Месть старухи

Глава 11

Третья неделя подходила к концу. Судно тащилось через океан в сопровождении мрачного эскорта акул. Эти хищники океана уже давно рыскали по обоим бортам судна. Им частенько перепадали отменные угощения.

Каждый день из трюма вытаскивали труп, а иногда их было больше. Акулы с яростью набрасывались на них и терзали, пока ничего не оставалось в безмятежных прозрачных водах.

— Разве мы должны высаживаться в этом районе? — спрашивал Хуан Аннибала в редкие минуты отдыха. — Вроде бы города находятся намного южнее.

— Так и есть, — отвечал помощник. — Ты какую воду пьёшь? Гнилую? А до конца пути ещё далеко. А скоро море станет пресным. Вот и пополним бочки водой и не будем блевать этой тухлятиной.

— Откуда в океане пресная вода?

— Дурень ты! Огромная река впадает здесь в океан. Такая большая, что от одного берега не видать другого. Больше десяти легуа ширина!

— Чудно! Разве могут быть такие реки? — Хуан с сомнением уставился на Аннибала. — Сколько же воды она несёт?

— Того и говорю! Завтра или послезавтра мы войдём в «Пресное море», как его называют. Сам узнаешь, что это за река.

— Как я могу это узнать, коль берега будут скрыты?

— По вкусу воды! И по цвету тоже. Мутная и желтоватая. Как узришь такую знай — мы в «Пресном море» и черпай веду и пей, купайся и делай что хочешь. Не иссякнет. Не проворонь, Хуан!

Теперь Хуан часто бросал взгляды на море. Ожидал подтверждения слов Аннибала и постоянно сомневался.

Он чувствовал сильнейшую усталость во всём теле. Он мало спал, хотя плавание проходило спокойно. Много работал и как матрос, и как лекарь. А больных хватало, и практика оказалась обширной.

Троих матросов уже похоронили, спустив в море на корм акулам. Ещё четверых уже нельзя было заставить выйти на работу. Они лежали в тени паруса и тихо ожидали вознесения на небо их грешных душ. Хуан им уже не мог помочь.

Ещё несколько человек от плохой пищи и особенно от воды мучились животами, а у Хуана окончились все настои и порошки. Он и себя должен был поддержать — болезнь подкрадывалась неотвратимо. Он это чувствовал.

Приходилась разбавлять протухшую воду морской, и пить эту бурду. Поносом страдали почти все на судне. В трюме происходило просто ужасное. Невольники непрестанно выли, стучали в палубу и борта, и никакие угрозы и побои уже не действовали. Часть невольников уже умерла, остальные едва держались, готовые в любую минуту стать очередным угощением прожорливым акулам.

И тут, ещё не рассвело, радостный вопль вахтенного матроса заставил всех вскочить на ноги.

— Вода! Пресная вода! Мы в «Пресном море»!

Матросы черпали забортную воду, пили большими глотками, обливали себя и друг друга и орали, пока не отяжелели от переполнения животов.

— Эй, ослы! — Капитан орал в рупор с полуюта. — Хватит вопить! Тащите вёдра черномазым в трюм. А то подохнут все! И пошевеливайтесь, дети дьявола!

Открыли люки в трюм и чёрные руки невольников протянулись за вёдрами.

Хуан отчаянно плескал вёдра прямо на головы негров, те вопили, требуя ещё такого душа. Жуткая вонь неслась из трюма, но к ней уже все привыкли и не обращали внимания.

— Эй! Испанский ублюдок! Ещё одно ведро выльешь в трюм — и сам окажешься там! — капитан свирепо ругался, грозя Хуану всеми карами земными и морскими.

Хуан хотел огрызнуться, вовремя спохватился и перестал плескать воду. Зло глянул на полуют. Было ещё сумрачно, и этого взгляда никто не заметил. И ему пришлась мыть вонючие бочки, из-под старых запасов воды. Это были большие бочки. Хуан с проклятьями в уме трудился добросовестно. Знал, что от этого зависит и его жизнь. Бочки должны быть чистыми, тогда можно надеяться на длительную сохранность воды. А до окончания пути ещё далеко.

Ещё истощало Хуана постоянная забота о драгоценностях, что спрятаны в одежде и поясе. Это он проделал ещё на прежнем судне, готовясь к переселению. Чувствуя любопытные жадные взгляды матросов, он плохо спал ночами, постоянно внушал себе чувство настороженности. Сон его был особенно чуток, но отдыха приносил мало.

Единственное, что он получал дополнительно, так это кружку вина и кусок хлеба. Его выпекали только для капитана и помощников. И эти куски в полфунта ежедневно были предметом зависти всей команды.

Он немного сошёлся только с одним матросом. Но и то эти отношения были далеки от дружеских, и скорее держались на части вина, которым Хуан делился с ним.

Да ещё Аннибал. Он частенько давал лёгкие задания Хуану, и это хоть немного помогало ему отдохнуть. И он с чувством страха и неуверенности ожидал прибытия в порт назначения.

Это был новый посёлок, ещё не очень населённый. Рабочих рук почти не было, индейцы постоянно воевали с белыми поселенцами. С плантаций убегали, и водворять их на место оказывалось почти невозможно. Они получали приют у соплеменников или у соседних племён.

Всё это Хуану поведал Аннибал. Он же обещал, что прибудут в этот порт под названием Параиба, через две недели после «Пресного моря».

А Хуан так и не увидел берега этого моря и понял, что рассказы о величине реки нисколько не преувеличены.

— Прошли экватор, Хуан, — довольным голосом поведал Аннибал, когда они стояли ночную вахту. — Пилот вечером сообщил капитану.

— Значит до Параибы вашей уже близко?

— Гм. Не совсем так, приятель. Ещё плыть и плыть! Если ветер посвежеет, будет попутным, то и за десять дней дойдём. Но так никогда не бывает.

— А оттуда можно будет уехать на острова Карибского моря?

— Никогда не интересовался. Вот до Тринидада когда-то слышал, что судно ходило. Но это было в прошлом году. И как долго ждать такого судна нужно?

Хуана всё больше беспокоила неизвестность всего, что предстоит решить. И слова Аннибала это подтверждали.

И всё же по прошествии двух недель, Аннибал с сияющими глазами сказал Хуану при очередной встрече на вахте:

— Хуан, радуйся! Завтра приходим в Параибу! К вечеру должны быть там!

— У тебя там семья, Аннибал?

— Мы почти все с тех мест. Жаль, что ночь сейчас, а то бы я показал тебе несколько селений на берегу. Значит, дикие места пройдены!

— Большие города там есть? — поинтересовался Хуан.

— А как же! Немного южнее стоит Байя. Это большой город, столица всего побережья Бразилии. Туда не очень трудно добраться. Суда ходят. Оттуда тебе даже легче найти попутное судно. Это точно тебе говорю. Запомни.

— Хорошо. Я ведь ничего не знаю там. И с речью у меня плохо. Хорошо, что ты говоришь по-испански. Ты плохо знаешь испанский, я португальский, и всё же разговариваем как-то.

Днём прошли два или три поселения. Заходить не стали. И вечером вошли в открытую бухту Параибы. Селение поднималось по склону холма, бухта немного оказалась в стороне. К селению тянулись две дороги, а дальше теснились лёгкие хижины и несколько добротных домов из брёвен и досок, крытые соломой и листьями пальм.

