Колдун

Глава 21

Утро началось с общего построения, на котором Егоров объявил о переброске дивизии на передовую линию. Весь день все провели в бегах и сборах, готовясь к длительному маршу.

Обещанный ночными облачками дождь начался к вечеру и лил всю ночь. Дивизия, укутавшись в плащ-палатки, шагала по размытым дорогам. Пелена моросящего дождя надежно скрывала разрушения и относительно свежие братские могилы, оставленные «похоронной» командой, и оттого этот переход, хоть и был более длительным, не казался таким тягостным, как прошлый, памятный Мишке.

Неразлучной тройке разведчиков повезло — пожалев девчушку, старательно кутавшуюся в большую для нее плащ-палатку, ее позвали в крытую полуторку. Нерешительно посмотрев на привычно шагавших по бокам от нее друзей, она с виноватой улыбкой покачала головой. Правильно поняв нерешительность девочки, из полуторки выпрыгнули два солдата, и всю троицу удобно устроили в машине. Выпрыгнувшие солдаты, подсадив разведчиков, забрались за ними следом.

Переход до нового места дислокации занял неделю. И всю неделю Мишка старательно загонял свой дар как можно глубже, не позволяя себе пользоваться даже крохой дарованных ему возможностей. С каждым днем становилось все труднее сдерживаться. Ему физически не хватало возможности передать друзьям мысли, чувства, и почувствовать их в ответ. Запретив себе пользоваться ставшими привычными возможностями, Мишка чувствовал себя калекой, у которого не было рук или ног. Он сам себе казался неполноценным, словно обрубленным гигантским ножом, и мучился от этого.

Еще пару дней устраивались на новом месте. К концу второго дня после прибытия место обитания разведчиков опустело — Степаныч всех разогнал по заданиям. В этот раз готовились к боям в городе.

На очередное задание Мишка отправился с Арсеном, Тамара оставалась в лагере. Пробираясь в оккупированный немцами город, Мишка нервничал. В последние пару дней с ним явно что-то происходило, но что — он понять не мог. Запретив себе даже думать о своих способностях, он старательно убеждал себя, что это из-за недосыпа люди часто кажутся ему как бы объятыми разноцветными дымками. Ночами ему слышались голоса, и появлялись те же дымки, на которые стоило лишь чуть внимательнее взглянуть, и они принимались уплотняться, свиваясь в светящиеся человеческие фигуры.

Иногда, чуть расслабившись и перестав контролировать себя, он замечал, что зрение словно раздваивалось, и, глядя на какое-то место рассеянным взглядом, он вдруг начинал видеть прозрачные фигуры бегущих людей, взрывы, рушащиеся здания… Стоило сосредоточиться и вновь взять себя в руки, как все исчезало, и здания оставались хоть и покоцанными прежними, давними взрывами, но целыми и на своих местах.

Мальчишка не понимал, что с ним происходит. И спросить было не у кого… И чем больше он старался запереть в себе рвущийся наружу дар, тем хуже ему становилось.

И сейчас, практически не спавший уже двое суток из-за мучивших его кошмаров подросток обреченно плелся за другом, изо всех сил стараясь собрать себя в кучку. Арсен несколько раз уже оборачивался, с недоумением глядя на Мишку и делая ему знаки не шуметь. Мишка кусал до крови губы, возвращая себя в реальность и сосредотачиваясь на окружающем.

В очередной раз споткнувшись, парень в попытке удержать равновесие схватился за руку Арсена. Перед глазами словно взорвалась сверхновая. Мишке казалось, что он превратился в центрифугу, вращающуюся с бешеной скоростью, и вместе с ним плыло все окружающее пространство. Энергия словно вливалась в него через каждую пору кожи, концентрируясь где-то внутри, а одновременно с тем он видел две выходившие из-за угла фигуры в немецкой форме, которые окликнули их. Среагировавший первым Арсен задвинул Мишку себе за спину и, улыбаясь, пошел на врага. Мишка кинулся следом. Мелькнул швырковый нож. Не ставший дожидаться нападения второй немец развернул автомат и длинной очередью полоснул по мужчине, что-то прокричав на своем языке… Мишка, ошарашенный происходящим, попытался закричать, но в ту же секунду понял, что Арсен крепко прижимает его к себе, зажимая парню рот ладонью.

