором отсутствует радиальная исчерченность, но сохраняется гомогенный вид плотной, густопигментированной радужки. Так же как и предыдущий, радиально-гомогенный тип радужки служит признаком хорошей конституции и наблюдается у здоровых людей.

Рис. 48. Радиально-гомогенный тип радужки (правый глаз).

_{Больная Ю., 28 лет. Диагноз: рассеянный склероз.}

Третий тип радужки —радиально-лакунарный — представлен в виде истонченной стромы с рассеянными листовидными впадинами — лакунами (рис. 49, см. вклейку). У отдельных субъектов радужка выглядит тонкой, местами разорванной пластинкой с хаотическим рисунком трабекул и крипт. Встречается этот тип у люден с различным цветом глаз с частотой от 1 до 27 %. Указанный тип радужки характерен для лиц с более слабой конституцией и склонностью к дисфункциям и заболеваниям.

Рис. 49. Радиально-лакунарный тип радужки (левый глаз).

_{Больной Ю., 57 лет. Диагноз: инфаркт миокарда.}

Принято считать, что чем чище и плотнее радужка глаза, тем здоровее и крепче организм. В. Jensen (1964) различает несколько степеней плотности радужки. Он сравнивает ее с плотностью твердого, среднего и мягкого дерева. На рис. 50 показаны различия в плотности структур радужки глаза шести степеней.

Рис. 50. Различия в плотности структур радужки [Iensen В., 1964]. Пояснения в тексте.

Плотность 1 — отличная радужка. Это идеальный тип радужки с очень плотной стромой и чистой небесно-синей окраской. Поверхность ее гладкая, гомогенная, трабекулы так плотно прилегают друг к другу, что даже не видно их радиального расположения. Такая радужка бывает у людей с очень хорошей наследственностью и отличным здоровьем. Встречается она крайне редко. Вне всяких сомнений, это благоприятный тип при определении прогноза в случае тяжелого заболевания.

Плотность 2 — хорошая радужка. Цвет радужки различный: голубой, серый, зеленый, коричневый. Строма достаточно плотная, однако не столь гомогенная, как предыдущая. В ней без труда можно увидеть радиальные нити. Радужка данного типа выглядит так, словно на всю ее поверхность наброшена легкая прозрачная вуаль. Встречается у здоровых людей с хорошей наследственностью, гибким умом и эластичными мышцами. Прогноз при заболевании благоприятный.

Плотность 3 — вполне удовлетворительная радужка. Окраска радужки различная, строма не очень плотная. Трабекулы растянуты, ослаблены и извиты. Сразу можно предположить, что органы потеряли свой тонус. К сожалению, такая радужка встречается все чаще. Ее обладатели имеют повышенную утомляемость, низкую резистентность, склонность ко многим заболеваниям функционального характера. Прогноз при заболевании вполне удовлетворительный.

Плотность 4 — удовлетворительная радужка. Окраска радужки различная, плотность удовлетворительная; состоит из отдельных длинных истонченных трабекул, между которыми видны щели. Щели многочисленные, чаще всего овальные. Они усложняют поиск знаков и оценку органной патологии. Если обнаруженные щели принять за знак «недостаточности» органа, это будет непростительной ошибкой, хотя отсутствие гомологичной стромы и говорит о понижении тонуса. Во всех случаях оценка увиденного должна проводиться с осторожностью. Носители подобной радужки — люди с ослабленным здоровьем, болезненно реагирующие на стресс. Прогноз при тяжелых заболеваниях сомнительный, а выздоровление трудное и долгое.

Плотность 5, 6 — слабая и очень слабая радужка. Строма радужки усеяна множеством углублений и ямок, меняющих ее окраску и форму. Резко выраженные пустоты деформируют малый круг радужки и не позволяют локализовать место поражения. Такая радужка указывает на тяжелые наследственные и приобретенные заболевания, плохую конституцию, снижение защитных сил организма. Состояние здоровья обладателей таких радужек, как и прогноз при серьезной патологии, неблагоприятные. При изучении радужек с плотностью 5 и 6 необходимо помнить, что наличие пустот и углублений не является признаком органного поражения; скорее всего оно свидетельствует о недостаточности и слабости генетического аппарата организма.

Из сказанного явствует, что исследование плотности радужки имеет прямое отношение к определению прогноза при тяжелых заболеваниях. Серьезная болезнь может развиться у людей с любой плотностью радужки. Принципиальный вопрос заключается в том, что за счет различий в жизненном тонусе, сопротивляемости и способности тканей к регенерации люди с радужками 1 и 2 плотности легче, быстрее и с меньшими потерями выходят из болезненного состояния, чем люди с радужками 5 и 6 плотности.

Таким образом, можно считать, что тип радужки и плотность ее структур указывают на генетические особенности индивидуума. Оценка этих особенностей важна не только в клинической практике, но и в работе разного рода медицинских комиссий, например по отбору наиболее перспективных спортсменов, специалистов, работающих в экстремальных условиях и т. п.

Очень перспективным представляется нам изучение типов радужки у лиц преклонного возраста. С каким типом радужки связаны (или не связаны) жизнестойкость и долголетие человека? Выяснение этого вопроса может иметь немалое значение для геронтологии.

Первые шаги в этом направлении сделаны. Нами установлена частота встречаемости радиально-лакунарного типа радужки у людей, различных по возрасту и состоянию здоровья. Были обследованы 3 группы лиц:

1-я группа — 82 больных лейкозом в возрасте от 25 до 59 лет (прогноз неблагоприятный);

2-я группа — 417 больных с воспалительными заболеваниями желудочно-кишечного тракта в возрасте от 18 до 72 лет (лица с непрогнозируемой продолжительностью жизни);

3-я группа — 45 лиц из интерната для престарелых в возрасте от 90 до 98 лет (долгожители).

Наиболее слабый в генетическом отношении радиально-лакунарный тип радужки обнаружен в 1-й группе в 15 % случаев, во 2-й — в 10,7 %, в 3-й — в 4,4 % случаев. Отсюда следует, что наличие радиально-лакунарного типа радужки не исключает возможности долголетия, однако он в 3 раза чаще встречается у лиц с тяжелыми заболеваниями и меньшей продолжительностью жизни.

По нашему мнению, наиболее плодотворным изучение радужек с целью определения иридогенетическпх типов может быть в самом начале жизненного пути — у новорожденных и детей младшего возраста, т. е. в период максимально возможной адаптации и трансформации структур радужки.

Интересную информацию в плане морфогенеза представляют различия рельефа радужки. Изучение рельефа дает нам данные о защитных и резервных возможностях человека. Лучше всего изучать рельеф при боковом освещении радужки, методом скользящего луча. Поверхность радужки не выглядит ровной и плоской, а представляет собой конгломерат выпуклостей и впадин, чем-то напоминающих кратеры вулканов. От центра (или зрачка) поверхность радужки поднимается к возвышению автономного кольца, форма которого весьма вариабельна. С края возвышения поверхность цилиарного пояса спускается в виде пологого склона к наружному краю радужки. Различают несколько разновидностей рельефа. Приведем описание 7 разновидностей рельефа и интерпретации О. Таизая (1974) (рис. 51):

1 — нормальный. Характеризуется средними размерами верхушки автономного кольца и равномерными внутренним и наружным склонами. Свидетельствует о сбалансированности жизненных сил и хорошем прогнозе при заболеваниях.

2 — мискообразный. Характеризуется вдавленностью зрачкового пояса в средней части. Встречается при гипертонии, брадикардии, гипергидрозе и диарее.

3— уплощенно-латеральный. Характеризуется вдавленностью склона, цилиарного пояса, свидетельствующей о гипофункции симпатической нервной системы.

4 — кратерообразный. Отличается крутым склоном выступающего вперед зрачкового пояса. Встречается при эндокринных и гуморальных нарушениях.

5 — закругленно-утолщенный. Поверхность радужки как бы набухшая, угол Фукса (образованный зрачковым поясом и автономным кольцом) отсутствует. Встречается при гипертонии и полифагии.

6 — плоский. Характеризуется полным исчезновением автономного кольца. Свидетельствует о низком уровне сопротивляемости и плохом прогнозе в случае тяжелой болезни.

7 — локально-деформированный. Свидетельствует о наличии тяжелой хронической болезни.

Рис. 51. Виды рельефа радужки

_{1 — нормальный; 2 — мискообразный; 3 — уплощенно-латеральный; 4 — кратерообразный; 5 — закругленно-утолщенный; 6 — плоский; 7 — локально-деформированный.}

Опыт иридологических исследований показывает, что наиболее полная информация о том или ином признаке может быть получена при комплексном изучении вопроса. Относится это и к оценке генетических особенностей человека. О конституции индивидуума мы предлагаем судить не по одному или двум знакам, а по ряду важнейших признаков, оцениваемых по 10-балльной системе (табл. 2). Хорошие морфогенетические признаки оцениваются знаком (+), плохие — (-). При выведении итоговой оценки, которая может колебаться от 0 до 10 баллов, принимаются в расчет только положительные знаки.

Таблица 2. Десятибалльная система для оценки конституциональных

В идеальном варианте при наличии 10 положительных признаков конституция человека может быть оценена в 10 баллов. Однако такие лица встречаются крайне редко. Исключительно редко наблюдаются также лица с конституцией, оцененной в 0–1 балла.

Указанная система оценок может применяться в работе отборочных медицинских комиссий для вспомогательного интегративного иридогенетического тестирования, дополняющего общепринятые генетические исследования. В. Jensen (1982), например, считает что радужка является единственной структурой, отображающей врожденные дефекты, передаваемые по наследству до четвертого поколения включительно.

Сложнее обстоит вопрос о наследственной передаче локальных признаков заболевания или предрасположенности к нему. Проводя иридоскопию у людей, состоящих между собой в близком родстве, мы убедились в большом сходстве у них цвета и структуры радужки, что может служить одним из наиболее ярких наследственных признаков. Наследственная патология, по заключению иридологов, характеризуется изменением структуры радужки, в частности, листовидными впадинами и лакунами в ее строме, которые редко бывают выполнены материальным субстратом темного цвета. Благодаря раннему обнаружению ее (лучше в детском возрасте) по радужке и назначению соответствующего режима и проведению профилактических мероприятий можно поддержать здоровье человека в течение длительного времени.

Иридоскопически определяют передачу наследственных патологических признаков от одного или обоих родителей. В том случае, если происходит передача одновременно от отца и матери, наследуемая органная неполноценность у ребенка будет выражена намного грубее, чем у любого из родителей. Происходит как бы суммация врожденной недостаточности функции органа или системы. Однако, как говорилось выше, обнаружение врожденного дефекта на радужке еще не говорит о патологии соответствующего органа. До определенного времени это рассматривается всего лишь как неблагоприятный фон, на котором может развиться то или иное заболевание.

При иридологическом обследовании членов 18 семей мы обнаружили наследственную передачу локальных знаков радужки от родителей к детям в 50 % случаев. Причем у одного и того же ребенка одни участки поражения на радужке могли быть унаследованы от отца, другие — от матери (рис. 52, см. вклейку).

Рис. 52. Наследование иридодиагностических признаков.

_{А. Выбухание автономного кольца правой радужки на «7.00», обусловленное крупной лакуной (проекционная зона головки поджелудочной железы): 1, 1а — А. Ю. Н., 36 лет (отец); 2. 2а — Л. Н. Ю., 9 лет (дочь).}

_{Б. Пигментное пятно в левой радужке на «2.55» (проекционная зона легких): 1, 1a — Р. В М., 54 года (отец); 2, 2а — Р. М. В., 18 лет (сын). Ув. 4.}

На I Международной конференции по иридотронике в 1980 г. E. Wojnar представил большой иллюстрированный материал по изучению отдельных семей. Всего им обследовано 3 тыс. человек. Анализ полученных данных показал, что тип строения радужки глаза наследуется от родителей, однако он не является полной копией типа одного из них. Автор установил, что структура радужки любого человека генетически слагается из двух частей. Ребенок наследует от одного из родителей либо тип структуры цилиарного пояса (периферическая часть), либо зрачкового (внутренняя часть). Какое значение имеет та или иная передача — пока не совсем ясно.

Согласно В. Bourdiol (1975), у правшей проекции органов на радужке гомолатеральные, у истинных левшей — гетеролатеральные: правая половина тела отображается в левой радужке, левая половина — в правой. По примеру своего учителя P. Schmidt (1960), R. Bourdiol нашел, что правый глаз мужчины представляет хранилище отцовского генетического вклада, левый — материнского. У женщин наоборот. Автор утверждает, что указанные проявления абсолютно верны при передаче главным образом тополабильных дисхромий и пигментных пятен.

У нас не было возможности на достаточном материале проверить упомянутые выше закономерности, поэтому мы не можем высказать своего отношения к точке зрения Е. Wojnar и R. Bourdiol. Бесспорно одно, исследования по иридогенетике нужно вести в больших масштабах и непременно в содружестве с физиологами и генетиками.

Сравнительно недавно получены достоверные данные о происхождении цвета глаз у человека; найдена его анатомическая основа. Оказалось, что разная окраска глаз — голубая, серая, коричневая — обусловлена различным содержанием в строме радужки пигментных клеток — мелапоцитов. При небольшом количеств-е пигмента меланина — глаза голубые, при умеренном — коричневые, при значительном — черные. Было доказано, что цвет глаз является генетическим признаком, передающимся доминантным или рецессивным путем. В известной мере он зависит и от возраста. Замечено, что большинство новорожденных появляются па свет со светлыми глазами. Но уже в первые месяцы жизни у большинства детей глаза приобретают более темную окраску. Многие западные ученые предполагают, что в основе таких изменений лежат частые вакцинации, болезни детского возраста, чрезмерное употребление лекарств. По нашему мнению, потемнение радужки с возрастом связано главным образом с созреванием пигментных структур глаза.

Какое же значение имеет цвет глаз в жизни человека? На этом недостаточно изученном вопросе мы остановимся подробнее.

Наиболее ранние, относящиеся к началу XX в., идеалистические взгляды на значение цвета глаз принадлежат J. Peczeli (1886) и N. Liljequist (1897), которые считали, что конституция и темперамент любого человека зависят от влияния тех планет, под которыми они родились. По их мнению, небесно-лазурная окраска глаз является наиболее совершенной, присущей людям с хорошим здоровьем, в то время как коричневая окраска указывает на наличие наследственной или приобретенной болезни. J. Peczeli и N. Liljequist разработали классификацию цвета глаз человека, в которой они располагались «от лучшего к худшему» в следующем порядке: «идеальные» глаза — голубые и темно-голубые, затем светло-коричневые, средне-коричневые и, наконец, серо-голубые и коричневато-зеленые. Разумеется, никаких доказательств, подтверждающих эти взгляды, J. Peczeli и N. Liljequist привести не могли.

В дальнейшем окраску глаз стали изучать па объективной основе. Наиболее оригинальными можно назвать взгляды F. Vida и J. Deck (1954), предложивших 3 функциональных типа радужки: «лимфатический» — у людей с голубой радужкой, «гематогенный» — с коричневой и «смешанный» — с серой. Рассматриваемые этими авторами типы расцениваются ими как структуры с различными реакцией и способностью к индивидуальной адаптации.

Нам представляется, что цветовые различия глаз могут быть объяснены анатомическими и физиологическими особенностями радужки. Голубой цвет глаз обусловлен тонким слоем слабо пигментированных меланоцитов, коричневый — слоем средней толщины и умеренной пигментацией, черный — толстым слоем меланоцитов и интенсивной пигментацией. Причем у любого человека присущие ему пигментные клетки располагаются не только в радужке, но и по ходу всей средней оболочки глаза, обусловливая также окраску глазного дна. Этот светофильтрующий пигментный щит может значительно варьировать у каждого человека, служа индивидуальной основой для строго специфических реакций на свет. Это означает, что в равных условиях, т. е. при одинаковой освещенности, проведение света радужкой и сетчаткой будет у голубоглазых людей намного большим, чем у кареглазых.

По данным некоторых авторов, один и тот же источник света вызывает в коре головного мозга у светлоглазых людей гораздо более сильный активирующий эффект, чем у людей с темными глазами. Более того, предполагается, что даже сновидения (их длительность, характер и пр.) в какой-то степени зависимы от цвета глаз.

Констатируя этот важный в физиологическом отношении факт, ученые не смогли, однако, объяснить истоки его возникновения. Остается открытым вопрос: почему при прочих равных условиях центральная нервная система у людей с голубыми глазами более восприимчива к свету, чем у темноглазых людей? Наши биомикроскопические исследования глаз позволили, как нам кажется, выявить причину этого явления. Оказалось, что реагируя на один и тот же яркий свет, зрачки у голубоглазых людей были белее широкими (на 1,5–4 % по площади), чем у людей с коричневыми глазами. Вероятно, это происходит из-за того, что более тонкая радужка у голубоглазых людей имеет более слабый нейромоторный аппарат и, следовательно, меньшую, чем у темноглазых лиц, силу сужения зрачков. И хотя различия в площади зрачков у обладателей голубых и коричневых радужек незначительны, они не могут не повлиять на величину проходящего через зрачки светового потока, на интенсивность биоэнергетических процессов в головном мозге и организме в целом.

Следовательно, окраска глаз — понятие не отвлеченное, а сугубо материалистическое и физиологическое, ибо уже сейчас становится ясным, что обладатели голубых глаз представляют собой не просто голубоглазых людей, а с точки зрения световой энергетики являются людьми, в известном смысле «обделенными», так как владеют слабыми световыми фильтрами (истонченным слоем меланоцитов) и имеют пониженную защитную функцию глаз.

Наоборот, кареглазые, а тем более черноглазые люди обладают сильными световыми фильтрами, способными защитить их от интенсивной освещенности.

С такой трактовкой полностью согласуются экологические данные о распределении людей в направлении от полюсов к экватору. В мировом масштабе, даже без поправки на миграцию и факторы наследования, голубой цвет глаз доминирует у живущих в северных странах, коричневый — средне-южных и черный — в экваториальных странах. Интересно отметить, что у многих жителей Центральной Африки можно видеть дополнительный пигментный ореол или, как мы говорим, пигментную корону, расположенную кнаружи от радужки в зоне лимба [Вельховер Е. С. и др., 1982]. Аналогичную пигментацию в области конъюнктивы наблюдали Н. В. Крылова и Т. М. Соболева (1986). Они обнаружили ее у студентов из Африки в 90 %, студентов Ближнего и Среднего Востока в 50 %, студентов из Юго-Восточной Азии — в 30 % случаев. У студентов из стран Латинской Америки пигментация конъюнктивы встречалась только у лиц азиатского и африканского происхождения.

Ни у кого не вызывает удивления тот факт, что голубоглазые люди, будь то шведы, норвежцы или англичане, лучше всего себя чувствуют в пасмурно-прохладной части Европы, а кареглазые — турки и итальянцы — в условиях яркого юга. Отсюда следует, что идеальной для северных и средних широт является светлая окраска радужки, для более южных широт — темная. В этой связи нас заинтересовал вопрос: а какой цвет глаз преобладает у москвичей — жителей умеренной светоэнергетической полосы? При биомикроскопическом обследовании 1350 человек, проживающих в Москве и Московской области, было установлено, что наиболее доминирующим цветом глаз является голубой (31 %), наиболее редкими — зеленый (4 %) и темно-коричневый (2 %). В целом светлая окраска радужки — голубая, серая, синяя, зеленая — отмечалась у 67 % исследованных (рис. 53).

Рис. 53. Распределение цвета среди жителей Москвы и Московской области (в процентах).

Если эти материалы сопоставить с данными О. Таизаэ (1974), изучавшего окраску глаз у жителей южного региона Франции, то обнаружится следующая картина. У лиц, проживающих в районе Марселя, Тулузы и Авиньона; в отличие от москвичей, преобладает темный цвет глаз: в 56 % случаев — коричневый и темно-коричневый, в 44 % — голубой, серый и синий. Таким образом, на территории юга Франции, расположенной на 12 градусов южнее Московской области, на 23 % чаще встречаются люди с темным цветом радужек. Иными словами, в рамках сравниваемых широт каждое перемещение на 1 градус к югу увеличивает число темноглазых лиц на 2 %.

Несомненно, что расселение людей по континентам и разделение их по цвету глаз, волос и кожи совершались на протяжении многих веков и тысячелетий, совершались не по частно человеческим генетическим правилам, а по очень сложным общеземным, точнее сказать, космологическим законам. Все живое на нашей планете обязано своим существованием энергии солнца. Именно оно поделило земной шар на светоэнергетические пояса или широты, создав в них различные условия для жизнедеятельности организмов: растений, животных, людей. Надо полагать, что адаптация людей к световым поясам происходила с немалыми потерями и очень медленно. В результате северные широты, или сферу действия слабых излучений, заселили люди со слабым пигментным «покрытием» (белокожие и светлоглазые), средние и южные широты, или сферу действия больших и очень больших излучений, заняли люди с сильным пигментным «покрытием» (смуглые и темноглазые).

Исключение из этого правила составляют коренные жители Крайнего Севера и Аляски. Эскимосы, ненцы и чукчи в отличие от голубоглазых датчан, шведов и англичан имеют темные глаза, хотя и живут в тех же географических широтах. Однако это не противоречит, а скорее подтверждает действенность экологических законов, так как идентичные по географической широте места обитания датчан и эскимосов совершенно неравноценны с точки зрения биоэнергетики. Для климата Крайнего Севера характерны холода и яркий снежный покров в течение длительного времени. Снежный покров, покрывающий землю в этих местах, подобен громадному зеркалу, отражающему 95 % солнечных лучей в биосферу, в то время как свободная от снега земля отражает всего 10–20 % солнечной энергии. Особенно интенсивно залиты светом белоснежные равнины весной. В это время у определенной части людей с незащищенными глазами возникает снеговая слепота или своеобразный ожог глаз. Даже местные жители с трудом приспосабливаются к слепящему солнечному свету. Об этом свидетельствует очень древний обычай некоторых северных народностей, в частности эскимосов, изготавливающих для защиты глаз специальные деревянные очки с узкими щелочками. Таким образом, суровые условия Крайнего Севера, сочетающиеся с достаточно интенсивным световым излучением, выработали у аборигенов этих мест более прочные меры защиты: темные глаза, черные волосы и смуглую кожу. Можно не сомневаться, что голубоглазые обитатели, например с Британских островов, чувствовали бы себя здесь не совсем комфортабельно. Однако некоторые западные ученые до сих пор проповедуют теории о «лучших и худших цветах», считая идеальным голубой цвет глаз. Абсурдность таких теорий очевидна.

Если отбросить укоренившийся чисто эстетический взгляд на цвет глаз окружающих нас людей и встать на физиологическую точку зрения, то в новом свете может предстать решение ряда медицинских и биологических проблем. Прежде всего это касается очень важной проблемы акклиматизации.

Так, теоретически, переезд светлоглазого человека с севера на юг, из привычного климата в условия интенсивного светового излучения, чреват возможными реакциями перевозбуждения: повышенной нервозностью, склонностью к спазмам сосудов, гипертоническим кризам и т. д. Напротив, переезд темноглазого человека с юга на север может обусловить появление реакций деактивации, выражающихся в слабости, адинамии, подавленности настроения и т. п. Однако подобные реакции проявляются чаще всего в легкой форме и далеко не у всех людей. Ведь в адаптации глаз к световой энергии участвуют не только светозащитные фильтры радужки, но и непрестанно подвижные зрачки и способные к перегруппировке меланоциты глаза. Только в отличие от постоянно действующих световых фильтров эти два регулятора с возрастом заметно ослабевают, поскольку старение человека сопровождается значительным снижением реакции зрачков на свет. Вот почему пожилые люди намного хуже, чем молодые, переносят световую акклиматизацию и переезд в другую местность. Названные три фактора являются главными светозащитными механизмами глаза и мозга. Благодаря им происходит приспособление организма к окружающей световой среде.