Якоря плюхнулись в темнеющую воду бухты. Матросы уже толпились у фальшборта, торопясь быстрее добраться до трапа и шлюпки.

Хуан е тоской глядел на берег. Думал о другом береге, о другом городе. Но как он далеко! И сколько ещё месяцев пройдёт, прежде чем он увидит Сан-Хуан, много будет валяться на чистых, пахнущих свежестью простынях, которые он уже давно не ощущал.

— Хуан, чего думаешь? — Аннибал тронул того за плечо.

— Да вот раздумываю, что делать. Остаться до утра на судне, или съехать на берег? Никак не могу решить. В посёлке есть где переночевать?

— Трудно сказать. У меня дом, так что эта меня мало занимает. Лучше оставайся до утра здесь. Всё спокойнее. Деньги у тебя есть?

Хуан запустил руку в глубокий кармам, пошарил там и извлёк на ладони с полдюжины медных монет. Аннибал грустно покачал головой.

— Туго тебе придётся. Наш капитан уж очень жаден, скажу я. Тебе-то мог бы пару золотых подбросить. А с этими… и пропасть не трудно. Думаю, что твоё ле́карство немного поможет. Да и матрос ты неплохой. Устроишься. Да! Я подумал немного. Тут совсем недалеко ещё один город имеется, Пернамбуку. Большой, не уступит Байи. И сюда легче добраться. Так ты имей в виду.

— Спасибо, — поблагодарил Хуан. Произнёс несколько раз незнакомое название города. — Много на борту остаётся людей?

— Нет. Я и ещё восемь человек. Капитан едет на берег. вернётся лишь утром. Можно спать спокойно. Могу уступить тебе мою каюту, а я займу капитанскую. Выспаться можно знатно.

Это устраивало Хуана. Он с благодарностью кивнул.

— Тогда, если не возражаешь. я пойду спать. Уж сильно вымотался я.

Хуан запер дверь на крепкий засов, проверил окно, закрыл его и улёгся на жёсткую койку, блаженно вытянувшись. И всё же кинжал положил рядом.

Впервые за полтора месяца плавания Хуан по-настоящему выспался. Было уже довольно поздно, когда он вылез на палубу. День был лучезарным, море блестело на солнце, лёгкие облачка плыли по небу, а с берега тянулись струйки ароматов близких лесов с их буйным цветением.

Истома навалилась на тело, словно он и не спал. Сказывалось длительное утомление. Он поел отвратительное пойло с сухарями, уже изрядно заплесневевшими.

С полуюта его приветствовал Аннибал.

— Отдохнул? — спросил участливо. — Собираешься на берег? Погоди, шлюпка скоро должна прийти, и ты с остальными поедешь. Капитан ещё не появился.

Хуан блаженно кивнул и скрылся в тени парусного тента. Солнце уже изрядно припекало.

В посёлке было грязно, пыльно и скученно. Неустроенность и беспорядок бросались в глаза. Хуан с тощим мешком за спиной и в побитых ботфортах выглядел только что прибывшим переселенцем.

Скоро он уже достаточно ознакомился с посёлком, обойти который не составило труда. Ничего примечательного он не заметил. Люди в основном довольно бедные. Те, кто побогаче, уже строили себе добротные дома под присмотром знающих строителей, уже понаехавших сюда из Португалии.

И порт был пуст. Ни одного приличного судна, кроме невольничьего видно не было. Только мелкие лодки рыбаков покачивались вблизи берега.

— Где же мне переночевать? — спросил Хуан сам себя. — Постоялого двора нет, харчевни я так и не нашёл. Плохи дела.

Он вернулся в порт и сел на причале. Снял опостылевшие сапоги, свесил ноги и бултыхая ими, блаженствуя от удовольствия.

Большая лодка с огромным косым парусом неторопливо входила в гавань. Хуан меланхолично наблюдал за её манёвром. Он подозвал мальчишку из ватаги, играющих в воде.

— Что за лодка, чико? Откуда она пришла?

Мальчишка с интересом разглядывал незнакомого дядю. Видно, он не всё понял из сказанного и молчал. Хуан ещё раз задал вопрос.

— Это из Пернамбуку, сеньор. Дона Луиша барка. А вы кто, сеньор?

— Вон то судно видишь? — указал на невольничье судно, ещё стоящее на рейде, подтянутое ближе к причалу.

— Ага! Это пришёл Кайо Виана. сеньор. Невольников привёз. Скоро торги у нас качнутся. Вот интересно будет!

— Так вот я на этом судне пришёл, чико. Ты меня понимаешь?

— Почти всё, сеньор. Вы испанец? Что будете делать у нас?

— Ещё сам не знаю. Вот переночевать не знаю где. Не подскажешь?

— Это можно! Видите ту церковь, что ещё не достроена? Рядом спросите Вамеро. У него всегда найдётся место на ночь. И поесть может устроить. И всего за пару медяков. Найдёте сами?

— Попробую. Ты так хорошо все пояснил. А скажи, этот дон Луиш, он скоро пойдёт обратно в этот Пернамбуку? И сколько до него идти?

— Кто его знает, сеньор. Наверное, через неделю и отправится. Он часто туда ходит. Дня три — и вы в городе. Я там один раз был! Интересно!

Поразмыслив немного. Хуан подумал, что подождать с неделю он вполне может. Посмотрел, как лодка входит в гавань, встал, оглядел мальчишек, играющих в взбаламученной воде берега и пошёл знакомиться с хозяином ночлежки Вамеро.

Его довольно обширную хижину Хуан нашёл легко. Вамеро оказался человеком лет сорока, казался хитроватым, но говорил спокойно, не заискивал. В глазах часто поблёскивали искорки смеха, что придавало его бородатому лицу двоякое впечатление.

— Переночевать? Всегда пожалуйста, сеньор. Два медяка — и вы отлично отдохнёте на душистых охапках свежего сена. Я покажу, где это.

И Вамеро неторопливо повёл Хуана к сараю, покрытому свежими листьями.

— Что может быть лучше спать на пахучих травах! Понюхайте, сеньор! И всего за два медяка. И ещё два банана и кружку вина. Правда разбавленного ключевой водой. Получите удовольствие, уверяю вас!

В сарае стоял пряный запах свежего сена, ещё не успевшего как следует пересохнуть и запылиться. В щели стен струился прохладный вечерний воздух.

Хуан заметил уже с павшего человека. раскинувшего руки поближе у щелястой стены сарая.

— Это подойдёт, сеньор, — с удовольствием кивнул Хуан. Отсчитал три медяка, заметив скромно:

— Если можно, то ещё добавьте сюда чего-нибудь зелёного и сладкого.

— Спасибо, сеньор. Это мы мигом. Располагайтесь. Я пришлю свою хозяйку.

Хозяин торопливо вышел, оставив дверь открытой. Недалеко куры устраивались на насестах и тихо ворушились. Слышался тихий звук дойки. Хуан подумал, что это хозяйка доил коз.

Пока он осторожно устраивал себе ложе в дальнем от спящего человека углу и раскладывал свои нехитрые вещи, появилась метиска с фонарём. Сумерки быстро сгущались.

— Сеньор, прошу, ваш ужин, — она поставила большую тарелку из дерева, где лежали два банана и горка фруктов, совершенно незнакомых Хуану. Тут же стояла большая кружка с вином. И разные пучки зелени, тоже незнакомые. — Когда закончите есть, сеньор, затушите фонарь. Как бы пожара не случилось.

