Карьера доктора Фануса

Горькая дорога

Девочка вцепилась в материнский подол, но отец рванул ее, отшвырнул в сторону. Она разразилась горьким, разрывающим сердце плачем.

В последнее время она не раз попадала под горячую руку из-за того, что в семье не прекращались скандалы. Отец снова был без работы, а мать требовала денег — в доме не было ни куска хлеба. Отцу, однако, надоели каждодневные причитания жены: «Дай мне развод! Я не могу больше так жить! Дай мне развод!» И в этот день он наконец уступил.

Женщина выбежала из дома. Слава Аллаху, она свободна!

«Ну вот, теперь пусть сам заботится о ребенке», — говорила она себе. Ей хотелось оборвать все связи с прошлым, чтобы ничто не напоминало ей о жизни, полной нужды и страданий.

Но детский плач заставил ее вернуться. Она схватила девочку, посадила ее на плечо и покинула дом. Она еще долго не могла успокоиться, на сердце было тяжело и дорога расплывалась перед глазами.

Люди удивленно оборачивались ей вслед. Она бежала, босая и встрепанная, покрывало сползло с головы и волочилось по пыльной дороге. А лицо ее поражало той удивительной красотой, которую не могли скрыть ни худоба, ни бледность, ни ссадины от побоев.

Женщина стремительно пересекла оживленную улицу фешенебельного района Каира между мостами Абул-Аля и Замалека, не оборачиваясь на сигналы машин. Казалось, она не замечает опасности… Миновав аллею камфарных деревьев за мостом Замалека, она вдруг остановилась. И как это она не сообразила прежде? Ведь сестры сейчас наверняка нет дома! Она уходит ранним утром и возвращается лишь к ночи. Значит, незачем спешить. К тому же появиться там днем в таком виде, чтобы вызвать досужие толки соседей… Больше идти было некуда, и она, расстелив подстилку, села в тени огромного дерева. Машинально чертя на земле какие-то линии, она словно не обращала внимания на прохожих. Девочка лежала у нее на коленях и тихо всхлипывала…

Был уже полдень, и солнце палило нещадно, обжигая лицо и шею ребенка, но мать даже не пыталась спрятаться в тень. Она сидела, не шелохнувшись, и лишь время от времени то опускала голову на руки, то прислонялась затылком к стволу дерева. Женщина и не заметила, что уже давно привлекает внимание торговца, остановившегося со своей тележкой на противоположной стороне улицы. Пронзительным криком тот зазывал клиентов. Одни из них потягивали кофе, сидя на деревянной скамье, другие затягивались кальяном, расположившись по-турецки прямо на земле. А чайханщик не мог оторваться от созерцания жемчужины, которую ему подарило это свежее утро…

В белой галабийе с красной салфеткой на плече, побрякивая мелкой монетой в кармане, он прохаживался по тротуару, звонко прихлопывая в ладоши и старательно подмигивая. Но та, кому это предназначалось, казалось, не замечала его. Ей было неприятно его паясничанье, сейчас она нуждалась в жалости и сострадании. Но откуда ему было знать об этом? Сдвинув на ухо тюбетейку, он лихо разносил стаканы с чаем и кальяны с подслащенным табаком. Среди его покупателей, расположившихся здесь, на набережной, были и подметальщики улиц, и дрессировщики обезьян, и феллахи, приехавшие из далекой деревни. С неизменной галантностью, перенятой у официантов больших городских кафе, он подлетал к каждому:

— Чай с молоком? Извольте! — И добавлял в сторону женщины: — Молочко свежее… Сметанка деревенская… Глазки черные… Да взгляни же, красавица! Сжалься Аллах над бедняками!

Постепенно оживление на улице спало. Чайханщик убавил огонь и начал сгребать угли, постукивая кочергой о край тележки. Он не спускал с незнакомки глаз. Близился вечер. Женщина задремала, прислонившись к дереву. Ее красивое лицо было бледным и печальным. Он подошел ближе. Длинная нежная шея, высокая грудь, едва прикрытая рваным платьем. Он перевел взгляд на ее впалый живот и подумал, что она, видимо, голодна и очень устала.