От того, в каких взаимоотношениях находятся световой климат, с одной стороны, и комплекс светозащитных факторов, — с другой в немалой степени зависят реактивность и жизненный тонус любого субъекта. При равновесии сторон в организме устанавливается энергетический баланс, и человек чувствует себя нормально. Если отмечается энергетический дисбаланс, который может наступить от превалирования светового раздражителя над силами световой защиты или наоборот, то самочувствие человека как правило, нарушается. Разумеется, что на этом фоне быстрее происходит «прорыв» защитных механизмов и развитие тех или иных заболеваний. Частным примером такого «прорыва» является усиление нервной возбудимости, наблюдаемое у многих людей в период активной деятельности солнца. Не исключено, что с энергетическим дисбалансом связано появление мигренозных и гипертонических кризов, а возможно, и диэнцефальных пароксизмов.

По мнению Б. Zigelmaier (1971) и некоторых других иридологов, различия в частоте некоторых заболеваний обусловлены неодинаковым цветом глаз, а следовательно, и различным приспособлением к окружающей световой среде. Недостаточным приспособлением к световым раздражителям может быть объяснен очень любопытный и совершенно непонятный в недалеком прошлом факт: в Англии и Швеции туберкулезом легких чаще всего болеют лица с коричневыми глазами, в Южной Германии и Италии — с голубыми. Можно полагать, что заболевание у первых в какой-то степени связаны со световой деактивацией, у вторых — со световым перевозбуждением.

Нами были исследованы на восприимчивость к свету 640 жителей Москвы в возрасте от 20 до 40 лет, имеющих нормальное зрение. У 400 испытуемых были голубые глаза, у 240 — коричневые. Исследование состояло в 10-секундном освещении глаз ярким светом с расстояния 20 см. В результате было выявлено, что непереносимость к свету во много раз чаще отмечалась у светлоглазых людей (15 %), чем у людей с темными глазами (0,8 %).

Прямое отношение к «проблеме голубоглазых и кареглазых» имеет открытие М. Millodot(1976). Его заинтересовал давно подмеченный факт: ношение контактных линз намного чаще доставляет неприятности голубоглазым людям, чем черноглазым. М. Millodot предположил, что чувствительность роговицы зависит от цвета глаз. Чтобы проверить это предположение, он провел очень демонстративное исследование. Добровольцам (156) (англичане, негры, индейцы, китайцы), имевшим хорошее зрение и один и тот же возраст, на роговицу глаз производилось постепенно возрастающее давление до тех пор, пока испытуемые не начинали его чувствовать. В результате проведенных исследований оказалось, что роговица голубоглазых людей в 2 раза чувствительнее роговицы кареглазых и в 4 раза чувствительнее роговицы черноглазых (рис. 54). Следовательно, восприимчивость к давлению и боли наиболее выражена у лиц со светлыми глазами. Возможно, что с такой гиперчувствительностью связано выявленное англичанами интересное явление: для достижения лечебного эффекта доза лекарств для черноглазых пациентов должна быть большей, чем для пациентов с голубыми глазами.

Рис. 54. Чувствительность роговицы к болевым ощущениям у лиц с различным цветом глаз.

К. Chenи Е. Poth (1929) установили, что лица кавказских народностей более чувствительны к мидриатическим средствам, чем китайцы, а последние более чувствительны, чем негры. Среди кавказцев мидриатические средства более эффективны у индивидуумов со светлой радужкой, чем с темной [Howard Н. J., Lee Т. Р., 1927; Obianwu Н. О., etal., 1965]. Такие различия обычно регистрировались при введении адренергических мидриатических средств и реже при использовании препаратов, расширяющих зрачок вследствие нарушения холинергической передачи.

О различиях реакций на миотические средства в зависимости от степени пигментации радужки известно меньше, хотя Н. Melikian и соавт. (1971) показали, что люди с выраженной пигментацией кожи, радужки, сети трабекул и глазного дна менее чувствительны к механическому воздействию на глазное яблоко и гипотензивному влиянию 4 % раствора пилокарпина, чем люди с более слабой пигментацией.

К аналогичному заключению пришли также американские исследователи L. Harrisu М. Galin (1971), которые изучали гипотензивную реакцию на пилокарпин у больных с глаукомой. Исследователи нашли, что для достижения равноценного лечебного эффекта больным с голубыми глазами необходимо закапывать пилокарпин более слабой концентрации (1 %), чем кареглазым (4 %) и особенно черноглазым (8 %).

Надо полагать, что по этой же причине очищение организма от шлаков во время лечебного голодания происходит по разному у лиц с различным цветом глаз. Согласно нашим клинико-лабораторным и иридографическим наблюдениям, у светлоглазых людей эндогенное очищение регистрируется в 65 %, у кареглазых — в 52 % случаев.

Приведенные данные являются частным выражением современных представлений фармакокинетики, согласно которым люди подразделяются по способности организма «перерабатывать» медикаменты на 2 группы: быстрые и медленные «ацетилляторы». Для получения необходимого терапевтического эффекта первым— быстрым «ацетилляторам» требуется в 2 раза меньшая доза лекарств, чем вторым.

Проведенные нами исследования показали, что цвет радужки играет известную роль в происхождении не всех, а только некоторых заболеваний. Для выяснения этого вопроса в Алма-Ате, т. е. в зоне интенсивного светового режима, было обследовано 617 больных: 300 — с эндемическим зобом, 187 — с язвенной болезнью желудка и 130 — со стенокардией. Было установлено, что частота обнаружения зоба у больных с голубыми и коричневыми глазами почти одинакова. Возможно, это объясняется тем, что заболевание протекает без болей и не сопровождается стрессовыми реакциями. Иное дело язвенная болезнь и стенокардия — заболевания более «агрессивные», протекающие с выраженными болями и высоким напряжением защитных сил организма. Они отмечались значительно чаще у лиц с голубыми глазами. «Прорыв» заболевания у них, по сравнению с кареглазыми людьми, регистрировался в 1,5 раза чаще при язвенной болезни и в 2,5 раза чаще при стенокардии Таким образом, энергетический дисбаланс, обусловленный конфликтной ситуацией в системе «свет-световая защита», является не патологическим состоянием, а основой, на которой может развиться то или иное заболевание. При равной освещенности и одинаковом дисбалансе больше шансов на появление болезней, характеризующихся болями и более глубокими изменениями в организме.

Исходя из некоторых частностей, А. МаnЬас!! (1952) заявил, что существует зависимость между цветом глаз и предрасположенностью к болезням, что якобы люди с серыми и зеленовато-коричневыми глазами больше других подвержены раковым заболеваниям. Однако при многочисленных проверках указанная точка зрения не подтвердилась. Было доказано, что цвет радужки никакого отношения к определенным, в том числе и раковым, заболеваниям не имеет.

Яркой иллюстрацией понижения светозащитной функции, а вместе с ней и жизнедеятельности всего организма, служит пигментный дефицит у людей и животных альбиносов. Такие индивиды имеют мелапоциты, в которых содержатся только бесцветные тени меланиновых гранул. Врожденное отсутствие пигмента меланина уже от рождения приводит к частичной слепоте, светобоязни и восприимчивости ко многим болезням. Альбиносам свойственны низкое содержание тирозина в крови, слабый синтез катехоламинов и очень незначительная двигательная активность в стрессовых ситуациях.

Недостаточное содержание в организме меланина и его производного тирозина наблюдается при фенилпировиноградной олигофрении, или болезни Феллинга. Для больных с этой формой олигофрении характерны тонкая белая кожа, светлые волосы и глаза, микроцефалия, глубокое психическое недоразвитие, судорожные припадки и вспышки гнева. Как альбинизм, так и болезнь Феллинга представляют собой редкие виды патологии, изученные у человека еще недостаточно. Наиболее полные сведения по данному вопросу мы находим в исследованиях, проведенных на плодовой мушке дрозофиле. Во всех случаях, когда дрозофила несет в себе ген, определяющий отсутствие пигмента в глазах, одновременно и строго закономерно изменяется окраска ее внутренних органов и, что особенно важно, снижается плодовитость и продолжительность жизни мушки.

Известно, что возникновение опухолей глаз у рогатого скота находится в прямой связи с врожденной депигментацией век, экзофтальмом и интенсивным ультрафиолетовым облучением.

Экстраполяция анатомических и функциональных основ пигментации глаз на другие системы и функции организма, в частности на кожные покровы, позволяет лучше понять универсальность функции пигментирования. Рассмотрим некоторые факты и положения.

У человека и многих животных защиту от интенсивного облучения светом обеспечивают экранирующий слой пигмента меланина и кератин рогового слоя кожи, которые либо поглощают свет всех длин волн, либо отфильтровывают особо опасные УФ-лучи. В ответ на продолжительное воздействие солнечного света у человека со светлой кожей образуется загар за счет усиленного образования кератина и, особенно, меланина. Кожа загоревшего человека пропускает лишь 5 % УФ-лучей с длиной волны 300 нм, тогда как кожа незагоревшего — 25 %. У людей с темной кожей почти все УФ-лучи поглощаются меланином, который имеется у них в значительном количестве. Этим обусловлена адекватная защита от больших доз лучистой энергии, характерных для тех областей земного шара, где обитают лица с гиперпигментированными кожными покровами.

Различия между двумя крайними состояниями организма (пигментация и депигментация) отчетливо выявляются при фотосенсибилизации. Известно, что под влиянием гематопорфирина у животных и человека повышается чувствительность к свету, наступает так называемая фотосенсибилизация. Если ввести гематопорфирин под кожу животным с белой и черной шерстью и поместить их затем на свет, то у первых развиваются воспалительные явления, одышка, судороги и даже «световая смерть», у вторых не происходит ничего. Фотосенсибилизированные бедные пигментом «белые» гибнут, фотосенсибилизированные богатые пигментом «черные» выживают. В этом факте ярко выразились диаметрально противоположные позиции во взаимоотношениях «свет — световая защита».

Непосредственное отношение к проблеме пигментации имеет фоновая адаптация растущего организма, установленная Л. А. Захаровой и М. Б. Корниловой (1981). В своих экспериментах они показали, что личинки травяной лягушки, выращиваемые на черном фоне, с 20-й стадии развития значительно опережают в росте и интенсивности пигментации личинки, выращиваемые на белом фоне. Число дермальных и эпидермальных меланофоров на единицу поверхности у «чернофоновых» личинок было достоверно большим, чем у «белофоновых». Интересно, что максимальные различия выявлены при подсчете эпидермальных меланофоров, относящихся к экстерорецептивным структурам.

По нашим представлениям, светозащитной, а значит, энергозащитной функцией обладает не только меланин экстерорецепторов, но также и внутренний, интерорецептивный меланин. Последний расположен, и, видимо, не случайно, в самой главной магистрали центральной нервной системы — стволе головного мозга. Здесь различают 3 значительные пигментные группировки: черное вещество, голубоватое место и серое крыло (треугольник блуждающего нерва). В дополнение к пигментным зернистым шарам — «ситуационным гасителям», появляющимся в очагах поражения при тяжелых, истощающих заболеваниях, эти три образования являются как бы стационарными биоэнергетическими фильтрами-гасителями. От их функционирования, а также от деятельности наружных пигментных слоев в области сетчатки, радужки и кожи зависит уровень общей биоэнергетики организма. Нам кажется, что было бы небезынтересно, с точки зрения общей патологии, проанализировать на большом секционном материале морфологию и биохимию черного вещества головного мозга у лиц, погибших в разном возрасте и от разных причин.

Недостаточно изученным является вопрос о физиологической роли ограниченных скоплений пигмента на коже: веснушек, старческих невусов, родимых пятен и др.

Веснушки в виде точек и пятен высыпают под влиянием солнечных лучей на фоне более бледной, а значит, мало пигментированной кожи. Такая экономная, вынужденно избирательная световая защита наблюдается у лиц с очень низкими запасами меланина. Преходящие изменения на коже отмечаются и у женщин во время беременности. Пигментные пятна желтого или коричневого цвета появляются у них в определенных местах: на лице, молочных железах, по средней линии живота. Возможно, пигментные «щитки» у беременных предохраняют от световых (энергетических) аффекций такие важные области, как мозговой ствол, молочные железы и точки-«глашатаи» средней линии живота.

Примерно с таких же позиций следует рассматривать и появление у пожилых людей пигментных пятен, и в частности невусов бурого цвета. Если веснушки, возникающие у молодых людей, являются в большинстве случаев образованием временным, то приобретенные бурые пигментные пятна у пожилых людей обычно бывают стойкими и прогрессирующими. С возрастом пятна-«заплатки» покрывают все новые участки кожи. Трудно сказать, какая старость более благополучна: та, при которой кожные покровы остаются чистыми, или та, при которой они пестрят «заплатками». Как знать, не являются ли пигментные пятна своеобразным счетчиком неисправности, указывающим на грубые «поломки» в организме? А может быть, наоборот: они выражают не грубые изменения, а самые легкие, которые успевает защитить хорошо развитая «служба меланинов»? Если взять одну из наиболее ярких пигментных форм человеческой патологии — болезнь Аддисона, то именно при ней интенсивная пигментация отдельных участков кожи чаще сочетается с доброкачественным течением болезни и, напротив., клинические варианты со слабой пигментацией протекают в целом тяжелее.

Вопрос о локальной пигментации при патологии и старении пока не решен, хотя уже сейчас с известной долей вероятности можно говорить о невусах у пожилых людей как о явлении положительном, как об «охранных грамотах», которые выдает организм в бессрочное пользование своим наиболее ослабевшим органам.

Согласно G. Harrison и соавт. (1977), меланин предотвращает не только повреждающее, но и мутагенное действие ультрафиолетового излучения. Об этом свидетельствуют следующие факты. Рак кожи в странах Латинской Америки встречается в основном у белых иммигрантов и почти не регистрируется среди аборигенов, причем он локализуется одинаково часто на открытых и защищенных одеждой участках тела.

Эти и другие факты убедительно свидетельствуют о взаимосвязи окраски радужки глаз с конституцией и адаптационным статусом организма.

Необычное явление, с точки зрения биоэнергетики, представляет гетерохромия, или различная окраска радужки глаз, когда у человека, к примеру, один глаз голубой, а другой коричневый (рис. 55, см. вклейку).

Рис. 55. Гетерохромия (различная окраска радужки глаз).

_{Больной 3., 48 лет. Диагноз: хронический гастрит со сниженной секреторной функцией.}

Встречается гетерохромия редко, по нашим данным, в 0,5 % случаев. У людей, имеющих такую аномалию, функция зрения не нарушена. Аномалия сказывается в другом — в восприятии света. При гетерохромии оно различно для правого и левого полушарий мозга. Следовательно, биоэнергетика и реактивность в правой и левой половине тела также различны. Гетерохромию глаз можно сравнить с двумя окнами, одно из которых застеклено полностью, а другое — только наполовину.

Патогенетически гетерохромия во многом связана с симпатической иннервацией. S. Pallis(1982) пишет, что меланоциты перемещаются в радужку и сосудистую оболочку во время эмбрионального развития под контролем симпатической нервной системы. Последняя в значительной мере влияет на образование меланина и, таким образом, определяет цвет радужки. При отсутствии симпатического влияния (родовая травма и др.) пигментация радужки может оказаться недостаточной с той или другой стороны [Русецкий И. И., 1958; Makley Т. A., Abbott K., 1965; Ehinger В. etal., 1969]. Гетерохромия может встречаться как изолированная аномалия, не обязательно затрагивающая симпатические пути. Наконец, причиной гетерохромии радужки может быть местное заболевание. В этом случае нередко возникают сложпости при определении стороны патологии (надо помнить о различных эффектах диффузной меланомы радужки, с одной стороны, и атрофии ее вследствие ирита или глаукомы, — с другой). К вариациям гетерохромии в широком смысле слова можно было бы отнести различия в окраске глаз и волос, т. е. различия, которыми наделены светлоглазые брюнеты и кареглазые блондины. Этот феномен совершенно не изучен в физиологическом и энергетическом аспектах.

В отличие от редко встречающейся истинной гетерохромии внутренняя, или центральная, гетерохромия наблюдается часто и характеризуется более темным цветом зрачкового пояса по сравнению с цилиарным (рис. 56, см. вклейку). Интенсивная окраска центрального круга — желтая у голубоглазых и темно-коричневая у кареглазых — отмечается, как правило, с обеих сторон. Патогенетически она свидетельствует о патологии желудочно-кишечного тракта.

Рис. 56. Внутренняя гетерохрония (различили окраска зрачкового и цилиарного поясов правой радужки).

_{Больной П., 40 лет. Диагноз: облитерирующий эндартериит нижних конечностей.}

Впервые внутреннюю гетерохромию обнаружил N. Liljequist (1903). Наблюдая в динамике за глазами пациентов детского возраста и изучая их образ жизни, он обратил внимание на тот факт, что у тех детей, которым в семьях для лучшего засыпания регулярно давали черный мак, околозрачковая часть радужки приобретала более выраженную окраску. У детей, не употреблявших мак, изменения цвета не выявлялось. Так была установлена проекционная зона желудка и кишечника на радужке. Большинство иридологов [Liljequist N., 1903; Roberts F., 1962; Kriege Т., 1969, и др.] считают, что главной причиной внутренней гетерохромии являются запоры и заболевания кишечника, а также массивный прием лекарственных средств, значительная часть которых (7/12) имеет местом своего действия желудок и кишечник.

Известно, что общая окраска радужки меняется в течение всей жизни: отчетливо — в грудном возрасте, мало заметно — в молодом и зрелом возрасте, более заметно (блекнет и тускнеет) — в старческом. Принципиально важно, что всякое просветление стромы радужки, нередко наступающее под влиянием природных факторов лечения, является положительным процессом, и наоборот, любое потемнение радужки свидетельствует об отрицательных сдвигах в организме.

Сложнее обстоит дело с изменением окраски отдельных участков радужки. Появляются ли цветовые пятна у людей во взрослом периоде жизни? Ведущие иридологи отвечают на этот вопрос утвердительно, однако документированных доказательств никто пока не привел. Нет обоснованных аргументов в пользу цветовых трансформаций и у нас.

На сегодняшний день мы располагаем пятью наблюдениями, базирующимися исключительно на анамнезе.

Приведем два из них.

Рис. 57. Пигментный сектор, возникший с 13-летнего возраста (правая радужка).

_{Больная О., 21 года. Диагноз: хроническая пневмония.}

Разумеется, что анамнестические сведения, не подкрепленные объективными данными, служить доказательством локальных цветовых перестроек не могут. Необходимы многолетние динамические наблюдения за радужками людей с непременным использованием регистрирующей аппаратуры для того, чтобы получить ответ на вопрос — когда и каким образом возникают цветовые изменения.

Изучение световой защиты радужки глаза только начинается. Однако уже очевиден тот теоретический и практический смысл, который могут приобрести работы, ведущиеся в этом направлении. В области световой адаптации они должны привести к выработке четких рекомендаций, связанных с перемещением людей по линии меридианов земного шара. В предварительных рекомендациях можно сказать, что перед отправкой человека в путешествие нужно учитывать не только состояние его здоровья, но и потенциальные светозащитные возможности: величину зрачков, живость реакции зрачков на свет, плотность и цвет радужки. Для уменьшения стрессовых реакций на свет всем прибывающим на юг светлоглазым северянам можно рекомендовать ношение защитных очков с затемненными стеклами. Такая мера особенно необходима людям пожилого возраста, которые без разрешения врача и без достаточных на то оснований не должны переезжать с севера на юг, из одной световой широты в другую. Наоборот, для устранения тормозных реакций, возникающих у темноглазых людей при переезде с юга на север, следует рекомендовать ряд мер стимуляционного характера: пребывание на открытом воздухе, прием небольших доз адаптогенов (элеутерококка, пантокрина) и т. д.

Исследование зрачков и их рефлексов, указывающих на состояние вегетативной нервной регуляции, составляет предмет особого внимания не только окулистов, но и врачей других специальностей — невропатологов, психиатров, терапевтов, фтизиатров.

В настоящее время интерес к изучению величины и формы зрачков приобретает все большую актуальность, так как с этими понятиями связана адаптация организма к световой энергии. Из литературы известно, что радужка и ее световое отверстие — зрачок — испытывают постоянные влияния со стороны внутренних органов и внешней среды. Вегетативный аппарат глаза автоматически регулирует просвет световых отверстий, обеспечивая тем самым равновесие между окружающей световой средой и внутренними потребностями организма. Световой поток, воспринятый светочувствительными структурами глаза, трансформируется в биоэлектрический вид энергии, которая оказывает активирующее влияние на центры головного и спинного мозга. Биоэлектрическому воздействию подвергаются также вегетативная нервная система и железы внутренней секреции, ответственные за гемодинамику, метаболизм, трофику и другие жизненно важные процессы в организме.

Нам представляется, что поступающая в глаз световая энергия направляется по двум путям: периферическому — через радужку и центральному — через сетчатку.

По первому пути, иридоретикуловисцеральному, световые импульсы, возбудив окончания тройничного нерва и рецепторов, заложенных в меланоцитах радужки, проводятся в ретикулярную формацию ствола головного мозга. Они несут в себе энергию для расположенных на этом уровне центральных регуляторов внутренних органов, так называемых органоцентров [Гринштейн А. М., 1946; Bonnier Р., 1914, и др.]. Здесь происходит биоэнергетическая «зарядка» регуляционных центров сердца, легких, печени, желудка, кишечника и т. д.

По второму пути, ретиноталамокортикальному, световые импульсы проходят через зрачок и далее через сетчатку. С этим потоком через зрительный нерв, состоящий примерно из миллиона миелинизированных аксонов, поступают в головной мозг зрительная информация и световые активирующие импульсы. Зрительные образы достигают специальных центров затылочной области коры, где совершаются их «обработка» и восприятие. Световые импульсы проникают в глубину мозга в переднее четверохолмие и особое образование, называемое зрительным бугром — коллектором всех видов чувствительности. Сюда же поступает и множество других сигналов из внешней и внутренней среды. Вместе они создают интегративный заряд активации, который возбуждает все «этажи» головного мозга, в том числе и его кору. Этот общий активирующий заряд обусловливает темперамент и жизненный тонус каждого человека, причем насыщение энергией зрительного бугра в значительной мере происходит за счет световых раздражителей. Отсюда и символическое название бугра — зрительный, точнее было бы сказать — световой.

Распределение света по двум путям, центральному и периферическому, осуществляется мощной кольцевой мышцей с парасимпатической иннервацией — сфинктером зрачка и более слабой, радиально расположенной мышцей с симпатической иннервацией — дилататором зрачка. По своей конфигурации обе мышцы напоминают колесо, точнее втулку колеса со спицами. И хотя сокращение сфинктера антагонистично сокращению дилататора, в целом «колесо» работает согласованно, как единый мышечный ансамбль. Благодаря ему коррекция светового потока всегда происходит с соблюдением интересов центрального светового потока, так как в световой энергии в первую очередь и в более адекватном объеме нуждается центральный, а не периферический путь (рис. 58).

Рис. 58. Распределение светового потока по центральному (сплошные линии) и периферическому (пунктирные линии) путям при сильном (а) и слабом (б) источниках света.

Если подсчитать энергетические «запросы» внутренних органов, то окажется, что они у них относительно невелики. Это объясняется тем, что внутренние органы обладают автономной устойчивостью и медленным течением нервных и обменных реакций. В отличие от них, многогранная деятельность головного мозга и мышечной системы характеризуется интенсивными нервными и метаболическими реакциями. Они требуют высоких энергетических затрат, обусловливая примат процессов высшей нервной деятельности над функцией многих внутренних органов.

Миотическая иннервация осуществляется преганглионарными волокнами, идущими от зрачково-двигательных нейронов ядра Эдингера-Вестфаля, уровень активации которых регулируется нервными клетками, расположенными в претектальной зоне. Постганглионарные волокна к сфинктеру зрачка отходят от цилиарного ганглия, находящегося позади глазного яблока. Миотическая реакция, как и другие парасимпатические функции, является в значительной мере дифференцированной, концентрированной и приближается к соматическому типу. W. Gaskeil (1916) считал мышцу сфинктера зрачка как бы промежуточной между гладкой и скелетной. Миотическая рефлекторная реакция играет роль защитной, охранительной, и в то же время дифференцировочной. Она относится к мгновенным фазическим реакциям, протекающим за 0,3–0,8 с.

