Мера зверь: Прорыв

Глава 14. Прием Баако

Мы отправились на прием втроем, следуя за проводником. Хильда по привычке шла впереди, и я, в принципе, был этому рад. И глаза отдыхали, оглаживая ее стройную спину, и она спасала меня от ненужного разговора с посланником. А тот не затыкался до самого тронного зала, важно вещая о величии их стаи.

И как первый предок, спасаясь от монстров из Гор Ящеров, увидел высокое дерево. Он забрался на него, но увидел прекрасную деву. Желание овладело им, но в самый последний момент она обернулась великой Черной Пантерой. Но та не убила его, а наоборот, в ее когтях он получил силу…

Мне сразу вспомнились рассказы Зеленых Скорпионов. Там вроде тоже их предка укусил древний скорпион, так что вполне возможно, что легенды многих стай в Инфериоре чем-то схожи.

— Именно в этом месте, где стоит сейчас Панзерград, росло дерево, на котором жила великая Черная пантера… — продолжал проводник.

Приемная Баако оказалась очень огромной, и вполне могла поспорить с главным залом в крепости Вольфграда. Только там, насколько я помнил, круглое возвышение находилось в центре зала, здесь же на поклон шли к дальней стене, где и находился вождь со своей свитой.

— Великие вожди Панзерграда, — чуть ли не нараспев произнес наш проводник, показав вбок на огромные гобелены, свисающие чуть ли не с потолка.

Там были изображены звери, гордо взирающие на нас с расправленной грудью, и держащие ладонь на рукояти клинка. Художник изобразил за плечом тень их предка — будто дикая кошка с горящими глазами нависала над каждым Альфой Черных Пантер.

Мы прошли сквозь ряды столов, уже заставленных всякой снедью и блюдами, и мне в нос ударили такие запахи, что я и про Хильду на миг забыл думать. Просто давно не ел, и звериный желудок напомнил об этом звериным же рычанием.

— Наши повара явили сегодня свое великое искусство кулинарии, и вы сможете вкусить наши традиционные… — проводник залился в таких красочных метафорах, что у меня сразу потекли слюни.

Мне пришлось подавить в себе дикое желание наброситься на ближайшего запеченного поросенка, обложенного яблоками. Пришлось так и следовать вдоль заставленных столов, прямо сквозь ад из вкуснейших запахов.

Но вскоре мы остановились перед широким полукруглым постаментом, отходящим от стены. На нем стоял трон вождя и приближенных, и нас уже ждали.

— Благодарю, зверь, за твою службу, — прогремел голос Альфы, — Свободен.

Искусно вырезанный трон, на котором восседал Баако, вождь Пантер, был накрыт шкурой их предка. Когда-то это был огромный черный хищник, наверняка размером со слона. Такие же шкуры, но поскромнее, висели на соседних креслах поменьше, где восседали приближенные вождя.

Надо признать, Альфа Черных Пантер умел подойти по-деловому. Когда мы вошли, оказалось, что в зале находимся только мы одни, если не считать приближенных и доверенных лиц. Стало ясно, что сам прием с большим количество гостей начнется чуть позже — сначала вождь намеревался разрешить некоторые вопросы.

Рядом с Баако сидела прекрасная зверица, которая вполне могла поспорить с Хильдой по красоте. Гордый стройный стан, волнистые светлые волосы под диадемой, украшенной мелкими изумрудами. Взгляд жены вождя выдавал острый интеллект, который не смогли притупить власть и богатство, как это часто бывает. Четко просматривалась ее пятая ступень, но я уже знал, что в Инфериоре пристально вглядываться в меры не слишком вежливо, и отвел взгляд.

Я почувствовал слабое касание ее воли, но оно тут же исчезло — хозяйка Пантер тоже не решилась сканировать меня.

По другую сторону трона сидел высокий зверь в длинной черной хламиде, и можно было сразу догадаться, что это и есть тот самый оракул. Он тоже был шестой коготь, равный вождю по мере.

Когда мы подошли, перед тронным возвышением уже стояли четверо.

