Мера зверь: Прорыв

Глава 13. Хильда

— Ты для меня теперь закрытая книга, — Хильда прижималась спиной к моей груди, опустив голову мне на плечо и рассматривая потолок, — Раньше чуяла твои эмоции, примал.

Я сидел, откинувшись на спинку кровати, а руки обнимали, иногда оглаживая зверицу. Конечно, больше всего меня интересовали отдельные части ее тела, но я с интересом трогал и едва заметные шрамы. Где-то она успела добыть такие боевые трофеи.

Позади остался час стихийного безумия, и мои глаза с легким изумлением рассматривали скомканные простыни, кое-где просто порванные. Такое чувство, что их просто полосовали когтями…

Точно такие же полосы горели у меня и на спине, но это была боль с приятным бонусом — сразу вспоминается лицо Хильды, и безумная страсть в ее глазах. Звериная страсть… Вот уж действительно, Дикая!

А если б я остался прималом? Мне кажется, Волчица бы просто порвала меня. Поговаривали же в Вольфграде, что она насмерть своих прималов залюбить может.

Я поморщился. Идиоты поговаривали, половина из которых уже, наверное, отбросила копыта. Эта мысль заставила меня улыбнуться — давно уже не примал, но честь хозяйки все так же заботит.

— О чем думаешь? — спросила Волчица.

— Да ни о чем, честно, — я пожал плечами.

Впервые за долгое время я послал на хрен весь Инфериор и просто любил женщину. Все эти Зигфриды, Эммерики, приоры с их барьерами, звери с их проблемами…

Конечно, оставались у меня личные дела, о которых я забыть точно не мог.

— Знаешь, Хильда, — начал было я, — Есть одно дельце.

Ее голова вывернулась, глаза встретились с моими.

— Только это тайна… и все я рассказать не смогу, — прошептал я.

— Кто б сомневался, — проворчала Хильда.

Мне было сложно довериться в этом деле кому бы то ни было, но я чуял, что рано или поздно проблему придется решать. Даже если я найду Грезэ, что с ней делать при моем сегодняшнем образе жизни, я не представлял.

— Есть одна первушка, девчонка мелкая. Ее жизнь для меня очень ценна.

— Странный ты, Марк, — Хильда усмехнулась, — То с нулями возишься, то еще с первушками нянчишься.

— Ну, тут как бы… — я замялся, — Надо будет, чтобы ты за ней присмотрела.

— Ну… — и тут она вскинулась, чтобы повернуться и посмотреть в мои бесстыжие глаза, — Чего? Я буду нянчиться? Не поняла.

Мои глаза на миг опустились на ее грудь, и мысли немного улетели.

— Глаза подними! Что мне делать с первушкой твоей? В служанки забрать?

Я поскреб затылок.

— Ну-у-у… Наверное, ты только помягче с ней. Пусть с тобой бы пожила, а там я, если вернусь…

Этот разговор вышел совсем не таким, как я представлял. Да мне бы самому кто объяснил, чем меня зацепила эта Грезэ. Абсолют проболтался тогда, что «мертвые не возвращаются», но есть «другой путь». Вот я, наверное, и цепляюсь за этот другой путь всеми силами.

— Я в няньки не нанималась, — Хильда обратно уперлась мне в спину, да так, что спинка кровати жалобно скрипнула.

— У-ф-ф! — я крякнул, а потом спросил, как ни в чем не бывало, — Ну, мы договорились?

— О-о-о, первуха ты сраная, — взмолилась она.

— Зверье, — поправил я.

— Пустое!

Я усмехнулся, и мы замолчали. Спасибо ей на том, что не отказалась. И пусть она не согласилась, но я тоже когда-то не ответил «да» Абсолюту, а теперь вот ношусь по Инфериору, как сраный веник.

Долго, конечно, я расслабляться не собирался, поэтому наслаждался моментом по полной. Меня не отпускало ощущение — скоро все опять может повернуться так, что долго Волчицу не увижу. Да, и кто знает, останусь ли вообще в Инфериоре.

— Ты теперь выше меня по мере, а по силе… — Хильда усмехнулась, — Надо бы проверить, кто кого.

Я похлопал по простыням и с улыбкой ответил:

— Мне кажется, сейчас вполне было понятно, кто и кого…

— Уверен?

Снова в моей памяти пронеслись обрывки, словно слайды. А ведь права, пойди еще разберись, кто там и кого.

Вопросов было много, но сейчас почему-то голова была совершенно пустая. Поэтому я спросил:

— Теперь ты — глава клана?

— Хакона нет, — грустно сказала Хильда и кивнула, — Я отправилась-то сюда по своей воле, ослушалась его.

