Как не прибить и не влюбиться (СИ)

Глава 14

После первой остановки нам пришлось еще ехать минут пятнадцать, останавливаясь каждые три на досмотр магобиля. И все это бы «самый короткий подъезд» к императорскому дворцу, спрятанному за пятью кольцами стен, между которыми располагались дома приближенных к императору людей и его родственников, сады, парки, фонтаны, пруды. А в центре всего этого великолепия блистал сам дворец. Блистал, в смысле блестел. А я ведь думала, что тетя шутит. Оказалось — нет.

Облицованное белым и желтым мрамором с кружевной резьбой, все мерцало драгоценными камнями и вставками из золота — им были оформлены фрески, заполняющие все пространство, где не было «кружева». Я даже сначала своим глазам не поверила, а потом пригляделась и поняла, что в одном месте изображалось, как какой-то человек вылавливает удочкой рыбу из озера, и каждая чешуйка на той рыбе — отдельная золотая пластина.

— Интересно, как здесь воров наказывают? — подумала я вслух.

— За первый раз — плетьми, — поделился старпом. — За второй — рубят левую руку, за третий правую.

— А когда руки кончаются? — повернулся к нему Фил.

— Тогда лишают головы, человеку, который не понял с трех раз, она точно не нужна, — за Орма ответил дядя. — Что, впрочем, не избавляет чиновников от подкупов.

— Без магических клятв, — прищурился Аякс, — это распространённое дело. Бедняка и за кусок хлеба могут посадить в камеру, а чиновник вместо дороги тропку проложит, остальное в карман сунет, и хоть бы что.

— У нас во многих ведомствах сейчас на работу берут именно с магической клятвой. Ваша прабабушка продвигает этот закон, — добавил Девер.

— Отличная идея, кстати, — кивнул дядя Рейнар, и как-то странно задумался, словно размышляя, где и как у нас можно употребить подобную практику.

Но договорить мы не успели, подъехали следующие гости, и нам полагалось войти внутрь. Где глашатай, маленький человечек, в синих, словно надутых, штанах, обмотанных красной тканью с золотой бахромой на поясе, и такой же синей рубашке, тут же оповестил всех о нашем прибытии.

— Его Светлость лорд Мельгар, консул Его Величества Леона Алькасара дружественного Великой Оланской Империи королевства Карвахаль с супругой. Его племянник, его светлость лорд ди Фиоренци, с сестрой. И их спутники.

— Ты даже бровью не повела, Фи, — усмехнулся брат. — Что это с тобой?

— Тс-с-с, — шикнула я на Филиппа. — Ты только посмотри на это!

Я, конечно, же поворчала бы на вот эту принижающую формулировку: «с женой», «с сестрой», «их спутники». Но открывшаяся картина настолько поражала, что на такие мелочи стало плевать.

Вокруг меня царило буйство красок, в которых единым связующим звеном был золотой. Зал делился на несколько частей, тут у входа стояли синие диваны, а стены были задрапированы синими портьерами. Дальше идет зеленая зона, потом желтая, оранжевая и, наконец, уже у императоского ложа — красная. И все это с мрамором, фресками и золотой бахрамой. Эта жуткая бахрома была везде — на портьерах, на тонких прозрачных тканях, что за теми портьерами прятались в нишах, на подушках диванов и подлокотниках, на скатертях — везде!

— Милая, у тебя вид потрясенный, да не тот. Сейчас ты выглядишь как принцесса, обнаружившая перед своей спальней кучку испражнений какого-то животного. А надо бы, чтобы глаза округлялись, словно там — торт, — раздался в голове голос тети, и я сразу исправила выражение лица. — А вообще, где твои знаменитые на весь Брейнвуд высокомерность и невозмутимость?

— Утонули вместе с кораблем, видимо, — пошутила я, и смогла в конце концом вернуть себе «лицо».

— Сейчас мы все отправимся в оранжевый сектор, вы останетесь ближе к желтому. Мне и Филиппу нужно будет предстать перед императором. Мистер Харгрейв, если вы понадобитесь, то вас позовут. Но, будем надеяться, что обойдется. Прошу вас всех присмотреть за Фионой.

— Начинается, — чуть слышно пробормотала я, но даже в гуле толпы дядя Рейнар услышал и погрозил мне пальцем.