Я с легким удивлением кивнул десятнику Губе — как шепнул мне Фолки, Желтые вернулись с того похода, пока я потихоньку отбрасывал копыта. След оказался ложным, и довольно скоро Желтые повернули обратно, направившись к Куницам.

Гарей, сын вождя Речных Бобров, с улыбкой кивнул мне, я ответил тем же. В глазах Бобра читалось уважение — его воины в большинстве своем остались живы в той бойне, и он понимал, благодаря кому.

Остальные двое зверей пятых ступеней, чьи одежды отличались от Пантер другими меховыми подбоями, были мне незнакомы. Впрочем, по их осанке я мог предположить, что это тоже представители власти, вожди или старейшины каких-нибудь стай.

Мы остановились, и Хильда с Фолки опустились на одно колено перед вождем. Я машинально хотел сделать так же, но талисман Рычка будто толкнул меня в грудь, пытаясь удержать. И у меня получился лишь легкий поклон головой…

Баако чуть нахмурился, переглянулся с женой, а потом встал и гостеприимно развел руки.

— Приветствую вас, посланники далеких краев, — он чуть склонил голову, — Да осветит Небо земли Синего приората.

— Да осветит Небо земли Зеленого приората, — ответила Хильда, вставая с колена.

— Я хотел сначала решить дела, — сказал вождь, — Поэтому пиршество начнется чуть позднее, да простят гости мою дерзость.

Едва он упомянул про пиршество, как во мне опять пробудился голод. Какое позднее? Жрать давайте!

Моя сильная воля оказалась беззащитна перед дурманящими запахами еды, и разум просто опустился в район желудка, помогая в выделении слюны. Где-то там бурлила потихоньку стихия огня, требуя накормить пламя топливом.

— Для нас честь быть полезными столь великому роду… — начала было Хильда, но тут вмешался я, понимая, что эти дифирамбы могут затянуться еще на полчаса.

— Великий мастер Баако, это прозвучит дерзко с моей стороны, — сказал я, — Но можно без длинного вступления? Я жрать хочу, не могу!

Кажется, я опять перегнул палку — звери перед постаментом ахнули, даже Гарей удивился. А вот оракул округлил глаза не от возмущения — он будто увидел во мне призрака. Зверь в хламиде встал, подошел к вождю и что-то быстро зашептал тому на ухо.

— Спика… — зашипела Хильда, но я похлопал ее по плечу.

Фолки единственный усмехнулся — кажется, он понял еще в деревне Куниц, что я давно уже не слабый первушник-примал, и в покровительстве Волчицы больше не нуждался.

Но вождь сдержал раздражение:

— Белый Волк прав, — со вздохом сказал Баако, сел обратно, и, задумчиво подперев подбородок, продолжил, — Хильда Дикая, когда великий командор Керт уходил в столицу с нашим приором, он оставил тебя за старшую. Что нужно вам в наших землях?

Я лишь почесал затылок. Мне казалось, что здесь уже решили все вопросы, касающиеся политики. Но нет, надо им помусолить одно и то же, выторговать какие-нибудь плюсы.

— Мы уже говорили об этом, вождь Баако, — ответила Хильда, — Синий приор хочет союза с Зеленым. А великое сотрудничество всегда начинается с малого…

Ее голос дрогнул. Наверняка вспоминает Хакона и тех воинов, которые полегли ради этого «малого сотрудничества».

Баако покачал головой:

— Мы же не пойдем против воли приора? Черные Пантеры не могут вот так просто встать под знамена чужих цветов, — его взгляд выразительно скользнул по Губе.

Десятник Пчел только цыкнул, но промолчал, проглотив явный камень в огород Желтого приората.

— Но, если вожди старших стай замолвят слово… — осторожно сказала Хильда.

— Великий приор Эммерик ясно высказал нашу позицию, — ответил Баако, — Мы благодарны вам за помощь, за то, что открыли глаза на тайного врага. Но все стаи снимаются со своих мест и отступают к столице. Там общими силами мы дадим отпор врагу, если он посмеет сунуться.

