Месть старухи

Глава 12

Город скоро пропал в густой сетке дождя. И всё же Хуан не смог не посмотреть последний раз на берег, где он пробыл почти три недели, перебиваясь случайными заработками, едва хватавшими на пропитание.

Капитан судна долго не хотел даже разговаривать с Хуаном. А его заверения в искусстве врачевания поднимал на смех. И теперь Хуан вспоминал, как дон Амадео Жасинту издевался, говоря:

— Милостивый государь, в ваши годы быть лекарем, всё равно, что мулу научиться читать, ха-ха! Платите десять дукатов и занимайте койку в общей каюте. На большее можете не рассчитывать!

Платить столько денег не хотелось. Это почти всё, что у него осталось, а впереди могут быть большие траты. А заработал он за это время около одного дуката в его исчислении.

Наконец Хуан решил пойти на подлог или попытаться устранить врача судна, который часто навещал местную таверну и упивался до чёртиков. За несколько монеток один приличного вида идальго без гроша в кармане, согласился ему помочь.

За неделю, подсыпая в вино определённое зелье, довёл лекаря до положения калеки. Тот уже не мог даже встать и пройти десяток шагов. И поведение у него стало таким, что сам капитан за пять дней до ухода судна, выгнал его.

Хуан не замедлил вновь явиться к капитану. Он и раньше раза три в неделю наведывался к нему и изрядно надоел своей настойчивостью.

— Сеньор капитан, дон Амадео, ну хоть матросом вы можете меня взять на судно? Ну нет у меня таких денег и в помине!

— Пошёл вон! Не докучай мне, сопляк! — это были обычные слова капитана и Хуан уже знал, что за этим последует. Вызванный матрос должен был грубо и нахально выдворить его за пределы судна.

И вот сейчас Хуан с волнением появился перед взбешённым капитаном. Он тут же крикнул матроса с вахты. Хуан же вновь, в который раз стал проситься на корабль хоть кем угодно.

Матрос появился в дверях каюты и с удовольствием ожидал распоряжения пинками выдворить непрошенного гостя вон.

И вдруг капитан спросил, грозно глянув на Хуана:

— Чем докажешь, что ты что-то смыслишь в лекарском деле, сопляк?

— Ну можете проверить, сеньор капитан. У вас ведь должны быть какие-то больные. Пустите меня к такому, и я попробую ему помочь.

— Чёрт его знает, есть на борту больные? Я принимаю только здоровых. Не хватает мне, чтобы я набрал дохлых матросов! Они и так в пути околевают! — И, обернувшись к матросу, приказал: — Зови сюда боцмана. Немедленно, а то этот дохляк мне всю душу вывернет! Мигом!

Матрос недовольно шмыгнул в дверь и скоро появился Морайс и бросил на Хуана злой взгляд.

— Скажи, Морайс, в команде есть больные?

— Никак нет, сеньор! Вы же сами наказали ничего такого не брать.

— Видал! — повернул голову капитан к Хуану. — Нет больных. Иди себе и не досаждай больше мне.

— Сеньор капитан, — послышался голос боцмана, — Дон Бастиан сегодня сломал руку. Споткнулся о бухту и вот… Не успел доложить.

— Что, этот дон Бастиан не смог ко мне явиться и доложить? Подумаешь, ручку сломал! Где он?

— В каюте, сеньор капитан. Сильно болит, говорит. Опухла.

— Карамба! Будь он проклят, этот растяпа! Бери этого слизняка и пусть сделает что-нибудь. Скоро снимаемся с якоря, а этот растяпа работать не может? Чёрт знает что! Иди же!

Хуан юркнул в дверь, обернулся к боцману.

— Где его каюта, боцман? Поспешим. Больной мучается.

— Успеется. Тут рядом.

— А кто этот Бастиан? — спросил Хуан без особого интереса.

— Третий помощник. Новый человек на борту. По знакомству устроили, — в голосе звучало презрение и непочтительность. — Ничего не знает. Как мы в мере с таким помощником выйдем?

— Научится. Не все мы родились со знаниями. Всё приходит постепенно.

Договорить они не успели. Каюта была близко. На койке сидел в одних штанах довольно молодой человек, бледный и с жалкими глазами страдальца. Он безнадёжно поднял голову и посмотрел на вошедших. Глаза просили помощи и заботы.

— Вот, сеньор, привёл вам человека. Капитан велел. Он вас посмотрит.

Бастиан баюкал руку, держа её другой, боясь шевельнуться. С надеждой посмотрел на Хуана. Тот скромно улыбнулся, заметив:

— Надеюсь стать вашим новым лекарем, сеньор. Ну-ка давайте посмотрим, что с вашей рукой. Только не дёргаться, — тут же предупредил Хуан. — Знаю, будет больно, но это неизбежно. Мужайтесь. Без этого не обойтись.

Помощник с трудом оторвал держащую руку от больной. Хуан, невзирая на стоны и кряхтения Бастиана, определил перелом.