Она повернулась уйти, но Хуан остановил её словами:

— Прошу простить, но скажите, как всё это есть, — и указал на тарелку.

Метиска слегка улыбнулась, взяла фрукт, почистила его и положила назад.

— Зелень просто кладите в рот и ешьте. сеньор. Приятного сна. Вы странный, сеньор.

— Чем же это? Вроде ничего особенного не сделал.

Она опять повернулась, помедлила и ответила:

— Не похожи на наших мужчин, сеньор. Благодарите, обращаетесь любезно. Вы из Испании, сеньор?

— Да, — коротко ответил Хуан. Хотел ответить или поговорить ещё, но женщина уже выходила, прикрыв за собой дверь.

Ужин Хуану понравился, а вино с холодной водой очаровало его. Хозяин оказался чудаком, вроде того, как метиска назвала его, Хуана.

Он проспал дольше обычного. Видимо новые тихие условия благотворно подействовали на него. Чувство отдохновения и лёгкости бродили по телу. создавая благодушное настроение.

Проверил свои сокровища. Всё было на месте. А вот соседа нигде не заметил. Это не понравилось, и Хуан в уме пожурил себя за неосторожность.

Было позднее утро. Солнце припекало изрядно, а голод уже жёстко напоминал о себе. Хуан выгреб монетки, посчитал. Их оказалось всего шесть. На них он может прожить не больше двух дней. Огляделся по сторонам, осторожно вытащил из потаённого места один перстень подешевле, как он полагал. Надел на палец и повернул камнем к ладони.

«Где бы подработать, а то уж очень не хотелось бы продавать его, — тут вспомнил, что в поясе имеются с дюжину дукатов. — Это целое богатство!»

Перстень снял, тщательно спрятал на место. Иглой зашил и стал подпарывать пояс.

Хозяин с весёлым видом встретил постояльца.

— Хотите позавтракать, сеньор? Садитесь за стол под дерево. Тень густая.

Хуан быстро договорился о дальнейшем ночлеге. Хозяин улыбался, был уж очень любезен. Это даже насторожило Хуана.

Он оставил часть вещей метиске на хранение. Взял мешок со знахарскими, ещё оставшимися чуть-чуть снадобьями и ушёл в посёлок и порт.

Он долго смотрел на лодку Луиша, искал того глазами. Хозяина нигде не было, и он опять обратился к мальчишкам. Вчерашнего он не заметил, но и остальные должны быть отлично осведомлены о делах в этом маленьком посёлке.

— Дон Луиш, сеньор? Он только что ушёл. Его дом недалеко, — мальчишка охотно показал направление и ориентиры.

Дон Луиш, как его называли ребята, встретил Хуана хмурым взглядом. Седеющие брови насупились, изучая гостя.

— Значит, сеньор хочет в Пернамбуку? Деньги есть? Я беру одну монетку серебром. Если устраивает, то через… — он посчитал, перебирая пальцы. — Да, через восемь дней будьте готовы.

— Если хотите, могу быть матросом, сеньор, — предложил Хуан.

— Матросом? Вы не похожи на матроса. Плавали?

— Я только что прибыл на «Каталине» из Африки, — заверил Хуан хозяина.

— У капитана Виана? — Луиш с интересом оглядывал Хуана. — Вы стеснены в средствах, сеньор?

— Почему такой вопрос, дон Луиш?

Тот усмехнулся в бороду, помолчал, но всё же сказал:

— Он тут слывёт большим скупердяем. Это все знают. Так что не удивительно, что у вас нет денег. А с матросом я подумаю. Приходите дней через шесть. Уже будет что-то известно.

Хуан поблагодарил и ушёл искать лавку, где можно было разменять дукат.

Он купил шляпу, чулки и лёгкие башмаки. Сдачи, посчитал он, должно хватить на неделю.

Лишь три дня назад ему удалось заработать пять медяков, оказав помощь одному сеньору, угодившему под телегу. Лошадь чего-то испугалась, понесла и ударила мужчину оглоблей.

На той же телеге, остановив лошадь, отвезли домой сеньора. Он оказался помощникам судьи, и его жена любезно заплатила за помощь. Предложила вина, на что Хуан с учтивостью отказался, помня правила этикета. Однако донна настояла и Хуан уступил.

Он был смущён таким вниманием сеньоры. А рядом в комнатке постанывал хозяин дома. Жена почти не замечала его страданий, всецело отдавшись разговору с молодым лекарем. Хуан решил, что эта довольно молодая сеньора редко выходит в общество и теперь пользуется случаем.

На прощание она потребовала его прихода на следующий день осмотреть мужа. Заметила, стрельнув глазами:

— Уверена, что мужу необходим дополнительный осмотр. Вы создаёте впечатление знающего врача. Где вы учились, сеньор?

— О! Это очень далеко, сеньора. В Индии. Есть такой город Кочин. Португальская крепость. Но я был немного дальше. В одном небольшом княжестве. Кстати, там правит женщина, — Хуан многозначительно поклонился.

— Женщина? — сеньора была крайне удивлена и тут же пожелала узнать всё подробно. — Вы должны обещать мне, дон Хуан, прийти завтра к обеду. Меня раздирает любопытство узнать о тамошней жизни. Мой муж тоже хотел туда поехать, но не получилось. Послали сюда, — сеньора горестно вздохнула.

Хуан благосклонно поклонился, осмелился протянуть руку, предлагая свой поцелуй. Сеньора соизволила подать свою, и Хуан приложился к благоухающим пальцам. Было приятно, и волна возбуждения лёгкой рябью пронеслась по его телу.

Взглянув на сеньору, понял, что и она что-то почувствовала. И жар желания, нечто вроде внезапной страсти, охватили всё нутро.

Они расстались, посмотрев друг другу в глаза многообещающими взглядами.

Женщина проводила Хуана до двери. Больше не обмолвились ни единым словом, но оба знали, что дальше должно что-то произойти значительное и приятное.

Хуан шёл, и в голове стремительно проносились разные мечтания.

В сарае Вамеро он продолжал витать в облаках предстоящего блаженного приключения, которое обещали глаза этой сеньоры. И вспомнил, что не узнал её имени. Подумал бесшабашно: «Какая разница! Скоро я уеду далеко и безвозвратно! К чему лишние имена? А она приятная бабёнка! Сколько ей лет? Во всяком случае, ещё мало. Лет тридцать, не больше».

На стук вышла служанка в переднике и не улыбнувшись, не поклонившись, посторонилась, пропуская в прихожую.

— Сеньора! Как ваш муж? — тут же спросил Хуан. заметив лихорадочный блеск в глазах молодой женщины. — Я не опоздал?

— Проходите, сеньор, — довольно холодно ответила хозяйка, делая глазами приказ служанке выйти. — Муж вас ждёт, пройдите к нему. Я вас провожу.

Сеньор помощник судьи лежал обложенный подушками и сильно потел. Комнатка была маленькой, окно закрыто и духота была основательной.

— Сеньора, следует немедленно открыть окно. Тут дышать нечем, — и к хозяину: — Что беспокоит, сеньор?

— В груди больно! — пожаловался больной. — Что это может быть?

Хуан добросовестно обследовал его, поднялся и изрёк:

— У вас повреждено ребро, сударь. Нужно обязательно наложить тугую повязку и меньше двигаться. Недели две придётся полежать, сеньор. В остальном всё благополучно. Синяк на лбу считать не будем, он сам исчезнет скоро.