Что мне нравилось в этом Баако, он всегда говорил «мы». Будто не он единолично принимает решения, а все это воля его стаи. Ну, с одной стороны, это было правильно… а с другой стороны, «решать дела» вождь что-то не спешил.

Воцарилось молчание, и я вставил свое слово, пытаясь помочь Хильде:

— Был ли здесь посланник из столицы, который просил принять высоких гостей из Синих земель?

Правители Черных Пантер поняли, куда я клоню — не все приказы из столицы следует выполнять. Но вождь хмыкнул, переглянулся с оракулом, потом ответил:

— А разве этого не случилось? Разве не их мы принимаем сейчас?

Мне захотелось сразу посмотреть, как бы Панзерград радушно принимал Морица. Наверняка жизнь Баако оборвалась бы на таком же пире…

Один взмах клинка командора, и голова вождя покатилась бы по столу с выпечкой, сладостями, чтобы остановиться в блюде вон с тем поросенком. С темной зажаристой корочкой, отливающей красными специями, с проглядывающей в надрезах мякотью…

Я проглотил слюну, опять мысли вернулись к еде. Буркнула внутри просыпающееся раздражение — неужели нельзя было сначала пожрать, а потом уже переговоры?

— Половина Престола Ордена разрушена Бездной, — злой от голода, я начал распаляться, — И это сделали всего три приората! Где были остальные семь?

Видимо, сказал я это без подобающих форм вежливости. Ах, ну да, забыл же вставить «великих господинов» и «мастеров».

— Белый Волк, — поджав губы, холодно сказал Баако, — Кто ты, чтобы влезать в разговоры вождей?

— Последний из стаи. И, как оказалось, тоже вождь.

Я ожидал удивления, но, скорее всего, мои способности уже обсудили в каждом углу Панзерграда. Но, видимо, этого оказалось мало, чтобы меня тут приняли как равного. Баако не стал возмущаться, и лишь благосклонно кивнул:

— Я наслышан об этом. Но, Белый Волк, дар вождя еще не означает мудрости. Где же твоя стая, вождь? Как получилось, что ты не сохранил ее?

Вопрос прозвучал довольно грубо, но от меня явно ждали разумного ответа. Ох, как же хотелось поскорее закончить всю эту словесную перепалку. Ну, не силен я был в политических играх…

Впрочем, Небо было ко мне сегодня благосклонным. То есть, Бездна… Потому что в голове неожиданно прозвучал голос того, кого я уже не отчаялся услышать:

«Злой ты мой поднебыш, спроси оракула, а не привиделся ли ему такой же вопрос к вождю в кошмарах?»

Времени удивляться у меня не было. Я и так все силы бросил на то, чтобы мое лицо не вытянулось, будто я в тронном зале Апепа увидел.

— Вождь Баако, верно говоришь, — вдохновленный неожиданной помощью, сказал я, — Но что, если скоро тебе зададут такой же вопрос?

Прозвучало это едва ли не как угроза, послышались возмущенные возгласы, и даже у оракула вырвалось: «Да нулячий хвост, чтоб тебя!»

— Спика! — зарычала Хильда.

Альфа отреагировал жестко, без всяких прелюдий:

— О чем ты мелешь, зверь? Высокая ступень вскружила голову?

А вот такой разговор мне нравился уже больше. Без всех этих прелюдий и лобызаний…

— Все мы звери под Небом, — усмехнулся я, — Где твоя стая, вождь? Спроси своего оракула…

Моя дерзость перешла все границы. Возможно, вмешательство демона опять всколыхнуло темные уголки моей души, потому что мне стало намного труднее контролировать себя.

Но границ я еще не перешел — чувство опасности молчало, подергиваясь лишь легкой тревогой, нависшей над всеми этими землями. Даже талисман Рычка никак не реагировал на мои методы переговоров, а значит, пока все шло в разумных рамках.

Только желудок урчал, напоминая, как же это опасно позволять тому поросенку вот так остывать. Лежит, бедняга, парком исходит. И просит: «Ну, съешь меня, о достойный!»