Вскоре они с братом скрылись из виду, а я с интересом стала рассматривать гостей. Собственно, как и они меня. Причем, женщины делали это украдкой, а вот мужчины… Они откровенно окидывали меня взглядом, кто-то мерзко ухмылялся, кто-то фыркал, но приятного в этом было мало. Хотя их поведение было вполне понятно. Наши наряды отличались от принятых здесь. Что тетя, что я надели платья, какие носят придворные в Карвахале, хоть и более закрытые, чем обычно: юбка, немного пышная, в пол, вырез, открывающий ключицы, открытые руки. Здесь же женщины так же закрывали ноги, но при этом талия выражена не была, рукава спускались до середины ладони, а про вырез я вообще молчу. Этакий балахон от шеи до пола. Но шерп! Полупрозрачный балахон, под которым угадывалась сорочка до колена на бретельках. То есть визуально, мы с тетей и еще несколько женщин, видимо, жены каких-то торговцев, оказавшихся здесь по делам, выглядели более одетыми. Вот только это тут мало кого волновало.

— Спасибо, хоть пальцами не тыкают, — вздохнула я и задрала подбородок.

— Вы невероятно правы, леди, — акцент выдал, что ко мне обращался не карвахалец, я обернулась. Рядом со мной стоял типичный оланец средних лет, поджарый и с таким выражением лица, словно его владельцу можно все. И именно его в порту назвали главой столичной данжармерии, — Приветствую вас, леди Мельгар, да озарит свет путь вашего супруга.

— Мира и процветания вашему дому, бей Махетди, — кивнула ему тетя Ти. — Вас так и не представили по всем правилам… Моя племянница, Фиона ди Фиоренци, старший помощник капитана Орм Харгрейв, и сопровождающие Фионы, мистер Аякс и мистер Девер.

— Да, очень гордая молодая леди, непривычно для Тадрихана. Рад, что вы благополучно добрались до наших берегов, — оланец уставился на иллирийцев. — И счастлив, что, несмотря на недуг, вы уже в строю. Удивительный случай, вас же выносили из корабля на носилках, — он не успел ничего добавить, заиграла музыка, и народ отхлынул к диванам. — Так как мужчины рода не рядом, я прошу дозволения пригласить вашу племянницу на танец у вас, леди Мельгар, — вот не зря мне не нравились его хитрые глаза.

— А ему можно отказать? — я с надеждой мысленно спросила у нее.

— К сожалению, нет. Он очень влиятельный человек в столице, может сильно осложнить нам всем жизнь. Или не нам, а тем, кого ты должна доставить в Карвахаль, — ответила она мне, и тут же с улыбкой продолжила вслух. — Она будет признательна вам за это развлечение.

Надо отдать должное, глава местной стражи, вернее, данжармерии, вел необычайно легко и непринужденно. И все бы было прекрасно, если бы он не стал задавать мне вопросы.

— Бейа Фиона, а не могли бы вы поделиться секретом восстановления ваших сопровождающих. Буквально вчера они были при смерти, а сейчас уже вполне себе бодры, здоровы и, более того, опасны.

— Кто же вас, мужчин, бей Есул, знает, — округлила я глаза. Вдруг все-таки за дурочку сойду? — Это лучше у них спросить.

— Бей Махетди, — поправил он меня. — И по правилам я должен взять у вас на это разрешение, ведь они подчиняются вам, как бы это глупо не было.

— Тогда и я для вас леди ди Фиоренци, — строго отрезала я. И пусть не кривляется, я прекрасно знаю, как к кому можно обращаться. — И почему вы считаете, что они опасны? И чего же вы глупого усмотрели в данной ситуации?

— Хищник хищника сразу узнает, — усмехнулся оланец. — Потому что не должен мужчина подчиняться капризной девочке, леди ди Фиоренци, иначе, чем он отличается от барана.

Конечно, а ты только что подчинился, шерп иноземный! Очень хотелось бы сказать это в лицо гадкому данжармерцу, но нельзя. Еще не всех людей мы у него забрали. Да и хотелось бы без боя покидать эту не совсем гостеприимную страну.

— Как минимум разумом, — спокойно заметила я. — А еще статью, силой. Да много чем, если не зацикливается на лидерстве.

— Тот, кто не хочет быть лидером, никогда им не станет, — высокопарно заявил мой партнер по танцу.

— Не совсем согласна. Мой отец не хотел титула, не хотел возглавлять герцогство. Его вполне устраивал генеральский чин, которого он, впрочем, тоже не жаждал. Просто делал свое дело, и делал его хорошо. Как и моя мама не собиралась становиться герцогиней, ее мечтой было с боевой четверкой бегать по самым страшным местам Иллирии и гонять нечисть.