И тут он увидел широко раскрытые глаза девочки, которые смотрели на него с мольбой… Он растерялся и замер посреди улицы. Резкий гудок автомобиля заставил его вздрогнуть. Он бросился на тротуар. Женщина тотчас проснулась и гневно взглянула на него. Чайханщик растерялся и неожиданно протянул девочке кусок сахара. Мать не успела ничего сказать, как детская ручонка проворно схватила подарок.

Чайханщик молча вернулся к своей тележке. Он вскипятил чай, взял два куска сахара и протянул женщине большую белую чашку. Она понимала, что не следовало бы принимать это подношение, но ее так мучил голод, что она не в силах была отказаться.

Чайханщик не успокоился на этом.

— Позвольте предложить вам немного еды для вашей девочки! Ведь все мы братья.

Он принес две лепешки и немного бобового масла, благоухавшего таамией. Потом он откатил тележку в сторонку, подальше от любопытных глаз, расстелил кусок чистой мешковины и пригласил ее поесть вместе с ним…

С Нила подул свежий ветер, он зашелестел листочками на ивовых ветвях. Женщина рассказывала чайханщику о своем несчастье… Когда наступил вечер и в кофейню снова нахлынули любители посидеть за кофе или затянуться кальяном, она простилась и отправилась к сестре, решив начать новую самостоятельную жизнь. Правда, она сама еще не знала каким образом.

Поздно вечером в дом сестры кто-то постучался, и на пороге появился чайханщик со свертком, от которого шел запах жареной рыбы и свежего хлеба. Они поужинали втроем при тусклом свете лампы…

Теперь каждый день она проводила время у его тележки: сидела в тени на чистой мешковине или разносила стаканы с чаем. Его постоянные клиенты заметили ее и говорили:

— Поздравляем с приобретением, хозяин!

— Ну и счастливчик! Тебе крупно повезло!

Но он не отвечал на глупые шутки, раздраженно постукивая кочергой…

Шли дни, и вот уже никого не удивляло присутствие в кофейне женщины с ребенком.

Однажды в его комнате зажегся яркий свет, и соседи услышали женский голос и детский лепет…

Он женился и обещал заботиться о девочке — ведь у него нет своих детей. Его первая жена умерла десять лет назад, и он все еще не мог найти ей достойную замену. Он человек скромный и будет жить для нее и ее дочери. Ему много не надо — было бы чистое белье да вкусный обед.

Девочка подрастала и, конечно, нуждалась в воспитании. И он не забывал об этом, никто не мог его упрекнуть в невнимании к приемной дочери! Как он ее воспитывал?

С утра нужно было вымыть посуду, разнести чай посетителям, пока отчим совершает утреннюю молитву, съездить к Нилу за водой, подмести, разжечь огонь, приготовить угли и кальяны. В полдень она бежала домой — сварить обед и отнести его отчиму. Вечером она стирала, готовила, месила тесто и не смела даже присесть до его возвращения. И за все это ей платили затрещинами, ибо отчим считал, что девочек надо держать в страхе.

Иногда мать умоляла мужа пожалеть дочь, вступалась за нее, спасая от плетки отчима. Она плакала вместе с ней и говорила, что они должны быть благодарны ему — ведь это он приютил их, не дав умереть с голоду.

Мать была между двух огней, но ведь надо же чем-то расплачиваться за милость, оказанную ей этим человеком…

После долгого ожидания у них родился сын. Девушка сначала обрадовалась брату, но радость ее оказалась преждевременной. Мать вообще перестала заниматься хозяйством, и заботы о малыше целиком легли на ее плечи… А в сердце отчима, узнавшего счастье отцовства, не осталось теперь места для чужой девчонки, и он задался целью выгнать ее из дому. Он обвинил ее в распутстве и предложил жене выбирать: его ребенок и дом или порочная дочь. Но разве может выбирать пленник?! Обливаясь слезами, мать проводила ее до порога.