Альфа потихоньку наливался краснотой, слышно было, как от ярости утяжеляется его дыхание:

— Видит Небо, это переходит все гра… — хотел сказать Баако.

— Мой вождь, — оракул поднялся со своего кресла, склонился к Альфе и снова что-то зашептал.

Свист слов оракула разлетался под сводами, но разобрать ничего нельзя было. Видимо, какая-то магия глушила двух собеседников — я видел пару искорок, летающих над ними.

Судя по поднимающимся вверх бровям Баако, информация была для него шокирующей. С вождя сразу слетела вся спесь, а лицо стало чуть ли не бледным.

«Ты где пропадал, Белиар?!» — воспользовавшись заминкой, мысленно спросил я.

Белиар не отвечал, и я хотел было уже возмутиться, но в сознании наконец всплыл его голос. Довольно слабый, будто через стену…

«Все силы потратил на тебя, поднебышек», — голос демона едва пробивался сквозь мои собственные мысли, — «Я снова в цепях, в Изумр…» — и его голос оборвался.

— И ТЫ МОЛЧАЛ?! — под сводами грохнул возмущенный крик Баако, — Хамизи, нулячью твою бабушку! Так вот ты зачем этот пир выпросил?

Оракул, названный Хамизи, упал перед вождем на колено, обиженно поджав губы, а Баако вскочил, заходив по постаменту, как ужаленный. И Гарей, и другие двое зверей удивленно перешептывались, наблюдая за Альфой. Губа же с неким удовольствием наблюдал за яростью вождя Пантер — не только в Желтых землях бардак.

Хильда стояла с серьезным лицом, а Фолки, поймав мой взгляд, одобрительно кивнул.

— Когда это случится? — рявкнул вождь, снова подлетев к оракулу, — Почему приору не сказал?!

— Небо не велело, — задрожав, ответил Хамизи, — Да и поверили бы вы, без вот этого всего?

— Я и сейчас не верю!

Баако был в гневе. При этом еще и сверлил меня взглядом, будто это все моя затея. А я только поджимал губы, пытаясь не коситься в сторону столов.

— Еще раз, что там тебе привиделось? — он повернулся к оракулу, — Всем скажи!

— Н-но… — начал было оракул.

— ГОВОРИ!!!

— Где же стая, Черный вождь, что дома твои пусты? — дрожащим голосом забормотал Хамизи, — Белый вождь лишь жрать хотел…

Он замолчал, а Баако гаркнул:

— И что, вот так вот Небо с тобой разговаривало? Вот прямо так? Жрать хотел?!

— Не смею я возмущаться этому, — Хамизи мотнул головой, — Небо говорит так, как есть.

Даже я не удержался от удивленного вздоха. Сильно, по-другому не скажешь. После такого нам даже уговаривать вождя не придется.

Баако прошел обратно к трону и сел, устало спрятав глаза за ладонью.

— О, Небо, что это за воля такая? — тихо спросил он, а потом заворчал уже совсем по-стариковски, — Пожрать, дерьмо нулячье. Нет, это где видано? Что за времена пошли…

— Белый Волк, прошу тебя, приступай к трапезе, — раздался мелодичный женский голос под сводами.

— Айна? — вождь повернул голову, но зверица только повела ладонью, мол, помолчи, и кивнула оракулу:

— Что там дальше, Хамизи?

Жена вождя говорила звонко, но сильно. В каждой нотке чувствовалось, что в жизни Панзерграда и окружающих земель она принимает самое активное участие.

— Северный ветер беду принесет… — робко начал оракул, но под взглядом госпожи приободрился.

Я сначала непонимающе уставился на эту самую Айну, а потом ноги сами собой понесли меня за стол. Безо всяких церемоний я сцапал со стола нож, отхватил добрый кусок свинины и стал уплетать чуть ли не со звериным рыком. Битвы, исцеление, заточение, а еще сегодняшний безумный секс — все это требовало банального утоления голода.