Она рассказала про переход через Горы Ящеров с небольшим отрядом. Насколько я понял, монстры там вполне под стать чудовищам из Проклятых Гор. Зигфриду требовались смельчаки, чтобы обогнать разбежавшихся во все стороны предателей.

Это потом выяснилось, что все гораздо серьезнее, и что своих гонцов надо защищать укрепленными отрядами.

— Многие пропали, не все вернулись. И почтовые птицы так же пропадают. Зигфрид понял, что в соседних приоратах не все ладно, и стал высылать отряды уже покрупнее. Мы допрашивали предателей некоторых…

У меня кольнуло воспоминание.

— Я когда в бреду был, помню, выжившие звери из отряда Морица меня выдали.

— Да, — Хильда кивнула, — Странное дело, у многих метка сработала после того, как они про тебя рассказали.

Я задумался. Если это было направлено на то, чтобы ослабить меня, то Бездна оказалась намного хитрее, чем ожидалось. Принцип «разделяй и властвуй» в деле.

— Хакон прибыл вовремя, — продолжала Хильда, — Я вышла напрямую в деревню Куниц, собиралась отправиться в столицу Зеленого Приората. А тут нас в деревне встретили с непонятным радушием, когда узнали, что мы из Синих земель.

— С радушием?

— Прямо праздник устроили. Я поняла, творится что-то неладное — они ждали великих Синих гостей, и этот приказ пришел из их собственной столицы. Это при том, что у нас самих в Синем приорате не все ладно, тем более Мориц, говорят, увел кучу рекрутов. И что я должна была думать, кого ждали Куницы?

— И ты начала уговаривать Куниц сняться и уходить к Пантерам?

— Да, и не один день, — Хильда пожала плечами, — Я рисковала, конечно. Никому не понравится самоуправство в чужой земле.

Потом, как выяснилось, прибыл Хакон, который привел с собой добрую половину клана. Он гнался за Хильдой, как бешеный, и прибыл вовремя, да еще привел с собой близнецов, и те смогли найти общий язык с Куницами. Лесные Хорьки — их дальние родичи.

— Близнецы в порядке?

— Мы ведь в порядке, Арне? — Хильда изобразила не своим голосом, — Точно, Варг!

Я засмеялся. Вышло очень похоже.

— Что с ними сделается? Но сработали они хорошо, Мориц клюнул на их ложный след.

— Для чего все это было? — проворчал я, вспоминая побоище за деревней, — Для чего жертвовать своим войском ради чужого приора?

Волчица вздохнула.

— Такова наша звериная доля. Доверие Зеленого приора дороже, чем горстка воинов из деревни. Синие напортачили, Синим же и разбираться.

Эти слова прозвучали так горько, что мы замолчали. В тишине каждый думал о своем. Хильда о Хаконе и теперь уже своих воинах, я о том, что, наверное, до конца жизни буду иметь связь с Лунным Светом. Как говорится, подписался перед Небом, теперь не отвертишься.

— А где Зеленый приор?

— Эммерик?! — с легкой язвительностью переспросила она.

Волчица оттолкнулась и вскочила с кровати. Полностью обнаженная, она нагнулась за штанами, и на миг у меня из головы вылетели все вопросы.

Но вот Дикая начала одеваться, снова пряча изящные ноги под слой крепкой дубленой кожи, и мои мысли стали возвращаться в деловое русло.

— Да простит меня Небо, — мучаясь с завязками, прорычала Волчица, — но этот законник просто поскорее смылся в свою столицу.

Она подозрительно посмотрела вокруг, будто проверяя, нет ли у стен ушей. Я поднял руку:

— Сейчас, погоди…

Мой сканер охватил разом все помещение, и у Волчицы подпрыгнули брови:

— Какая сила!

А потом я сузил сканер, и выпустил его за пределы, крутанув пару раз так, что почти пол замка всплыло в моей голове. Загудела голова, но мне больше и не надо было — вокруг нас были только Серые Волки, а Пантеры дежурили на выходе из крыла.

Впрочем, мой сканер коснулся чего-то интересного за пределами замка, на крыше прямо над нами. И я показал Волчице пальцем вверх, поджав губы.

Она подняла глаза к потолку, одновременно натягивая подклад, на который потом ляжет броня. Красивая грудь исчезла под тканью, и я вздохнул — теперь это все в моих воспоминаниях до следующего раза. Вот только когда он будет? И будет ли вообще?

Хильда приблизилась, прижалась щекой к моей щеке и жарко зашептала:

— Приор Эммерик — трус!

Я округлил глаза, рассматривая ее.