— Вы гордитесь своими родителями, — прищурился Махетди.

— Они мой образец для подражания.

— И все же вы не на поле брани, а здесь, — усмешка вновь украсила его лицо. — Как и большинство особ предпочли сытую домашнюю жизнь походной, — все-то я тебе рассказала, конечно. — Так и должно быть. Место женщины дома и с детьми.

— В вашей стране — да, — танец закончился, и по правилам мы не могли станцевать второй, так поступают лишь помолвленные или супруги. — Давайте останемся каждый при своем мнении, — улыбнулась я.

— Жаль, что мы так мало поговорили, — нахмурился оланец, ничего нового узнать он у меня не успел, что его серьезно огорчило, но меня его чувства мало волновали. — Надеюсь, вы подарите сегодня мне еще один танец.

— Я не буду ничего вам обещать, бей Махетди. Никто не знает, как сложится вечер дальше. Но благодарю вас за уделенное мне время. Очень познавательно.

Он отвел меня к тете, и по выражению лица той, я поняла, что наш разговор она слышала. Хотя я не ощутила ее присутствия в своей голове, впрочем, на то мы и семья, чтобы чувствовать себя друг у друга в ментале, как дома. Если уж кому-то хочется отгородиться, то это легко сделать. Но сейчас нам наоборот нужно быть на связи.

Наши мужчины оглядели меня с такой тщательностью, словно в танце оланец смог бы лишить меня руки, ноги или чего-то еще, на их взгляд ценного для девушки. Не усмотрев ничего подозрительного, они успокоились, хотя Орм встал рядом с таким видом, что больше желающих пригласить меня на следующий танец уже не было.

Проблема была в том, что он отпугивал лишь мужчин, но никак не их спутниц. Хотя те пока еще не набрались смелости подойти, ведь непредставленными начинать разговор было неловко, да и не принято. Все изменилось, когда к нам плывущей подобралась женщина, чье изображение я видела и в учебниках истории, и на портретах королевской семьи. Двадцать лет никак не отразились ни на ее лице, ни на фигуре, разве что взгляд стал еще более стервозный, а изгиб губ недовольный. Принцесса Беатрис Алькасар. За ней увязалась целая вереница любопытных дам.

— Леди Мельгар, — количеством яда, что был в голосе этой женщины, можно было бы отравить целый город. — Как я рада вас видеть.

На меня она пока не обращала внимания, зато я заметила, что ее наряд отличается от всех остальных. Помимо платья-балахона, более прозрачного, чем обычно, на ней была безрукавка, украшенная причудливой золотой вышивкой, узкая, такая, что ее невозможно было бы ни застегнуть, ни запахнуть, и длинная, очередная бахрома, окаймлявшая края со всех сторон этой безрукавки, внизу волочилась по полу. Наверное, это показывало ее статус. Все же она жена одного из принцев, да и сама иноземная принцесса. Та, с которой началась нормальная дипломатическая жизнь между нашими странами.

— Бейаса Беатрис, — склонилась тетя Ти и я, секунду подумав, присоединилась к ней. Мужчины, поприветствовав ее, сделали шаг назад, освобождая место для «придворных дам». А по мне они просто постарались оказаться подальше от язвительного женского трепа. — Рады доставить вам удовольствие своим присутствием.

— А эта милая девушка станет наследницей Фиоренци? А ведь ей могли бы стать вы. Как это, вероятно, печально. Ваши племянники забрали у вас целых два герцогства, оставили вас ни с чем, — все присутствующие практически потирали руки, ожидая скандала, но только они плохо знают мою тетю.

— О нет, спасибо, мне и одного много было. А Бенджамин прекрасно справляется со своим титулом. Он прекрасный молодой человек. Да и Роберт не торопиться вступать в права на Фиоренци, дядя вполне еще молод.

— А вы что скажете, леди ди Фиоренци? Неужели тоже не хотите быть герцогиней? Хотите властвовать хотя бы какой-то небольшой частью королевства? — обернулась она ко мне, и меня чуть ли не смыло волной злобной безысходности.

— Честно? Не очень. Много ответственности, много ограничений. Да и… Изучая историю последних двадцати лет я заметила закономерность… Власть у нас обычно получает тот, кому она не нужна, а вот тот, кто ее жаждет, остается не удел, — произнеся это, я подумала, что слишком двусмысленно вышло. И слишком резко. Она несчастная женщина, которую отправили в чужую страну, к незнакомому мужчине. Буквально продали. Даже если у нее был не сладкий характер, это слишком жестоко. Ведь, по сути, ее участь мало отличается от участи, что ожидала людей, которых мы спасли с «Карагезгина». Да, она живет в комфорте, ее кормят и поят, но никуда уйти отсюда она не может. И неизвестно, как относится к ней муж.