— Ничего страшного, сеньор, — бодро заметил Хуан. — Сломана только одна кость, и та не основная. Через две недельки заживёт, как на собаке. Наложим повязку, и можете до завтра отдыхать. Капитан и так вами недоволен.

— А ты на самом деле лекарь? Что-то уж слишком молод.

— Посмотрите, сеньор. Я не стану вам врать, — обернувшись к боцману, попросил: — Мне надо две тонких досочки и полотна побольше. Гипс у вас на борту есть?

— Досочки я организую, а с гипсом ничем помочь не могу. Ждите, я постараюсь быстро. Только плотника найду.

— Зачем гипс? — со страдальческим видом спросил помощник.

— Чтобы кость не двигалась и хорошо срослась. Иначе будет всю жизнь болеть и двигаться. Или срастётся неровно, или будете калекой.

— Так как же теперь быть? — в глазах появился ужас.

— Могу заменить гипс глиной. Если не мочить и быть осторожным, то и с глиной всё получится хорошо.

Хуан вышел за дверь и поманил матроса.

— Нужно немедленно добыть глины. Небольшое ведро. И воды немного. Помощника лечу. Быстро! — и толкнул оторопевшего матроса в грудь, торопя его.

Глину и досочки всё же принесли. И Хуан принялся мастерить лубок. Через полчаса неторопливой работы, во время которой помощник не раз орал от боли, дело закончилось. Усталый и обессиленный Бастиан лежал на койке и тихонечко постанывал.

— Сутки будет болеть, сеньор. Я постараюсь приготовить болеутоляющий настой, это облегчит боль. Только не шевелите рукой. Я её хорошо подвязал к боку и шее. Можно ходить, но лучше до утра не вставать. Завтра я вас навещу. Выздоравливайте и будьте терпеливы.

Хуан в сопровождении боцмана зашли в каюту капитана. Тот расхаживал по каюте в паршивом настроении и злобно глянул на вошедших.

— Ну? Что там с этим юнцом? — он глядел больше на боцмана, но тот пожал плечами, указал на Хуана.

— Вот, сеньор, у него спрашивайте. Мне кажется, что лекарь хорошо всё с нашим помощником сделал.

Капитан глянул на Хуана.

— Уже завтра ваш помощник сможет приступить к работе, сеньор капитан. Перелом простой, сломана только одна кость без нарушений положения. Я хорошо всё проделал. Правда, гипса не было, но обошёлся глиной.

— Глиной? А это зачем? Что за ерунда? Господи, прости мою душу грешную!

— Рука должна быть в неподвижном положении, а гипс этому способствует, сеньор капитан. Полагаю, что вам это не принесёт неудобств. Ко времени отхода ваш помощник полностью сможет выполнять свои обязанности.

Хуан вопросительно и просительно смотрел на капитана. Тот в нерешительности переводил взгляд с Хуана на боцмана. Последний пожимал плечами и согласно гмыкал и покачивал головой.

— Ну, дохлая курица! Добился всё же! Завтра приходи с вещами. Беру!

И только сейчас Хуану стало ясно, что он едет домой. Путь долгий, но это путь домой! На душе было легко, свободно и даже нетерпение не очень докучало своими порывами.

Боцман Морайс, проходя мимо, улыбался беззлобно, часто подшучивал:

— Сеньор лекарь доволен! А я не очень. Мечтал посмотреть, как ты побегал бы у меня по реям, ха!

— Попадёшь ко мне, так я что-нибудь подобное с тобой сотворю, — тоже с улыбкой отвечал Хуан.

— Не дождёшься, сеньор лекарь, — хохотнул боцман довольный дружеской перепалкой. — Я столько морей пересёк, что ничего не боюсь.

— Посмотрим! Я терпеливый и дождусь своего часа! Берегись, Морайс!

— Последую твоему совету, сеньор.

Хуана радовали отношения с этим грубым, просоленным морским волком. В свои под пятьдесят, боцман ещё создавал впечатление бодрого, энергичного моряка с редкими приступами детства. И это последнее иногда прорывалось в разговорах с Хуаном.

Вспомнив ещё раз боцмана, Хуан улыбнулся. У них установились отношения лёгкой дружбы с примесью шутливого пренебрежения друг к другу. Один по причине опытности и возраста, другой бравировал пылкой молодостью и грамотностью. И оба были довольны.

Зато капитан так и не оставил своего злобно-насмешливого отношения к Хуану и редко позволял тому садиться за офицерский стол. А позволив, постоянно насмехался и ядовито шутил.

Хуан делал вид, что принимает его шутки, но внутри росло отчуждение и даже что-то, похожее на злобу.

И всё же чувство удовлетворения не покидало Хуана. Ещё у него произошло сближение с третьим помощником капитана Бастианом. Рука того быстро заживала. Хуан поил его раствором того вещества под названием мумиё. Оно ещё немного сохранилось в кармане, и лекарь счёл необходимым пожертвовать им ради скорейшего выздоровления.