Хуан ещё посоветовал укрепляющее питьё и полный покой.

Донна Китерия, так звали хозяйку, поспешила увести Хуана в столовую.

— Дорогой, ты слышал, что надлежит исполнять тебе? — проворковала супруга пострадавшего. — Лежи спокойно. Я обязана отблагодарить этого сеньора за оказанные услуги. Позови служанку, если что понадобится.

Они оказались в комнате с горевшими свечами. Ставни закрыты, на столе душно пахли цветы в кувшине. И запах восхитительных яств, которые давно забыл Хуан.

Донна Китерия то бледнела, то краснела и часто сбивалась в разговоре.

Хуан наклонился к её уху и жарким шёпотам проговорил:

— Не стоит так волноваться, донна Китерия! Обед слишком хорош, чтобы от него отказываться, — он поцеловал её пальцы. — Приступим же, моя сеньора.

Обед, вино и фрукты самого лучшего качества потом долго будут вспоминаться Хуану. А сейчас его слегка трясло от возбуждения и нетерпения. И это передалось молодой женщине. Блестящими глазами они смотрели друг на друга, понимая без слов, чего страстно желают.

— Дон Хуан, вы оказывается большой сердцеед! — прошептала донна Китерия.

— Только в вашем обществе, моя сеньора! — также шёпотом проговорил Хуан. Он опять наклонился поцеловать руку, потом поднялся выше по обнажённой до локтя руке. Женщина, он это чувствовал, с нетерпением ожидала продолжения. И Хуан не заставил себя просить.

— Нас могут увидеть, дон Хуан! — шептали губы и Хуан закрыл их своими.

Китерия дрожала от долго сдерживаемого желания. Хуан был доволен собой, продолжая осаду столь податливой крепости. Он не спешил, понимая, что в столовой овладеть хозяйкой можно, но не желательно.

И услышал тихий прерывистый шёпот:

— Здесь нельзя, милый! Пойдём в спальню!

Хуан тут же согласился, чувствуя, как весь пульсирует от неодолимого желания овладеть этим телом. Только телом! Другого ему не надо.

Они, шатаясь от дрожи в ногах, проследовали в спальню. Это опять же оказалась маленькая комната, но с широкой кроватью. Окно и тут было за ставнями, и редкие лучики света просачивались сквозь щели.

Китерия не забыла запереть дверь на засов. Хуан схватил её в охапку и довольно грубо и торопливо положил на постель.

Любовь их была бурной, страстной и непродолжительной. Опустошённые, утомлённые, они лежали оглушённые и умиротворённые, пока новые силы не вернулись к ним. Продолжение последовало столь же бурное, длилось гораздо дольше, что приводило Китерию в экстаз. Её едва сдерживаемые крики готовы были вырваться наружу.

— Ты измучил меня, Хуанито! Я никогда ничего подобного не испытывала! Приходи завтра, умоляю! Иначе я сойду с ума!

— Тера, это не повредит тебе? — попытался отшутиться Хуан, понимая, как у него могут появиться серьёзные осложнения.

— Не говори так! Приходи, или назначь место! Я обязательно приду.

— У меня нет места, дорогая Тера. Я только что приехал сюда. Я не собираюсь долго оставаться. Через неделю мня тут не должно быть.

— Разве ты не можешь остаться? Хоть на месяц, милый! У меня достаточно средств, чтобы оплатить все расходы, Хуанито, любимый!

— Я не за деньги с тобой! Что ты такое говоришь? Могу брать только за работу лекаря.

— Отлично! Раз ты такой знаменитый лекарь, то и гонорар должен быть соответственным. И я его тебе выплачу. Только останься, прошу!

— Меня уже три года ждут дома, Тера! Сколько я могу скитаться по миру?

— Останься здесь, милый, и я тебе всё отдам, что у меня есть.

— Я сам достаточно богат. Но необходимо вернуться домой. Всё там, и я не намерен бросать это. Пойми ты!

Она отвернулась с полными слёз глазами.

Хуану стало жаль её. Он стал ласкать её, пока она порывисто не повернулась и не прошептала страстно:

— Ну хоть на месяц! Что тебе стоит доставить мне удовольствие? Это пролетит так быстро, что ты и не заметишь. Я обещаю тебе. Согласись!

Он прекратил её мольбы, подмяв под себя. Она же ухватила край подушки зубами, боясь выдать себя непроизвольным криком страсти.

— Отдохни, Тера. И успокойся. Я подумаю над твоим предложением. Ты мне нравишься. И действительно, три года ждать и теперь спорить из-за месяца?

Она без слов бросилась целовать его, потом жарко шептала что-то мало связное и понятное. Под конец проговорила с сожалением:

— Как грустно расставаться, Хуанито. Но делать нечего. Нужно. Лишь надежда на следующее свидание даёт мне силы оторваться от тебя. Одевайся!

Лёжа на благоухающем сене, Хуан размышлял над происходящим. И в который раз удивлялся такому невероятному успеху у женщин. Перебирал в голове с подробностями прежние приключения. «Ага! Первое было в Германии. Как же её звали? Забыл. Помню, что она была гулящая. Но сладкая и тоже не хотела расставаться. Потом… Да что вспоминать? Всё равно лучше Найны мне не найти. Вот с такой женщиной я мог бы прожить жизнь. Но и эта хороша. И эти её деньги! Два золотых! И как замаскировала их! За услуги лекаря! Ха!»

И всё же настроение поправилось. Только то, что он пропускает лодку в Пернамбуку, немного омрачало.

— Да чёрт с нею, лодкой! Другая будет. Этот Луиш два раза в месяц туда ходит. Успею ещё! — Хуан испугался своих слов, сказанных почти громко. Но в сарае никого не было. И он успокоился, предавшись снова своим приятным мыслям. Они рисовали всё новые и приятные картинки.

Хуан посетил Луиша. Тот удивился столь раннему визиту.

— Да вот, сеньор, нашёл себе работёнку. Хорошая работа и отлично оплачивается. Я лечу помощника судьи. Он угодил под лошадь и сломал ребро.

— Я слышал об этом. Этот дон Жайме вечно куда-нибудь вляпается. А жену его вы видели? Ягодка, не так ли!

— Согласен с вами, — улыбнулся Хуан. — А что она за баба?

— Мне ли судить об этом, сеньор? Говорят, что она не прочь побаловаться с молодыми сеньорами. А там кто их разберёт. Они тут второй год, но по всем признакам при деньгах. А что ей делать? Муж уже в возрасте. Такой кобылице не такого жеребца нужно, ха-ха!

— Ладно уж. Я надеюсь уехать через месяц. Наш договор остаётся в силе?

— А чего ж? Конечно! Буду рад подзаработать лишний медяк.

В доме дона Жайме Хуан был уже своим человеком. Служанка улыбнулась ему, показав неровный ряд больших зубов.

Хуан по её виду понял, что никакого секрета от служанки скрыть невозможно. Однако не расстроился, сообразив, что против хозяйки дома тут никто не осмелится выступить. К тому же здесь всего-то было два человека из слуг — служанка и конюх.

Китерия схватила Хуана за рукав сорочки, улыбнулась, тихо прошептала:

— Дон Жайме спит, Хуан. Не будем ему мешать. Поспешим ко мне! Я так тебя ждала, милый! — и потянулась к нему губами.