— Власти не хотят лишь те, кто ее не вкушал, у кого нет ни денег, ни титула, — решила она отстоять свое мнение.

— Скорее наоборот, хотят те, у кого ее не было, думая, что она дает бессметные богатства и права, но вот про обязанности и ответственности люди обычно забывают, — пожала я плечами. Сейчас, все, что я хотела, это узнать чем занимается Филипп, и уехать отсюда поскорее.

— Какая рассудительная у вас племянница, леди Мельгар, — залезть в голову к принцессе было так легко, что даже подозрительно.

Но у нее из защиты от ментальных вторжений висел лишь небольшой кулончик, причем сделанный явно в Карвахале, где-то я подобную работу уже видела. Для меня он преградой не был. В сумбуре мыслей я увидела и обиду на моего дядю, ведь именно он договорился о ее свадьбе, и на отца — старого короля Карвахаля, и на брата — нынешнего короля. На то, что здесь ей воздают почести, но настоящего уважения нет и не было. Если отбросить титул и всю это внешнюю роскошь, то внутри оставалась лишь маленькая уставшая девочка. Девочка, которую предали самые близкие. Девочка, у которой уже были собственные дети, с которыми она почти не виделась, потому как ей было противно. Это же не только ее дети, но и его…. Сколько жизней рушится ради политических союзов? Я тихо ослабила эмоции, противостоявшие мужу, ведь то, что я увидела в ее голове, рисовало его со вполне приемлемой стороны. Только Беатрис за своими обидами уже двадцать лет не видела того, что он хорошо к ней относиться. Не смотря на все ее выходки, он продолжал ухаживать и заботиться. Первый оланец, который поразил меня своим благородством.

— Да, дети чаще всего берут пример со своих родителей, — улыбнувшись, посмотрела на меня тетя. — Вот ты их копия, только папе не говори, — раздалось у меня в голове.

Я скептично и чуть слышно хмыкнула, и продолжила ковыряться в чувствах принцессы. Как говорит мама, настало время причинять добро. Поэтому к шерпу все блоки и обиды, пусть Беатрис, наконец, отпустит вожжи лелеяния приключившихся с ней несправедливостей и откроет сердце для мужа и детей. Может, хоть немного счастья войдет в их семью.

— Ох, я бы хотела, чтобы мои дети увидели Карвахаль, а может даже поучились там, и сама я тоже соскучилась по Брейнвуду, — как-то неловко вздохнула она.

— Двери академии открыты для всех, — подбодрила я ее. — Думаю, лорд Мельгар сможет договориться с вашем мужем о культурном обмене, и кто-то из родителей обязательно должен сопровождать их в первом путешествии.

— Какая чудная идея, — вдруг подхватилась она. — Надо бы это обсудить… Леди Мельгар, леди ди Фиоренци, увидимся позже! — принцесса развернулась на каблуках и направилась куда-то с неотвратимостью приливной волны.

А за ней потянулись разочарованные женщины, ведь никого из них она так и не представила, а значит, пообщаться со мной у них не выйдет.

— Мистер Харгрейв? — около Орма возник слуга. — Вас зовет консул Мельгар, прошу следовать за мной, — старпом ушел за пареньком, оставляя нас вчетвером. И тут же несколько мужчин не спеша направились в нашу сторону.

— Фи, — голос брата заставил меня дернуться, — послушай.

— Шеймус, как у вас с танцами? — посмотрела я на магистра, понимая, что мне нужно уединиться, уйти нельзя, а танцуя с кем-то, придется разговаривать и сконцентрироваться на подслушивании не выйдет.

— Простите, леди Фиона, давно я этим не занимался, тем более ваши танцы от наших отличаются. Возьмите в партнеры Райана, он все же должен быть более подготовлен к этой роли.

— Райан? — повернулась я к темноглазому своему наказанию.

— Прошу, — мне показалось или он скрипнул зубами, подавая мне ладонь.

— Ведите меня Райан, и не задавайте вопросов. И не отвлекайте, молю стихиями, — прошептала я, и, почувствовав его руки у себя на талии, менталом ушла в слух и зрение брата

Музыка продолжала играть, но вместо сосредоточенного лица мистера Аякса я увидела строгого, облаченного в спокойный синий костюм с серебряным шитьем и круглую шапочку с небольшой кисточкой, мужчину.