Этот Бастиан ещё больше страдал от нападок капитана. К тому же его дворянская спесь и гордость была уязвлена.

— Да брось ты обращать на этого старика внимание! — уговаривал помощника Хуан. — Он без этого просто не может. Такой характер и привычка.

— Сколько же можно издеваться? — не унимался помощник. — Я уже ненавижу его! А до окончания рейса так далеко, что боюсь не выдержать. Он меня доконает!

— Если сам поможешь, — усмехнулся Хуан.

В который раз Хуан уже пересёк экватор. Это событие как-то сильно взбодрило его. Казалось, что он уже в знакомых водах и дом близок. Знал, что это совсем не так, но тешил себя мечтами и надеждой.

По мере приближения к островам Хуан всё сильнее чувствовал беспокойство. Его волновала мысль — как покинуть судно в нужном месте? Капитан уже подал ему пример пренебрежения к чужим желаниям и надеждам. Хуан был уверен, что ни о каком заходе на любой из островов не может быть и речи. Скоро он изменит курс, и судно уйдёт на северо-восток к берегам Европы. Тогда прощай надежды на скорое возвращение!

Прошли устье Амазонки. Сюда заходили для пополнения запаса пресной воды и наловить обильной здесь рыбы. А после устья одной из великих рек Ориноко судно уходит в открытый океан.

Посоветоваться Хуан не мог. Для этого друзей не находилось. И голова у него постоянно была занята возможностью покинуть корабль, как можно ближе к земле. Забот при этом возникало так много, что он терялся и злился.

Наконец он принял решение. Долго обдумывал, взвешивал и всё же решил рисковать. План заключался в краже шлюпки и тайном бегстве с корабля тут же после Ориноко. Это хорошо, что капитан с пилотом выбрали именно этот курс.

Хуан потихоньку стал откладывать сухари и сушёную рыбу, прятать её у себя в каюте. За неделю удалось добыть малый бочонок для воды. Завёл знакомство с суперкарго, и тот за дополнительную выпивку подкидывал Хуану сухарей и парусину якобы для нужд лечения.

Так за три недели Хуан у плотника раздобыл шест в десять футов длины, у парусного мастера добыл старых верёвок и блоков. Всё это он прятал то в каюте, то в шлюпке, которую собирался спустить. Вот только одному это будет невозможно, и он стал искать сообщника.

Неожиданно удалось узнать, что один из испанцев по имени Хорхе горит желанием уйти с корабля и вернуться на острова, как и Хуан.

— Только мне надо на Кубу, сеньор. Там у меня женщина и я хотел бы вернуться к ней. Обещала деньги и приличную жизнь, — Хорхе высказал Хуану после нескольких дней знакомства.

— Как же ты хотел бы это осуществить? Из Португалии надо в Испанию перебраться. Иначе почти невозможно найти корабль в Новый Свет.

— В том-то и дело, сеньор. Голова раскалывается от дум про это.

Наконец Хуан решился.

— Мне тоже необходимо покинуть судно, Хорхе. Вдвоём это сделать легче.

Хорхе с подозрением и недоверием посмотрел на лекаря.

— Что это значит, сеньор? Вы меня разыгрываете?

— Ничуть. Предлагаю совместные действия. Сказал же, что вдвоём нам будет легче. У меня даже есть план и кое-какие приготовления. Нужен напарник. Если согласен, то это нужно проделать в ближайшее время, пока судно не ушло от материка в океан. А это случится уже скоро. Бастиан уже говорил мне об этом. Завтра или чуть позже на траверзе будет устье Ориноко. Сразу после этого судно уходит на другой курс. Значит, только в это время мы сможем покинуть борт корабля.

— Опасное это дело, сеньор! Застукают!

— В нашей жизни всё опасно, Хорхе! Решайся! Я всё уже продумал. Я и один бы ушёл, да шлюпку спустить на воду не смог бы. С тобой смогу. Ну?

После долгого колебания, Хорхе всё же согласился.

— А как избежать свидетелей, сеньор? Нас обязательно увидят.

— Я уже придумал. Это моя забота. Ты только будь готов работать. И с провиантом подумай, как устроить, чтобы с голоду не подохнуть. И вода. Вот какие заботы у нас самые главные. Многое я уже приготовил.

Им везло. Прошли почти полностью устье Ориноко. Впереди был остров Тринидад. Судно легло в дрейф в ожидании утра. Шёл дождь. Мелкий, нудный, почти без ветра. Вахта состояла из помощника и пяти матросов. И те прятались от дождя под навесом, устроенном у дверей юта.

Хуан уже договорился с Хорхе и тот ждал следующего приказа. С горячим баком он появился на палубе.

— Эй, где вы? — позвал он матросов. — Хлебните горячего настоя с вином. Это согреет вас. Дон Клаудио уже испил. Похвалил.