Мидриатическая иннервация осуществляется нейронами цилиоспинального центра, расположенного на уровне сегментов Се—Dj,2 спинного мозга. Аксоны проходят в верхний шейный симпатический ганглий, внутри которого образуют синапсы с постганглионарными нейронами. Последние следуют вдоль сонной и глазной артерий в глазницу, где переходят в короткие цилиарные нервы, иннервирующие дилататор зрачка. Мидриатическая реакция является ориентировочной реакцией, генерализованной для многих сигналов и реакций на афферентные раздражения, а также эмоции, в формировании которых принимают участие вегетативные и корковые центры. Она относится к медленным, тоническим реакциям, протекающим за 10–20 с [Schmidt R., Thews G., 1985]. Следует указать, что клинически за мидриаз принимается диаметр зрачка, превышающий 6 мм, за миоз — 2 мм и меньше.

До сих пор офтальмологи и невропатологи не могут дать четкого объяснения акту расширения зрачка. Вопрос этот не простой, потому что изменения параметров одного и того же раздражителя (свет) вызывают реакцию двух противоположно действующих мышц, из которых сфинктер якобы только суживает зрачок, а дилататор — только расширяет. Но так ли это на самом деле?

Если расширение зрачка — симпатическая реакция, то вряд ли ее смогут осуществить в одностороннем порядке нежные радиальные волокна дилататор а, очень отдаленно напоминающие мышцу. Вероятно, господствующим нейромоторным аппаратом радужки, реагирующим на изменение света, является сфинктер зрачка. Сокращение его ведет к миозу, расслабление — к мидриазу, в то время как дилататор создает тоническое мышечное напряжение с постоянно существующей тенденцией к расширению зрачка. Аналогичную функцию тонического напряжения несут в аппарате глаза еще две гладкие, симпатически иннервируемые мышцы: орбитальная мышца, ответственная за выстояние глаза из орбиты, и мышца верхнего века, обусловливающая своим тонусом индивидуальную ширину глазной щели. Образуется как бы симпатическое мышечное трио, обеспечивающее определенные тонические тенденции, а в случае их нарушения — патологические синдромы Горнера и Пти.

О доминирующей роли в расширении зрачка парасимпатической нервной системы и мышцы сфинктера можно судить по эмоциональному мидриазу у экспериментальных животных, который остается после перерезки симпатического отдела и исчезает после сечения глазодвигательного нерва.

О роли парасимпатической нервной системы как в миотической, так и в мидриатической реакции свидетельствует факт использования медиаторных средств не симпатического, а парасимпатического ряда: холиномиметических (пилокарпин, карбахолин) и антихолинэстеразных веществ (физостигмин, армин, хлорофтальм) — для сужения зрачков и антихолинергических веществ (атропин, скополамин, гоматропин) — для расширения.

Что касается нейромедиаторов, содержащихся в симпатических окончаниях радужки, — норадреналина и адреналина, то их капельное введение в глаз в нормальных и концентрированных растворах мидриатического эффекта у здоровых людей не вызывает. В ответ на введение адреномиметических веществ нормальный зрачок не расширяется [Паллис С., 1985].

Интересно отметить, что средства, блокирующие периферические холинореактивные системы, обусловливают не только мидриаз, но и расширение всей радужки. По нашим наблюдениям, закапывание гоматропина в глаз расширяет зрачок в среднем в 2,25 раза, зрачковый пояс — в 1,3 раза и суживает цилиарный пояс в 2,5 раза. При этом горизонтальный диаметр радужки увеличивается на 0,1–0,55 мм, или на 0,8–4,6 % (рис. 59, см. вклейку).

Рис. 59. Изменение величины зрачка под влиянием гоматропина.

_{Испытуемый Ф., 63 года, а — исходное состояние, б — после закапывания в глаз гоматропина}

Размеры зрачков в течение жизни претерпевают значительные изменения, колеблясь от 1 до 8 мм. Подсчитано, что световой поток, попадающий в глаз при наименьшем диаметре зрачка (от 1 до 2 мм), в 16 раз меньше, чем при его наибольшем диаметре (8 мм). Для детей первого года жизни характерен миоз, затем зрачки увеличиваются до максимальной величины в детском и молодом возрасте, постепенно уменьшаются в зрелом и пожилом и снова становятся миотичными в старческом возрасте. Разумеется, что по физиологической сущности миоз грудных детей в корне отличается от миоза, наблюдаемого у пожилых людей.

Величина и форма зрачков изучались нами в условиях точного эксперимента. Всего обследовано 750 человек, из них 390 мужчин и 360 женщин в возрасте от 10 до 69 лет. Имеющих различные заболевания было 652 человека, практически здоровых — 98. Оценка отдельных элементов стромы радужки и самих зрачков проводилась проекционно-биомикроскопическим методом на площади, составляющей в среднем 1400–1500 см². Это позволило проанализировать материал с очень высокой степенью точности, во много раз превышающей обычную для клиники визуальную оценку зрачков (табл. 3)

Таблица 3. Площадь зрачков в различном возрасте (биомикроскопия. Ув. 36)

Исследования показали, что с увеличением возраста людей диаметр зрачков непрерывно уменьшается, составляя на втором десятилетии жизни (10,5±0,2) см, на третьем — (9,9+0,4) см, на четвертом — (9,2±0,3) см, на пятом — (8,5=4=0,2) см, на шестом — (8,2=4=0,2) см, на седьмом десятилетии — (8,1=4=0,2) см. Сопоставление иридограмм у лиц различных возрастных групп позволило установить, что за 50 лет жизни, с 15 до 65 лет, площадь зрачков сокращается с (86,9±1,6) до (51,4±1,4) см², т. е. на 41 %.

Иными словами, по мере старения организма за каждые 5 лет жизни диаметр зрачков уменьшается в истинном измерении на 0,07 мм, площадь зрачков — на 0,1 см². При этом наиболее выраженное, статистически достоверное уменьшение световых отверстий отмечается у лиц среднего возраста. У людей старше 50 лет сужение зрачков хотя и происходит, но в очень незначительной степени.

Если площадь зрачков у лиц в возрасте 10–19 лет принять за 100 % и сопоставить ее с площадью зрачков в последующих возрастных группах, то обнаружится своеобразная закономерность: более интенсивное (7—14 %) сужение световых отверстий в среднем возрасте и менее интенсивное (1–4 %) в пожилом (рис. 60).

Рис. 60. Изменение площади зрачков с возрастом.

_{По оси абсцисс — возраст обследуемых (годы); по оси ординат — площадь зрачков (%).}

Создается впечатление, что прогрессирующее с возрастом уменьшение световых отверстий является не патологическим симптомом, а адаптационно-защитной мерой организма. В нашем представлении, «точечные» зрачки (и свойственные пожилым людям сушение глазной щели, помутнение прозрачных оптических сред глаза) как бы приводят в соответствие низкий уровень обменных процессов с малым потоком поступающей в организм световой энергии. Старение организма всегда связано со снижением интенсивности не только обменных, кинетических и мыслительных процессов, но и функций различных экстерорецептивных систем. В проведенных ранее исследованиях нам удалось показать, что сужение световых отверстии влечет за собой уменьшение биоэнергетической активности головного мозга. Об этом говорит тот факт, что свет от одного и того же источника вызывает у пожилых людей (средний возраст 61 год) слабую активацию биопотенциалов мозга — в 3 раза меньшую, чем у молодых людей (средний возраст 28 лет). Надо полагать, что одной из основных причин такого биоэнергетического спада является уменьшение количества световой энергии, поступающей через суженный зрачок в головной мозг пожилого человека. Все это наводит на мысль о возможности динамического наблюдения за размерами зрачков у определенной категории диспансерных больных, в ходе которого можно будет оценить уровень световой адаптации и степень старения организма.

Величина зрачков зависит не только от возраста человека, но и от многих других факторов. Она изменяется непрерывно, каждую секунду и минуту, в течение всей жизни человека. В дневное время, в состоянии повышенной активности, эмоционального напряжения и страха зрачки расширяются, во время сна, покоя, при усталости и плохом самочувствии — суживаются. Пожалуй, не будет особым преувеличением сказать, что в глазах каждого человека ориентировочно «записан» его энергетический и эмоциональный потенциал. Широкие зрачки указывают на высокую биоэнергетику, узкие — на низкую.

При изучении зрачковой иннервации следует учитывать «беспокойство зрачка» (Ырриэ), заключающееся в постоянных изменениях его диаметра, разнообразных по амплитуде и частоте. Оно наблюдается у отдельных субъектов и хорошо различимо при иридоскопии. «Беспокойство зрачка» свидетельствует о динамичности вегетативной иннервации зрачка, чрезмерные колебания которого говорят о лабильности и вегетативной неустойчивости. Между «беспокойством зрачка» и типом светового зрачкового рефлекса имеется связь: чем больше «беспокойство зрачка», тем быстрее и выраженнее реакция зрачка на свет, и наоборот.

Изучение размера зрачков у мужчин и женщин с темными главами не выявило каких-либо различий. Однако у большинства светлоглазых женщин молодого и среднего возраста зрачки оказались более широкими, чем у светлоглазых мужчин того же возраста. Различия эти были незначительными и составляли в истинном измерении в среднем 0,24 мм по диаметру. Возможно, несколько больший размер зрачков у светлоглазых женщин обусловлен их большей эмоциональной лабильностью и более выраженной симпатической настроенностью по сравнению с мужчинами.

При оценке реакции зрачков на свет рассматривались корреляции между их величиной и структурными особенностями радужки. Было обнаружено, что тип радужки (радиальный, радиально-гомогенный, лакунарный) и число находящихся в ней пятен не оказывают влияния на величину световых отверстий.

Исследования показали, что величина зрачков в значительной степени зависит от состояния других структур радужки: зрачкового пояса и малого круга кровообращения. Было установлено, что у людей с чистым зрачковым поясом диаметр зрачков на 0,33 мм больше, чем у людей, зрачковый пояс которых выглядит стертым и гиперпигментированным. Аналогичная зависимость выявлялась при анализе состояния малого круга кровообращения. У людей с «чистым» малым кругом диаметр зрачков был на 0,47 мм (!) больше, чем у лиц с расплывчатым и «зашлакованным» малым кругом.

Как уже упоминалось, зрачковый пояс представляет собой проекцию желудочно-кишечного тракта, малый круг кровообращения — проекцию автономной нервной системы. Адаптационно-трофические изменения, обнаруженные нами в указанных зонах радужки у лиц с относительно более узкими зрачками, свидетельствуют о высокой зависимости световой биоэнергетики от функционального состояния автономной нервной системы и желудочно-кишечного тракта.

Дифференцированная оценка реакции зрачков на свет, осуществляемая с помощью фотометрической методики, открывает возможность для определения реактивности и уровня автоматизированной старт-рефлексии стволовых отделов головного мозга. Она играет значительную роль в быстроте двигательных реакций, мгновенности или торпидности ответных действий, что может иметь первостепенное значение для людей определенных занятий (летчики, спортсмены и др.).

Нами обследовано 18 спортсменов-бегунов из детской специализированной школы: 5 юношей и 13 девушек в возрасте 14-16 лет. Результаты фотометрических расчетов приведены на рис. 61, где в убывающем порядке показаны цифровые значения световых реакций у обследованных спортсменов. Исходя из этих данных, помимо количественной характеристики, можно получить и некоторые сведения о качественных сторонах реактивности. Высокий первый столбец свидетельствует о мгновенности и силе реакции, невысокий первый и высокие последующие столбцы — о несколько сдержанной реакции, низкие столбцы — о слабой реакции и т. д.

Рис. 61. Результаты фотометрического исследований зрачковых реакций на свет у спортсменов.

_{1 — слабая, 2 — умеренная. 3 — значительная исходная освещенность. Цифры под столбиками означают величину сужения зрачка (в мм биомикроскопического измерения). Л — левый глаз, П — правый глаз.}

На рис. 62 схематически изображены примеры высокой оптико-церебральной (наблюдение 2) и низкой реактивности (наблюдение 17).

Рис. 62. Различные виды оптико-церебральной реактивности: высокая (А) и торпидная (Б).

_{1, 1а — реакция зрачков при слабой исходной освещенности; 2, 2а — при умеренной; 3, 3а — пря значительной. Штрихами показами зона сужения зрачка под действием света. П — правый глаз, Л — левый глаз.}

Интересно отметить, что спортсменка П-ва, имеющая, по нашим данным, высокий уровень реактивности (наблюдение 2), оказалась и наиболее результативной в профессиональном отношений. Проявившиеся у спортсменки отличные скоростные данные позволили тренерам перевести ее в состав сборной команды страны. Разумеется, что при отборе спортсменов и прогнозировании их профессиональных достижений важны не только показатели реактивности, но и целый комплекс физических и психологических данных.

Для лучшей оценки реактивности может быть с успехом использован интегральный показатель, получаемый при суммировании данных шести исследованных реакций (рис. 63). С его помощью можно производить общую количественную оценку реактивности, определять силу и устойчивость этой жизненно важной функции.

Рис. 63. Интегральный показатель оптико-церебральной реактивности у исследованных спортсменов.

Бесспорный интерес имеет изучение пупилломоторных реакций организма в условиях экзаменационного стресса, сопровождающегося значительными эмоциональными, физическими и гомеостатическими изменениями. Нас интересовала динамика оптико-церебральных реакций у студентов в этот период [Вельховер Е. С. и др., 1985].

Исследования проводились у 17 студентов второго курса Московского медицинского стоматологического института в 3 этапа: за 1,5 мес до экзамена (контроль) и дважды в день экзамена — непосредственно перед получением экзаменационного билета и после ответа на второй вопрос. Анализ пупилломоторпых реакций проводился с применением фотометрической методики.

Результаты исследований показали, что общий характер реагирования перед началом экзамена проявлялся в возрастании скорости пупилломоторных реакций по сравнению с контролем у большинства студентов. Справа скорость увеличивалась у 75 %, слева — у 67 % испытуемых (рис. 64, А). Ускорение зрачковых реакций перед взятием билета связано с тонизирующим влиянием эмоциональных и мотивационных центров, а также гуморальных факторов напряжения на стволовые структуры, ответственные за осуществление нупилломоторного ответа. Непосредственно в момент сдачи экзамена (рис. 64, Б) скорость пупилломоторных реакций снижалась у большинства студентов по сравнению с предэкзаменационным периодом как справа (75 %), так и слева (84 %). Это свидетельствовало о развитии торможения в оптико-церебральных рефлекторных путях, падении парасимпатического и возрастания симпатического тонуса.

Рис. 64. Число студентов с увеличенной (столбики вверх) и уменьшенной (столбики вниз) скоростью пупилломоторной реакции правого (П) и левого (Л) глаза перед экзаменом (А) и во время экзамена (Б) по сравнению с контролем (в процентах).

Изучение скорости реагирования мышц радужки глаза за 1,5 мес до экзамена показало, что у всех студентов пупилломоторные реакции характеризовались выражен…

_{... пропуск в тексте...}

…скоростью реагировал левый глаз, у 40 % — правый (рис. 65, А). В экзаменационной ситуации, но до начала опроса, акцент еще больше смещался влево — 64 % (рис. 65, Б). Сопоставление скорости реакций зрачка справа и слева при сдаче экзамена указывает на продолжающееся преобладание в скорости левосторонних реакций, наблюдавшихся у 77 % студентов, (рис. 65, В). Одновременно с этим отмечалось повышение мозгового кровотока в обоих полушариях головного мозга, также более выраженное слева.

Рис. 65. Число студентов, у которых преобладали скорости пупилломоторных реакций справа (П) и слева (Л) в контроле (А), перед взятием экзаменационного билета (Б) в во время ответа (В) (в процентах).

Было установлено, что оптико-церебральная реактивность значительно отличается у обитателей различных континентов. С этой целью в 1985 г. на кафедре нормальной физиологии (Н. А. Агаджанян, Г. М. Куцов) и в лаборатории иридодиагностики (Е. С. Вельховер, Б. Б. Радыш) были изучены с помощью фотометрического метода, регистрирующего 5-кратные реакции зрачков, две группы студентов второго курса УДН им. П. Лумумбы. Всего в условиях Москвы обследовано 36 человек: 18 русских (коренных москвичей) и 18 латиноамериканских (из Мексики, Колумбии и Перу) студентов. По данным интегративного анализа, оптико-церебральная реактивность у студентов из Латинской Америки оказалась на 18 % ниже, чем у московских студентов: в среднем 288,77 мм у первых и 351,55 мм у вторых (рис. 66). Вероятно, мексиканцы, колумбийцы и перуанцы, адаптированные на своей родине к более выраженным световым раздражителям, в условиях средней полосы России слабее реагируют на свет, т. е. проявляют заметную гипореактивность. Особенно торпидно у них протекают первые 2–3 зрачковые реакции.

Рис. 66. Сравнительная характеристика интегрального показателя оптико-церебральной реактивности у московских (1) и латиноамериканских (2) студентов.

_{По оси абсцисс — число обследованных; по оси ординат — суммарный показатель реактивности (в мм биомикроскопического измерения).}

Заметное влияние на размеры и симметричность зрачков оказывают различные заболевания. Достаточно подробно этот вопрос освещен в монографии В. А. Смирнова «Зрачки в норме и патологии» (1953). Клиницистам известно, что наиболее выраженные изменения величины зрачков наступают при патологии отдельных симпатических и парасимпатических нервных центров и путей головного мозга и шейного отдела спинного мозга. Менее значительные изменения зрачков наблюдаются при болезнях внутренних органов.

С диагностической точки зрения интересен факт неравномерности величины зрачков — анизокории. По нашим данным, анизокория встречалась у практически здоровых людей в 19 у больных соматическими заболеваниями — в 37 %, у больных с патологией центральной нервной системы — от 50 до 91 % случаев. Причем у подавляющего числа исследованных правый зрачок был шире левого. Принято считать, что более широкий зрачок располагается на стороне патологических нарушений. Но это положение существует только в начальный период заболевания, когда для активации борьбы в очаге поражения механизмы саморегуляции приводят к раскрытию зрачка на гомолатеральной стороне и дополнительной световой «инъекции». При длительно существующей болезни и срыве защитных сил в очаге поражения отмечавшийся до этого на одноименной стороне широкий зрачок становится, наоборот, более узким. Организм предохраняет свой «уставший в борьбе» орган от излишнего поступления света и не нужного в данной ситуации «взбадривания». Знание подобной смены анизокории может оказаться полезным при диагностике больных с тяжелыми травмами черепа. Широкий зрачок (в начальный, но не в более поздний период заболевания) указывает на наличие и местонахождение оболочечной гематомы — тяжелого и нередко смертельного заболевания.

Очень трудна оценка величины зрачков при различных коматозных состояниях. Возможно, что истоки понимания нужно искать в особенностях биоэнергетики того или иного отключения сознания. При тиреотоксической, эпилептической, эклампсической, печеночной, гипохлорэмической и некоторых других комах зрачки широкие. Их ширина свидетельствует о больших потребностях организма в световой энергии. Можно предположить, что больные с этими комами проявляют готовность к приему массивного потока света. При уремической, диабетической и алиментарно-дистрофической комах зрачки, напротив, узкие. Это свидетельствует о пониженных потребностях организма в световой энергии. Возможно, больные с такими комами не нуждаются в повышенной активации, довольствуясь небольшим притоком света и, следовательно, малым биоэнергетическим зарядом.

Для изучения корреляций между величиной светового отверстия и видом заболевания мы отобрали несколько групп больных примерно одинакового возраста (40–50 лет), пола и имеющих одинаковый цвет глаз. В качестве контроля, с учетом тех же признаков, была под наблюдением группа практически здоровых людей (табл. 4). Исследования показали, что более высокий уровень световой адаптации отмечается при бронхиальной астме, холецистите и язвенной болезни. Наименьший уровень световой адаптации, а следовательно, и более низкая степень экстеро- и интерорецептивной активности имеют место при раке.

Таблица 4. Зависимость диаметра зрачка от вида заболевания (биомикроскопия. Ув. 36)

Таким образом, в самых различных ситуациях, как в норме, так и при патологии, регулирующие свет симпатические и парасимпатические центры обеспечивают человеку наиболее оптимальную величину зрачков, т. е. наиболее оптимальное поступление света. И все это осуществляется автоматически, независимо от воли и желаний человека.

Установлено, что для визуальной оценки правильности формы зрачка характерна неточность. Из 750 испытуемых визуально деформация зрачка зафиксирована в 3 %, биомикроскопически — в 37 % случаев. Изменения конфигурации зрачков были различными; они наблюдались в одном глазу или одновременно в обоих. Всего мы выделили 9 видов деформации зрачков: овально-вертикальный, овально-горизонтальный, овально-диагональный верхний, овально-диагональный нижний, локально-уплощенный верхний, локально-уплощенный нижний, локально-уплощенный медиальный, локально-уплощенный латеральный, мультиформный. На рис. 67 показана частота встречаемости некоторых разновидностей деформации правого и левого зрачков. Наиболее часто встречается овально-вертикальный вид деформации и реже других — овальногоризонтальный и мультиформный.

Ряс. 67. Частота обнаружения некоторых разновидностей деформаций правого и левого зрачков (в процентах).

Т. Kriege(1971) считает, что овальная форма зрачков в большинстве случаев указывает на наследственное или приобретенное предрасположение к апоплексическим состояниям. По данным автора, овально-горизонтальная форма зрачков наблюдается у лиц, склонных к инфаркту, астме, психозу и депрессии. Овально-вертикальные зрачки являются признаком приближения смерти. Т. Kriegeпишет, что при обнаружении «вертикальных овалов» в обеих радужках смерть наступает в течение 4 дней, при обнаружении «вертикального овала» в одной радужке — в течение 4 нед.

Проведенные нами исследования свидетельствуют о полной несостоятельности прогностических «признаков» Т. Kriege. Овальновертикальная форма зрачков, двусторонняя и односторонняя, выявлена нами у 34 % обследованных, или у 255 больных, находившихся на стационарном лечении по поводу различных неврологических и терапевтических заболеваний. Однако ни у одного из этих больных за 24–45 дней пребывания в больнице и в ближайший период после выписки из нее внезапной смерти не наступило.

На основании суммарных расчетов, проведенных по восьми секторам, было установлено направление максимальных и минимальных смещений зрачка. В результате этого полнилась своеобразная топографическая модель деформации зрачков (рис. 68). Из нее явствует, что изменение формы зрачков происходит неравномерно, по типу секторального сжатия. При этом деформирующие силы действуют преимущественно в горизонтальной плоскости. Они ведут к более частому сужению зрачка в тех секторах радужки, в которых спроецированы сердце, легкие и другие жизненно важные органы.

Рис. 68. Топография деформации зрачков (статистические данные по восьми секторам).

Если рассмотреть частоту встречаемости сужения зрачков по соответствующим проекционным участкам радужки и в строго убывающем порядке, то представится следующая картина: правый зрачок суживается в глоточно-эзофаготрахеальной области в 50 % случаев, в легочно-сердечной — в 40 %, в мозговой — в 16 %, в почечно-генитальной— в 12 %, в печеночной и челюстно-лицевой — в 10 %, в шейно-затылочной и мочепузырной областях — в 2 % случаев; левый зрачок суживается в глоточно-эзофаготрахеальной области в 36 % случаев, в легочно-сердечной — в 28 %, в мозговой — в 22 %, в селезеночной и челюстно-лицевой — в 18 %, в почечно-генитальной — в 12 %, в шейно-затылочной и мочепузырной областях — в 8 % случаев.