— Нас могут увидеть, Тера!

— Чепуха! Она и так все знает. Не трать время на пустяки. Идём!

Хуан наслаждался прелестями молодой хозяйки, когда в дверь тихонько постучали. Китерия насторожилась. Быстро встала, начала одеваться.

— Что случилось, дорогая? — приподнялся на локтях Хуан.

— Муж проснулся! — коротко бросила она и торопливо вышла.

Хуан подумал немного. Оделся и сел на табурет подальше от окна. Настороженно прислушиваясь, ел ананас, отправляя кусочки в рот, орудуя небольшим ножом и вытирая руки от обильного сока огромной салфеткой.

Вино здесь было посредственное. Это и неудивительно. Суда приходят сюда редко, а вино здесь делать не из чего. Виноград почти не растёт. А другое, из чего делают спиртное, пить боялся. Слишком гадостное пойло!

Китерия вернулась через четверть часа.

— Как себя чувствует муж? — вопросительно смотрел он на женщину.

— Вполне хорошо, Хуан. Подождём немного, и ты войдёшь к нему. Господи, как надоел он мне! Кроме денег он ничего мне не дал! А я молодая, мне скучно в четырёх стенах! Ты хоть понимаешь меня?

— А как же! Я сам молодой и вполне понимаю тебя. Сколько же лет мужу?

— Скоро будет пятьдесят один. Старый уже.

— Зачем тогда выходила замуж за него? Что, моложе не нашлось?

— Деньги. Родители настояли. Что я могла сделать в свои восемнадцать неполных лет?

— Это столько ты живёшь в браке? Понимаю, как тяжело тебе.

— Как приятно слышать такое, Хуанито! Но уже можно появиться. Идём.

Она показала голосом встречу лекаря, провела в комнату дона Жайме, и с невинным видом стала в голове мужа, наблюдая, как Хуан с серьёзным видом городил разную чепуху относительно здоровья дона Жайме.

— Здесь ещё болит, — уверенно молвил он, надавив на место повреждения ребра. — Ещё не меньше двух недель лежать без движения. Возраст, знаете ли. Сами понимаете, сеньор. Нужно быть осторожнее, сударь.

— Я просто невезучий человек, дон Хуан. И с этим уже ничего нельзя поделать. Такова моя судьба. Господи, прости меня несчастного, страждущего!

Они ещё немного поговорили о болезнях. Дон Жайме удивился знаниям Хуана восточной медицины и его долгому пребыванию в Индии.

— Я теперь так жалею, что не удалось отправиться в Индию, дон Хуан! Теперь прозябаю в этом вшивом посёлке. Хочу в Пернамбуку перебраться. Всё же большой город.

— Бог даст, и исполнится ваше желание, сеньор, — заметил Хуан бодро.

И опять бурные часы любви. Китерия, по всему видно, сильно оголодала по мужчинам, как впрочем, и Хуан по женщинам. И теперь оба навёрстывали потерянное, спеша насладиться друг другом.

— Тера, тебе не кажется, что это может меня оскорблять. Твои деньги за наслаждение, что ты мне доставляешь! Это просто смешно!

— Я тебе уже говорила, что это обычный гонорар лекаря, Хуан. Ничего больше. И потому не терзай себя понапрасну.

— Но не столько же! Два золотых за день! Это уж слишком!

— А в Португалии сколько берут знаменитые врачи? Ты знаешь? В три раза больше! А толку? Не больше твоего. Даже у некоторых намного хуже! — она обиженно надула губы.

— Я буду долго это помнить, Тера. И мне всегда будет неприятно вспоминать эти минуты. Уверяю тебя!

— Забудь! И я жду тебя завтра в это же время. Не опаздывай!

Хуан криво усмехнулся, подумал: «Вот уже и командный тон! Очень похоже! А что будет через месяц?» И он ощутил некоторое беспокойствие.

Всё же настало время, когда дон Жайме должен уже встать. Всё поправилось у него, и помощник судьи стал посещать суд.

— Вот когда можно нам с тобой расслабиться! — Китерия сияющими глазами смотрела на Хуана, предлагая заняться более приятным времяпрепровождением, чем обсуждать создавшееся положение.

Но время неумолимо двигалось вперёд, подгоняя жизнь хворостиной. Хуан уже видел себя в Пернамбуку, на корабле, несущем его на север. И это не укрылось от опытного взгляда Китерии.

— Дорогая, — попытался охладить пыл Хуан, — ты, наверное, забыла о моём стремлении уехать. Время подходит, и я не могу больше здесь оставаться. Меня ждут дела дома. Прости, но и здесь становится не очень уютно.

— Ни о чём не беспокойся! Это всё устрою я сама.

— Однако я уже чувствую сгущающиеся над моей головой тучи, Тера! Очень не хочется оказаться беглецом в незнакомой стране.

— Ты обещал месяц! Ещё хотя бы неделю!

— Этого я не обещаю. Я ещё не знаю, когда появится хозяин судна. Как только всё будет готово, я исчезаю. Но это будет не так скоро, — подсластил Хуан пилюлю.

— Как ты меня напугал, Господи! Слава Богу! У нас осталось достаточно времени, и мы ещё можем насладиться сполна друг другом! Ты меня воскресил!

Хуан улыбнулся. Он не хотел омрачать последнюю неделю их отношений, но побаивался попасться в лапы дона Жайме. Китерия уверяла, что это не сулит особых осложнений, и всё же Хуан сильно опасался за свою судьбу.

— Что ты для меня сделаешь, Тера, когда меня засадят в каталажку?

— Этого можешь не опасаться, Хуанито! Этого просто не произойдёт.

— Хотелось бы верить, моя Тера, — с некоторым сомнением ответил Хуан и привлёк женщину к себе. — Не будем терять времени, а?

И они опять бросили свои тела в объятия друг друга, допивая сладость любви.

Дон Луиш со своей лодкой опять появился в бухте. Хуан, узнав об этом, сильно заволновался и тотчас помчался к хозяину.

— Это опять вы, дон Хуан? Как дела с донной Китерией? — лукавая улыбка искривила его бородатое лицо.

— Это не главное, дон Луиш! Когда в Пернамбуку? Я сильно тороплюсь. Кстати, там имеются суда, уходящие на север? Желательно мимо Тринидада.

— Судов достаточно, но куда идут… Гм, кто их знает. Не спрашивал.

— Ладно, это потом решится. Я не услышал срока отплытия.

— Мне необходима неделя или чуть больше. А что вы хотите предложить?

— Мне грозит опасность. Чую, дон Жайме уже что-то заподозрил. А это не очень приятная новость. Хотел бы точно знать время, дон Луиш. Готов заплатить за ускорение, — Хуан пытливо уставился на моряка.

— А сколько вы сможете? Это всегда можно обсудить.

— Два золотых обещаю! Но лодка должна быть готова в любую минуту.

— Не жадничайте, сеньор. При таких условиях цена возрастает вдвое.

— Чёрт с вами! Согласен! Дня два я вам ещё даю, но потом извольте быть готовы, и лодка должна быть на ходу и с припасами.

— Договорились, сеньор. Это меня устраивает. Завтра к ночи я отправлю на лодку матроса. Он постоянно будет там находиться. Так что вы можете и без меня уйти в море. Матрос несколько раз ходил со мной и всё знает.