Тогда она решила отправиться к отцу. Но и у него уже была другая семья. Она пыталась угождать всем в его доме, сделалась прислугой. Отец был доволен, а сводные братишки так и льнули к ней. Мачеха не знала, к чему придраться, чтобы выгнать чужого птенца из своего гнезда. Девушка была терпеливой и покорной, вела хозяйство, помогала даже родственникам мачехи и соседкам, ела черствый хлеб и спала на голом полу. Мачеха оговаривала ее, но она терпеливо сносила ругань и побои отца.

И тогда злая мачеха обвинила ее в краже драгоценностей, которые предварительно спрятала. С криками: «Воровка! Это ты украла!» — она связала девушку и отправилась за отцом и полицией. Девушка насмерть перепугалась. Один из сводных братьев развязал ей руки и посоветовал бежать — а что еще он мог сделать?..

Она бежала как сумасшедшая. Боялась обернуться, ей казалось, что за ней гонятся…

Но куда же теперь идти?.. Вдруг она услышала, как кто-то окликнул ее. В замешательстве она остановилась у садовой калитки одного из домов. И тут судьба сжалилась над ней.

Хозяйка дома уже давно искала служанку, которой можно было бы полностью доверить дом, оставшийся ей в наследство после смерти мужа, турка по национальности. Поговорив с девушкой, она поняла, что та ей подойдет.

Вместе с хозяйкой жил взрослый сын, которому та отдавала всю свою любовь и нежность. У этой доброй госпожи девушка нашла покой — то, чего была лишена с детства.

Она не выглядела теперь худышкой, порозовела, налилась и расцвела. Стройная, густые черные волосы до плеч. Хозяйка не могла нарадоваться, глядя на нее. И девушка служила ей, не жалея сил. Старалась она угодить и молодому господину: убирала его комнату, чистила одежду, готовила любимые кушанья.

Между тем юноша был покорен ее красотой и женственностью. Постепенно он отказался от встреч с друзьями и все чаще засиживался дома, заманивая ее под разными предлогами к себе в комнату. Он всячески добивался ее расположения и то и дело отпускал комплименты.

Сначала девушка принимала все это как благодарность за ее преданность дому. Когда же он открыл свои истинные намерения, она чуть не сгорела от стыда. Но он твердо решил добиться своего. Да и что могло помешать ему!

И вот как-то он отослал мать из дома и попытался соблазнить девушку. И впервые в жизни услышал «нет». И от кого? От какой-то жалкой служанки! Он был уязвлен. В нем вдруг заговорила кровь предков. Но девушка твердо решила защищать свою честь.

Она пошла на хитрость: давала ему обещания, а потом ускользала и опять подавала надежду. И вскоре превратила этого надменного парня в безвольного ребенка. Она боялась, что ее снова вышвырнут из дома, если парень добьется своего. А ведь он ни разу не заговорил о женитьбе…

Что же делать? Быть может, обратиться к хозяйке, старой и доброй женщине? Ведь только она может защитить ее от позора.

И как-то утром, беседуя с госпожой наедине, она попросила хозяйку повлиять на своего избалованного сынка.

Но та вдруг разразилась страшным криком. Обвинила девушку в распутстве, в черной неблагодарности и коварстве. Она, мол, хочет соблазнить ее мальчика и женить на себе — безродной нищей, а ведь он сын паши!..

Сын попытался было вступиться за девушку, но мать стояла на своем: пусть эта неблагодарная тварь немедленно покинет их дом…

Девушка нашла пристанище в хижине Умм Сейид, прачки. Она и не подозревала, что этот дом был настоящим вертепом. Прачка была гостеприимна и ласкова. Она познакомила несчастную с одним сластолюбцем, выдав его за собственного сына. И лишь утром, встав обесчещенной, девушка все поняла.

Она вышла из этого осиного гнезда разбитая и обессиленная. Что ей оставалось? Она не могла больше жить…

И вот впервые забыта вражда между Булаком и Эмбабой[10] впервые сошлись вместе на похоронах отчим и мачеха, дабы очистить семью от греха и позора.