Секторальное сужение зрачка на данных конкретных участках сопровождается увеличением площади стромы радужки в проекционных зонах легких, сердца и некоторых других органов. Это приводит к изменению интенсивности светового потока: по центральному пути (через зрачок и сетчатку) интенсивность потока уменьшается, по периферическому (через радужку) — увеличивается. Физиологический смысл такой светоэнергетической инверсии может быть объяснен следующим образом. Прогрессирующие нарушения в каком-либо органе вызывают нейротрофические изменения на соответствующем участке радужки, что ведет к ослаблению функции дилататора. Действующий в этом секторе сфинктер зрачка имеет доминирующее положение. Анатомически это сказывается в уплощении зрачка и увеличении площади стромы радужки на данном участке. Физиологически указанная перестройка означает усиление светоэнергетической активности на более раскрытом участке радужки, проекционпо связанном с пораженным органом.

Все виды деформации зрачков очень редко отмечаются при бронхиальной астме, стенокардии и облитерирующем эндартериите (1–3 %). При сосудистых заболеваниях центральной нервной системы они наблюдаются у каждого второго, при дегенеративных заболеваниях нервной системы — у каждого третьего больного. Довольно часто деформации зрачков встречаются при патологии желудочно-кишечного тракта (11–60 %) (рис. 69). При этом отмечается зависимость между тяжестью и обширностью поражения, с одной стороны, и изменением формы зрачков — с другой.

Рис. 69. Частота обнаружения деформации зрачков при различных желудочно-кишечных заболеваниях (в процентах).

_{I — холецистит: II — язва двенадцатиперстной кишки; III — панкреатит; IV — гастрит; V — язва желудка; VI — рак желудка}

Особого внимания заслуживает частота обнаружения деформации зрачков при опухолях головного мозга. Из 39 больных с различными опухолями мозга у 36 мы обнаружили деформации зрачков.

Следует отметить, что у некоторых больных деформации зрачка обусловливались не смещением стромы зрачкового пояса, а «таянием» отдельных участков зрачковой каймы или пигментной бахромки. Такие случаи мы относили к ложным вариантам деформации зрачков.

Большое значение для иридодиагностики имеет феномен зрачковой децентрализации. В норме зрачок расположён строго в центре, демонстрируя гармоничное равновесие всего мышечного комплекса радужки. При дисбалансе напряжения радиальных мышечных нитей зрачок смещается от центра к периферии, наступает зрачковая децентрализация. Несколько чаще отмечается смещение кверху и кнутри. Важно отметить, что дислокация зрачка обусловлена не чрезмерным напряжением определенной группы мышц, а их ослаблением. Поэтому при смещении зрачка кверху необходимо искать патологию в нижних проекционных зонах почек, половых органов, при смещении кнутри — в проекционных зонах сердца, аорты и бронхолегочной системы. Однако следует иметь в виду, что интерпретация феномена зрачковой децентрализации должна проводиться с учетом других патологических проявлений в строме радужки. Наличие смещения, не подкрепленного другими знаками радужки, указывает лишь на положение функционального тонуса соответствующих органов.

Выше упоминалось, что регуляция поступления световой энергии производится в организме автоматически на протяжении всей жизни человека. Процесс умирания всегда сопровождается широчайшим увеличением зрачков. Несомненно, что это опять-таки защитная, но, к сожалению, и последняя мера организма, пытающегося усилением притока света спасти угасающие механизмы жизни. Н. К. Боголепов (1962) утверждает, что расширение зрачков является таким же кардинальным признаком летального исхода, как прекращение дыхания и сердечных сокращений. По его мнению, любой агонирующий больной с исчезнувшими сердечной деятельностью и дыханием, но с узкими зрачками не безнадежен и требует реанимационных мер.

Предсмертное расширение зрачков является обязательной и ничем не преодолимой реакцией. Чтобы убедиться в этом, мы попытались в эксперименте на животных искусственно погасить или хотя бы ослабить предсмертное расширение зрачков. С этой целью были проведены опыты на собаках, которым за несколько минут до смерти давали наркоз, вводили большие дозы морфина, закапывали в глаза большие дозы пилокарпина, т. е. применяли самые мощные средства, суживающие зрачок. И зрачок суживался до точечной величины в 0,5–1 мм. Однако при наступающей смерти у всех без исключения животных точечные зрачки расширялись до максимально возможных размеров.

На рис. 70 представлены макропрепараты глазных яблок только что погибшей собаки с непомерно большими зрачками, составляющими в диаметре 15 мм. Радужка, занимавшая до момента смерти все это пространство, выглядит узкой кольцевой полоской, смещенной к периферии.

Рис. 70. Максимальное расширение зрачков зафиксированное у подопытной собаки в момент смерти. Стрелками показана узкая полоска радужки.

Широчайшие зрачки, сопутствующие клинической смерти, спустя несколько часов (у трупа) суживаются до среднего размера.

Физиологи считают, что после сердечной и диафрагмальной мышц сфинктер и дилататор зрачка являются наиболее подвижными и трудоспособными мышцами. С их помощью от рождения и до самой смерти функционируют зрачки — эти поистине важнейшие отверстия человеческого организма.

В иридологии зона раздела двух поясов радужки — зрачкового и цилиарного — носит название автономного кольца, так как является проекцией автономной нервной системы. Диагностическое значение этой зоны исключительно велико, во-первых, потому, что она является своего рода индикатором деятельности всех висцеральных систем, во-вторых, потому, что она служит основным ориентиром для топической иридодиагностики. Особенно важную роль играет автономное кольцо при автоматическом анализе состояния радужки с помощью иридотронных приборов.

Замечено, что в радужках новорожденных автономное кольцо почти не различимо, и наоборот, оно отчетливо выражено в пожилом возрасте. Bourdiol (1975) полагает, что структура автономного кольца имеет двойное происхождение: эмбриологическое (из мембран плода) и васкулярное (из сосудов малого артериального круга).

Автономное кольцо выглядит ровной или ломаной линией, несколько приподнятой над глубоким мезодермальным листком за счет образующих эту линию крупных трабекул. Указанные трабекулы включают в себя довольно мощную систему сосудов — малый артериальный круг радужки. Автономное кольцо — образование динамическое, поскольку оно может сокращаться и увеличиваться в объеме в зависимости от непрерывно изменяющейся величины зрачкового пояса и зрачка. При расширении зрачка зрачковый пояс сильно суживается и передняя поверхность радужки круто опускается к зрачковому краю, что затрудняет осмотр автономного кольца. При сужении зрачка происходит расширение зрачкового пояса, в результате чего линия автономного кольца становится более ясной и выраженной. Поэтому биомикроскопические исследования автономного кольца лучше проводить при узких зрачках, используя для этого яркий источник света.

О. Таизаэ (1974) считает, что по высоте и ширине автономного кольца можно судить о функции симпатической нервной системы.

При средних размерах вершины автономного кольца — симпатический тонус нормальный, при округлой и плоской вершине — сниженный, при высокой и широкой — повышенный. В противовес этому состояние зрачковой каймы служит показателем активности парасимпатической нервной системы. При умеренно выраженной кайме парасимпатический тонус нормальный, при тонкой кайме — сниженный, при толстой и широкой — повышенный.

Автор утверждает, что сопоставление морфологической характеристики указанных двух образований может быть использовано для оценки баланса симпатического и парасимпатического отделов вегетативной нервной системы. Однако следует иметь в виду, что точка зрения О. Таизаэ не подкреплена объективными данными, а поэтому не может рассматриваться иначе, как предположение.

При изучении формы автономного кольца, индивидуальной для каждого человека, условно были установлены четыре наиболее характерные (рис. 71).

Рис. 71. Наиболее типичные формы автономного кольца.

_{а — ровная; а — зубчатая; в — втянутая; г — вытянутая.}

Первые две формы более свойственны нормальному состоянию организма, последние две встречаются при> патологии. Причем для зубчатой формы характерны два варианта: равномерные небольшие зубчики и большие неравномерные зубцы. Первый вариант зубчатой формы регистрировали у подавляющего большинства обследованных и расценивали как состояние нормы, второй, более редкий, вариант свидетельствовал о переходе от нормы к патологии.

Ровная форма зарегистрирована у 54 % здоровых и 22 % больных, зубчатая (главным образом первый вариант) — у 31 % здоровых и 25 % больных, втянутая — у 10 % здоровых и 21 % больных, вытянутая — у 5 % здоровых и 32 % больных. Таким образом, нормальная конфигурация автономного кольца была у 85 % здоровых и 47 % больных с различными заболеваниями, т. е. у здоровых людей в 2 раза чаще, чем у больных. Патологические формы автономного кольца отмечены соответственно у 15 % здоровых и 53 % больных, т. е. у больных в 3,5 раза чаще, чем у здоровых.

Интересны результаты анализа форм автономного кольца, проведенного нами при некоторых заболеваниях (рис. 72).

Рис. 72. Частота встречаемости различных форм автономного кольца при некоторых заболеваниях (в процентах).

_{I — здоровые; II — бронхиальная астма; III — язва желудка и двенадцатиперстной кишки; IV — атеросклероз сосудов нижних конечностей. Остальные обозначения те же, что на рис. 71.}

При бронхиальной астме и атеросклерозе сосудов нижних конечностей патологические формы автономного кольца отмечались у ²/з обследованных больных и по своей характеристике были примерно одинаковыми. Основная масса деформаций автономного кольца при бронхиальной астме топически относилась к проекционной зоне «легкие — бронхи», при атеросклерозе сосудов нижних конечностей— к проекционной зоне «головной мозг — тазовые органы».

Иное положение наблюдалось при язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки. Патологические формы автономного кольца составили при этом заболевании 90 %. Очень характерным признаком язвенной болезни двенадцатиперстной кишки оказалось локальное втяжение автономного кольца в обоих глазах на меридиане «5.00—7.00» (рис. 73).

Рис. 73. Кардинальный признак деформации луковицы двенадцатиперстной кишки — локальное втяжение автономного кольца с секторе «5.00—7.00».

Конфигурация втяжений была самой различной. У 116 больных она отмечалась на обеих радужках, у 14 больных — только слева, у 10 — только справа. Указанный признак, обнаруженный нами в 95 % случаев, подтверждал гастроскопически и рентгенологически выявленную деформацию луковицы двенадцатиперстной кишки [Вельховер Е. С., Пичхадзе Р. С., Шерстнев В.П, 1980]. У практически здоровых людей он наблюдался в 3 %, у больных гастритом — в 10 % случаев. Причем рентгенологически из 5 больных (3 с язвой на передней стенке и 2 на малой кривизне луковицы), у которых локальное втяжение на иридограммах не совпадало с данными гастроскопии, симптом деформации луковицы двенадцатиперстной кишки был обнаружен у 4 больных. Это дает нам основание считать, что локальное втяжение автономного кольца в секторе «5.00—7.00» с обеих сторон является кардинальным признаком деформации луковицы двенадцатиперстной кишки (рис. 74, см. вклейку).

Рис. 74. Иридологический признак деформации луковицы двенадцатиперстной кишки в виде втяжения автономного кольца в секторе «5.40-0.20» (левый глаз).

_{Больной П., 25 лет. Диагноз: язва передней стенки луковицы двенадцатиперстной кишки. Ув. 2.}

По изменениям конфигурации автономного кольца многие иридологи распознают стриктуры кишечника (рис. 75), дивертикулез (рис. 76) и некоторые другие патологические изменения желудочно-кишечного тракта.

Рис. 75. Сужение нисходящей ободочной кишки [Iensen В., 1961].

_{a — радужка; б — толстая кишка.}

Рис. 76. Тотальный дивертикулез ободочной кишки [Iensen В., 1964].

_{а — радужка; б — толстая кишка.}

Мы наблюдали 2 больных с боковым смещением тонкого кишечника, обусловленным опухолевым ростом. Характерной особенностью иридограмм этих больных было сплющивание внутренней части автономного кольца, указывающее на нарушения в проекционных зонах тонкого кишечника.

В отдельных случаях линия автономного кольца прерывается поперечно расположенными трещинами. По наблюдению R. Bourdiol (1975), трещины автономного кольца свидетельствуют о выраженных изменениях в позвоночнике.

Особенно часто поперечные трещины локализуются в верхней части автономного кольца, что хорошо видно при биомикроскопии в боковом освещении. Такого рода знаки наиболее часто встречаются при корешковых формах остеохондроза шейного отдела позвоночника.

Весьма перспективной представляется диагностика по радужке опущения поперечной ободочной кишки, реже опущения и смещения желудка и других органов [Maubach A., 1952; Iensen В., 1964; Kriege Т., 1971, и др.].

При незначительном опущении поперечной ободочной кишки функция органов брюшной полости существенно не страдает. На радужке определяется уменьшение размера зрачкового пояса в. верхней надзрачковой части. Происходит как бы прижатие к зрачку верхних отделов автономного кольца (рис. 77).

Рис. 77. Опущение поперечной ободочной кишки [Iensen В., 1964].

_{a — радужка; б — толстая кишка.}

При резком опущении поперечной ободочной кишки и одновременном пролапсе других органов брюшной полости наступает механическое сдавление сигмовидной, а нередко слепой кишки, а также яичников, матки, предстательной железы. Развиваются застойные явления и дисфункция органов малого таза. На радужке определяется уменьшение размера верхней и нижней частей зрачкового пояса. Происходит как бы сплющивание автономного кольца в вертикальной плоскости.

В этих условиях в результате механического давления нарушается кровоснабжение соответствующих участков желудочно-кишечного тракта; в них откладываются токсические продукты обмена, происходит задержка газов. Врачам хорошо известно, что давление скапливающихся в кишечнике газов не столь уж безобидное явление. Оно может вызвать нарушение функций любых органов, в том числе и серьезные осложнения со стороны сердечно-сосудистой системы. Описано немало случаев внезапной смерти практически здоровых людей в молодом и среднем возрасте. Смерть наступает внезапно, среди ночи, как правило, после обильного ужина и чрезмерного употребления алкогольных напитков и других жидкостей. Причиной смерти якобы является сердечная недостаточность, но «при вскрытии обнаруживается перерастянутый газами кишечник и сдавленное им сердце. В США ежегодно погибает 400 тыс. человек ют внезапной остановки сердца. Несомненно, что у какой-то части из них смерть вызвана плохой работой не сердца, а кишечника.

Большое значение в диагностике заболеваний имеет иридологический признак локального выбухания автономного кольца (вытянутая форма). По нашим наблюдениям, в большинстве случаев патологический очаг следует искать в проекционной зоне того органа, куда сместилась выбухающая часть автономного кольца. Смещения могут быть в различных участках радужки, проекционно связанных с бронхами (рис. 78, см. вклейку), аортой (рис. 79, см. вклейку), печенью (рис. 80, см. вклейку), сердцем (рис. 81, см. вклейку) и др.

Рис. 78. Набухание автономного кольца в проекционную зону бронхов (левый глаз).

_{Больной Е., 43 года. Диагноз: хронический бронхит, дискогенный пояснично-крестцовый радикулит.}

Рис. 79. Набухание автономного кольца в проекционную зону аорты (левый глаз).

_{Испытуемый Я., 13 лет. Диагноз: практически здоров.}

Рис. 80. Выбухание автономного кольца в проекционную зону печени (правый глаз).

_{Больная Б., 13 лет. Диагноз: хронический гепатит.}

Рис. 81. Выбухание автономного кольца в проекционную зону сердца (левый глаз).

_{Больной Б., 13 лет. Диагноз: невроз сердца.}

Феномен локального выбухания (ФЛВ) автономного кольца в проекционной зоне сердца мы изучали с особой тщательностью [Вельховер Е. С., Карасев А. И., Радыш Б. Б., 1985, 1986]. Выбухание обнаруживали в латеральных участках обеих радужек. Всего обследовано 677 больных и 232 практически здоровых человека в возрасте 13–16 лет. ФЛВ был отмечен у здоровых людей: справа — в 9,5 %, слева — в 26,3 % случаев. У больных с патологией сердца (острый инфаркт миокарда, постинфарктный кардиосклероз, стенокардия, ревматические пороки сердца): справа — в 28,6—31,8 %, слева в 80,3—83,7 %) случаев. Таким образом была установлена высокая частота встречаемости ФЛВ у пациентов с заболеваниями сердца, в 3 раза превышавшая таковую у здоровых (различия статистически достоверные, р < 0,05—0,001). Обработка иридографических материалов (цветные слайды) больных с инфарктом миокарда на компьютере марки «Ibas» позволила получить интересные данные. Выяснилось, что оптическая плотность проекционной зоны сердца на радужке у больных с инфарктом миокарда значительно отличается по структурной характеристике от таковой у здоровых. Для регистограмм больных характерен широкий диапазон частот оптической плотности, в 2–3 раза больший, чем у здоровых людей.

Сопоставляя иридологические данные с результатами клинического и инструментального обследований, мы пришли к выводу, что дислокация фигуры автономного кольца по типу локального выбухания коррелирует с наличием гипертензии в тех или иных полостях сердца. Основываясь на данных ЭКГ, эхокардиографии и рентгенокардиографии, мы установили, что гипертрофия миокарда и дилатация полостей сердца находят свое отражение на радужке в виде ФЛВ автономного кольца. Эти результаты позволили получить новые представления о локализации отдельных частей сердца на радужке.

Правая радужка отражает состояние правых отделов сердца, левая — левых отделов. Соотношение частоты нахождения ФЛВ на левой и правой радужках составляло в среднем 3:1, т. е. слева деформация автономного кольца отмечалась в 3 раза чаще, чем справа. Гипертензия в правом предсердии проявлялась смещением автономного кольца в секторе «9.30—9.50», в правом желудочке — в секторе «8.50—9.30». Повышение давления в левом предсердии сопровождалось появлением ФЛВ в секторе «2.00—2.30», в левом желудочке — в секторе «2.30—3.20».

Патогенетические механизмы дилатации полостей сердца предполагают первоначальную компенсаторную гипертрофию миокарда. Для разграничения отражения этих процессов на радужке мы выделили 4 степени деформации автономного кольца: легкую, среднюю, грубую и разрыв автономного кольца. Как правило, легкая степень соответствовала компенсаторной гипертрофии миокарда, средняя — начальным этапам дилатации, грубая — выраженной дилатации. Разрыв автономного кольца встречался у исследованных нами больных в единичных случаях и отражал наряду с выраженной дилатацией сердечных полостей процессы формирования, аневризмы сердца.

Результаты проведенных исследований указывают на целесообразность регистрации ФЛВ автономного кольца при скрининг-иридодиагностике сердечной патологии. Это — первый верифицированный иридологический симптом патологии сердца, который может быть использован не только в клинической практике, но и при массовых профилактических осмотрах населения.

Немалый интерес представляет изучение психических заболеваний с помощью метода иридодиагностики. Об этом свидетельствуют результаты исследований 280 больных шизофренией. У большей части больных были установлены следующие изменения в мозговой зоне радужки: рыхлый характер стромы, наличие лакун, большое число адаптационных дуг и колец [Вельховер Е. С., Елисеев И. М., 1983]. Однако наиболее типичным для шизофрении иридологическим симптомом было выбухание автономного кольца в мозговую зону радужки, наблюдавшееся в 75 % случаев [Вельховер Е. С., Елисеев И. М., Синеок С. В., 1986]. Отмечались различные варианты дислокации автономного кольца. У одних больных это было двойное выбухание без разрывов автономного кольца — симптом «рогов», у других — выбухание с нарушением целостности автономного кольца в секторе «11.30–12.40» (рис. 82).

Рис. 82. Изменения автономного кольца при шизофрении [Вельховер Е. С., Елисеев И. М., Синеок С. В., 1983].

_{А — феномен двойного выбухания автономного кольца (симптом «рогов»); Б — феномен выбухания с разрывом автономного кольца в секторе «11.30–12.40».}

Опыт показывает, что симптом разрыва автономного кольца» свидетельствует о необратимой патологии соответствующих звеньев вегетативной нервной системы. Под нашим наблюдением находилось 2 человека в возрасте 40 и 46 лет с разрывом автономного кольца в верхнемедиальном квадранте радужки. У обоих зарегистрирована скоропостижная смерть на фоне относительно благополучного самочувствия. Вполне понятно, что никаких выводов из двух наблюдений делать нельзя. Опираясь на них, можно лишь предположить, насколько серьезным должен быть поиск причин и физиологической сущности разрывов автономного кольца. В. Iensen (1984) считает, что места разрывов автономного кольца говорят о гипофункции соответствующих органов, которая может отмечаться еще в эмбриональном периоде развития.

В ряде случаев границу автономного кольца бывает трудно различить — настолько она нечеткая, местами как бы «тающая». Подобная картина отмечалась у 16 % больных старше 40–50 лет, многие из которых имели онкологические заболевания.

У 56 % исследованных картины автономного кольца правого и левого глаза заметно отличались друг от друга. У остальных 44 % здоровых и больных отмечалось частичное повторение границ кольца обеих радужек. В редких случаях регистрировалось полное совпадение границ, и тогда можно было говорить о зеркальном отражении автономного кольца в обоих глазах.

В молодом возрасте преобладали ровные и зубчатые формы автономного кольца: у лиц до 30 лет они составляли 60 %. С возрастом нормальная конфигурация автономного кольца обнаруживалась заметно реже: к 40 годам — у 51 % исследованных, к 50 годам — у 37 % и т. д.

Выше мы отмечали, что состояние автономного кольца служит важным показателем для оценки деятельности всех внутренних органов. В чем же роль автономного кольца при диагностике? Что ответственно за его формообразование?

У здоровых людей автономное кольцо занимает правильное, приближающееся к круговому, положение. Такое положение автономного кольца обусловлено строгим и непременно равномерным взаимодействием парасимпатической и симпатической мышц глаза, сфинктера и дилататора зрачка. По описанию K. Münch (1904), сфинктер зрачка состоит из 70–80 отдельных сегментов. Еще большее число сегментов имеет широко распластанный дилататор. Следовательно, правильную круговую позицию кольца, его ровную и зубчатую формы создают не просто две указанные мышцы, а все без исключения звенья симпатической и парасимпатической систем глаза. Четкость в работе этих звеньев находится в прямой зависимости от нормального функционирования всех внутренних органов. Таким образом, ровная и зубчатая конфигурация автономного кольца свидетельствуют о гармонии во внутренней среде организма.

Но стоит только в каком-либо органе или системе организма— в кишечнике, легких и т. д. — появиться патологическому очагу, как возникает усиленный поток импульсов, которые целенаправленно воздействуют на определенный сегмент радужки. При длительных и стойких изменениях в органах и, следовательно, при длительно существующих висцероиридальных импульсациях наступают нарушения как пигментации, так и нервно-мышечных элементов радужки глаза. Возникают дисгармония автономной нервной системы, фрагментарное ослабление и выпадение функции симпатических и парасимпатических мышц глаза, что неизбежно приводит к «ломке» формы автономного кольца. Оно принимает аномальную форму: неравномерно зубчатую, втянутую и т. д.

На рис. 83 схематично показан механизм образования аномальной конфигурации автономного кольца — вытянутая форма.

Рис. 83. Механизмы локального выбухания автономного кольца.

_{I — норма; II — выбухание кольца при гипофункции ограниченного участка сфинктера зрачка (проекционная зона желудочно-кишечного тракта); III — выбухание кольца при гиперфункции ограниченного участка дилататора.}

Механизм этот очень сложен и неоднозначен. Здесь возможны два варианта нервно-мышечных взаимоотношений. Первый заключается в том, что в выбухающий участок автономного кольца входит часть зрачковой зоны радужки, проекционно связанная с патологическим очагом в желудочно-кишечном тракте. Поражение протекает по типу выпадения и обозначено на схеме знаком «минус». Функция сфинктера зрачка на этом участке резко понижена, отмечаются деформация зрачка и изменение пигментации и рельефа в строме зрачкового пояса. Знаком «плюс» обозначен периферический участок радужки, на котором действует относительно более сильный дилататор. Регионарное выбухание автономного кольца в сторону периферии происходит под влиянием дилататора, имеющего более выраженный тонус, т. е. в результате разности двух противоборствующих сил мышц глаза.

Нарушение второго типа происходит потому, что выбухающий участок автономного кольца не смещает кнаружи цилиарный пояс, а как бы надвигается на него. Это происходит в том случае, когда проекция очага поражения расположена кнаружи от автономного кольца и возникает синдром ирритации. Соответствующая проекционная вона на радужке, в нашем примере — зона аорты, обозначенная на схеме знаком «плюс», представляет собой более активный участок дилататора, который подтягивает к себе внутренние волокна дилататора и функционально менее активный фрагмент автономного кольца.