Хуан отдал задаток в два дублона и удалился, довольный столь лёгкой победой. Это его успокоило и придало уверенности.

Он купил старенькую шпагу, кинжал по руке и пистолет с запасом пороха и пуль. Подновил одежду и стал выглядеть настоящим идальго средней руки.

Китерия встретила его с улыбкой восхищения, заметив кокетливо:

— Со мной ты бы здесь оказался наверху, мой Хуанито. Но… не судьба! Я вынуждена буду вечно оставаться неудачницей и нести свой крест!

— Не так всё плохо, моя Тера! Смотри веселей в будущее. Твой супруг не вечен, а ты ещё молода и привлекательна. Много мужчин будут добиваться занять место дона Жайме, ха!

— Твои слова бы да до Бога! Но ждать придётся долго. Жайме не так хил и вполне проживёт ещё с десяток лет. А что я тогда? Дряхлая старуха? Кому я нужна буду? Ты меня по-настоящему обидел. Хуан. Срочно проси прощения и моли о пощаде, — Китерия с хищным оскалом зубок утащила Хуана в спальню.

На следующий день Хуан едва начал одеваться, как дон Жайме застучал в дверь дома. Это было необычно и заставило поторопиться. Он слышал, как служанка и Китерия что-то говорят у двери. Топот осторожных ног бросил Хуана к окну, но там показалась ухмыляющаяся рожа человека с кинжалом в руке.

Сердце зашлось от страха и безвыходности положения. Он заметался по комнате, слыша, как шаги приближаются к двери.

Единственное, что он успел сделать и придумать — это стать за дверь, когда она откроется и ждать, что его ожидает. Потная ладонь сжимала рукоять шпаги, готовая со звериной яростью защищаться.

Возмущённый голос Китерии что-то говорил. Ему отвечал настойчивый голос супруга, но Хуан слышал и другие звуки. Они говорили о присутствии и кого-то другого. Это наверняка были стражники.

Дверь отворилась, прижав Хуана к стене.

— Видишь, Жайме, никого нет! — взвизгнула женщина, загородив то место, где стоял Хуан.

— Этого не может быть! — послышался голос стражника. — За окном мой человек! — И стражник быстро прошёл к окну посмотреть.

Хуан грубо оттолкнул Китерию. Она упала под ноги второго стражника. Хуан не мог не воспользоваться этим. Быстро пронзил стражника шпагой и бросился к окну, где начальник только оборачивался назад. Его шпага ещё не поднялась для защиты, как Хуан сделал выпад и клинок погрузился в мякоть груди.

Он слышал визг Китерии, бормотание дона Жайме и стоны раненых. Это его не трогало. Голова сторожа за окном показалась на мгновение и исчезла.

Хуан схватил тяжёлое тело стражника и вывалил его за окно. Сам тут же спрыгнул в сад, едва заметив барахтающегося под раненым бородача с кинжалом. Успел перекатиться дальше, увернувшись от неловкого удара кинжалом.

Не раздумывая, Хуан бросился к задней калитке через сад. Сзади топал бородач. Жестокая мысль прорезала мозг Хуана. Он повернулся, когда бородач уже подбегал. Тот остановился, как вкопанный, поняв, что против шпаги ему делать нечего. Раздумывал он недолго. Проворно повернулся и бросился назад. Видимо, хотел получить подмогу или перехватить Хуана с другого боку, вооружившись более основательно.

Прогрохотал выстрел. Стражник словно споткнулся и упал, засучив ногой по молодым побегам куста.

Хуан продолжил бег и скоро оказался у калитки. Он тяжело дышал. Оглядевшись, спрятал пистолет за пояс, шпагу вложил в ножны и только потом вышел на улочку с редкими хижинами.

Прохожих почти не было. Поспешая, Хуан приводил в порядок одежду, спешил успокоить дыхание и сердце. Это удалось не так скоро. Подумал, что стоит забежать в свою ночлежку и захватить мешок, но посчитал это лишним. Наступило время сиесты и самое время с меньшим риском пройти в порт.

Он ощупал одежду. Всё было при нём. Лишь шляпа оказалась потерянной.

Барка стояла на якоре саженях в пятидесяти от причала. Поблизости никого не было. Он отвязал челнок, прыгнул в него и быстро погреб к лодке Луиша.

Когда он догрёб туда, сзади раздались крики. Видимо, кто-то обратил внимание на похищение лодки и поднял вопль.

Матрос спал в тени низкой надстройки на корме, где была крохотная каюта и настил палубы с низким трюмом.

— Эй, соня! — толкнул ногой матроса Хуан. — Вставай! Поднимай парус! Уходим! Да шевелись! Я Хуан де Варес! Слыхал от Луиша? Ну! — рука Хуана легла на рукоять кинжала.

Матрос с испуганными главами тут же стал поднимать рей с косым латинским парусом. Дело было ему не по силам. И Хуан бросился помогать тянуть трос. Они всё же справились с этим делом, закрепили шкот, ветер слегка надул парус, и лодка тронулась вперёд. Хуан взялся за рычаг румпеля.

— Ну-ка берись за шкоты, приятель! Подтяни угол. Теперь брасы! Вот так! Тебя как зовут? Ты ведь знаешь, кто я такой?

Матрос только сейчас стал нормально соображать. Его бледное лицо всё же оставалось искажённым испугом.

— Антонио, сеньор! Я Антонио. Мне о вас говорил дон Луиш. Я знаю!

— Вот и хорошо! Курс на Пернамбуку. Ты хорошо этот путь знаешь?

— Да, сеньор. Хорошо! Я понимаю!

— Будут потом спрашивать — говори, что я силой заставил тебя работать, подчиниться мне под угрозой оружия. Луиш тут не замешан.

Антонио испуганно воззрился на бандита, как он, видимо, считал. А затем спросил неуверенно:

— Сеньор не убьёт меня?

— С чего ты взял, что я могу тебя убить? Я человек мирный. Мне надо уйти из Параибы, и вот я здесь. За мной гнались стражники.

— Тогда вам следует уйти на север, сеньор. За тот мыс. К тому времени вечер настанет.

— Ты так считаешь? Думаешь, могут устроить охоту на меня?

— А как же, сеньор! Тут ведь судья замешан. Стражники… Обязательно.

— Хорошо, Антонио. Согласен. Попить есть что? Глотка пересохла.

При слабом ветре мыс миновали, как и предполагал Антонио, вечером. Ушли немного мористее и уже в темноте повернули на юго-запад, постепенно приближаясь к побережью.

Редкие огоньки Параибы пропали в ночи только перед полуночью.

— Ложись спать, Антонио. Я постою вахту. Мне всё равно не заснуть, — Хуан пристально смотрел на метиса, силясь рассмотреть его лицо. В темноте ничего не увидел и махнул мысленно рукой.

Матрос без возражений ушёл в каютку, где была узкая койка с жёстким тюфяком и одеялом. Море холодило. Лёгкий туман наплывал с востока.

Под утро Хуану стоило немалых усилий, чтобы не заснуть. Лишь на востоке засерело небо, он разбудил Антонио. Тот вскочил мгновенно.

— Хватит спать! Твоё время настало. И не вздумай дурить, парень! Держи правильный курс и разбуди меня, если что заметишь. К полудню обед приготовь. Жрать охота, но сейчас только спать. Гляди, берег рядом. Я в темноте не смог его заметить. И мили не будет.