— Да что с табой праисходэт? — прошипел он Мишке на ухо. — Вэрнис в лагэр, я адын пайду!

Мишка помотал головой и убрал руку Арсена от своих губ.

— Прости… Голова закружилась, — снова мотнув головой, одними губами прошептал Мишка, по-прежнему держась за друга. — Уже все в порядке, — попытался он успокоить Арсена, и в самом деле чувствуя, что ему стало гораздо лучше. Вот только то, что он видел… Что это было? Что он сейчас увидел? Арсен… погиб? Погибнет? Он что, увидел то, что будет? Мысли неслись в голове у Мишки с сумасшедшей скоростью. Он пытался понять, найти объяснение тому, что увидел…

— Нэ крычи! — прошипел Арсен, воспринявший мысленный посыл друга за его голос. — Мишка, давай назад в лагэр, ты нэ можэш идти в таком состаянии!

— Нет… Нет, Арсен, послушай… Ты возвращайся, не надо тебе идти! Тебе нельзя! — горячо зашептал Мишка, не отпуская руки друга. — Арсен… Понимаешь… Тебе нельзя! Ступай назад или останься здесь и жди меня. Я вернусь! Только не ходи… Пожалуйста, не ходи! — парень с мольбой уставился другу в глаза. — Прошу тебя, Арсен!

— Эээ, дарагой… — мужчина положил ладонь на лоб мальчишке, с мольбой взирающему на него. — Ты забалел?

— Нет… Нет… — замотал Мишка головой. — Арсен, послушай…

— Хватит, Миша! — сдвинул брови мужчина. — Иды назад! Это прыказ!

— Смотри… — Мишка, схватив голову друга, крепко сжал его виски руками и, заглянув в его глаза, принялся пробираться взглядом глубже… еще глубже, пока не почувствовал, что коснулся сознания мужчины. Арсен попытался дернуться, но Мишка уже послал в сознание разведчика то, что увидел минуту назад. Передав увиденное, парень мгновенно разорвал зрительный контакт с ним, выпустив его голову.

Потрясенный мужчина встряхнул головой, приходя в себя.

— Что это было?.. — обретя дар речи, едва смог выдавить из себя он.

— Я не знаю… — покачал головой Мишка, снова касаясь его руки и не разжимая губ. — Ты можешь не говорить, просто думать. Я услышу.

«Что происходит? — заметалось в голове у Арсена. — Что это? Что с парнем? Его немедленно нужно в госпиталь…»

— Нет, Арсен, в госпиталь мне не нужно, — отозвался на его мысли Мишка. — Ты видел, что я показал тебе? Вернись в лагерь, прошу тебя!

«Бред… Мишка читает мысли? Увидел, как меня убьют? Когда? Когда это случится? А если ему просто приснился сон? Так бывает. А если нет? Но… если я не пойду, погибнет мальчишка? Нет. Если вместо меня погибнет он… Я мужчина, и поступать должен, как мужчина», — мысли Арсена путались и метались в поисках решения.

— Да, я слышу твои мысли, — подтвердил Мишка. — Останься здесь. Я пошел.

— Ээээ, пагади, дарагой! — ухватил уходящего мальчишку за руку мужчина. — Адын не пайдещь! Мы каманда, и идем вместе. Патом разбэремся с тваими снами.

Отодвинув ошарашенного мальчишку с дороги, Арсен осторожно выглянул из-за угла.

— Стой! — схватил его за руку Мишка. — Тебе нельзя идти!

Арсен выдернул руку из Мишкиной руки и шагнул за угол. Мишка тенью последовал за ним, ступая шаг в шаг.

Дойдя до условленного места, где они должны были по плану разделиться — дальше Мишка шел один, а Арсен оставался его страховать, мужчина вдруг схватил парня за руку.

— Арсен, не говори ничего, думай. Я слышу, — успел отправить ему мысль Мишка.