Таким образом, локальное выбухание автономного кольца может наблюдаться при двух ситуациях: во-первых, при гипофункции ограниченного участка сфинктера зрачка (проекционная зона желудка и кишечника); во-вторых, при гиперфункции ограниченного участка дилататора (проекционная зона других органов на радужке).

В иридодиагностике важна не только оценка формы автономного кольца, но и его вида или. точнее, чистоты. Различают чистые и так называемые зашлакованные автономные кольца (рис. 84, 85, см. вклейку).

Рис. 84. Чистое автономное кольцо (левый глаз).

_{Больная Р., 23 лет. Диагноз: болезнь Рейно.}

Рис. 85. Зашлакованность автономного кольца (II степени) (левый глаз).

_{Больной М… 30 лет. Диагноз: хронический гастроэнтерокалит.}

Чистое кольцо характеризуется ясными, отчетливыми и, как правило, тонкими границами. Такие кольца встречаются почти исключительно у здоровых людей. Для основной массы больных и незначительной части практически здоровых характерны зашлакованные кольца, отличительной особенностью которых являются неясные и пигментированные границы. Кольца эти утрачивают типично линейный вид и превращаются в широкие, приподнятые над окружающей стромой полосы, напоминающие бруствер. Некоторые иридологи называют их двухконтурными автономными кольцами, предполагая, что в основе их лежат застойные сосудистые явления. Окрашены такие кольца в более темный цвет. В зависимости от ширины и интенсивности окраски можно говорить о зашлакованности автономного кольца (1-й, 2-й и 3-й степеней). В нашем понимании, феномен зашлакованности свидетельствует о трофических нарушениях в соответствующей зоне радужки, указывающих на дисфункцию автономной нервной системы. При этом прежде всего страдает деятельность пограничной симпатической цепочки. На рис. 86 показана частота обнаружения различного вида автономных колец у здоровых и больных людей.

То, что зашлакованность автономного кольца регистрируется у подавляющего большинства больных, не является неожиданным. Интересно другое обстоятельство — 34 % зашлакованных автономных колец 1-й и 2-й степеней, найденные у здоровых людей, говорят не в пользу их здоровья и требуют принятия соответствующих диагностических и лечебных мер.

Рис. 86. Частота встречаемости различных видов автономного кольца у здоровых (1) и больных (2) людей.

_{I — чистое; II — зашлакованность I степени; III — зашлакованность II степени; IV — зашлакованность III степени. По оси ординат — число случаев выявления автономых колец (%).}

Адаптационные кольца радужки известны офтальмологам как кольца сокращения. Они располагаются по периферии радужки в форме дугообразных или кольцевых углублений в строме, концентрически окружающих малый круг кровообращения (рис. 87, см. вклейку). Кольца сокращения, или контракционные кольца, могут быть светлыми и темными, узкими и широкими, гладкими и извилистыми.

Рис. 87. Адаптационные кольца и дуги.

_{А — Испытуемый У. (левый глаз). 14 лет. Диагноз: практически здоров. Ув. 2.}

_{Б — Эшелонированные адаптационные дуги в проекционной зоне печени. Больной С. (правый глаз). 15 лет. Диагноз: болезнь Боткина. Ув. 4.}

Некоторые иридологи, в частности G. Iausas (1974), называют их знаками углубления, или «кардиальными кольцами». При рассмотрении их с достаточным увеличением можно заметить нарушение пигментации, но не самих трабекул. Создается впечатление, что радужка в этом месте будто бы треснула, что пигментные слои потеряли свои гибкость и слитность, перестали следовать за ходом трабекул. По мнению М.Л. Краснова (1952) и Н. Б. Шульпиной (1974), возникновение указанных образований связано с деятельностью нейромоторного аппарата глаза, с сокращением и расширением поверхностных слоев радужки.

Однако рассматривать кольца сокращения как простые складки радужки не совсем правомерно. R. Bourdiol (1975) считает, что при анализе этого явления нужно учитывать четыре фактора:

1) по данным гистологии, не существует переднего пограничного слоя на уровне упомянутых складок; 2) складки имеются далеко не у всех людей, тогда как сужение и расширение зрачка является важной функцией каждой радужки; 3) названные складки не имеют правильной, а некоторые даже законченной формы; 4) складчатость не увеличивается заметно при мидриазе и не уменьшается при миозе.

В специальной иридологической литературе кольца сокращения получили название нервных колец. По данным В. Iensen (1970), наличие их в радужке свидетельствует о возбуждении и спазмах одного или многих органов вследствие травмы, воспаления, психического напряжения или медикаментозной перегрузки. Если волокна стромы в области нервных колец глубоко вдавлены, то это означает, что соответствующий орган возбужден и склонен к выраженным спазмам. G. Iausas (1958) нашел, что нервные кольца особенно часто встречаются при сердечных заболеваниях, и, исходя из этого, предложил называть их сердечными кольцами.

Автор установил, что из 100 носителей нервных колец 66 имеют заболевания сердца, 27 — неврозоподобные кардиалгические синдромы и 7 — чисто нервные расстройства. Причем у 93 % «сердечников» при тщательно проведенном опросе обнаруживается множество жалоб, указывающих на сердечную патологию: боли в области сердца, аритмия, одышка и др.

R. Bourdiol (1969) обнаружил нервные кольца у всех больных спазмофилией. У каждого больного, носителя колец, клинически и электромиографически автор выявил положительные симптомы Хвостека и «руки акушера». R. Schnabel (1959) и R. Bourdiol (1974) писали, что концентрические кольца служат показателем спазмофилии, нервной раздражительности, лабильной нейровегетатики, проявляющейся судорогами, спазмами и контрактурами. Нередко они наблюдаются у маниакальных личностей и выраженных «невротиков». При психотических состояниях, болезни Фридрейха и некоторых других наследственно-дегенеративных заболеваниях кольца приобретают не концентрическую, а овальную форму.

О нервных кольцах пишут как о феномене, имеющем отношение к изменению стабильности метаболических процессов, что неизменно приводит к уменьшению тканевой эластичности, а с возрастом — к склеротическим изменениям в организме.

В отдельных случаях отмечаются «эшелонированные», черепицеподобные нервные кольца, которые указывают на локальные сосудистые спазмы, встречающиеся при артериитах.

Неполные нервные кольца, или дуги, показывают, что поражены только те органы, в зоне проекций которых они проходят. В таких случаях очень важно локализовать начало и конец нервной дуги. Начальная часть дуги часто кажется более светлой по сравнению с соседними сегментами радужки. Она указывает на пораженный орган, раздражения из которого передаются «по ходу дуги» на другие участки тела. У женщин нервные кольца и дуги нередко начинаются в зоне яичников и заканчиваются в проекционных зонах грудной полости и плевры. Таким образом, часто регистрируемые у женщин дисфункции в половой сфере и связанные с ними реперкуссивные симптомы в области молочных желез находят свое материальное подтверждение в знаках радужки. Установление нервных колец в проекционной зоне мозга нередко свидетельствует о головных болях и бессоннице, в зоне легких — об астматических приступах и т. д.

Наличие одного нервного кольца не имеет существенного значения, но нескольких колец (4–6) указывает на упадок защитных сил и тяжелое состояние организма. Большое число нервных колец наблюдается у больных с тиреотоксикозом и неврозом, а также у лиц, живущих напряженной эмоциональной жизнью. По этой причине нервные кольца встречаются у горожан намного чаще, чем у жителей сельской местности.

Для изучения общих и частных закономерностей в образовании нервных колец на радужке мы провели биомикроскопические исследования глаз у 800 больных с различными заболеваниями. Из них 560 были с голубыми глазами, 240 — с коричневыми.

Для выявления зависимости между частотой обнаружения нервных колец на радужке и возрастом испытуемых были сопоставлены иридограммы по шести возрастным группам — от 10 до 70 лет. Было обнаружено, что по сравнению со вторым десятилетием жизни и независимо от цвета глаз частота обнаружения нервных колец в последующие 20 лет заметно возрастала, а после 40 лет — неуклонно снижалась. Наиболее часто нервные кольца регистрировались у людей зрелого возраста — от 20 до 40 лет: с коричневыми глазами — в 93 %, с голубыми — в 62 % случаев (рис. 88).

Установление наибольшего числа нервных колец в наиболее активный в трудовом и психоэмоциональном отношении период жизни и минимума нервных колец в период прогрессирующего увядания свидетельствует, во-первых, о том, что это не подразумевает (хотя и не исключает) прямую связь между заболеваниями и наличием нервных колец, иначе их максимум приходился бы на пожилой и старческий возраст, с его многочисленными болезнями и отклонениями. Во-вторых, открывает интересную возможность для очень простой и точной оценки психоэмоционального напряжения человека. Такая оценка всегда необходима в психоневрологической практике, особенно в тех случаях, когда за внешним спокойствием и уравновешенностью того или иного индивидуума скрывается лабильная и гиперчувствительная натура.

Кривые, представленные на рис. 88, отчетливо иллюстрируют разницу в наличии нервных колец у лиц с голубыми и коричневыми глазами.

Рис. 88. Связь адаптационных колец с возрастом и цветом глаз испытуемых.

_{По оси абсцисс — возрастные группы (годы); по оси ординат — число случаев выявления адаптационных колец (%).}

Это различие очень устойчиво, так как отмечается во всех возрастных группах. В целом из 240 темноглазых больных нервные кольца были обнаружены в 84 %, из 560 голубоглазых — только в 37 % случаев. Таким образом была установлена определенная зависимость частоты возникновения нервных колец от цвета человеческих глаз. У лиц с темными глазами они встречались в 2,3 раза чаще, чем у голубоглазых. Вероятно, это говорит о том, что нейромоторный аппарат и связанная с ним функция световой адаптации развиты у первых сильнее, чем у вторых. Подтверждением этого могут служить нередко наблюдаемые в жизни отличия; относительно большая реактивность темноглазых людей по сравнению с голубоглазыми.

Сходные с нашими данные опубликовал G. Iausas (1974), установивший следующую частоту встречаемости нервных дуг у жителей юга Франции: у мужчин со светлой радужкой — 33 %, с темной — 60 %, у женщин со светлой радужкой — 43 %, с темной — 66 %. Из этого следует, что наличие нервных колец и дуг чаще обнаруживается у женщин, чем у мужчин.

Анализ полученных данных показал, что нервные кольца и дуги локализуются исключительно в периферических отделах радужки, в ее цилиарном поясе. Крайне редко они находятся в зрачковом поясе, проекционно связанном с желудочно-кишечным трактом. Из 800 обследованных нами больных только у 2 были обнаружены нервные дуги в непосредственной близости от зрачка.

Нервные кольца и дуги регистрировались как у больных, так я у здоровых людей, у большинства из них насчитывалось от 1 до 3 колец. Реже встречались лица с 4 и очень редко с большим числом колец. Незамкнутые концентрические борозды, или дуги, располагались в различных местах, по своему числу они преобладали над круговыми бороздами или кольцами.

Для определения местоположения нервных колец цилиарный пояс радужки мы условно разделили на неодинаковые по величине, но близкие по функциональной значимости проекционные зоны, согласно топографической схеме В. Iensen. Топически зона I соответствует представительству головного мозга; II — челюстно-лицевой области; III — области спины; IV — области печени, почек и половых органов; V — области легких и сердца; VI — области шеи. Расчет дугообразных и кольцевых борозд на радужке производился по «циферблатному делению», что позволило определить дислокацию нервных колец по зонам радужки в средних величинах (рис. 89).

Рис. 89. Число адаптационных колец в различных секторах радужке (среднестатистические величины).

Наиболее часто нервные кольца и дуги обнаруживались в зонах I и V, проекционно соответствующих головному мозгу, легким и сердцу. На эти особо активные в функциональном отношении области приходилось в среднем 2,03 и 2,01 нервных колец. Наименьшее число нервных колец располагалось в зонах III и VI, проекционно связанных с областью спины и шеи. На эти функционально менее активные отделы организма приходилось в среднем 1,78 и 1,8 нервных колец. Интересно отметить, что зона наибольшего числа колец (зона головного мозга) не была по величине самой большой, точно так же, как зона наименьшего числа (зона спины) не была самой малой.

При сопоставлении нервных колец с состоянием малого круга кровообращения радужки, проекционно связанного с автономно® нервной системой, была установлена прямая зависимость между числом нервных колец и чистотой малого круга. При утолщенном и зашлакованном малом круге, или автономном кольце, нервные кольца обнаруживались на 43 % чаще, чем при чистом автономном кольце. Это означает, что с изменением функций автономной нервной системы неизменно возрастает и число нервных колец.

Для изучения связи наличия нервных колец с различными заболеваниями были выделены 3 группы больных: бронхиальной астмой, холецистопанкреатитом и раком желудка. В группу контроля вошли 43 практически здоровых человека. Возраст испытуемых во всех группах был примерно одинаковым и колебался от 30 до 50 лет (табл. 5).

У практически здоровых людей нервные кольца выявлялись не часто — у каждого третьего. Они располагались по всем зонам радужки, имели белесый оттенок и достаточную ширину и глубину. Наличие нескольких колец нередко совпадало с состоянием повышенной раздражительности и эмоциональной неустойчивости, с наличием неврастенического симптомокомплекса. Характерно, что у подавляющего большинства практически здоровых людей борозды на радужке были концентрически замкнутыми, т. е. имели форму колец.

При бронхиальной астме нервные кольца были выявлены у 100 % больных. Чаще всего они были не замкнутыми, а имели форму дуг и полуколец. Локализовались эти дуги и полукольца преимущественно в зоне V, проекционно соответствующей легким.

При холецистопанкреатите нервные кольца и дуги отмечались у 65 % больных. В основном они локализовались в зонах I и IV, проекционно связанных с мозговой, билиарной и панкреатической системами.

При раке желудка нервные кольца встречались у 19 % больных, т. е. намного реже, чем у здоровых людей и лиц с другими заболеваниями. Эта цифра очень значима для количественной характеристики феномена нервных колец. Если предположить, что число нервных колец на радужке возрастает прямо пропорционально болезненному процессу, то относящаяся к онкологическим больным цифра (19 %) не подтверждает правомочность такого предположения, поскольку больные этой группы никак не могут быть «здоровее здоровых». Интересно отметить, что нервные кольца у больных раком отличались от нервных колец у других больных не только количественно, но и качественно. Концентрически замкнутые кольца наблюдались у них крайне редко, но часто обнаруживались тонкие, едва различимые дуги. Эти нитевидные, как бы тающие в цилиарном поясе борозды были патогномоничными для терминальных стадий рака. Они являлись своеобразным свидетельством ареактивности и упадка защитных сил организма. Правильнее было бы сказать гипореактивности, потому что тающие дуги отражают борьбу организма, слабую и затухающую, но все-таки борьбу.

В чем же состоит физиологический смысл и диагностическое значение нервных колец?

Считается, что в основе образования нервных дуг и колец лежит непрерывная «игра» нейромоторов радужки. Процесс этот очень сложный и, как нам кажется, неравнозначный в тоническом отношении. Определенный акцент в нем принадлежит симпатической нервной системе и дилататору зрачка. Именно сокращение дилататора при одновременном расслаблении сфинктера зрачка ведет к появлению борозд сокращения в строме цилиарного пояса, являющегося зоной их постоянного местонахождения. Расширение зрачка под действием дилататора, образования относительно тонкого и радиально распластанного, собирает ткань цилиарного пояса в концентрические складки. Суммированные со временем частые и резкие расширения зрачка, чередующиеся с моментами и периодами сужения, способствуют образованию нервных дуг и колец. Они возникают на территории тканей, иннервируемых симпатическим нервом, представляя собой неспецифический реактивный феномен. Сильные эмоции, физические и психические перегрузки, стрессовые состояния, различные боли и раздражители, возбуждая симпатическую нервную систему, обусловливают развитие нервных колец.

Одним из ведущих раздражителей симпатической нервной системы является свет, от интенсивности и изменений параметров которого во многом зависит «игра» нейромоторов. Возможно, поэтому у кареглазых людей, основная масса которых живет в условиях светоконтрастного юга, нервные кольца (в целом, но не в частности) встречаются чаще, чем у людей со светлыми глазами.

Выше говорилось, что в одних случаях возникают кольцевидные борозды, в других — дугообразные. В чем причина таких различий? Нам представляется, что механизмы, ответственные за формирование нервных дуг и колец, многообразны, комбинационные и заключены как во внешней, так и во внутренней среде организма. Если факторы, возбуждающие симпатическую нервную систему (болевые импульсы, световые и другие раздражители), действуют длительно и с достаточной силой на человека, не отягощенного болезнями, — возникают тотальные сокращения дилататора, в результате которых образуются нервные кольца. Это является защитной мерой организма, его генерализованной приспособительной реакцией. Источником таких реакций служат главным образом внешнесредовые раздражители. Если те же факторы, меньшей силы и длительности, действуют на человека, имеющего ту или иную очаговую патологию (а таких большинство), — усиленно сокращается не весь дилататор, а отдельные его сегменты, в итоге образуются нервные дуги. Так же как и кольца, нервные дуги отражают защитные свойства организма, но только не генерализованного, а локального характера. Источником их служат внутрисредовые раздражители, главным образом очаги поражения.

Результаты проведенных исследований показывают, что по целому ряду признаков — виду, форме, местоположению нервных дуг и колец можно объективно судить об общем и локальном напряжении симпатического аппарата глаза. По этим признакам можно судить о состоянии реактивности, выраженности эмоций, уровне и масштабе адаптационно-защитных изменений в организме.

Большинство иридологов сходятся во мнении, что обладатели нервных колец — впечатлительные субъекты, которые внешне не проявляют своих эмоций, а скрывают их в себе. Обычно это крайне чувствительные и замкнутые люди.

Изучение нервных дуг и колец в качестве физиологического и диагностического теста может дать интересную информацию, которая будет служить для дальнейшего совершенствования клинической и спортивной медицины.

Что касается терминологии, то, в нашем понимании, существующие в литературе названия «нервные кольца» и «кольца сокращения» не раскрывают в должной мере сущности описываемого явления. Более полным и адекватным было бы название «адаптационные кольца», которые мы и предлагаем ввести вместо существующих.

Зрачковая кайма, или пигментная бахромка, представляет собой внутренний край радужки. Она образована пигментным эпителием эктодермального слоя, который выходит из-под радужки и формирует вокруг зрачка своеобразное пигментное «ожерелье».

Зрачковая кайма развивается из передней части эмбрионального глазного пузыря плода. В типичных случаях зрачковая кайма имеет вид красивого бархатистого ободка темно-коричневого или черного цвета. Она очень чувствительна к световым раздражителям, под воздействием которых совершает колебательные движения, как бы непрестанно «дышит».

В состоянии миоза зрачковая кайма значительно лучше выражена. Поэтому исследование ее методом биомикроскопии целесообразнее проводить при суженных зрачках, используя яркий источник света. Чтобы получить точные данные при изучении зрачковой каймы в динамике, необходимо при всех последующих измерениях добиваться одинакового размера зрачка.

В некоторых случаях кнаружи от зрачковой каймы можно видеть очертания радужного сфинктера, который в виде светло-серой, реже желтовато-серой полосы шириной 1 мм опоясывает зрачковую кайму.

Если анатомия зрачковой каймы достаточно хорошо изучена, то этого никак нельзя сказать о ее функции и роли в общей семиотике заболеваний. В настоящем разделе мы попытаемся изложить ряд известных и новых фактов, с помощью которых можно было бы раскрыть физиологическое значение зрачковой каймы и других пигментных образований глаза.

Известно, что проникающий в глазное яблоко свет представляет собой сложный энергетический поток, состоящий из электромагнитных колебаний. Подсчитано, что из каждых 150 световых импульсов, воспринятых палочками и колбочками сетчатки, один, преобразованный в биоэлектрический сигнал, проводится по волокну зрительного нерва, а остальные 149 гасятся внутри глазного яблока и испускаются обратно во внешнюю среду. Таким образом, глазное яблоко, функционирующее как своего рода энергетический котел, испытывает необходимость в надежной световой защите. Природа позаботилась о ней, создав для оболочек и внутренних сред глаза светоэнергетическую изоляцию из пигментов — меланинов. О них мы частично уже говорили. Меланины находятся в специальных клетках — меланоцитах, залегающих слоями в радужке, цилиарном теле и собственно сосудистой оболочке глаза.

Меланинсодержащие пигменты предохраняют человека (и другие живые организмы) от различного рода электромагнитных излучений: ультрафиолетового излучения, гамма-излучений и рентгеновской радиации [Рубан Е. Л., Лях С. П., 1970; Piattelli М.;…???… (1964)].

Из всех отделов глаза в особо усиленной защите нуждается зрачковый край радужки. Он окружает зрачок своим пигментным «ожерельем» — зрачковой каймой. Последняя представляет собой как бы мощную, светоизоляционную втулку, внутренняя часть которой заполнена концентрированным центростремительным и центробежным энергетическим потоком.

Рассмотрим, как выглядит эта «втулка» у здоровых людей и больных с различными заболеваниями.

При изучении конфигурации зрачковой каймы, индивидуальной для каждого человека, условно были выделены 6 наиболее типичных ее форм (рис. 90): I — равномерно утолщенная форма имеет вид черной, густопигментированной широкой каймы; II — равномерно зернистая форма выглядит в виде черного широкого ожерелья, состоящего из крупных, равномерно сложенных зерен; III — ореолоподобная форма слагается как бы из двух колец; внутреннего (прилегающего к зрачку), отчетливо пигментированного, и внешнего (обращенного к радужке), истонченно тающего; внешняя часть каймы, окрашенная в светло-коричневые или серые тона, напоминает ореол; IV — неравномерно утолщенная форма отличается различной толщиной пигмента по ходу круговой каймы; V — неравномерно зернистая форма имеет различный калибр пигментных зерен; в отдельных случаях отмечаются причудливые очертания зрачковой каймы, которая очень походит на полоску, «изъеденную молью»; VI — тонкая форма характеризуется узкой каемкой пигмента, который в ряде случаев как бы срезан бритвой или отсутствует совсем. Такой «срезанный» тип каймы мы не выделяли в самостоятельную форму, а рассматривали как разновидность тонкой формы каймы.

Рис. 90. Наиболее типичные формы зрачковой коймы.

_{I — равномерно утолщенная; II — равномерно зернистая; III — ореолоподобная; IV — неравномерно утолщенная; V — неравномерно зернистая; VI — тонкая}

В качестве примера приведем 2 формы зрачковой каймы: равномерно утолщенную и «изъеденную молью» (рис. 91, 92, см. вклейку).

Рис. 91. Равномерно утолщенная форма зрачковой каймы (правый глаз).

_{Испытуемая Ф., 50 лет. Диагноз: практически здорова.}

Рис. 92. «Изъеденная молью» зрачковая кайма (левый глаз).

_{Больная П., 57 лет. Диагноз: церебральный атеросклероз II стадии, остаточные явления ишемического инсульта.}

Равномерно утолщенная и равномерно зернистая формы наблюдались у 67 % здоровых людей и были расценены нами как проявление нормы. Они являлись показателем относительного благополучия организма в системе «свет — световая защита». Остальные 4 формы объединены одним кардинальным признаком — локальной потерей пигмента зрачковой каймой. Отмечались эти формы в основном у больных людей (69 %), что дало нам основание отнести их к патологическим (рис. 93).

Рис. 93. Частота обнаружения различных форм зрачковой каймы у здоровых и больных людей (в процентах).

_{1 — здоровые, 2 — больные. Обозначения те же, что на рис. 90.}

Следует подчеркнуть, что ореолоподобная форма нередко наблюдалась у больных с диффузным поражением слизистой оболочки желудка (субатрофический и атрофический гастрит). Тонкая форма регистрировалась при многих истощающих хронических заболеваниях, а также при раке. У больных людей она встречалась в 7 раз чаще, чем у практически здоровых.