Матросы тут же откликнулись на зов.

— Здорово наш лекарь придумал! — крякнул от удовольствия один матрос. — Маловато только!

— Вот уж точно ты брякнул, рыбья требуха! — усмехнулся второй.

— Нет бы сказать спасибо доброму лекарю, — заметил хмуро пожилой матрос. — Конечно, здорово придумано. Такого я не припоминаю прежде. Спасибо, сеньор.

Помощник Клаудио уже зевал, едва сдерживая наваливающийся на него сон.

— Что это с вами, сеньор? — спросил Хуан, войдя на полуют. — На вот хлебни, — повернулся он к рулевому. — Я подержу руль.

— Спасибо, сеньор, — отозвался матрос. — Я уж думал обидеться на вас. Вы уж простите меня, сеньор лекарь.

— Ты смотри зорче, приятель. Земля ведь близка?

— Не дальше двух легуа, сеньор. Прямо на запад. Проклятый дождь! Могли бы уже выйти восточнее острова.

— Ничего! Завтра при свете сподручнее и не так опасно. Слышал, что эти воды достаточно опасны.

— Начальству виднее, сеньор. Хоть бы скорее смена, спать жутко охота. И сеньор помощник что-то завалился к бизань-мачте. Ему хорошо!

Хуан неспешно спустился на шканцы. Хорхе уже стоял в темноте, ожидая приказа Хуана. Тот подошёл и тихо молвил:

— Готово! Рулевой едва держится, но уже не соображает. Держи оружие помощника. Если кто выйдет, не мешкай. Нам терять нечего. Спускаем шлюпку!

Они споро работали талями. Скрип блоков пугал их, казалось, что это пушечные выстрелы. И всё же шлюпка уже закачалась с левого борта.

— Беги в мою каюту принести бочонок и всё, что там осталось, — торопливо, проговорил Хуан. — Я приготовлю весла. Не задерживайся!

Хорхе недоверчиво поколебался, потом оросился к каютке Хуана.

— Бросай бочонок! Он пустой! Прыгай сам! Что-то ты замешкался, — Хуан в волнении готов был перейти на крик.

Хорхе опрометью спустился в шлюпку, и Хуан оттолкнулся свободным веслом.

— Гребём! Поскорее оторваться от судна! Дождь нас скоро укроет!

Они вдвоём мощно гребли, постоянно глядя на чернеющий корпус судна и огни, постепенно тускнеющие.

Вдруг до них донёсся сильно приглушенный крик. Похоже, капитан вышел посмотреть погоду и вахту.

— Хорхе! Быстрей! Нас ещё можно заметить! — Хуан прибавил усилий, шлюпка вильнула, выровнялась и пошла дальше.

— Всё, сеньор! Нас никто не сможет заметить. Судно уже не видно, только огни. Да и те плохо. Дождь.

— Как бы погоню не пустил капитан, — бросил Хуан, продолжая грести.

— Пока на борту разберутся, мы должны быть уже далеко, сеньор.

— Хватит сеньоров, Хорхе! Мы тут равные друг другу. Зови по имени. Так удобнее и проще. Ты греби, а я постараюсь воду собрать. А то днём мы окочуримся без неё.

Хуан зачерпнул воды за бортом. Она была чуть солоноватая, и он стал черпать её и лить в отверстие бочонка.

Закончив эту работу, Хуан порылся на корме, достал калебасу с вином.

— Отдохни, Хорхе и хлебни малость. Для бодрости, — и протянул калебасу.

— Вы, сеньор, наверное, долго готовили этот побег. Много успели запасти.

— А как ты думал! Пришлось поработать. У меня и сухари, и маис есть. С ними не пропадём. Лишь бы не очень долго были в море одни. Тогда крышка!

Хорхе перекрестился и прошептал в страхе:

— Боже! Сохрани и помилуй! Хуан, на сколько дней нам хватит еды?

— Дня не четыре, думаю, хватит. Как есть будем.

— Я слыхал, что здесь рыба хорошо идёт. Вот бы крючки были!

— Есть и крючок. Утром займёмся и этим делом. А пока давай грести. До утра необходимо исчезнуть из поля зрения корабля.

— А куда мы плывём? — с беспокойством опросил Хорхе. — Небо в тучах, звёзд не видать. Как бы к судну не подойти.

— Вот это на самом деле трудная задача, — согласился Хуан. — Компаса нет, а без него невозможно в темноте определить свой путь. Однако огней корабля уже не видно.

— Лучше не торопиться и подождать рассвета, Хуан. На рассвете нас вряд ли заметят, а мы их увидим быстрее. Тогда и пустимся в нужном направлении.

— Хорошо, Хорхе. Отдыхай. Поспи, если сможешь под дождём, а я займусь парусом и мачтой. Мы это должны устроить побыстрее. На вёслах далеко не уйдёшь. Ложись, ложись!