— Это Яшар Менди, глава всей данжармерии империи, — пояснил мне брат. — Именно с ним договаривались о передаче обраксаских подданных под нашу ответственность. А это император, — он перевел взгляд.

Внушительная фигура правителя Олана была облачена в тяжелое, расшитое камнями, платье, и видимо, даже сидеть в этом облачении было трудно, потому что он возлежал на диване. А может просто ему так удобнее. Хотя не представляю, каково это, разговаривать с человеком, когда лежишь. Он перебирал четки и внимательно смотрел на каждого представшего перед ним, поджимая при этом пухлые губы.

К Менди подбежал вездесущий Махетди, низко поклонившись императору, он что-то затараторил на ухо своему начальнику. Тот выслушал, кивнул и склонился к правителю. Тот пожевал щеками и посмотрел прямо мне в глаза. На секунду, мне показалось, что он увидел меня в брате, хотя это просто не возможно.

— Ты много позволяешь своей сестре, мальчик, — наконец выдал император. — Как женщина могла присвоить себе боевой трофей, если воевал мужчина?

— Я своей сестре лишь брат, совесть и разум у нее свои, — спокойно ответил Фил. — А воевали мужчины, находящиеся под нашим покровительством. Вы, Великий Император Олана, без сомнений мудрый правитель и знаете, что все трофеи отдаются старшему в иерархии, чтобы он уже после разделил их или вознаградил отличившихся. Она сделала то, что положено, и то, чего требовали обстоятельства.

— Хм… Каков мальчишка, да консул? — император повернулся к дяде и хихикнул. — И оказал мне уважение и тут же ткнул носом в очевидное. Смена тебе растет.

— К счастью или к сожалению, он не имеет интереса к политике. Придется мне искать другого приемника, — дядя с улыбкой развел руками.

— Что же ты, бейсейши Филипп, так подводишь дядю?

— Дядя нашел на кого оставить свое герцогство, о Великий Император. Мне такой возможности не предоставлено, а Фиоренци не может без своего герцога.

— Наслышан-наслышан я про твой край великих чародеев. И про отца твоего. Прославленный на весь мир генерал осел и пестует будущие поколения. Достойное занятие в мирное время.

— Мы всеми силами поддерживаем мир и спокойствие и на своих землях, и в отношениях с соседями. И с ближними, и с дальними. Уверенность людей в будущем залог процветания земли, — дипломатично закончил брат.

— И потому вы так боретесь за спасенных вами людей? — прищурился император, потянулся за виноградом и уронил несколько ягод, Махетди тут же бросился поднимать и отложил их в отдельное блюдо. Брат мысленно передернулся от омерзения, ему глава тадриханской данжармерии тоже был неприятен.

— Каждая жизнь ценна, кроме той, что обесценивает другую. Такое мое мнение, — сумел он отвлечься от странной сцены.

— Бойся этого пути, мальчик, если каждый простолюдин будет считать, что он не менее ценен, чем король, то королевство падет, — с этими словами из его рук выскользнуло еще несколько ягод. А у меня возник вопрос, он реально такой неуклюжий или он специально так делает?

— Я учту ваше мнение. Но пока люди, живущие на моей земле, знают, что я ценю каждого и каждого буду защищать, они продолжают жить, трудиться и развивать то место, в котором живут.

— Но там люди не только живущие на твоей земле, мальчик. Да и не только в твоем королевстве. Люди, навлекшие на себя беду однажды, в следующий раз потянут в нее соседа, — император посмотрел куда-то в сторону и хлопнул по дивану рукой. — Мне тут доложили о результатах допроса бывших владельцев корабля. И рассказ их несколько отличается от того, что записано с ваших слов и со слов капитана, почившего на дне «Ветреного».

— И у вас ест причина верить трусливому преступнику, похитившему в основном женщин и детей, то есть тех, кто слабее его, или лорду, с земель которого он этих людей похитил? — брат намекнул императору о теме, которую они только что обсуждали. — Тот, кто ценен больше, и веса в словах больше имеет.

— Да… Мальчишке в политику нельзя, — расхохотался император. — Но он прав, что мне до оправдательных речей этой грязи, казнить и забыть.