По данным R. Schnabel (1959), частичный дефект зрачковой каймы в верхнем секторе говорит о дисфункции центральной нервной системы, о чрезмерной чувствительности головного мозга. Чаще всего такой дефект встречается у индивидуумов, унаследовавших склонность к церебральным нарушениям.

Интересными представляются средние размеры зрачковой каймы при различных ее формах. При нормальных формах они составляли 4,8 мм, при ореолоподобной (с учетом обоих колец) — 4,7 мм, при неравномерно утолщенной форме — 1,9 мм, при неравномерно зернистой — 1,8 мм, при тонкой форме — 1,0 мм (здесь и в дальнейшем тексте ширина зрачковой каймы приводится в 36-кратном увеличении). Таким образом, три последние патологические формы обусловливали в 2,5 раза и даже в 5 раз более слабую световую защиту, чем нормальные формы зрачковой каймы.

При изучении зависимости числа адаптационных колец от выраженности пигментной бахромки было выявлено, что при нормальных формах зрачковой каймы адаптационные кольца встречались в 3 раза чаще, чем полукольца и дуги (76 % против 24 %), в то время как при тонкой форме частота обнаружения колец и полуколец существенно не отличалась (55 % против 45 %). Преобладание адаптационных полуколец и дуг при тонкой форме зрачковой каймы по сравнению с нормальными формами указывает на то, что болезненные процессы, истощая пигментные запасы, делают организм человека более уязвимым к световым и другим раздражителям.

Определенное влияние на величину пигментной бахромки оказывает возраст людей. В табл. 6 представлена средняя ширина зрачковой каймы у лиц различного возраста.

Всего обследовано 572 человека в возрасте от 10 до 69 лет. Проведенные расчеты показали, что при ореолоподобной и нормальной формах, т. е. при утолщенных вариантах зрачковой каймы, с увеличением возраста отмечалось прогрессирующее «таянье» пигмента, величина его со второго десятилетия до седьмого уменьшалась в 2 раза. При тонкой и неравномерных формах зрачковой каймы «правило возраста» не действовало. При этих формах размеры бахромки всецело зависели от патологического процесса и были в различных возрастных группах весьма незначительными — от 1,0 до 2,3 мм. В целом величина зрачковой каймы у больных была в 1,5 раза меньше, чем у здоровых (3,7 мм и 5,7 мм, соответственно). Что касается истинных размеров пигментной бахромки радужки, то они колеблются, по нашим биомикроскопическим данным, от 0,03 до 0,18 мм.

Для оценки пигментной состоятельности при различных болезненных процессах мы рассчитали средние размеры зрачковой каймы при трех заболеваниях, характеризующихся продолжительным течением: хроническом холецистите, хроническом лейкозе и раке желудка [Алиева 3. А., Вельховер Е. С., 1981]. Результаты показали, что потеря пигмента при отдельных заболеваниях заметно разнится (рис. 94).

Рис. 94. Ширина пигментной зрачковой каймы при различных заболеваниях (в мм биомакроскопического измерения).

_{I — здоровые; II — хронический холецистит; III — хронический лейкоз; IV — рак желудка.}

Если принять величину пигментной бахромки у здоровых людей за 100 %, то у больных хроническим холециститом величина ее составит 72 %, у больных хроническим лейкозом— 63 %, у больных раком желудка —21 %. Чрезмерное истощение меланиновых запасов при раке является результатом резкого ослабления адаптационно-защитных сил и очень глубоких изменений в организме. Важно отметить, что у большинства больных в четвертой стадии рака желудка ширина зрачковой каймы не превышала 1 мм или не определялась совсем.

В то же время у ряда онкологических больных с начальной стадией заболевания и достаточно хорошим общим самочувствием и внешним видом размеры зрачковой каймы были в пределах нормы. Представляется целесообразным изучить этот вопрос на большом клиническом материале и в длительном катамнезе; не исключено, что состояние зрачковой каймы может оказаться надежным прогностическим показателем.

Из данных литературы известно, что светозащитная функция природных меланинов является универсальной, а обеспечивающие ее механизмы действуют в различных формах жизни, в том числе и у микроорганизмов. Есть основания считать, что именно эта функция меланинов в эволюционном развитии была наиболее древней и что ее элементы появились уже у предбиологических структур. Меланины всегда располагаются в клеточной стенке, составляя ее наружный слой, «непрозрачный» для электронов.

Для обозначения меланинсодержащей пигментной клетки в литературе используют два термина: «меланоцит» и «меланофор». Термин «меланоцит» употребляется для обозначения полностью дифференцированной, вырабатывающей меланин клетки у всех позвоночных животных и человека. Термин «меланофор» обычно применяется к меланоцитам хладнокровных позвоночных. Недифференцированные пигментные клетки принято называть «меланобластами». Что касается микробных клеток, то их пигментные включения носят наименование «хроматофоров».

B.А. БrасЬеу и соавт. (1975) нашли, что хроматофоры несерных пурпурных фотосинтезирующих бактерий имеют аппарат для трансформации солнечной энергии в трансмембранную разность электрических потенциалов. Несомненно, что меланоциты человеческого организма обладают более высокой, чем бактериальные хроматофоры, электрогенной активностью.

Экспериментальными исследованиями показано, что меланофоры глаза являются рецепторами, реагирующими на отраженный световой раздражитель. Больше того, у рыб и амфибий обнаружена прямая реакция меланофоров на свет [Голиченков В. А., 1980, и др.]. О рецепторной деятельности меланофоров рептилий свидетельствуют данные А. Г. Короткова (1972), обнаружившего на поверхности пигментных клеток множество нервных окончаний рецепторного типа.

В состав меланинов входят углерод, азот, водород, сера и некоторые другие элементы. В них насчитывается не менее 17 аминокислот. Меланины содержат свободных радикалов на 2–3 порядка больше других биополимеров. Наличие стабильных свободных радикалов, очевидно, обусловливает электронно-акцепторные и радиопротекторные свойства. Исследованиями последних лет было установлено, что, помимо светозащитной функции, меланины обладают фагоцитарно-лизосомной, терморегулирующей и антимикробной деятельностью, а также определенной противоопухолевой активностью [Лях С. П., 1968; Рубан Е. Л., Лях С. П., 1970; Piattelli М. et al., 1963; Ioung, 1973, и др.].

Из результатов экспериментов А. Е. Каплан и Л. М. Маловой (1979) следует, что invitroчерные радужки кроликов достоверно подавляют рост тест-микроба (штамм Staphylococcusepidermidis № 383), в то время как лишенные пигмента белые радужки бактерицидного действия не проявляют. На большом клиническом материале авторы установили интересную закономерность: удельный вес осложнений инфекцией при травмах карих глаз у людей в 7 раз меньше, чем у людей с серыми и голубыми глазами. Проведенные исследования показали, что пигмент радужки играет определенную роль в защите органа зрения от инфекции.

Доказано, что гормон мелатонин оказывает ингибирующее влияние на скорость и ритмы клеточного деления, вызывает ускорение клеточной дифференцировки [Дерижанова И. С., 1974; Трапезников Н. Н. и др., 1974; Banerjee S., Margulis L., 1973, и др.].

«Тающая» пигментная бахромка глаза, обнаруженная нами при раке, является свидетельством далеко зашедшей борьбы и истощения меланиновой противоопухолевой сопротивляемости.

При сопоставлении формы зрачковой каймы с формой автономного кольца (проекция автономной нервной системы) и зрачкового пояса (проекция желудочно-кишечного тракта) была выявлена интересная зависимость. Оказалось, что чистому, с ясными рисунком и границами автономному кольцу и зрачковому поясу соответствует густая и широкая зрачковая кайма. И, наоборот, зашлакованным, гиперпигментированным автономному кольцу и зрачковому поясу соответствует менее густая и более узкая зрачковая кайма. Указанное положение хорошо иллюстрирует показатель средней ширины пигментной бахромки, которая при чистом зрачковом поясе равнялась при 36-кратном увеличении 5,6 мм, при зашлакованном I степени — 5,1 мм, при зашлакованном II степени — 2,3 мм, при зашлакованном III степени — 2,2 мм. В истинном измерении эти размеры соответствовали 0,156, 0,142, 0,064 и 0,061 мм. Принципиально это означает, что чем «чище» организм человека, тем более сохранны его меланиновые резервы, тем больше по ширине зрачковая кайма. И, напротив, чем больше «залежей» шлаков в организме, тем меньше меланиновых средств защиты и уже зрачковая кайма.

При анализе зависимости между цветом радужки и формой зрачковой каймы нам удалось обнаружить, что в молодом возрасте у светлоглазых людей ширина зрачковой каймы в 1,5–2 раза больше, чем у людей с темными глазами. После 35–40 лет эта разница постепенно нивелируется. Возникает вопрос, почему у молодых людей с голубыми глазами пигментная бахромка шире. Нам кажется, что ответ на данный вопрос следует искать в величине зрачков. Выше упоминалось, что размеры зрачков и, следовательно, интегративный потенциал проходящего через них светового потока больше у голубоглазых лиц, чем у темноглазых. Чтобы защитить светлоглазых людей от возможного «светоэнергетического ожога», природа вынуждена «конструировать» вокруг их зрачков более массивные пигментные «ожерелья». Наиболее благоприятные условия для такого конструирования возникают в молодом возрасте, когда у человека не только более хорошее здоровье, но и большие запасы пигмента меланина.

К очень распространенным и чрезвычайно важным знакам радужки относятся расщепления и углубления в ее строме. В иридологической литературе они получили название лакун (от лат. lacuna— углубление, провал) или крипт (греч. krypte— углубление, подземный ход). Некоторые авторы употребляют одновременно оба термина, приписывая лакунам одни свойства, а криптам другие. Нам представляется, что термины с идентичным значением не должны вводиться в одну и ту же классификацию. Поэтому углубления в строме радужки мы предлагаем называть однозначно — лакунами.

Лакуны, дефекты радужки, всегда указывают на органическое поражение 2 рефлекторно связанных отделов: участка радужки и «корреспондирующего» с ним органа. Углубления в радужке глаза возникают при различных разрушающих процессах — воспалении, дегенерации, травме. Различают 5 параметров, по которым оценивают лакуны радужки. Рассмотрим их роль в семиотике и диагностике заболеваний.

Размер лакун. Оценка размера лакун в иридодиагностике имеет относительное значение. Принципиально можно считать, что чем больше дефект в радужке, тем более обширен патологический очаг в организме, и наоборот. Однако это не означает абсолютной зависимости величины лакуны от тяжести заболевания. Многое зависит от местоположения дефекта на радужке. Если, к примеру, небольшая лакуна локализована в проекционной зоне продолговатого мозга, то соответствующая клиническая картина будет намного тяжелее, чем та, которая наблюдается при наличии большой лакуны в проекционной зоне функционально менее важного комплекса — мышц спины.

Глубина лакун. Различают поверхностные и глубокие лакуны. Причем их глубина зависит от выраженности воспалительного или дегенеративного процесса. Чем более выражен процесс, тем большую глубину имеет лакуна. Указанное обстоятельство может быть использовано в семиотике и диагностике, так как по степени углублений в радужке можно косвенно судить об острой, подострой и хронической стадиях заболевания.

Форма лакун. Отмечается большое разнообразие конфигурации лакун. В классификации I. Deck (1965) насчитывается И форм лакун: 1) точечная; 2) щелевидная; 3) ланцетовидная; 4) ромбовидная; 5) листообразная; 6) разъединенная; 7) спаржевидная; 8) медузоподобная; 9) сотоподобная; 10) открытая; 11) множественная. Различные очертания может иметь и дно лакун, которое может быть радиально исчерченным, серебристо-ниточным, решетчатым, монотонным и др. Большинство авторов утверждают, что линейные и угловатые края дефектов свидетельствуют о «дебюте» патологического процесса, в то время как закругленные края указывают о значительной давности заболевания и более грубых деструктивных изменениях в организме. Появление светлого валика на краю лакуны указывает на завершение патологического процесса.

Нередко отдельные волокна или несколько сгруппированных между собой волокон представляются более толстыми, белесоватыми и извитыми. Такие трансформированные волокна R. Schnabel (1959) называл симптомом «локона» и объяснял их появление как результат выраженного воспалительного процесса (рис. 95, см. вклейку).

Рис. 95. Симптом «локона» в проекционной зоне правого легкого (правый глаз).

_{Больной Д., 56 лет. Диагноз: хроническая пневмония}

Цвет лакун. Окраска углублений в радужке имеет большое диагностическое значение. Доказано, что светлая окраска лакун свидетельствует об остром воспалительном процессе, темная — о хроническом. Многие иридологи считают, что если центр лакуны контрастно выделяется в виде точечного, реже зонального просветления или потемнения, то это говорит о тяжести поражения. По данным P. Schmidt (1960), такая расцветка лакун является одним из характерных признаков рака.

Локализация лакун. Выше говорилось, что местоположение лакун имеет существенное диагностическое значение. По нашим наблюдениям, подавляющая часть лакун располагается в цилиарной зоне. Наиболее излюбленным их местом является область, примыкающая к автономному кольцу снаружи. Топография лакун позволяет судить о том, какие проекционные зоны на радужке и, следовательно, какие внутренние органы поражены.

Принципиально можно считать, что центрально расположенные лакуны свидетельствуют о патологии глубинных образований (центральная нервная система, паренхиматозные органы и др.), в то время как периферические лакуны указывают на поражение кожи, периферических сосудов и лимфатической системы. Интересны в этой связи отдельные лакунарные гено- и фенотипы, выделенные I. Deck(1954). Эти сочетания лакун названы автором спицеобразным, панкреотриадным и кардиоренальным типами (рис. 96).

Рис. 96. Иридотопологические генотипы [Deck 1., 1954].

_{а — «маргаритка» (брюшной или спицеобразный тип); б — панкрсотриадный: I — панкрсолакуны, II — носовое пространство, пазухи носа, аденоиды, гиперплазия, III — бронхопульмональное пространство, органная слабость; в — кардиоренальный: I — сердце; II — почки.}

При воспалении поджелудочной железы лакунарные структуры как бы обрамляют нижний сектор автономного кольца в обеих радужках. Визуально эти образования имеют фестончатую форму (рис. 97).

Рис. 97. Типография лакунарных знаков при панкреатите [Deck I., 1965].

В оценке лакун среди иридологов существует 2 мнения. F. Vidaи I. Deck(1954), G. Iausas (1958) и В. Iensen (1964) рассматривают дефекты радужки по морфологическим параметрам, придавая особое значение размерам, глубине и форме лакун. R. Schnabel(1959), L. Vannier (1951) и М. Verdun (1961) считают главным критерием оценки дефектов на радужке не морфологические, а хроматические изменения. Они считают, что в основе образования лакун лежит сложная пигментная перестройка радужки.

Нам представляется, что обе точки зрения правомерны, поскольку образование лакун сопровождается деструкцией различных, в том числе и пигментных, слоев радужки. По этому поводу R. Bourdiol (1975) замечает, что в бедных пигментом голубых радужках преобладают морфологические изменения, в богатых пигментом темных радужках — цветовые.

Изменения структуры и цвета радужки при воспалениях и дегенерациях органов и систем в известной мере связаны с активностью патологического процесса и фактором времени. Это хорошо известно иридологам, которые по виду лакун судят о стадии воспалительного процесса (рис. 98).

Рис. 98. Знаки органического поражения [Bovrdiol R., 1975].

_{Четыре фазы патологических изменений радужки в динамике: А — острая стадия воспаления; Б — нарастание острого воспалительного процесса; В — подострая стадия воспаления; Г — хроническая стадия воспалении.}

Стадия острого воспаления характеризуется набуханием и расщеплением радиальных волокон радужки. Нарушается строгая линейность трабекул.

Они становятся волнистыми, спиралевидными, местами расслоенными.

Такой тип радужки, названный нами радиально-волнистым, мы отмечали у 20 % больных со светлыми глазами и у 3 % больных с темными. Указанный вид стромы R. Bourdiol сравнивает со смоченным войлоком, М. Verdun — с облаками.

F. Vida и I. Deck — с деревом, с которого опали все листья. Следует подчеркнуть, что у голубоглазых людей волнистые трабекулы окрашены в белый цвет» у кареглазых — в желтый.

При более грубом расщеплении радиальных волокон эти участки приобретают темную окраску в светлых радужках и становятся депигментированными в темных (рис. 99, 100, см. вклейку). Патогенетически они обозначают ослабление сопротивляемости организма и повышенный прилив крови к соответствующим органам. Если острое воспаление за короткий срок заканчивается выздоровлением, то все изменения на радужке регрессируют.

Рис. 99. Симптом расщепления волокон в проекционной зоне щитовидной железы и пищевода (левый глаз).

_{Больная К., 52 года. Диагноз: гипертоническая болезнь II стадии.}

Рис. 100. Симптом локальной депигментации в проекционной зоне легкого и селезенки (левый глаз).

_{Больной 3., 16 лет. Диагноз: хронический бронхит.}

Нарастание острого воспалительного процесса. Если острое воспаление нарастает и углубляется, то это ведет к резкому набуханию трабекул. Они становятся более длинными и волнистыми. Отдельные расщелины, увеличиваясь в размерах, формируют поверхностные лакуны. Края этих лакун имеют многоугольную форму, а их неглубокое дно как бы покрыто «решеткой» из светлых волокон.

Стадия подострого воспаления характеризуется появлением пигмента по краям и на дне лакун. Сами лакуны углубляются и приобретают более темную окраску.

Стадия хронического воспаления проявляется в постепенном увеличении размеров лакун как в ширину, так и в глубину. Лакуны теряют первоначально многоугольную форму, округляются. Они окрашены в интенсивно темный цвет вследствие повышенного содержания пигмента.

В отличие от других авторов, В. Iensen (1964) полагает, что иридоскопически можно констатировать наличие «открытых», сообщающихся воспалительных очагов и «закрытых», инкапсулированных. В этой связи В. Iensen заключает, что если при остром воспалении имеется отток секрета в какую-либо полость, то такой «открытый» воспалительный процесс отражается в радужке характерным белым пятном с расщелинами, очень напоминающим по форме пламя костра (рис. 101, а). Если же острый воспалительный процесс протекает по типу «закрытого», т. е. не имеющего естественного дренажа для оттока воспалительного секрета, то иной вид будет иметь и лакуна в радужке. Она будет окружена белой капсулой, внутри которой можно различить белые перегородки и темные очажки, проекционно связанные с кистами и другими ограниченными участками (рис. 101, б).

Рис. 101. Знаки острого воспалительного процесса [Iensen B., 1964].

_{а — «открытого»; б — «закрытого».}

Лакунарные знаки радужки при хроническом воспалении по своей конфигурации будут походить на только что рассмотренные. Здесь также следует различать «открытые» и «закрытые» хронические очаги и соответствующие им лакуны. Только в этих случаях лакуны будут темного или черного цвета.

С теоретической точки зрения трактовка В. Iensen не представляется достаточно обоснованной. Если рассматривать его лакунарные знаки в одной плоскости, то создается впечатление о сообщающихся и замкнутых полостях. Наши исследования показывают, что определить характер границ воспалительного процесса по знакам радужки нельзя.

Больше того, лакуны на радужке не являются специфичным признаком воспаления. С такой же вероятностью, как и при воспалении, они могут обнаруживаться при дегенеративных и других разрушающих процессах. Это нужно помнить клиницистам, проводящим дифференциальную диагностику заболеваний.

В качестве примера приведем результаты наших наблюдений в неврологической клинике. Было обследовано 150 больных с различными заболеваниями: церебральным арахноидитом, опухолью головного мозга, рассеянным склерозом, эпилепсией, наследственно-дегенеративной патологией и нарушениями мозгового кровообращения. Лакуны в проекционной зоне «головной мозг» отмечались у обследованных больных с различной частотой: наиболее часто при наследственно-дегенеративной патологии (85 %) и эпилепсии (71 %), более редко при церебральном арахноидите (рис. 102).

Рис. 102. Частота обнаружения лакун при различных церебральных заболеваниях головного мозга (в процентах).

_{I — опухоль головного мозга; II — рассеянный склероз; III — церебральный арахноидит; IV — сосудистые нарушения; V — наследственно-дегенеративные заболевания нервной системы; VI — эпилепсия.}

Однако величина, форма, глубина и другие структурные признаки лакун практически не отличались при различных заболеваниях. Интересно отметить, что у светлоглазых больных лакун было больше, чем у темноглазых, — в соотношении 3:2.

Более логично и аргументированно объясняет В. Iensen (1970) эволюцию лакунарных знаков радужки при различных стадиях воспаления и дегенерации. В заимствованном у автора рис. 103 наглядно показана «патогенетическая лестница лакун» — градация дефектов стромы радужки, связанная с нарастанием и утяжелением патологических изменений.

Рис. 103. Патогенетическая «лестница» лакун, отражающая характер патологического процесса [Iensen В., 1982].

_{а — вид сверху; б — вид в разрезе.}

П. Димков (1977) указывает, что не следует идентифицировать так называемый катаральный знак в лакунарной радужке с большими вмятинами (ямками), характеризующими данный вид радужки. В светлых радужках катаральный знак отличается от окружающей стромы по цвету, приобретая, как правило, форму лакуны. В темных радужках катаральный знак представляет собой как бы глубокую трещину — очень темную, почти черную линию, вдавленную в радужку.

F. Iausas (1958) писал, что трещины на карих радужках (эквиваленты лакун) имеют радиальную направленность. Они часто начинаются у зрачка и пересекают зрачковый пояс и автономное кольцо. В этих случаях они свидетельствуют о вегетативной дисфункции. Если трещина на радужке заканчивается нерезко, а окраска ее несколько светлеет, это означает (по аналогии с открытой лакуной в светлых глазах), что болезнь продолжается. Если трещина заканчивается внезапно, а окраска ее резко контрастирует с окружающей стромой, можно говорить (по аналогии с закрытой лакуной в светлых глазах) о завершении воспалительного процесса и рубцевании. Как и большинство иридологов, мы считаем, что признак «закрытой лакуны» или «четко обрывающейся трещины» следует интерпретировать как рубцевание в соответствующем внутреннем органе или участке тела. Это очень важный иридодиагностический симптом. Несмотря на то, что «открытые» и «закрытые» лакуны отличаются по динамике процесса, патогенетически они выражают сходные изменения: гипофункцию и падение жизненного тонуса в определенных тканях организма.

М. Kiblerи L. Sterzing (1956) отмечали, что значительная часть лакун и других знаков находится вблизи спиралевидных волнистых трабекул. Поэтому разграничение границ волнистости трабекул играет неоспоримую роль в иридодиагностике, помогая распознать заболевание почти всех органов, за исключением печени, селезенки и кожи. Принципиально можно сказать, что чем слабее организм, тем большее число лакун и волнистых трабекул наблюдается в радужке глаза.

Загрязнение биосферы, малоподвижный образ жизни, склонность к перееданию и хроническим запорам, неумение правильно дышать носом — эти и многие другие факторы химизации и токсических воздействий внешней и внутренней среды организма делают современного человека мало защищенным от токсических и дистрофических нарушений. В основе этих нарушений лежит недостаточность процессов диссимиляции и функции четырех выделительных систем. Накопление в организме токсических продуктов обмена занимает сейчас одну из первых строчек в «табеле о патологических рангах». Задача классической диагностики состоит в том, чтобы точно и своевременно оценить любые токсико-дистрофические процессы в организме. Неоценимую помощь в решении этой задачи могли бы также оказать и некоторые иридодиагностические тесты.

Токсическая лучистость. Довольно распространенным знаком радужки являются так называемые солнечные лучи, или спицы. Они располагаются радиально, направляясь от центра к периферии, из зоны желудочно-кишечного тракта к зоне кожи. «Солнечные лучи» имеют темный цвет и напоминают клиновидные рубцы (рис. 104, см. вклейку).

Рис. 104. «Солнечные лучи» (левый глаз).