— Думаешь, он поклонился…

Она замотала головой.

— Нет. Просто трус! Смылся в свою столицу, и отзывает сейчас все стаи под ее стены.

В глазах Волчицы горело явное презрение. Получалось, Эммерик решил не с соседями объединиться для отпора, а просто закрыться у себя. Ощетинившись клинками и когтями верных зверей, Зеленый приор надеется переждать гуляющий вокруг беспредел, словно какую-то бурю.

И это учитывая то, что из его же столицы бегали гонцы с ложными приказами.

— Мы и тебя еле отвоевали, — Волчица шептала и оглаживала мои плечи так, будто вот сейчас я исчезну, — Он как узнал, что ты был нулем… Эммерик боится всего, что можно!

Она провела пальцем по свежему шраму вверху моего живота. Потихоньку он уже зарастал, превращаясь в едва видимый рубец.

Я понял, о чем она говорила, и вполне представлял мысли этого Эммерика. Весь Орден шатается под ударами ереси, звери и люди целыми приоратами поклоняются неведомой силе и встают под ее знамена… И тут в его же приорате появляется ноль.

Точнее, зверь, бывший нулем, скачущий по мерам, как сайгак. Да еще и нулем он был непростым, а просветленным! А тут наверняка Серые Волки и Кабаны рассказали про мой крик вождя, что могу целые толпы воодушевлять. Да и физической силой, как все заметили, я не обделен.

Так что логика таких, как Эммерик, вполне понятна. На Земле, насколько позволялось мне вспомнить, иногда командование так поступало. Если нашли что-то непонятное и подозрительное, они предпочитали сначала накрыть ковровой бомбардировкой, а уже потом отдавали приказ пойти посмотреть, что там было. И, кстати, обычно в таком случае бойцы чаще оставались целы…

Но одно дело, когда такое отношение к врагу. А другое дело, вот так уничтожить потенциального союзника.

Если б я был в сознании, попробовал бы подговорить приора к Суду Неба у алтаря. Вот тогда бы этот Эммерик свою меру бы и проглотил…

— Командор Керт уехал с ним, он не оставляет надежд уговорить.

Я вспомнил ветерана.

— Да, Зеленый приор называл его другом, — кивнул я.

— Оракул и Керт еле уговорили Эммерика на суд Неба, — прошептала Хильда чуть ли не в унисон с моими мыслями.

Я вздрогнул:

— Как? Я же без сознания был!

— Я ответила за тебя, — Хильда уткнулась мне в плечо, — Есть такой закон. Если подсудимый при смерти, и не может отвечать.

— А если бы Небо осудило меня? Ты бы…

— Тоже погибла бы, — Волчица пожала плечами, — Но зато так мы остановили казнь.

Стиснув зубы, я смотрел на Дикую, поражаясь ее смелости. Она ведь меня давно не видела, и не знала, что со мной было после того, как я покинул стены Вольфграда. А тут по приказу своего приора прибыла в чужой край, где тут же появляюсь я и творю невозможную хрень. Мало ли на чьей уже стороне ее бывший примал, и она не побоялась ведь, встала у алтаря…

Волчица расшифровала мой взгляд по-своему.

— Есть в законе такая вещь. Если б ты был нулем, одно слово приора о твоей казни — и голова с плеч. Любой зверь посчитал бы честью обнажить клинок, — объяснила Хильда, — Первушник… ну, тут зависит от его полезности. А зверь всегда имеет право на суд.

— А что за оракул? — спросил я.

— Оракул Пантер, ты увидишь его сейчас на приеме у вождя, — тут она вскинулась, — Одевайся давай уже.

***

Прежде, чем покинуть наше крыло, я отыскал Мордаша. Фолки не подвел, и разместил нуля внизу, в подсобке для первушников, где находилась еще пара нулей, перетаскивающих ящики — рядом был какой-то склад, где хранилось много такого, что можно таскать. Кажется, именно отсюда принесли свежие простыни в мою комнату, на замену старым и порванным.

Неудивительно, что, когда среди слуг появились еще одни руки, их попытались тут же пристроить к работе. При мне Мордаша отчитывала дородная первушница за его нерасторопность. Насколько я понял принципы взаимоотношений в Инфериоре, слуги и рабы сначала пытались разобраться сами. А то если доходит до зверей, то у нулей обычно просто летят головы.

— Это где видано такое, чтобы приказы зверя не исполнялись? Да ты, ноль, жизнь свою не ценишь, Небом данную?

— Что зверь, что ноль, под Небом рав… — хотел сказать он, но тут моя рука легла ему на плечо.