Хорхе не стал спорить.

Хуан же вытащил шест и примерил его к банке. Обломком пилы выпилил кусок, приладил шест. Подходил. Теперь надо закрепить тросами. Это он отложил до утра и разложил рей и обрезки парусины. Здесь можно было прикрепить к рею эти образки, благо тонкие бечёвки он предусмотрительно захватил.

Часа два ушло на всю работу, и он оглядел чёрное море. Где-то далеко появилась неясная полоска, слабо очерчивающая горизонт. То был восток.

Хуан заторопился сесть за вёсла и погрёб в обратную сторону. Хорхе ещё спал, укрывшись мокрой парусиной. Дождь едва моросил.

Заря быстро разгоралась. Хуан жадно шарил глазами по морю, выискивая корпус корабля. Он зачернел милях в двух на полосе зари и чётко виднелся в проясняющемся воздухе.

Хуан толкнул Хорхе ногой, прокричав негромко:

— Вставая, матрос! Работа ждёт! Гляди, где наше судно! Слава Богу, мы к нему под корму не зашли!

Хорхе в полусне, закоченев от сырости и холода, ёжился и с неохотой смотрел на судно. Наконец немного размялся, потянулся и взялся за вёсла.

— Нас могут заметить? — спросил неуверенно.

— Очень сомневаюсь. Ничего у них не получится. Тучи достаточно низкие и что-то вроде лёгкого тумана. Работай спокойно! Земля у нас по курсу! Гляди! — Хуан обернулся, указывая головой на запад.

Там тёмной полосой тянулся берег. Он пропадал дальше на севере и можно предполагать, что это остров, Хуан знал, что тут островов множество.

Вскоре судно оделось парусами. Это было хорошо заметно. Через полчаса, когда солнце уже осветило всё море, проглядывая в разрывах туч, корабль удалился далеко, и лишь едва светлое пятно можно было заметить на горизонте.

— Вот повезло, Хуан! — довольно воскликнул Хорхе. — Не пора ли порыбачить?

— В самый раз, — Хуан раскопал ворох вещей и протянул матросу крючок и моток тонкого линька. — Займись, а я попробую достать сухарей.

Лодку неторопливо несло течением на северо-восток и приходилось постоянно подгребать, чтобы оставаться вблизи берега.

Рыбалку пришлось прекратить. Добыча оказалась мизерной. Надежды Хорхе не оправдались. Рыбка в фут длиной была плоской и не могла утолить голод двух молодых ртов.

— Ничего, Хуан! В другой раз получится лучше. И эта сойдёт.

— Всё правильно, Хорхе. Давай ладить мачту и парус. Это достаточно длительная работа и её нужно сделать прежде всего. До берега мы и так доплывём. Впереди тоже тянется земля. С легуа не будет.

Только к полудню удалось поставить мачту, закрепить её, растянуть тросами, и поднять маленький, не больше двух квадратных саженей парус. Ветер задувал от юго-востока, и он отлично тащил шлюпку вдоль далёкой полосы земли.

— Видать, Хуан, ты неплохой моряк, хорошо всё делаешь. Иного плавал?

— Приходилось, — коротко отозвался Хуан.

— А как мы сможем на такой шлюпке выбраться? Удастся ли это нам? В таких местах, как эти, слишком легко пропасть.

— Всё так. Хорхе. Потому нам необходимо очень продуманно действовать. Без риска, без необдуманных решений и действий.

— Да мы просто с голоду подохнем, прежде чем выйдем к своим!

— Вот ты уже наполовину помер! Глупо расстраиваться, тем более в самом начале пути. Держись, и мы выберемся! Борись с сомнениями и страхом. Загони это в глубину души и терпи! И хватит ныть! Принимайся за рыбалку. Это сейчас самое главное для нас. К вечеру следует выбраться на один из островов. Их тут прорва!

Хорхе сжал губы. Он долго раздумывал, пока Хуан подправлял парус, направляя шлюпку по косой к темневшей полосе земли.

До вечера Хорхе поймал две рыбки, обе чуть больше утрешней.

— И то дело! — ободрял того Хуан, понимая, что у того трудный период.

Перед заходом выбрались на топкий берег, заросший манграми. Был отлив, и Хуан поспешил собрать разную живность, разбегавшуюся по укрытиям в ожидании прилива.

— На ужин есть еда! Добавим по полсухаря и будем вполне сыты! И пора выбираться с этого гнилого места, Хорхе. Скоро вода начнёт прибывать. А до сухого места нам не добраться. Собери-ка дров побольше.

Хуан руками выгреб со дна целую горку грязи, разровнял на дне и положил несколько толстых суков на это сооружение.

— Хватит! Садись на вёсла, Хорхе. Вода пошла и темень густая. Как бы не застрять среди этих корней.

Шлюпка с трудом вышла из зарослей. На открытой воде Хуан бросил якорный камень с суком, захваченным раньше, проходя каменную гряду с бурунами.