Метис молча кивнул, ополоснул лицо забортной водой и занял место на румпеле. Лёгкий бриз с берега гнал лодку всё дальше. А на фоне быстро разгорающейся зари неясно вырисовывался далёкий силуэт светлых парусов. Судно шло на север. Хуан с тоской проводил его глазами и скрылся в каютке. Осмотрел дверь, запер её засовом и, уложив оружие поблизости, лёг.

— Сеньор, — заметил метис, приближаясь к Пернамбуку, — я подумал, что вам не следовало бы появляться в городе.

— С чего бы это? Меня никто не знает там. И долго я не собираюсь сидеть в этом городе.

— Вас легко будет найти, сеньор. Испанцев здесь мало и вы будете на виду.

— Так что ты хочешь от меня?

— Лучше зайти в Олинду. Там остановитесь и будете ждать попутного корабля. До Пернамбуку совсем недалеко. За час легко доехать на муле.

Хуан долго думал. Мало что мог сам придумать, и вынужден был признать правоту Антонио.

— Согласен. Тогда ты поможешь мне устроиться, чтоб мне сильно не выделяться. Особенно в таком крохотном селении, как эта Олинда.

— Это легко, сеньор. Я готов. А с лодкой что? И грузом? Дон Луиш не успел всё загрузить, но и то, что есть, хорошо бы продать.

— Ты займёшься этим после того, как я исчезну отсюда, — жёстко приказал Хуан и многозначительно глянул на метиса.

— Это может случиться не очень скоро, сеньор, — ответил Антонио в замешательстве. — Так и товар весь пропадёт.

— А где уверенность, что ты не приведёшь стражников? Я не хочу рисковать так, приятель. Потерпишь немного. Здесь попробуй сбыть товар.

Антонио недовольно нахмурился, просить больше не стал.

Олинда оказалась селением раза в два меньше Параибы и затеряться тут возможности не было. И Хуан заподозрил Антонио в предательстве.

В бухту вошли в сумерках, Хуан настоял на этом.

— Я отведу вас в один дом, сеньор. Там вы будете жить пока.

Хуану ничего не оставалось, как принять это. С неудовольствием ощутил полную зависимость от этого метиса. А что он замыслил? Можно ожидать всего. Внутри Хуан чувствовал жгут нервов, сжавшихся в крепкий кулак, готовый в любой момент ударить.

Внутренний голос показывал, что так долго продолжаться не может. И Хуан заволновался, испугался. Пришлось призвать себя к спокойствию, поразмыслить Скоро понял, что можно сделать. И сразу настроение улучшилось.

Почти на окраине селения они поселились в хижине такого же метиса, как и Антонио. Звали его Элой Беспалый. Пальцев на его правой руке было только два: большой и мизинец.

— Спать будем в сарайчике, сеньор. Не возражаете? — Антонио извиняюще смотрел на Хуана.

— Это даже лучше. Меньше духоты и вшей с блохами. Этот Элой надёжный человек?

— Вполне, сеньор. Особенно после серебра.

— Согласен. Вот возьми и передай ему, — Хуан протянул. серебряную монету. Пусть хоть чем-нибудь покормит на ночь.

— Само собой, сеньор, — бодро ответил Антонио и удалился в хибарку Элоя.

При свете фонаря, основательно подкрепившись, Хуан проговорил будто безразлично, но достаточно решительно:

— Ты, Антонио, не возражаешь, коль я тебе помогу заснуть покрепче? Это на много укрепит тебя для завтрашнего дела.

Метис с недоумением уставился на Хуана:

— Я и сам крепко сплю, сеньор. Мне не нужна тут никакая помощь.

— Тут нет ничего страшного, парень. Я же лекарь, ты знаешь? Ты только не сопротивляйся. И сны у тебя будут отменными. Уверяю. Согласен?

— Если это не страшно, то… сеньор… пусть будет по-вашему. Только никак не пойму, зачем это вам надо. Ну да что ж, ваша воля.

Антонио долго не поддавался. Хуан понимал, что тот нервничает, сопротивляется, и это было понятно. И всё же Антонио подчинился внушению и заснул.

Хуан долго выспрашивал его про тайные думы и одно лишь узнал, что он лелеет надежду на женитьбу на какой-то Фаустине, отец которой требует денег, которых у него слишком мало. И это омрачает ему жизнь. Ничего дурного выведать больше не удалось. Антонио только боялся и больше ничего.

— Вот и всё, Антонио! — воскликнул Хуан, пробудив метиса. — Ничего страшного с тобой не произошло. Я даже готов помочь тебе с женитьбой, — Хуан загадочно усмехнулся.

— Какой женитьбой, сеньор?

— Да ладно тебе, приятель! Не пытайся меня дурить. Сам знаешь, как приворожила тебя Фаустина. Разве не так?

Антонио сильно испугался и молча смотрел на Хуана широко раскрытыми глазами. Потом пробормотал тихо:

— Откуда вы это узнали, сеньор? Я вам не говорил этого.

— Успокойся! Это не так важно. Зато важно то, что я могу ссудить тебя парой золотых, если ты поможешь мне найти судно на север. Желательно до острова Тринидад. Или ещё дальше, до Пуэрто-Рико или в тот район.

— Я ничего не знаю об этих островах, сеньор. Но постараюсь запомнить и готов помочь вам, сеньор! Только говорите мне, что делать.

— Вот и хорошо, парень. Тебе сколько лет?

— Двадцать семь, сеньор, — покорно ответил Антонио.

— Ты даже старше меня! Так что старайся, и я тебе помогу.

Уже на следующий день Антонио отправился в Пернамбуку. Вернулся только перед полуднем следующего дня.

— Что-нибудь разузнал? — встретил того Хуан.

— Всё узнал, сеньор! Да что толку? Судна нет и никто не знает когда будет. Надо ждать. Зато часть товара сбыл. И то хорошо. Дон Луиш будет доволен. Я и так боюсь, что он меня прогонит.

— Ты ни в чём не виноват, — успокоил Хуан метиса. — Что ж, будем ждать. В городе спокойно? Про меня нет разговоров?

— Откуда, сеньор? Ещё ни одно судно не пришло из Параибы. А берегом мало кто ездит, да и долго это.

— Ты поговори с Элоем. Пусть распространит слух, что в селении появился хороший лекарь. Это принесёт нам дополнительный приработок. Часть будет ваша.

— А вы и на самом деле лекарь?

— Лекарь, лекарь! И не забудь о части моего гонорара! То есть денег на лечение. А они тебе очень нужны, не так ли? — Хуан понимающе улыбнулся.

Прошло ещё дня три. Элой поведал Хуану, что он может посетить одного сеньора из небогатой семьи.

— Он может заплатить? — спросил Хуан.

— Может, может, сеньор! Не очень много, но может. Идёмте, я вас отведу.

Дом сеньора Пириша был довольно обширным. Несколько комнаток и куча детворы от года до десяти, ссорились и чего-то требовали.

Жена дона Пириша встретила Хуана с озабоченным видом, но с надеждой смотрела на нового лекаря.

— Сеньор, мне говорили, что вы можете помочь мужу. Посмотрите, что с ним!

— Где ваш больной, сеньора?

Сеньор Пириш лежал на постели в поту, глаза лихорадочно уставились в потолок. Лицо бледное, заросшее щетиной. Он был лет сорока и выглядел вполне прилично.