_{Больной М., 36 лет. Диагноз: распространенный остеохондроз (освещение сбоку).}

Р. Schmidt (1960) и R. Bourdiol (1974) предпочитают называть их «радиальные астенические трещины». По наблюдениям R. Bourdiol, наличие этих знаков всегда свидетельствует о слабости определенных органов и систем, например, находясь на отметке «12.00», они предопределяют психастению, и т. д.

Присутствие лучей в радужке указывает на токсические явления со стороны желудочно-кишечного тракта, склонные распространяться на другие органы и ткани. Если наряду с солнечными лучами в радужке глаза выявляются адаптационные кольца, то это говорит об истощении нервной системы и ослаблении восстановительных, репаративных, процессов. По данным ряда иридологов и согласно нашим наблюдениям, солнечные лучи чаще всего обнаруживаются в проекционной зоне головного мозга. Больные со знаком солнечных лучей зачастую жалуются на головную боль, головокружение, снижение продуктивности умственной работы и т. д. Им безуспешно назначается медикаментозная терапия. Опыт показывает, что диета и регулярные очищения кишечника оказывают в таких случаях намного больший эффект, чем традиционные методы лечения (гальванический воротник по Щербаку, дарсонвализация области головы и др.).

При длительно протекающих воспалительных заболеваниях развиваются выраженные токсико-дистрофические изменения, сопровождающиеся ацидозом. Нарушение обмена веществ со смещением pH в сторону кислой среды обусловливает ряд общих изменений в радужке. Проекционная зона желудочно-кишечного тракта и автономного кольца покрывается беловатым налетом. От этого светлого пояса радиально к периферии расходятся белые лучи. Они немногочисленны, приподняты над остальным рельефом радужки и отделены друг от друга. Эти нити могут затрагивать как один, так и несколько органных секторов. В. Iensen (1964) назвал такие глаза «глазами ревматической кислоты». Белая лучистость отмечается у больных с ревматизмом, особенно часто в подострой стадии или при обострении хронического процесса (рис. 105, см. вклейку). Лица с такой радужкой нередко жалуются на боли в суставах, по ходу нервных стволов и в позвоночнике. Частой жалобой их является повышенная раздражительность и эмоциональная лабильность. Следует заметить, что феномен белой лучистости можно наблюдать только у людей со светлыми глазами. У кареглазых людей подобных изменений в радужке не отмечено.

Рис. 105. Белая лучистость (правый глаз).

_{Больной Ю., 57 лет. Диагноз: ревматизм, сердечно-мозговая форма.}

По данным F. Roberts(1962), белая лучистость особенно часто встречается у детей при кожных высыпаниях, ринитах, трахеобронхитах, диарее, лихорадочных состояниях. Одной из причин феномена белой лучистости автор считает неправильное питание в детском возрасте.

Дистрофический ободок. Это черный, нередко темнодымчатый ободок, расположенный на самой периферии, у корня радужки. Находится он в поясе, проекционно связанном с кожей. Дистрофический ободок имеет различную ширину и неровную конусовидную форму. От периферической части ободка очень часто отходят внутрь несколько конусовидных дорожек неправильной конфигурации, с вершиной, обращенной в сторону зрачка (рис. 106, см. вклейку). По нашим данным, дистрофический ободок различной степени выраженности отмечается у всех больных и у значительной части практически здоровых.

Рис. 106. Дистрофический ободок (правый глаз).

_{Больная С., 44 года. Диагноз: фибриома матки, хронический аднексит.}

Дистрофический ободок появляется при воспалительных заболеваниях и интоксикациях, т. е. во всех случаях, когда имеется чрезмерное накопление в организме токсических и лекарственных веществ. Чем более отчетлив дистрофический ободок, тем более выражена токсемия и тем более напряженно работают метаболические аппараты кожи. Появление дистрофического ободка свидетельствует об избытке токсического материала и задержке шлаков в тех органах, в проекционном секторе которых появился ободок. Ободок указывает на неполную активность и понижение кровообращения в органах и тканях, сегментарно связанных с данным участком кожи. Если дистрофический ободок обнаруживается в зоне легких — это означает, что легкие переполнены токсическими продуктами обмена, которые из-за понижения очистительной функции кожи, почек и других органов не могут быть удалены из организма. Таким образом, появление дистрофического ободка на радужке служит своеобразным показателем «загрязнения кожи». Именно по этому знаку иридологи судят о гипо- и апгидрозе.

П. Димков (1958) писал, что носители отчетливо выраженного дистрофического ободка очень чувствительны к холоду. Нередко они предрасположены к кровотечениям, ревматизму, доброкачественным и злокачественным опухолям.

Очень черный и компактный дистрофический ободок указывает на большое содержание во внутренних органах токсического материала.

Ряд иридологов считают, что черный дистрофический ободок может указывать на псориаз и туберкулез легких [Димков П., 1958; KriegeТ., 1971; Iensen В., 1984]. Исходя из этого, у таких пациентов рекомендуется обследовать дыхательную систему, и в первую очередь верхушки легких.

В отдельных случаях проекционная зона кожи приобретает вид радиальной ветвистости, состоящей из темных или дымчатых нитей, идущих от периферического кольца к зрачку. Ветвистость эта чем-то напоминает венец или гирлянды. Специалисты считают, что незначительная ветвистость дистрофического ободка появляется в тот период, когда острый процесс ликвидирован, но причинный фактор остается. Небольшие ветвистости могут соединяться с солнечными лучами, формируя при этом плотную ткань. По мнению V. Ferrandiz(1978), указанные соединения являются признаком выраженного невроза токсико-наследственного генеза. Когда небольшие ветвистости выявляются в проекционных зонах мозга, то говорят о застойных и дистрофических изменениях в церебральных отделах, которые могут клинически проявиться в виде головокружений, чувства тяжести в голове, угнетения умственной деятельности, мигрени, тенденции к сонливости, быстрой утомляемости, эпилепсии и др.

Иридологи отмечают, что вакцинация и продолжительный прием лекарственных веществ обусловливают потемнение дистрофического ободка. В первую очередь это относится к дерматитам, экземам и другим кожным заболеваниям, в лечении которых используются средства (антибиотики, кортикостероиды и др.), угнетающие очистительную функцию выделительной системы кожи. Если помутнение проекционной зоны кожи наблюдается в сегменте яичников, то можно ожидать нарушение их функции, выражающееся в ряде климактерических симптомов.

При тяжелых токсических состояниях дистрофический ободок темнеет и покрывается своеобразными белыми вкраплениями. Одновременно он становится более широким и приближается от периферии к зрачку. Происходит как бы смывание рисунка радужки. Иногда навстречу наружному дистрофическому ободку из зоны кишечника развивается второй, внутренний, ободок. Некоторые иридодиагносты утверждают, что сближение этих двух токсических колец является крайне неблагоприятным прогностическим признаком для больного и предвещает летальный исход. Мы не разделяем этих взглядов и считаем, что предсказать наступление смерти по дистрофическому ободку или каким-либо другим знакам радужки невозможно.

В некоторых случаях дистрофический ободок имеет наследственный характер (рис. 107, см. вклейку). Лица, родившиеся с темнодымчатым кольцом на периферии радужки, в большинстве своем отличаются пониженной сопротивляемостью организма. П. Димков (1977) утверждает, что у детей, родившихся с темным дистрофическим ободком, на протяжении первых двух лет жизни возникает то или иное кожное заболевание.

Рис. 107. Дистрофический ободок наследственного происхождения (правый глаз).

_{Больной С., 27 лет. Диагноз: наследственно-дегенеративное заболевание ЦНС с акинетико-ригидным синдромом и изменениях психики}

Доктор Lindlar (1979) описывает следующее наблюдение. Он обследовал очень болезненного, ослабленного ребенка первых месяцев жизни, который плохо развивался и не прибавлял в весе. Из расспросов выяснилось, что мать кутает ребенка, боится его купать и выносить на свежий воздух. При осмотре радужки больного был обнаружен очень глубокий дистрофический ободок. Ребенку были предписаны регулярные обтирания, солнечные и воздушные ванны. Через несколько месяцев гигиенические меры принесли свои результаты: ребенок окреп, прибавка в весе соответствовала возрастной норме, перестал болеть, дистрофический ободок стал менее выражен.

Лимфатический розарий. Лимфатическая система является гигантской дренажной сетью организма и составной частью венозной сосудистой системы, в тесной связи с которой она развивается и функционирует. Она выполняет ряд очень важных функций: транспортную, кроветворную, ассимиляционную, обезвреживающую и др. М. Archer(1978) сообщил, что недавно открыто еще одно свойство лимфатической системы — доставка гормонов к месту их непосредственного действия. Все это дало повод физиологам считать лимфатическую систему одной из важнейших в организме.

В результате многолетних исследований иридологи установили, что лимфатическая система спроецирована на радужке глаза в виде узкого кольца, расположенного кнутри от зоны кожи. Наиболее отчетливо проекционная зона лимфатической и микроциркуляторной (сети периферических капилляров) систем представлена на топографической схеме В. Iensen (см. рис. 44).

У здоровых людей с хорошо функционирующими лимфатическими сосудами и узлами указанная зона на радужке выглядит чистой и равномерно окрашенной. При нарушениях обмена веществ и перегрузке организма токсическими продуктами в области проекции лимфоциркуляторной системы на радужке появляются своеобразные изменения, именуемые как лимфатический розарий (рис. 108, см. вклейку).

Рис. 108. Лимфатический «розарий» (левый глаз).

_{Больной П., 45 лет. Диагноз: хронический панкреатит, хронический алкоголизм.}

Это белые, жемчужноподобные точки или небольшие облачка, напоминающие кусочки ваты. Они имеют различные величину и очертания, нередко, как четки, располагаются рядом друг с другом. Иногда в составе белых облачков лимфатического розария видны розовые или коричневые включения — крапинки. Волокна радужки при этом увеличены в размерах и лежат настолько близко друг к другу, что плохо просматривается пигментный рельеф. В зависимости от топики поражения лимфатической системы лимфатический розарий на радужке может выглядеть в виде замкнутого круга или ограничиваться отдельными участками белых точек и облачков. Если, например, ухудшится лимфоток в области легких, то элементы лимфатического розария будут локализоваться в латеральной части радужки; если ухудшится лимфоток в области небных миндалин и глотки, то лимфатический розарий появится в медиальной части радужки, и т. д.

Наиболее часто симптом лимфатического розария встречается при диатезах, нарушениях обмена веществ, ревматизме, желчнокаменной болезни. В отдельных случаях «хлопья» на радужке у детей могут возникать при плохой элиминации продуктов вакцинации [Гаиэазй., 1958]. Аналогичные изменения наблюдаются также у людей, занятых тяжелым физическим трудом: кузнецов, грузчиков, некоторых спортсменов. Известную роль в образовании лимфатического розария играет недостаточность аскорбиновой и фолиевой кислот в организме.

Лимфатический розарий относится к довольно распространенным симптомам, особенно у людей с голубым цветом глаз. У них он регистрировался в 16 % случаев, в то время как у кареглазых — всего в 2 %.

При обследовании 1300 человек (здоровых и больных с различными заболеваниями) нам удалось обнаружить две характерные особенности. Первая особенность заключалась в том, что лимфатический розарий у практически здоровых молодых людей встречался с такой же частотой, как и у многих больных среднего и пожилого возраста. У практически здоровых он отмечался в 15 % случаев, у больных легочными, сердечно-сосудистыми, неврологическими, желудочно-кишечными и кожными заболеваниями — от 9 до 22 %, в среднем в 15–16 % случаев. Следовательно, лимфатический розарий как ранний симптом лимфатической недостаточности встречается не только при «сформированных болезнях», но также в латентном, доклиническом, периоде. Наличие этого симптома означает понижение антитоксической функции лимфатической системы и общей сопротивляемости организма.

По статистическим данным О. Гаизаэ (1983), частота обнаружения лимфатического розария у французов в 2 раза и более выше, чем у обследованных нами москвичей: у голубоглазых людей — 42 %, у темноглазых — 17 %.

Наблюдения показывают, что люди, у которых выявляется лимфатический розарий, предрасположены к острым респираторным вирусным заболеваниям и чувствительны к смене погоды.

Вторая особенность лимфатического розария состояла в том, что при раке он встречался в 3 раза чаще (46 %), чем при других заболеваниях. Проекционная зона лимфатической и циркуляторной систем у онкологических больных имела вид крупных, порой сливающихся между собой четок грязно-серого или желтого цвета. Такой лимфатический розарий качественно отличался от свойственных другим заболеваниям светлых вариантов. Грубые грязновато-тусклые четки лимфатического розария у онкологических больных указывали на серьезную «поломку» лимфатической системы и резкое истощение защитных сил организма. В той проекционной зоне радужки, в которой обнаруживался лимфатический розарий, у 1/3 онкологических больных регистрировался другой патологический симптом — кольцо натрия.

Кольцо натрия. Некоторые иридологи считают, что при употреблении большого количества поваренной соли, питьевой соды и таких лекарств, как салицилат натрия, в радужке может появиться кольцо натрия. Оно бывает различных белесых оттенков, непрозрачным или прозрачным, узким или широким (рис. 109, см. вклейку). Кольцо формируется в той части склеры, которая покрывает роговицу и располагается как бы над радужкой. Кольцо натрия находится всегда на периферии радужки, в поясе, соответствующем лимфатической и микроциркуляторной системам.

Рис. 109. Натриевое кольцо (левый глаз).

_{Больная Ч., 65 лет. Диагноз: туберкулез легких.}

При расшифровке указанных колец, одно из которых относится к роговице, а другое — к радужке, иридологу следует обратиться за помощью к офтальмологам, владеющим биомикроскопическим методом исследования.

Офтальмологам хорошо известна старческая паренхиматозная дистрофия роговицы, или сенильное кольцо, возникающее обычно после 40 лет. Изменения сначала появляются в виде двух дуг серого или серо-желтого цвета, одна из которых расположена концентрично верхним, а другая — концентрично нижним отделам лимба. Со временем они сливаются и приобретают вид кольца шириной 1 мм, четко отделенного от лимба узкой прослойкой прозрачной роговицы. По направлению к центру кольцо незаметно переходит в нормальную ткань роговицы.

Дистрофический процесс начинается в глубоких слоях паренхимы роговицы. Здесь откладываются капли жира, превращающиеся со временем в кристаллы холестерина. Десцеметова оболочка при этом не изменена. Процесс распространяется кпереди, поражая строму и боуменову оболочку. Целостность эпителия при этом обычно не нарушается, поэтому в области сенильной дуги роговица сохраняется гладкой и блестящей.

Экспериментальными исследованиями на кроликах доказано, что развитие дуги можно вызвать, создавая у животного алиментарную гиперхолестеринемию. При прекращении кормления кролика холестеринсодержащими продуктами наблюдается исчезновение из роговицы липидов и кристаллов холестерина, причем структура ткани роговицы почти возвращается к норме. Исчезновение или уменьшение липидной дуги роговицы у людей мы не наблюдали.

Осматривая роговицу в оптическом срезе, т. е. концентрируя на ней при максимально суженной диафрагме фокус осветителя и микроскопа, врач может увидеть оптический срез роговицы, не сливающийся с радужкой и не накладывающийся на нее. Указанные структуры бывают разъединены темным пространством, в котором находится влага передней камеры. В этих условиях легко дифференцировать изменения, локализующиеся в периферических отделах роговицы (липидная или старческая дуга), и изменения в радужке в виде натриевого кольца.

По нашим данным, натриевое кольцо встречается у 3 % здоровых и 11 % больных людей, у мужчин в 1,5 раза чаще, чем у женщин. У лиц с коричневым цветом радужки оно регистрируется в 14 %, У лиц с голубым цветом — в 10 % случаев.

Изменения, аналогичные натриевому кольцу, могут наблюдаться у новорожденных (эмбриотоксон) и в молодом возрасте. На рис. 110 (см. вклейку) представлена натриевая дуга, выявленная при диспансерном осмотре у 13-летнего здорового юноши.

Рис. 110. Натриевая дуга (левый глаз).

_{Испытуемый В., 13 лет. Диагноз: практически здоров.}

При многих заболеваниях (сердечно-сосудистые, легочные, неврологические, желудочно-кишечные) частота обнаружения натриевого кольца колеблется от 11 до 16 %. У больных раком натриевое кольцо обнаруживается в 2,5 раза чаще (36 %). Однако необходимо учитывать, что обследованные нами онкологические больные были в среднем в 1,5–2 раза старше других больных, поэтому искать истоки более частого нахождения натриевых колец при раке в характере ракового процесса можно только с большим допущением, так как фактор возраста играет при этом не менее значительную роль.

Очень интересными в этой связи представляются наблюдения за натриевым кольцом в различных возрастных группах. Результаты проведенного анализа показывают, что по мере старения организма число натриевых колец неуклонно увеличивается от нуля на втором десятилетии до 44 % на седьмом десятилетии жизни (рис. 111).

Рис. 111. Чистота обнаружения натриевого кольца в различных возрастных группах.

_{По оси абсцисс — возрастные группы, по оси ординат — число натриевых колец (в %).}

При обследовании большой группы практически здоровых людей и больных церебральным атеросклерозом были установлены следующие иридоклинические корреляты [Вельховер Е. С., 1973]. Степень выраженности натриево-липидного кольца была прямо пропорциональна стадии церебрального атеросклероза, возрасту больных, систолическому давлению, содержанию протромбина в крови и обратно пропорциональна кровенаполнению сосудов мозга. Зависимость выявления натриевого кольца от диастолического давления и содержания холестерина в крови (за исключением I стадии церебрального атеросклероза) представлялась весьма неопределенной.

Существуют различные точки зрения на процесс образования натриевого кольца. В классической офтальмологии, как сказано выше, его называют сенильной дугой и объясняют его возникновение жировым перерождением боуменовой оболочки и поверхностных слоев стромы роговицы. Нам представляется, что жировое перерождение — явление не первичное, а вторичное, что кольцевая дегенерация в радужке и роговице протекает как единый процесс, связанный с нарушением натриевого, липидного и других видов обмена в организме, и в частности в бассейне большого артериального круга радужки. В этой области анастомозируют передние и длинные задние цилиарные артерии, обеспечивающие кровоток в радужке и роговице. Кровоснабжение в последней происходит по типу диффузии из эписклеральных ветвей передних цилиарных артерий.

Таким образом, натриевое кольцо, точнее натриево-липидное кольцо, располагается как бы в двух ярусах: спереди — в краевых отделах роговицы и несколько кзади — в краевых отделах радужки. С чего же начинается краевое помутнение? Вероятно, с изменения кислотно-щелочного равновесия в сторону кислой среды.

Прогредиентный рост натриевого кольца к старости идет параллельно с нарастанием ацидоза. Возможно, существует зависимость между этими двумя явлениями. Аргументом в пользу указанного предположения служит то, что натрий животного и растительного происхождения благодаря своим щелочным свойствам способен действовать как сильный нейтрализатор ацидотической среды. Поэтому отложение его по ходу сосудов большого артериального круга радужки можно расценивать как массированную нейтрализацию кислоты в области радужки и, следовательно, как частный признак значительного ацидоза. Натрий поваренной соли в такого рода нейтрализации не участвует. Вот почему мы не согласны с трактовкой ряда иридологов, считающих первопричиной образования натриевого кольца чрезмерное употребление соли. Поваренная соль, или хлорид натрия, ведет к склерозированию сосудов и ухудшению питания во всех органах, в том числе и радужке глаза. Хлорид натрия создает фон, на котором при активном участии фосфата и сульфата натрия (элементов, содержащихся в растительной и животной пище) развивается краевое помутнение, или натриевое кольцо.

Кольцо натрия в радужке указывает на развитие процессов склерозирования стенок артерий и вен задолго до того, как появляются клинические симптомы облитерации сосудов. Циркуляция крови при этом ухудшается, появляются общая утомляемость, снижение зрения, зябкость, боли в ногах и т. д.

Такие явления наблюдаются нередко у людей, ведущих сидячий образ жизни. Больше всего облитерация сосудов и недостаточность кровотока проявляются в нижних конечностях. Пожалуй, это один из ранних признаков старения организма и неизбежный спутник ревматизма, полиартрита, подагры, некоторых кожных нарушений и заболеваний вен — флебита.

Появление в радужке натриевого кольца заслуживает самого пристального внимания врачей, поскольку оно предваряет по времени развитие клинических симптомов облитерации сосудов, может служить в качестве индикатора наиболее ранних признаков ухудшения кровотока и нарастания ацидоза.

Пятна относятся к наиболее характерным знакам радужки. Наличие их всегда указывает на серьезные патологические изменения в организме. Различают пятна токсического и пигментного происхождения.

Токсические пятна. Эти пятна видны при визуальном осмотре. Они имеют большие размеры, отчетливые, резаные или угловатые края и гомогенную структуру. Обычно их бывает несколько. Окрашены токсические пятна в темные цвета: темно-коричневый, темно-красный, реже желто-оранжевый. Какими бы ни были пятна, они говорят о слабости защитных сил организма. При осмотре создается впечатление, что они вставлены в строму радужки, как хорошо подогнанные плитки в паркетном полу.

По данным О. Гаизаэ (1958), токсические пятна наблюдаются примерно в 50 % случаев и несколько чаще у женщин, чем у мужчин: у женщин со светлыми глазами — в 63 %, с темными — в 44 %, у мужчин со светлыми глазами — в 55 %, с темными — в 31 % случаев. В 1936 г., когда упомянутый автор начинал заниматься иридологией, токсические пятна чаще обнаруживались в полихромных и светлых радужках и очень редко в темноокрашенных. Спустя ??? десятка лет, по его данным, такой избирательности не стало: токсические пятна одинаково часто отмечались как в светлых, так и в темных радужках. О. Гаизаэ полагает, что это связано с урбанизацией жизни, распространением стресс-факторов, инфекций ж интоксикаций.

Многие иридологи считают, что указанные пятна свидетельствуют об отравлении организма различными экзогенными и эндогенными токсинами. Отдельные исследователи видят в них признаки предракового состояния.

Эндогенная гиперпигментация выглядит в виде отдельных белых облаков или целого пояса, примыкающего к автономному кольцу снаружи. Расположение белых «шлаков» в этом участке (кольце 4), являющемся проекционной зоной магистральных сосудов, служит признаком выраженной аутоиммунной реакции организма (рис. 112, см. вклейку).

Рис. 112. Матовый пояс, окружающий автономное кольцо (правый глаз).

_{Больной О., 22 года. Диагноз: арахно-энцефалит с редкими эпилептиформными припадками, гастроэнтероколит.}

Образно говоря, такой матовый пояс в средней части радужки напоминает «поле после боя». Он относится к тополабильным знакам, которые под влиянием немедикаментозной очистительной терапии могут частично или полностью исчезать. Для этого необходимо использовать интенсивный естественный дренаж и стимуляцию органов выделения: разгрузочно-диетическую терапию, сауну, вакуумно-кинетический массаж и др.

Экзогенная гиперпигментация характеризуется желтой или светло-коричневой окраской и располагается в любых участках радужки. Она связана с нарушением элиминации поступающих в организм веществ: больших доз медикаментов, алкоголя, табака, наркотиков, а также отваров и настоев трав. Недостаточное выведение из организма экзогенных веществ может провоцировать переход белесоватой окраски радиально идущих трабекул в желтый или рыжеватый цвет.

Мы предполагаем, что задержка и накопление токсических продуктов на отдельных участках сосудистой системы глаза — явление вполне реальное, а следовательно, реально и образование токсических пятен на радужке. Об этом говорит своеобразная форма пятен, которые в виде полосок и многоугольных фигур как бы вписываются в радиальный ход сосудов радужки.

Особый интерес вызывают пятна-секторы — гиперпигментированные, веероподобные образования. Согласно нашим наблюдениям, они встречаются у 2 % больных различными заболеваниями, чаще врожденного характера. Имеются указания, что часть из них связана с интоксикацией в детском возрасте.