Сварив мелких прыгунов и крабов, путники поужинали. Усталость сморила их. Хуан успел только настроить себя на просыпание часа через три-четыре. Это не сработало в полной мере. Он открыл глаза уже на рассвете, проспав почти всю ночь.

— Чёрт! Это никуда не годится! Расслабился совсем! Эй, Хорхе! Поднимайся, лентяй! Солнце скоро взойдёт! В дорогу пора собираться!

Хорхе вскочил, словно на пружинах. Был смущён и раздосадован. Хуан уже беззаботно проговорил:

— Хорошо же мы поспали: это за бессонную ночь и дождь. Зато отдохнули.

Хорхе не ответил, занявшись парусом и умыванием. Подправив ход шлюпки, путешественники принялись за еду.

— Что-то мне не очень нравится наше путешествие, — заметил Хорхе.

— Согласен, друг. Сегодня мы по-настоящему отправимся на поиски жилья. Времени у нас осталось мало. Хочу достичь Тринидада. Мне говорили, что на этом острове имеются испанские поселения и можно ожидать попутного корабля на острова.

— Ты знаешь туда дорогу?

— А как же! Недаром я дружил с Бастианом. Он мне карты показывал, много рассказывал, хотя в этих водах никогда не плавал.

— Откуда тогда ему знать про них?

— У него были лоции, карты, описания берегов и условий плавания.

Хорхе с недоверием смотрел на Хуана.

— Ты что, и читать умеешь?

— Немного. Давно не пробовал и только последние недели вспомнил. Так что слепыми котятами мы не будем. Сейчас курс на северо-восток. Желательно от берега далеко не удаляться. Может пригодиться ещё. Помнится, береговая линия тянется именно в этом направлении. И воды всегда можно набирать в рукавах реки.

— Хорошо бы на острове поохотиться, — мечтательно проговорил Хорхе. — Уж очень свежего мяса охота. Давно не ел.

— А я вполне могу обходиться без мяса. Привык за год в Индии. И ничего!

— Чудной ты, Хуан. Мне так и кажется, что ты не испанец.

— Пусть это тебя не тревожит, друг мой Хорхе. Главное, выйти к поселениям испанцев и не попасть в лапы к дикарям. А их тут достаточно.

Скоро шлюпка попала в струю довольно сильного течения. Оно понесло их в нужном направлении, ещё и попутный ветер подгонял.

— С такой скоростью мы за пару дней можем дойти до острова, — изрёк Хуан, с довольным видом оглядывая горизонт. — Узлов пять делаем? — спросил он Хорхе, занятого приготовлением к рыбалке.

— Не меньше, — не отвлекаясь, пробормотал Хорхе. — Есть ли в этих потоках рыба? В этом я уже сильно сомневаюсь, а с твоим питанием мы долго не протянем. Понятно — ты готовил для одного, а тут я…

— Вот и лови, пока есть возможность. Да крючок не потеряй — он у нас единственный.

Хорхе тщательно насаживал вчерашнюю устрицу, разрезав её на три части.

Не прошло и четверти часа, как испанец с восторгом подсёк рыбу больше фута длиной.

— Видал! Это уже похоже на обед!

А к полудню Хуан уже экономно палил костерок на подсохшем иле на дне шлюпки, и запах подгоревшей рыбы приятно щекотал ноздри.

Наступила ночь, и Хуан загодя подошёл ближе к берегу. Светила луна и в её свете было видно на четверть мили.

— Хорхе, ложись спать. Я посижу. Жаль терять такую погоду и луну.

— Спасибо! С удовольствием! Можешь лишний кусок рыбы съесть. Ты этого вполне заслуживаешь! — Хорхе довольно засмеялся.

Ближе к утру Хуан спустил парус, закрепил румпель и, не разбудив Хорхе, устроился на корме поспать.

Ветер почти стих, море спокойно поблёскивало под тусклой луной, и опасаться было нечего. Так он решил, заснув с лёгким сердцем.

Он проснулся на рассвете. Его разбудил шум налетевшего шквала. Лил дождь и видимость сильно сократилась.

— Опять этот проклятый дождь! — вскочил Хорхе. — Ты чего это не разбудил меня? Этак я полностью отвыкну от порядка!

— Хватит болтать! Лучше бери весло и приготовься удержать шлюпку при очередном шквале! Он обязательно последует!

Но прошло полчаса, и о шквале напоминали лишь волны, бороздившие море. Шлюпка набрала воды, и её пришлось быстро вычерпать и насухо промокнуть парусом днище. Земля для костра исчезла вместе с водой. Хуан усмехнулся, проговорив:

— Хорошо, что вчера всю рыбу испекли. А то пришлось бы сырую есть.

— Ещё не пробовал, — признался Хорхе. — Съедобно?

— Если посолить, то вполне приличная еда. И возни почти никакой, — усмехнулся Хуан, — Доставай свою рыбу. Спать больше не придётся, так хоть позавтракаем.