— Позвольте повременить с казнью, — вставил дядя, а два жандарма подтянулись. — Мы тоже хотели участвовать в допросе. Как пострадавшая сторона. Но раз такой возможности не представилось ранее, то было бы прекрасно, если бы вы позволили нам навестить заключенных, чтобы посмотреть им в их бессовестные глаза, прежде, чем те навсегда закроются.

— Достойное желание. Один пойдешь? Или мальчишка тоже хочет? — император повернулся к брату и вновь посмотрел так, что я чуть не выпала из ментала, взгляд пробирал до костей.

— Мои люди — мой долг. Здесь нет вопроса хочу или нет, — коротко ответил Филипп, смотря правителю прямо в глаза.

— Позаботьтесь, чтобы консул и его родственник смогли посетить приговоренных, — кинул он главам данжармерии. — Смелый мальчик, сразу видно, весь в отца, — улыбнулся император и махнул рукой, к нему подошла женщина и села ровно на то место, по которому он пару минут назад хлопал. — Надо нам заиметь парочку таких же. Сможем? — то молча кивнула. — Моя третья жена. А вот второй принц так и остался с единственной вашей принцессой, никого больше не завел, даже наложниц распустил. Неправильно вы женщин воспитываете, неправильно, — он подал знак, и третья жена начала есть виноград с той тарелки, куда Махетди складывал упавший.

Брат хотел было сказать, но дядя мягко остановил его, тронув ладонь. На этом аудиенция была закончена. Зачем туда вызывали Орма, я так и не поняла, да мне и подумать не дали, ведь я вернулась в реальность и наткнулась на злющий взгляд мистера Аякса.

Он рыкнув откинул меня одной рукой в сторону и, закрутив, прижал меня к себе. Спиной я почувствовала сковавшее его напряжение и неровное дыхание. А потом, когда мы, качнувшись, снова встали друг к другу лицом, я поняла… Рисунок танца другой, музыка другая, а это значит, что…

— О, я вижу следы озарения на вашем лице, моя дорогая леди! — вибрации его голоса подействовали сильнее взгляда императора, мне захотелось отпрянуть от партнера, но тот не дал, более того, обнял меня немного крепче дозволенного. — Если вы сейчас начнете вырываться, то местное сообщество точно не поймет, что у нас происходит. А так как у них во всех межполовых отношениях всегда виновата женщина, то вы можете пострадать, даже не смотря на то, что иностранка. Это в наших странах интимные отношения без брака или до него не порицаются обществом. Вернее, к ним не относятся как к позорному клейму до самой смерти, здесь, кстати, очень скорой в подобных обстоятельствах. А это, моя милая леди, уже третий наш танец.

— Вот же шерп! — процедила сквозь зубы я.

— И надеюсь, вы сможете объяснить своим родственникам, что это недоразумение, чтобы мы могли разыгрывать пару лишь до отплытия на вашу родину. А иначе…

— Ты мне клятву принес, никаких иначе, — огрызнулась я, почувствовав угрозу.

— Так и знал, что от тебя нужно ждать подлости! — вдруг округлились его глаза, словно он подумал… Подумал, что я специально заставила его дать клятву, чтобы потом условно опорочить себя в его обществе и захомутать себе в роли женишка?

— Да что ты себе позволяешь? Что бы я с тобой? Да ни за что! Никаких претензий к тебе ни брат, ни дядя, ни тетя не предъявят.

— И сохнущему по тебе старпому скажи, чтобы держался от меня подальше, а то прибью, и как мы без помощника капитана поплывем? — поморщился мужчина.

— Ты вообще о чем? У нас с Ормом дружеские отношения, я просто его подлечила.

— Его подлечила, меня подлечила… Сколько еще мужчин в своей жизни ты «подлечила»? — съязвил он, в этот момент кончился танец и я не успела выразить свое негодование, как Аякс отвел меня к тете Ти и отлучился за напитками.

— Разговор затянулся? — вздохнула она, посмотрев на мое недовольное лицо. — Надо было предупредить его, что ты отключишься. Теперь все немного двусмысленно…

— А как я ему это объясню? — прошептав, нахмурилась я.

— Леди, боюсь, мистер Аякс не лучшая для вас пара, — вынырнул из своих мыслей Девер. — Да и знакомы вы всего сутки.

— Это временно, Шеймус, не переживайте, — улыбнулась я профессору. — Я пока не сошла с ума, чтобы связывать свою жизнь с таким хамом, да и вообще с кем-либо.

Вскоре к нам присоединились Фил с дядей и Ормом, которые были удивлены сократившимся расстоянием между мной и Райаном, но вида не подали. И не задавали вопросов до самого консульства.