«Дальше пойду я. Ты останешься», — глядя мальчишке в глаза, медленно и четко проговорил Арсен про себя.

— Нет, Арсен. Ты не вор. А я вор. Я могу украсть документы, ты до них даже не дойдешь, — покачал головой Мишка, мысленно отвечая другу. — Действуем, как планировали. Не мешай мне.

«Ты услышишь меня оттуда?» — спросил Арсен у Мишки.

— Нет. Я слышу тебя, только когда дотрагиваешься, — ответил Мишка. — Или на очень близком расстоянии.

Арсен кивнул и слегка подтолкнул Мишку вперед: «Иди. Возвращайся!» Мишка улыбнулся и, кивнув другу, скользнул к кустам. Арсен, крепко сжав тускло блеснувший в лунном свете нож, тревожно оглядывал окрестности, внимательно прислушиваясь к ночным звукам.

Мишка появился неожиданно. Вынырнув из кустов, густо росших перед зданием администрации города, где теперь размещался немецкий штаб, он тенью перебежал через дорогу, и спустя минуту был возле друга.

— Уходим, — мимолетом коснувшись Арсена, Мишка снова исчез в парковых зарослях.

Они удачно обходили немецкие посты и патрули, и уже почти подобрались к окраине города, где их ждала телега с сеном, в которой они сюда и прибыли. Добравшись до окраины, разведчики огляделись и, пропустив очередной патруль, скользнули за угол здания.

Навстречу им в ту же секунду из-за противоположного угла вышли двое фрицев. Ошалев от нежданной встречи — комендантский час никто не отменял — один из немцев, поведя в их сторону автоматом, что-то произнес, явно обращаясь к мужчине и подростку, нагло прогуливавшимся по осажденному городу. Второй также взял автомат наизготовку.

Чертыхнувшись, Арсен задвинул Мишку себе за спину и, растянув улыбку во все тридцать два зуба, негромко и мягко заговорил, словно кот Баюн:

— Слющай, дарагой, папиросы кончился, курить очень нада. Вай, а хочещь, я тэбэ вина дам? Харощий вино, горний, — заговаривая зубы фрицам, подозрительно глядящим на него, он плавно двигался в их направлении. — Вот какой вино у меня есть для тэбя, — Арсен не спеша, все так же улыбаясь, сунул руку себе запазуху. В следующий миг все случилось настолько быстро, что Мишка даже не сразу понял, что произошло. Резкий рывок руки Арсена — и швырковый нож уже летит на встречу с жертвой. Грохот выстрелов резанул по нервам, обдав лицо подростка теплыми брызгами крови.

— Арсеен! — в ужасе закричал Мишка, подхватывая опрокидывавшегося на спину друга.

Один немец, вскрикнув, упал на землю, руками сжимая торчащий из груди нож, засучил ногами, скребя асфальт, а второй, передернув затвор автомата, ринулся на подростка, явно собираясь взять того живым.

Мишка взглянул на свои окровавленные руки, на мертвенно бледное, застывшее лицо друга… Он чувствовал, как что-то темное с каждым ударом сердца росло в нем, рвалось наружу, требуя выхода. Он слышал топот подбегавшего патруля за спиной, слышал, как сюда бегут еще немцы…

Парень поднял голову. Нападавший фриц наткнулся на его взгляд, словно врезался в стену со всего маху. Ошарашенный, он затравленно таращился на медленно поднимавшегося на ноги подростка.

Мальчишка сам не понимал, что происходит. То страшное, копившееся в его груди, вдруг ринулось наружу, вырываясь из каждой поры, из каждой клетки… Мощная адская сущность, которая наконец-то вырвалась на свободу, задвинула сознание парня на задний план, оставив его лишь в качестве зрителя. Время замедлилось, звуки исказились, перекошенные рожи фашистов, будто пластилиновые, медленно перетекали в гримасах ужаса. Они орали, убивая друг друга. Пули летели мимо Мишки, разрезая густой воздух так медленно, что он спокойно шагнул в сторону, уходя с их пути.