А Хамизи вкратце рассказал о видении. Оно было обличено в стихотворную форму, но смысл я уловил. Ну, еще бы, после общения с чокнутым Рогачом…

Оракул рассказал, что с севера придет голодный Белый вождь, и если он банально не поест, «то великий червь его голода сожрет земли вокруг». В свою очередь, у Черного вождя великая потеря, и поможет ему только Белый. А если не поможет, то зададут Черному вождю этот самый страшный вопрос. «Где твоя стая?»

Я только усмехнулся. Не знаю, как получил оракул эти видения, но там сверху явно имели чувство юмора. «Дай поесть голодному Белому, и он тебе поможет».

Смешно было смотреть на недоумевающие лица зверей вокруг — я один сидел с краю длинного стола и поедал окорок, а вожди-правители терпеливо ждали. Не знаю, какие земли там должен был сожрать голодный Белый Волк, но поросенок упал в желудок как целительный бальзам. Хвала Небу, повара в Панзерграде явно с даром.

Вскользь я думал над словами оракула. Ну, ясно, что «червь» — это Апеп в Шмелином лесу. Если там начнется буча, достанется и этим землям. Но вот какая у вождя великая потеря?

Наконец, оракул перестал вещать о великих событиях будущего, и слово взяла Айна, жена вождя.

— Я слышала, что ты знаешь о вере просветленных, — сказала она.

— Угу! — я кивнул.

В Панзерграде наверняка каждый второй уже знал, что я бывший ноль. Мне это едва не стоило жизни.

Но госпожа внезапно перешла к самому важному:

— Наш сын… — Айна многозначительно посмотрела на мужа, потом на остальных зверей, — ушел в Горы Ящеров искать… кхм… место великой силы.

Я даже перестал жевать, уставившись на нее. А вот теперь стало ясно, чего от меня ждут.

— И вы хотите…

— Я, Айна пятый коготь, говорю тебе, — она встала, а потом вдруг бухнулась на колени, — Верни моего сына.

У меня чуть поросенок изо рта не вывалился — я как-то даже опешил и сам встал из-за скамейки. Ну, ожидалось много чего, но чтоб такое!

Я немного привык к поклонам, когда воины встают на одно колено. В этом было больше чести, чем покорности. Но чтобы вот так падать, как перед самим императором?

— Вы эфо фего… Вфаньте, фто ли! — промычал я с набитым ртом, — Му вфаньте вэ!

Вождь Баако поднялся с трона, и опустился на одно колено.

— Прошу, Белый вождь, помоги. Я не могу послать отряд, у меня приказ приора. Каждый воин на счету, сейчас такое время — ослушаюсь, и голова с плеч. А ты силен, как никто другой… И свободен.

Кое-как проглотив кусок, я рявкнул:

— Да встаньте же…

Сколько нахожусь я в Инфериоре, а впервые передо мной вот так. Чтобы вожди поклонялись… Ну, попросили бы нормально, предложили там чего. А тут сразу на колени.

Все же Баако и его жена встали, потом сели обратно на свои места. На их лица возвращалось величие.

Вождь обратился к Волчице:

— И ты, Хильда Дикая. Можем ли мы просить тебя помочь Периту Белому Волку?

— Мои условия вы знаете, вождь Баако. Перед своим приором замолвите слово…

Тот пожал плечами:

— Где человек, а где зверь? Я чувствую, что обману тебя, если возьму такое обязательство. Вдруг приор не послушает меня?

— Достаточно твоего обещания, вождь, — сказала Хильда, — Великий союз начинается с малого.

У меня внутри заворочался червяк обиды — со мной больше никто не разговаривал. Что, накормили, бухнулись на коленки, и я сразу же готов плясать под вашу дудку? Бросили, называется, косточку…

Я встрепенулся:

— Эй, я вообще-то даже еще не согласился.

Оракул поднял руку:

— Перит, Белый Волк, — задумчиво сказал он, — В пророчестве было сказано, что ты найдешь там… ну-у… какого-то тринадцатого…