Шлюпка неторопливо обходила мыс, вытянувшийся на севере. Низкая оконечность густо поросла кокосовыми пальмами и желтела песком пляжа.

— Пристанем там, — промолвил Хуан, указал на мыс и направил шлюпку к мысу.

Они не стали обходить мыс, пристали к южному берегу. Шлюпку подтащили повыше и с наслаждением растянулись на горячем песке, развесив одежду сушиться.

Неожиданно Хорхе закричал, показывая на север:

— Корабль! Гляди, Хуан, похоже, сюда идёт!

Хуан и сам увидел медленно идущий на юг корабль с зарифленными парусами и трепыхающимся стягом. Хуан не разобрал его.

— Полторы мили от нас, — проговорил Хуан, следя за судном.

Они сейчас стояли на самой оконечности мыса, их хорошо можно было заметить.

— Не кажется ли тебе, что он слегка поворачивает в нашу сторону? — спросил. Хорхе, приставив ладонь к бровям.

Скоро стало заметно, что судно действительно направляется к мысу.

— Сдаётся мне, они спускают шлюпку, — обеспокоенно заметил Хуан.

— Неужели пойдут к нам? Что могло им от нас понадобиться? Однако и паруса поворачивают, готовясь лечь в дрейф. Кто бы это мог быть? На испанцев мало похожи. Тем нет нужды нас посещать.

— Скорей всего, Хорхе, ты прав. Значит, это или англичане, или голландцы. Ни те, ни другие нам не подходят. Не попробовать ли нам смыться, пока есть такая возможность?

— Уже не успеем, Хуан! Гляди, они отрезали нам путь в море. К тому же им легко нас перехватить. А дальше по мысу им и того легче нас добыть. Или шлюпку потеряем.

— Чёрт их задери! Какого дьявола им тут нужно от нас?

— Коль это не испанцы, то одного, Хуан. Сведений о землях. А что мы можем им предложить, если сами ничего не знаем о них?

— Тогда сидим и ждём, — недовольно буркнул Хуан и скривил губы.

Шлюпка быстро приближалась. Шесть вёсел ритмично взмахивали и опускались в воду почти без брызг. Несколько матросов с мушкетами сидели на банках, держа их наготове.

— Будем говорить, что спаслись с затонувшего судна, Хорхе. Остальное без вранья. Да и что нам скрывать?

Хорхе кивнул, не отрывая беспокойного взгляда от уже близкой шлюпки. Она глубоко врезалась в песок, два матроса спрыгнули в воду и помогли подтянуть выше.

Бравый офицер со шпагой к пистолетом за кушаком, вышел на берег, заговорил на плохом испанском:

— Что за люди? Чем промышляете?

— С португальского судна. Затонуло два дня назад, сударь. Я Хуан де Варес, помощник судна, а это Хорхе — матрос. Пытаемся пройти на Тринидад. А вы кто? На англичан не похожи.

— Французский его Величества корабль. Идём в Гвиану. Вы знаете туда пути? Отвечайте честно.

Хуан переглянулся е Хорхе, пожали плечами, а Хуан ответил уверенно:

— Что-то слышал краем уха, но ничего не могу сказать, где это и как далеко, сеньор.

— Вы должны знать! Из какого города шли сюда?

— Из Пернамбуку, сеньор, — подал голос Хорхе. — Никто там ничего не слышал о вашей Гвиане. Где это может быть?

Хуан непонимающе пожал плечами. Он и на самом деле ничего не знал, что означает это название. Однако француз этого не принял и, обернувшись к матросам, что-то сказал им. Те быстро подошли к Хуану и Хорхе, схватили за руки и грубо поволокли к шлюпке.

Скоро Хуан и Хорхе предстали перед капитаном судна.

Капитан, мужчина средних лет, слегка раздобревший и немного медлительный, с любопытством разглядывал Хуана. Ему доложили, что это испанский дворянин потерпевший крушение португальского судна из Пернамбуку.

— Вы утверждаете, что ничего не знаете про Гвиану, сеньор? — спросил капитан на сносном испанском.

— Клянусь честью, сеньор капитан! Абсолютно! А Хорхе и подавно!

— Но вы оказались здесь, у дельты Ориноко и, судя по вашим заявлениям, направляетесь на Тринидад. Почему не в Ориноко? Там вы могли бы встретить своих соотечественников.

— В сезон дождей? Это безумие, сеньор! Против течения без проводника и провианта? Бесполезная затея. А до Тринидада три-четыре дня пути при попутном ветре и никаких забот. Позвольте спросить ваше имя, сеньор капитан. Если это не оскорбит вас, — добавил Хуан.

— Ничуть, дон Хуан де Варес. Меня зовут Рене Маре де Монбарио. Я немного испанец по бабке. Отсюда моё знание испанского.