Проведенный анализ показал, что наиболее интенсивная окраска пятен-секторов отмечается в районе зрачкового пояса, т. е. в бассейне наиболее мелких сосудов. В условиях замедленного кровотока в них с большей вероятностью могут оседать циркулирующие в крови токсические вещества. С этих участков, по-видимому, и начинается зарождение токсических пятен-секторов. Указанное предположение иллюстрируют 2 иридограммы, на которых видны различные варианты токсических пигментных секторов: зарождающийся и созревший (рис. 113, 114, см. вклейку).

Рис. 113. Зарождающийся токсический сектор в проекционной зоне желудочно-кишечного тракта (левый глаз).

_{Испытуемый Б., 23 года. Диагноз: практически здоров.}

Рис. 114. Созревший токсический сектор (левый глаз).

_{Больная С., 63 года. Диагноз: инфаркт миокарда, церебральный атеросклероз.}

Токсические пятна коричневого цвета следует отличать от пятен, связанных с избыточным потреблением йодистых и железосодержащих препаратов. Последние располагаются главным образом в зоне проекции желудочно-кишечного тракта, имеют нечеткие, иногда нитевидные очертания и сходную с токсическими пятнами окраску: красновато-коричневую и желтовато-красную при «йодных» пятнах и фиолетово-коричневую и ржаво-коричневую при «железных». В отличие от этих медикаментозных включений, токсические пятна характеризуются четкими границами и отсутствие ем подлежащих нитей.

Однако данные литературы и собственный опыт не позволяют нам делать каких-либо утверждений об исключительно токсической природе рассмотренных пятен и пятен-секторов. Возможно, что в их образовании участвуют и другие факторы: генетические, внешнесредовые и др.

F. Roberts (1962) указал на 2 вероятных фактора, ответственных за накопление пигмента на определенных участках радужки: 1) запоры и заболевания кишечника; 2) интоксикация организма хинином, серой, йодом, железом и др. Вопрос этот на сегодняшний день почти не изученный.

Пигментные пятна. Помимо токсических пятен, в радужке глаза отмечается множество других пигментных образований. Они имеют различные цвет, величину, форму, плотность и очертания (рис. 115, см. вклейку). Пигментные пятна выглядят менее грубыми, менее острыми и менее окрашенными, чем токсические. Границы их никогда не бывают отчетливо радиальными, а имеют более или менее закругленный вид. Многие из них относятся к очень важным топикодиагностическим знакам радужки и поэтому представляют значительный практический интерес.

Рис. 115. Пигментные пятна радужки (правый глаз).

_{Больной X., 49 лет. Диагноз: атрофический гастрит, панкреатит.}

Наиболее детально пигментные пятна изучены R. Bourdiol (1975) . Он делит пигментные пятна на 5 групп: 1) светлые пигменты; 2) темные пигменты; 3) коричнево-красные пигменты; 4) красные пигменты; 5) пигменты типа «презентного (мелкозернистый) табака».

Светлые пигменты могут быть различных цветов и оттенков. В радужках голубого цвета очень распространены желто-золотистые пигментные пятна и поля, в радужках коричневого цвета — зеленовато-ржавые. Их местонахождение свидетельствует о слабости соответствующего органа. Желто-золотистые обрамления в области автономного кольца указывают на слабость связочного и корешкового аппаратов позвоночника. Генерализованное распространение желто-золотистого пигмента в цилиарном поясе отмечается при ряде неврозов и психозов.

Желто-грязные пигментные пятна, напоминающие дробленый щебень, наблюдаются при некоторых интоксикациях. У кареглазых людей они имеют зеленоватый оттенок. Если такие пятна находятся в нижних сегментах радужки, то они означают токсическое поражение почек.

Светло-желтые пигменты, состоящие из мельчайших зерен, завитков или лучей, а также желто-зеленые пигменты, образованные крупными гранулами или желеподобной массой, свидетельствуют об инфекционном поражении соответствующих органов. Это может быть сифилитическая, гонорейная и туберкулезная инфекции. Однако чаще всего желто-зеленые пигменты встречаются при гнойных очагах и септицемии.

Темные пигменты, в отличие от токсических пятен, состоят из гомогенной, вздувшейся массы пигмента, напоминающей, по R. Schnabel (1959), цветную капусту. Края их обычно отчетливые и округлые. По мнению большинства иридологов, темные пигментные пятна и темные пигменты, окруженные светлым поясом, являются признаком ракового поражения.

Черные пятна, по F. Roberts (1962), наблюдаются при многих заболеваниях: язвах, раке, гастрите, туберкулезе, глистной инвазии, почечно- и желчнокаменной болезни и т. д. Светлые пояса и метки в зоне пигментных пятен и лакун F. Roberts воспринимает как знаки образования рубцовой ткани вследствие операций и других повреждающих воздействий. Он считает, что рубцовая ткань почти полностью рассасывается за 10 лет, поэтому белые метки на радужке постепенно исчезают.

Биомикроскопически R. Bourdiol различает 2 типа темных пигментов: медвежий и фетровый. Медвежий пигмент — коричнево-красного цвета, с «выщипанными» краями, чем-то напоминающий шкуру медведя. Встречается медвежий пигмент при опухолях органов малого таза. Фетровый пигмент — темно-коричневого цвета, состоит из хаотически расположенных тонких нитей, напоминающих фетр. Встречается фетровый пигмент в проекционной зоне зрачкового пояса, где он стушевывает и затемняет ход радиальных волокон радужки. Наличие этого пигмента свидетельствует об опухолях пищеварительного тракта.

Коричнево-красные пигменты могут быть 3 типов: ежовые, каштановые и сетчатые. Обнаружение их в той или иной зоне радужки указывает на наследственное предрасположение соответствующего органа к некоторым инфекциям.

Обнаружение красных пигментов имеет большую диагностическую и топографическую ценность. Каков бы ни был их размер, они всегда свидетельствуют о геморрагических синдромах. Очень патогномоничным признаком для гемофилии является наличие пигментов в виде клока шерсти или спиралевидных нитей красного цвета.

Пигментам типа «презентного табака» Р. Schmidt (1974) придавал особое диагностическое значение. Они имеют вид рассеянных или сгруппированных мелких гранул светлого, красно-коричневого или темно-коричневого цветов. При расположении пигмента типа «презентного табака» в области автономного кольца можно думать о поражении поджелудочной железы, при расположении в зрачковой зоне — о хроническом колите и парезе кишечника. R. Schnabel (1959) описал 2 типа этих пятен.

Тип I — мельчайшие группы пигмента типа «презентного табака», видимые только при биомикроскопии. Они состоят из темных, мелкозернистых частиц, напоминающих толченый черный перец. Как и многие другие темные пигменты, они характерны для опухолевых состояний. Мельчайшие группы пигмента типа «презентного табака» эквивалентны медвежьему пигменту и так же_г как и он, встречаются при раке простаты, молочной железы и матки.

Тип II — крупные группы пигмента типа «презентного табака», видимые при помощи простой увеличительной лупы. Они состоят из светлых или коричнево-красных крупнозернистых частиц, напоминающих зерна корицы. Находятся эти пигменты исключительно в цилиарном поясе. Они всегда имеют диагностическую ценность, хотя и не во всех случаях указывают на топику поражения.

R. Schnabel выделил 5 форм расположения пигментов типа II: 1) триангулярную; 2) полосковую; 3) форму «рыбьего хвоста»; 4) циркулярную; 5) кучкообразную. R. Bourdiol (1975) дополнил классификацию R. Schnabel(1959), включив в нее 19 дифференциально-диагностических форм пигмента типа II (рис. 116):

Рис. 116. Различная локализация крупных групп пигмента «проектного табака» [Bourdiol П, 1975).

_{Пояснения в тексте.}

a) триангулярная форма — треугольник, обращенный основанием к центру, указывает на инфекционное поражение органов, спроецированных в данной зоне радужки;

b) триангулярная форма — треугольник, обращенный основанием к периферии, указывает на иннервационные расстройства органов, спроецированных в этом участке. Наличие данного знака в верхневисочном секторе является симптомом глаукомы и катаракты;

с) тонкая полоска, расположенная радиально и состоящая из 2-3 волокон. Топографической ценности не имеет, указывает на слабость связочного аппарата с явлениями артралгии;

(d) широкая полоска, расположенная радиально. Топографической ценности не имеет, означает мозговые расстройства в случаях рассеянного склероза и сирингомиелии;

е) две узкие параллельные полоски, указывают на повышение парасимпатического тонуса пищеварительного тракта. Наблюдаются при изжоге, диарее, скоплении газов в кишечнике и т. д.;

f) две узкие параллельные полоски, начинающиеся от выступов автономного кольца, указывают на церебральные сосудистые расстройства: мигрень, головокружение, утрату сознания;

g) v-oбpaзнaя форма «рыбьего хвоста» указывает на невротические и вегетативные нарушения;

h) форма ласточки указывает на микробное поражение органов соответствующей проекционной зоны;

1) форма арки указывает на сосудистую патологию;

2) форма пинцета указывает на поражение позвонков; к) широкая циркулярная полоска в средней части цилиарного пояса свидетельствует об органическом поражении органов соответствующего сектора;

1) узкая циркулярная полоска в средней части цилиарного пояса свидетельствует о функциональных нарушениях соответствующего органа;

ш) циркулярная полоска вокруг автономного кольца свидетельствует о висцеральной парасимпатикотонии;

п) лимбическая циркулярная полоска свидетельствует об ухудшении функции венозной и лимфатической систем;

о) кучкообразная форма со скоплениями пигмента, расположенными на вершинах зубчиков автономного кольца. Топографической ценности не имеет, указывает на панкреатит, диабет, ожирение;

р) кучкообразная форма со скоплениями пигмента, расположенными у оснований зубчиков автономного кольца. Топографической ценности не имеет, указывает на эндокринные нарушения;

д) кучкообразная форма со скоплениями пигмента, расположенными в средней части цилиарного пояса по параллелям. Топографической ценности не имеет, указывает на вертебральный артроз;

г) кучкообразная форма со скоплениями пигмента, расположенными на лимбе с интервалом в 1–1,5 мм. Топографической ценности не имеет, указывает на наличие психоза;

в) хаотическая кучкообразная форма указывает на наличие менопаузы и андрогенных нарушений.

Пигментные пятна, в представлении R. Bourdiol, представляют определенный практический интерес для специалистов-иридологов. Однако не все они имеют неоспоримые доказательства как в диагностическом, так и в топографическом отношении. Мы полностью отвергаем как несостоятельные темные пигментные пятна при раке, желто-зеленые пятна при гнойной инфекции, красные пятна при геморрагии и некоторые знаки «презентного табака».

Принципиально мы не согласны с R. Bourdiol и другими иридологами в том, что знаки радужки, и в том числе пигментные пятна, могут служить для установления этиологического диагноза. Не все пигментные пятна, особенно единичные и крупные, указывают на наличие заболевания. Одно пятно само по себе ни о чем не говорит. Однако если оно расположено вблизи или в толще другого иридологического знака (в глубине лакуны, между расщепленными трабекулами и т. д.), то, несомненно, приобретает диагностический смысл.

Большинство иридологов отмечают, что у здоровых людей, особенно в детском и юношеском возрасте, радужка выглядит чистой и прозрачной. Считается твердо установленным, что чем здоровее организм, тем чище, одноцветнее и плотнее радужка глаза. У больных и людей пожилого возраста она становится более тусклой, иногда грязноватой, как правило, многоцветной, с отдельными пигментными пятнами и полями. Об этом пишут не только иридодиагносты, но и офтальмологи. Не считая участков просветления, пигментные образования при любом цвете глаз претерпевают определенные изменения в окраске — от светло-золотистой до темно-коричневой и черной. Поэтому различить такие пятна очень легко у голубоглазых людей и не всегда просто у людей с темными глазами.

Приведем результаты наших исследований пигментных пятен с точки зрения их топографической значимости. Сразу оговоримся, что мы анализировали только отчетливо пигментированные пятна и намеренно не учитывали так называемые участки просветления.

Более 5 тыс. наблюдений за здоровыми и больными людьми дают нам основание полагать, что число пигментных пятен на радужке с возрастом и возникновением болезней значительно увеличивается. У подавляющего большинства здоровых детей в возрасте от 7 до 11 лет мы не обнаружили выраженных пигментных пятен. И только у 4 % из них встречались единичные (реже множественные) пятна на тех или иных участках радужки. Иная картина отмечалась у здоровых людей среднего и пожилого возраста — число и распространенность пигментных пятен на радужке у них заметно увеличивались.

Создается впечатление, что прогрессивное увеличение числа пигментных пятен, по аналогии со старческой дугой на роговице, связано исключительно с возрастным фактором. Однако это не совсем так. Мы наблюдали и детей со множеством пигментных пятен на радужке — все они успели переболеть многими болезнями. В то же время нам удалось встретить нескольких пожилых людей с абсолютно чистыми радужками, которые в течение жизни ничем не болели.

Правильнее было бы, наверное, считать, что причиной возникновения пигментных пятен является болезненный процесс, а с возрастом, когда происходит «кумуляция» болезней, только увеличивается их число.

Иллюстрацией этого служит следующий пример.

Из большого числа больных, наблюдавшихся в консультативном отделении одной из больниц у разных специалистов, мы составили 4 возрастные группы пациентов с примерно одинаковыми заболеваниями, по 50 человек в каждой. В 1-ю группу вошли больные от 7 до 12 лет, во 2-ю — от 20 до 25 лет, в 3-ю — от 35 до 40 лет и в 4-ю — от 60 до 65 лет. На рис. 117 представлены данные иридобиомикроскопии у обследованных больных по 16 проекционным зонам.

Рис. 117. Частота обнаружения пигментных пятен в проекционных зонах радужки у больных людей различных возрастов (в процентах).

_{I — гипоталамо-стволовый отдел; II — полушария мозга; III — легкие; IV — сердце; V — щитовидная железа; VI — поджелудочная железа; VII — надпочечники; VIII — почки; IX — пищевод; X — желудок: XI — двенадцатиперстная кишка; XII — кишечник; XIII — аппендикс; XIV — печень; XV — желчный пузырь; XVI — прямая кишка. 1 — детский возраст; 2 — молодой возраст; 3 — средний возраст; 4 — пожилой возраст.}

С возрастом частота выявления пигментных пятен на радужке последовательно нарастала в 5 проекционных зонах: пищевода, двенадцатиперстной кишки, кишечника, желчного пузыря, прямой кишки. Увеличение частоты обнаружения пигментных пятен, выраженное не во всех возрастных группах, отмечалось в 6 проекционных зонах: полушарий мозга, сердца, щитовидной железы, желудка, аппендикса, печени. В проекционных зонах мозгового ствола, легких, поджелудочной железы наибольшая частота встречаемости пигментных пятен отмечалась не у пожилых людей, а у лиц среднего возраста. И еще большее отклонение от «правила роста» наблюдалось в проекционных зонах надпочечников и почек. Максимум числа пигментных пятен в них регистрировался во 2-й и 3-й группах, т. е. у лиц молодого и среднего возраста.

Особое место из пациентов четырех рассматриваемых возрастов занимала группа детей. Число пигментных пятен у них было достоверно меньшим, чем в любом другом возрасте. Полученные данные показывают, что на рубеже детского и молодого возраста происходит закономерный рывок в пигментообразовании, после чего сохраняется только тенденция к дальнейшему повышению числа пигментных пятен.

Обращает на себя внимание значительная частота обнаружения пигментных пятен в зонах надпочечников и поджелудочной железы у больных среднего и пожилого возраста. Это неожиданный и чрезвычайно важный для каждого клинициста факт. Из результатов данного исследования вытекает еще одно интересное положение. Наибольшее число пигментных пятен отмечается в зонах, соответствующих мозговому стволу, желудку, кишечнику, легким, т. е. органам с высокоразвитой чувствительной функцией и имеющих непосредственную связь с различными экстерорецептивными раздражителями. И, наоборот, наименьшее число пятен отмечается в проекционных зонах, соответствующих сердцу, почкам и другим паренхиматозным органам с их сниженной сенситивной деятельностью и отсутствием прямых контактов с экстерорецепторами. Имеется коррелятивная связь между данными иридоскопии и известными статистическими данными, согласно которым из всех видов патологии наибольшую распространенность имеют именно легочные и желудочно-кишечные заболевания.

Очень характерны изменения в радужке у больных ревматизмом. У многих из них по прошествии острой стадии обнаруживали рассеянные мелкоточечные включения белого, желто-бурого или темно-коричневого цвета. В виде мелких или более крупных зерен, иногда целых хлопьев они располагались в строме цилиарного пояса. У одних больных они размещались равномерно по всей радужке, у других концентрировались в виде отдельных групп, кнаружи от автономного кольца. Этот феномен «зернистости» отмечался у 68 % больных ревматизмом и у 14 % практически здоровых лиц (различия статистически достоверны, р<0,001). Мы не можем утверждать, что феномен «зернистости» свойствен только больным ревматизмом, так как по ряду данных он наблюдался, но с меньшим постоянством, при бруцеллезе, малярии и некоторых формах туберкулеза.

Для установления соответствия проекционных зон радужки глаза определенным органам и частям тела были проведены иридоскопические исследования больных с четко очерченной органной патологией. Это позволило оценить практическую значимость топографического деления радужки по схеме F. Vida и I. Deck (1954). В табл. 7 представлены результаты клинико-иридоскопических сопоставлений у здоровых лиц и больных с различными заболеваниями.

Из данных таблицы видно, что из 11 групп больных в 9 частота обнаружения пигментных пятен в соответствующих зонах радужки была значительно выше, чем у здоровых (различия статистически достоверны). Это свидетельствует о топикодиагностической ценности иридоскопических данных. Наиболее отчетливо локальные изменения в радужке выявлялись при заболеваниях, протекающих с выраженным болевым синдромом. При таких патологических процессах, как стенокардия, плевропневмония, язвенная болезнь желудка, холецистит, панкреатит, частота нахождения пигментных пятен была особенно значительной — от 70 до 95 %. Небольшое число (45 %) иридоскопических находок при аппендиците, вероятно, было связано с ошибками диагностики (реперкуссивный «аппендицит») и кратковременностью болевого синдрома у ряда больных.

F. Roberts(1962) утверждал, что при истинном аппендиците в проекционной зоне червеобразного отростка виден большой треугольник, при псевдоаппендиците — одна белая линия. По мнению автора, иридологический знак «большого треугольника» может помочь хирургам в диагностике и тем самым сократить число неоправданных аппендэктомий.

У большинства больных с «молчаливым», безболевым течением процесса (эндемический зоб, бронхоэктазия, врожденные пороки сердца) пигментные пятна на радужке не возникали. Крайне редко, в 15–35 % случаев, их обнаруживали при бронхиальной астме, поликистозе легких и почек, врожденной патологии магистральных сосудов, циррозе печени и опухолях. Пигментации в проекционной зоне гипоталамостволового отдела мозга наблюдали в 2–3 раза чаще, чем в зоне полушарий мозга, причем они встречались не только при церебральной патологии, но и при многих висцеральных заболеваниях. В отличие от A. Maubach (1952), мы отрицаем зависимость структуры пигментных пятен от характера и этиологии того или иного заболевания. Принципиально можно говорить о степени повреждения органа: незначительной — при светлых и поверхностных пятнах, грубой — при темных и больших.

К нарушениям пигментации относится феномен «мелоподобной радужки». У светлоглазых людей он выражается беловато-голубым или беловато-серым цветом радужки и завуалированностью трабекул (рис. 118, см. вклейку).

Рис. 118. Мелоподобная радужка (левый глаз).

_{Больная Д., 40 лет. Диагноз: язвенная болезнь луковицы двенадцатиперстной кишки, хронический колит.}

О таких радужках мы говорим, что они как бы смазаны сметаной. У темноглазых людей изменения проявляются янтарным, облаковидным налетом. Феномен «мелоподобной радужки» указывает на чрезмерное накопление в крови молочной и других кислот, т. е. на ацидоз. При этом из анамнеза обычно известно, что больные в большом количестве употребляют кислотообразующие продукты (мясо, яйца, белый хлеб, рафинированный сахар, чай, кофе) и часто болеют простудными заболеваниями.

На основании результатов проведенных исследований можно утверждать, что появление пигментных пятен на радужке от пола, возраста и оперативных вмешательств не зависит. Большое число наблюдений (315 аппендэктомий, 300 тиреоидэктомий, 46 пульмонэктомий и ушиваний септальных дефектов сердца) убедительно свидетельствует о том, что на образование пигментных пятен оперативное вмешательство и удаление самого органа никакого влияния не оказывают. Вероятно, оперативная травма, наносимая в условиях наркоза и других современных методов обезболивания, не создает потока болевых импульсов, направленных в проекционную зону радужки, и потому и не вызывает в ней каких-либо изменений. Само же исключение болезненного очага как постоянного источника афферентной импульсации, напротив, «снимая напряжение» с иридоневральных путей, способствует обратному развитию бывших до этого нарушений. Вот почему были обречены на неудачу попытки ряда экспериментаторов доказать существование иридоневральных связей эктомией различных органов.

Наши иридологические исследования не ограничивались проведением параллелей с клиникой, подтверждением или неподтверждением клинического диагноза. В отдельных случаях исследования радужки оказались в диагностическом отношении более «тонкими», чем обычные методы обследования. Приведем несколько примеров.

В следующем наблюдении клинически и рентгенологически у больной предполагалось наличие процесса в нижней доле левого легкого. Иридоскопически процесс локализовался слева в зоне проекции нижних участков плевры, вне паренхимы легкого. Произведенная операция подтвердила правильность топического определения процесса по иридоскопическим данным. Приведем описание этого случая.

Рис. 119. Рентгенограмма грудной клетки больной Н.

_{Диагноз: киста нижней доли левого легкого.}

Рис. 120. Иридограмма больной Н. (схема).

_{1 — адаптационные кольца; 2 — пигментное пятно в проекционной зоне нижних отделов плевры.}

Исследование пигментных пятен и лакун имеет большое значение для развития и усовершенствования иридодиагностики. Обнаружение указанных знаков на радужке подразумевает наличие патологических очагов в организме, поэтому очень ответственно следует относиться к оценке статуса проекционных зон радужки, каждая из которых нуждается в тщательном изучении и уточнении на основе современных методов диагностики.

Резюмируя, можно сделать следующие выводы:

1. Любые воспалительные, травматические, токсические и другие процессы, сопровождающиеся болевым синдромом, вызывают появление пигментных пятен в определенных зонах радужки. Их обнаружение можно учитывать при неспецифической топической диагностике, поскольку локальное пигментирование радужки хоть и связано с топографией поражения, но непосредственно не зависит от характера заболевания.

2. Редкое соответствие клинического диагноза локальному пигментированию на радужке связано с недостаточностью болевых импульсаций и наблюдается при многих «исподволь» протекающих болезнях: а) различных вариантах врожденной патологии (поликистоз органов, стриктуры, дивертикулы, коарктации и др.); б) безболевом, «тлеющем» течении процесса (опухоли, кисты, полипы); в) поражении бедных рецепторами паренхиматозных органов; г) при патологии проводящих систем спинного и головного мозга.

Возможно, что, помимо факторов боли и «рецептивной насыщенности» заболевшего органа, на формирование пигментных пятен оказывают влияние и анатомо-физиологические особенности дилататора.

Heerfordt (1900) и A. Szili (1902) нашли, что дилататор (как и сфинктер) развился из клеток наружного листка глазного бокала. Но в то время как у сфинктера эпителиальные клетки полностью превратились в мышечные, у дилататора это свершилось только в одной части клеток, тогда как в другой части сохранились эпителиальный характер и пигментация. Таким образом, вид и функция «расширителя» зрачка зависят от уровня его дифференциации. При низкой степени дифференциации (в радужках радиального и радиально-гомогенного типов) светозащитная функция глаза осуществляется обычным путем — пигментные пятна на радужке появляются сразу. При высокой степени дифференциации (в радужках радиально-лакунарного типа) защитная функция глаза ослабляется — локальные пигментации на радужке возникают постепенно или намного позднее.

На основании проведенных исследований можно полагать, что первый тип строения дилататора встречается намного чаще, так как феномен «пигментных пятен» наблюдается у большинства обследованных больных.