Хуан принялся считать пульс, осматривать глаза, язык, горло, попросил немного мочи, понюхал её несколько раз, посмотрел на свет. Повернул на живот. Ощупав и простучав спину, Хуан выпрямился.

— По всем признакам у вашего мужа, сеньора, почечная болезнь. Я назначу лекарства, но их у меня нет. Срочно нужно их добыть. Говорите, что от почек.

— Сеньор, он поправится?

— Обязательно, сеньора. Но очень строго надо себя содержать. Ничего солёного, острого. Ничего жареного. Только варёное, и всё, что выводит чужеродные тела. Глядите, — и он показал небольшой осадок на дне стакана. — В моче песок, и он создаёт сильную боль. Его надо извлечь. Те настои, что я вам назначил, должны помочь. Но не сразу. Больше фруктов и овощей. Выжимайте свежий сок и давайте.

Хуан перечислил те травы, которые могут помочь.

— Поспешите, сеньора. Ваш муж сильно страдает. Очень сильные боли. И не обязательно лежать. Пусть ходит. Ток крови способствует излечению.

Серебряный реал лёг на ладонь Хуана. Он пообещал завтра навестить больного и удалился с Элоем.

Метис с удивлением поглядывал на Хуана.

— Вот тебе серебро. Разменяй его. Половину возьми себе с Антонио. Остальное отдашь мне. Я сейчас почти без средств.

— Сеньор очень щедр! Спасибо! Да будет с вами благоволение Девы Марии!

— И дальше так будет, коль найдёшь мне пациентов. Здесь ещё есть лекарь?

— Имеется, сеньор. Боюсь, что у вас могут случиться неприятности.

— Понятно, — в раздумье протянул Хуан. — Не очень беспокойся, Элой. Это уже моя забота. Ты ищи больных.

Больных было мало, но за неделю Хуан заработал два с половиной реала.

— Ничего! — бодро заявлял Хуан. — На прокорм хватит, остальное появится.

И всё же весть о молодом лекаре распространилась, и его стали приглашать всё чаще. И заработок прибавился, и авторитет повысился.

— Сеньор, сеньор! — Элой вбежал во двор с озабоченным видом. — К вам идёт наш старый лекарь. Он очень зол!

Неприятное чувство кольнуло Хуана. Очень не хотелось разбираться с этим делом, но деваться было некуда. Лекарь уже входил во двор, и Хуан сделал видимость радушия.

— О! Коллега! Наконец-то я вас увидел! Проходите! Здравствуйте!

— Вы ничтожный человек, сударь! — с места в карьер бросился вошедший.

Это был довольно пожилой человек с седой бородкой и необычно чёрными усами, свисающими вниз. Он был полноват, суетлив и сильно разгневан.

— Вы ещё смеете улыбаться! Вторглись в чужие владения и рады? Я не оставлю этого, и вы получите за захват моей территории!

— Вы её откупили, сеньор? За сколько?

Лекарь непонимающе уставился на Хуана.

— Что вы такое говорите, сударь? Какой откуп?

— Значит, вы ничего не платили в казну городского Совета? О чём тогда спор и ваши претензии ко мне?

— Я первый здесь начал работать, сударь! Этот посёлок по праву первого принадлежит мне! Я требую немедленно прекратить вашу незаконную практику убраться из посёлка! Я…

Лекарь не успел закончить, как замолчал, увиден направленное на него жало острого кинжала. Глаза лекаря полезли на лоб, губы задрожали, и он едва слышно пробормотал, заикаясь:

— Что? Что вы хотите делать, сударь?

— Хочу, чтобы вы, сеньор убрались отсюда и больше не надоедали мне своими домогательствами. Кстати, могу успокоить вас. Я не долго намерен портить вашу кровь. Я сам стремлюсь как можно скорее убраться из вашего городка. Немного уже осталось вам потерпеть, сеньор. И не вздумайте творить мне козни. Я не шучу, сеньор лекарь. Прощайте и постарайтесь не попадаться мне больше на глаза.

Сеньор лекарь заторопился. Не попрощавшись, он засеменил к калитке.

— Как вы его, сеньор! — восхищённо молвил Элой. — Кто бы мог подумать!

— Я ведь обещал тебе это, — усмехнулся Хуан, но внутри он не был так весел и оптимистичен. Тревога закралась ему в душу.

Через день появился Антонио. Его глаза говорили о чём-то важном.

— Ну говори! — вопросительно глянул на метиса Хуан. — Вижу. что есть новости. Не тяни, Антонио.

— Дон Хуан, в порт вошло судно. Говорят, что скоро пойдёт назад. Только разгрузится, загрузится грузами и провиантом.

— Куда пойдёт-то? — Хуан заволновался.

— На север, сеньор. Это точно. Мне больше ничего не удалось узнать. Вы теперь сами должны пойти туда и разузнать. Вам это будет сделать легче.

— Отлично! Завтра же и отправимся. Ты сможешь? Товар весь распродал?

— Весь, сеньор! Да вот боюсь за деньги. Как их сохранить? Не дай Бог украдут! Как отчитаюсь перед хозяином?

— А Элой? Он что, не очень надёжный? Не сможет сохранить? Сколько там?

Метис мялся, явно не желая говорить на эту тему.

— Зарой в укромном месте до отъезда. Это самое лучшее, что могу посоветовать. А что может быть лучше? И вот возьми для дона Луиша обещанные два дуката золотом. И тебе два. Можешь считать себя богатым, — Хуан ободряюще улыбнулся, хлопнув метиса по спине.

— Спасибо, дон Хуан! Всё же дон Луиш был прав. Он говорил, что с вами можно работать, не опасаясь обмана. Большое спасибо, сеньор!

— Постарайся не обмануть дона Луиша. В будущем это тебе воздастся.

Антонио улыбнулся и согласно закивал головой.

Пернамбуку действительно был большим городом. Меньше чем Сан-Хуан, но для колонии очень даже большой.

— Пройдём поближе к судну, — молвил Хуан, рассматривая большой четырёхмачтовик, стоящий у стенки причала. — Хочу хорошенько рассмотреть его.

Хуан направил лодку впритык к борту. Метис по приказу повернул парус, он заполоскал, лодка сильно сбавила ход.

Через борт свесился кто-то из команды, прокричал с насмешкой:

— Эй, на корыте! Чего стали? Пристань рядом!

— Капитан или помощники есть на борту? — поднял голову Хуан.

— Какого дьявола? Зачем они тебе? Говори мне.

— А ты кто будешь? Главный куда пошлют?

— Поговори мне! Смотри, как бы помои не вылил тебе на голову! Проваливай и побыстрей! Пока я добрый…

— Хорошо. Скажи только, долго на приколе будешь стоять? Когда паруса растянешь?

— Тебе-то что? Это капитан знает.

— Мне на острова надо бы попасть. Может, подскажешь, а?

— Что за острова, парень? Островов много.

— Не ближе Тринидада! Но лучше дальше.

— Хрен его знает, приятель! Надо капитана спрашивать. А он в городе. И помощников нет. Я тут главный пока. Боцман Морайс, запомни.

— Постараюсь, сеньор Морайс! Спасибо за сведения! Ещё встретимся. Испанцы есть на борту?

— Куда от них денешься? Трое имеются. Приходи с деньжатами, и я тебя познакомлю! Смотри не опоздай! Пока, приятель! — боцман махнул рукой уже не так агрессивно.