Первушница сразу почтительно склонила голову, завидев меня, а Мордаш затрясся, не понимая, что делать. С одной стороны, религия просветленных промыла ему мозги, и перед ним стоит живое доказательство их правоты — зверь, бывший нулем. А с другой стороны то, что я зверь, означало, что могу свернуть ему шею за непослушание.

Я только хмыкнул — что там за каша в его голове, не представляю даже. Но мне нужно было сохранить его, чтобы узнать самому побольше о проповедях про Абсолюта. А поэтому сейчас ноль должен оставаться нулем.

— Мордаш, — сказал я, подняв его за подбородок и глядя в глаза, — Слушайся тут. Это твое смирение, выдержишь его, и пойдешь со мной.

Тот смиренно склонил голову, коснувшись лба двумя пальцами, а я кивнул первушнице.

— Смотри, головой отвечаешь.

— Господин, за нуля?! — у первушки чуть глаза не высыпались, — Головой?

— Вот и старайся, чтоб обидно не было, — без улыбки ответил я.

На выходе мне встретился Фолки, разговаривающий с Хильдой. Я кивнул ему, и помощник сказал:

— Примал, я прослежу, не беспокойся, — он сунул руку за пазуху и вытащил… деревянную фигурку и мой кожаный кошель!

— Это… — только и вырвалось у меня.

Я уже и думать забыл про них. Еще будучи первушником, сунул в тюфяк в каморке примала, а потом вернуться за ними судьба не довела. Выполнил-таки Фолки мою просьбу, сохранил безделушки.

Волчица посмотрела с интересом на вещицы в руках помощника, а потом возмущенно нахмурилась:

— Почему я об этом ничего не знаю, Фолки?

— Я сам не знаю, что это, — тот пожал плечами, — Примал попросил. Он защитил слово клана, и я выполнил свое.

Хильда стрельнула глазами на фигурку:

— Её? — она, конечно же, имела в виду первушку-девчонку.

Я кивнул, благодарно принимая мои ценности. Сквозь кожу кошеля почуялись обрезанные отравленные наконечники.

— Не открывал? — спросил я.

— Плохие варианты, — ухмыльнулся Фолки.

— Спика, отвечай, что там, — хмуро потребовала Волчица, — Я за тебя жизнью рисков…

— Яд, — я оборвал ее, — Очень сильный.

— Ты хочешь?!. — она переглянулась с Фолки, — Отравить…

Уж не знаю, про кого она подумала, но я покачал головой.

— Этот яд для меня.

Направленные на меня взгляды можно было прочесть по-разному. Фолки старался увидеть в моих глазах проблески здравого смысла, а Хильда… Ну, у нее то же самое — боязнь потерять и все такое.

— Да возьму я твою эту… — сразу же вырвалось у Хильды, она показала на куклу, — Пристроим, не пропадет.

Мне захотелось выругаться. Неужели подумали, что я наложу на себя руки?

Верных союзников терять из-за вранья не хотелось, и пришлось вкратце объяснить, что я планировал. Малыми дозами попробовать травить себя, чтобы выработать иммунитет. Владея стихиями, в особенности воды, я вполне мог это провернуть.

Вполне может быть, что при следующей встрече с мастером Женей я успею просто свернуть ему шею, но один раз я уже недооценил его. Так что попробуем поиграть на его поле — с помощью хитрости.

Откуда и что за яд, я рассказывать не стал. Да и не дали времени, потому что в наше крыло пришел посол от вождя. Высокий зверь в резной беретке, с высоко поднятым подбородком, был преисполнен такой великой гордости за свою должность, что захотелось щелкнуть его по носу.

— Великий мастер Баако ждет госпожу Хильду Дикую и ее приближенных на прием, — растянутым голосом пропел он, — Особенно ему бы хотелось видеть вас, господин Перит. Великий оракул так же преисполнен ожидания.

И он стал выписывать какие-то пируэты, кланяясь с особой кошачьей грацией. Хоть мне было это не особо приятно, я понял, что это просто занятная традиция Черных Пантер.

— Позвольте же проводить вас, дорогие гости.

— Подожди за дверью, зверь, — сказала Хильда, — Для нас будет честью следовать к твоему вождю, но мы просим немного времени.

— Как будет угодно, госпожа, — посол отступил и скрылся в проходе.

— Прошу тебя, примал… Марк, — Волчица внимательно посмотрела мне в глаза, — Знаю, ты не обязан нам всем помогать. Но этот Баако сейчас — единственная зацепка у нас в Зеленом приорате, он на нашей стороне. Мне шепнули, что у него какая-то просьба к тебе…

Я понял, к чему она вела, и, пожав плечами, усмехнулся:

— Кто бы сомневался.