Досматривать торжество смерти он не стал. Подхватив тело друга, Мишка взвалил его себе на спину, и, не оглядываясь на медленно-медленно начинавших опускаться на землю уже мертвых фашистов, не скрываясь, пошагал к ждавшей их телеге.

Едва ли не с каждым шагом тело Арсена становилось все тяжелее, а время постепенно ускорялось, возвращаясь к своему нормальному течению. Мишка, по лицу которого, смешиваясь со слезами, стекал пот крупными каплями, все медленнее и медленнее переставлял ноги. Силы стремительно покидали его. В голове стучала только одна мысль: дойти. Арсена нужно в госпиталь, там есть врачи, они спасут его! И Мишка шел, едва слышно шепча побелевшими губами: «Потерпи, Арсен, потерпи…»

Возле телеги их ждал обозный возница, крепкий еще дедок лет шестидесяти. Увидев мальчишку, едва бредущего, сгибаясь под тяжестью тела, он, охнув, бросился к нему. Подхватив Арсена у него со спины, дед, крякнув, перевалил его через бортик телеги и прижал пальцы к шее разведчика, пытаясь нащупать бьющуюся жилку.

— Паря, дак он же помер… — поднял он глаза на обессиленно сидящего на земле подростка.

— Нет… Поехали… Нам надо срочно в санчасть… Его спасут! Дед, слышишь? Его спасут! — подняв глаза на старика, горячо зашептал Мишка.

Старик, на секунду поймав взгляд пацана, мгновенно отвел глаза и перекрестился. На мгновение ему показалось, что из темных, каких-то бездонных глаз мальчишки на него голодным, оценивающим взглядом смотрел сам Сатана.

— Сядай, сеном засыплю, — пряча взгляд, чтобы не дай Бог снова не заглянуть в глаза подростка, проворчал дед.

Мишка, с трудом поднявшись с земли, едва смог сделать два шага, чтобы схватиться за борт телеги. На то, чтобы забраться внутрь, сил уже не было. Невольно пробубнив что-то себе под нос, старик подошел и помог мальчишке перевалиться через бортик. Тот, рухнув на сено, закрыл глаза, тут же провалившись в глубокий сон.

В расположении, растормошив Мишку, его немедленно потащили к Черных, куда тут же прибежал и Степаныч.

— Достал? — взглянул на пацана майор.

Мишка, расстегнув рубаху, вынул из внутреннего кармана несколько сложенных листов бумаги и бросил майору на стол.

— Арсена в санчасть отнесли? — подняв на Черных тяжелый взгляд, спросил Мишка.

— Как он погиб, Миша? — опускаясь на стул и тяжело опираясь локтями на стол, спросил командир.

— Геройски… Это были случайные фрицы, не патруль, их не должно было там быть… — тяжело сглотнув, начал рассказывать Мишка, глядя на сжатые в замок руки, на которых до сих пор была кровь Арсена.

Выслушав пацана, командиры помолчали.

— Томка уже знает? — вдруг поднял Мишка голову.

— Она ждала вас, — отозвался Степаныч. — Думаю, уже да.

— Пойду я… — Мишка поднялся с табурета. — Арсена похоронить надо…

— Да… Я распоряжусь. Выбери место, Миша. У тебя спросят, — кивнул Черных.

— Даа… И ведь не нальешь им… — проворчал Степаныч, когда Мишка скрылся за дверью. — Сам чтоль родственникам отпишешь, али мне отписать? — вздохнул он, подняв глаза на командира.

— Сам отпиши… — отозвался Черных. — Ребят жалко. Их бы в команду, а, Степаныч? Как думаешь? Все ж промеж людей полегче будет.

— Не примут они сейчас никого… — покачал головой Степаныч. — Друг за дружку держаться станут.

— Лишь бы делу это не мешало, — сдвинул брови майор.

— Прослежу, — кивнул старый разведчик. — Пойду, распоряжусь, чтоб копать начали, где Мишка укажет, — тяжело поднялся он с лавки. — А ты бумажки-то толмачу покажь… Хоть поглядеть, за что парень голову сложил, — проворчал Степаныч, выходя.