— Счастлив знакомству с таким знатным сеньором. И мореплавателем, — добавил Хуан порцию лести.

— Не преувеличивайте, дон Хуан!

Он сказал это значительно, со скрытым удовольствием, что не ускользнуло от Хуана. И Хуан подумал использовать это в своих интересах, предложив:

— Я бы на вашем месте захватил знающего человека с Тринидада. Уж там наверняка имеются знающие люди, сеньор де Монбарио.

— Поздно, мой друг. Мы прошли остров вчера утром. К тому же мне надо поспешить. Англичане после экспедиции сэра Уолтера опять зашевелились в отношении Гвианы.

Хуан вспомнил, что слышал об этом страшном пирате ещё при осаде сэром Френсисом столицы Пуэрто-Рико. Но ничего подробного вспомнить не сумел.

— Это не тот Уолтер, что назывался Рэли?

— Он самый, — согласно кивнул капитан. — Где вы о нём слышали?

— На Пуэрто-Рико, сеньор капитан. Кажется, в 96-м году. Я отбивался от нападения сэра Френсиса Дрейка на остров.

— Помнится, то нападение оказалось для знаменитого сэра Френсиса неудачным, — заметил довольно злорадно капитан.

— К счастью для Пуэрто-Рико, — улыбнулся Хуан.

— Однако совсем недавно пираты всё же захватили Сан-Хуан. Представляю, что там творилось. Англичане дали жару нашим общим врагам! Простите меня, сеньор, за столь откровенное заявление.

— Ничего, сеньор капитан! Это меня ничуть не расстраивает. — Однако известие о захвате Сан-Хуана сильно взволновало его. Мысли в голове завихрились испуганными птицами. И тут же возник образ Габриэлы с её беременностью, о которой он тоже вспомнил.

— Вас всё же расстроило моё упоминание о пиратах, сеньор. У вас там родные остались?

— К сожалению, это так, сеньор капитан. И теперь мне не будет покоя до тех пор, пока я не узнаю об их судьбе.

— Понимаю вас, сеньор. Что ж, зря я задержался здесь. Боцман! — позвал он, обернувшись. — Отправьте сеньоров на берег. И поторопись! Мы снимаемся с дрейфа. Прошу извинения за задержку, сеньор де Варес, — и капитан пожал плечами, давая понять, что дела превыше всего.

Скоро они были на косе, где так и ожидала их шлюпка. Близился вечер и можно больше не торопиться с уходом в море.

— Слава Богу, Хорхе! Нас отпустили! Капитан оказался столь любезен, что на прощание вручил мне бутылку вина. Отведаем?

— С превеликим удовольствием! Как не отметить такое событие!

Бутылка скоро опустела и подвыпившие моряки с трудом устроили себе постели на берегу, собрав пучки сухих трав, выброшенных морем на песок.

Дождь разбудил их на рассвете. Пока собирались с духом, вымокли. Было душно, но вскоре стало холодно. Отправились искать кокосовые орехи в ближайшие рощи пальм.

— Гляди, Хуан, здесь птицы почти не боятся нас. Вот бы подстрелить хоть парочку на завтрак! — Хорхе плотоядно, требовательно смотрел на Хуана.

— У нас едва на два десятка выстрелов припаса, — с сомнением покачал головой Хуан. Потом дёрнул щекой. — Ладно, пару выстрелов можно потратить. Хорошо бы дроби иметь. А одной пулей одну птицу и подстрелишь.

— Погоди! Можно и камешков собрать. Может, посчастливится и пару поразим одним выстрелом. Я мигом.

Хорхе опрометью бросился на берег, где были россыпи камней. Скоро показал на ладони штук восемь или десять камушком с горошину.

— Пальнуть в стаю и обязательно собьём немного.

Хуан довольно усмехнулся. Зарядил пистолет пятью камушками, поискал глазами по деревьям.

— Ну-ка посмотри на ту стаю попугаев. Подходит нам?

— А чего ж там! Вполне! Подойди ближе. Шагов с десяти отлично будет, — Хорхе даже присел от возбуждения.

Хуан осторожно подкрался к дереву, где истошно ссорились попугаи сине-зелёного цвета. Поднял пистолет, прицелился и нажал курок. Выстрел заставил пернатых прекратить свои выяснения и крики, потом все сорвались с места и полетели в лес. Две птицы, трепыхаясь, и пробуя полететь, свалились в траву, и Хорхе бросился их искать.

— Здорово! Еле нашёл! Вроде бы ещё одна ранена была, да где её теперь в этих чащобах найдёшь! И так хорошо! Смотри, с большую ворону будут! Ты ещё стрельни, а я пойду завтрак готовить, — Хорхе заторопился на берег к шлюпке. — Долго не задерживайся, Хуан! Я скоро управлюсь!

Через четверть часа Хуан вернулся к шлюпке. Костёр уже пылал жаром. Хорхе переворачивал тушки птиц над ним и поглядывал на Хуана плотоядными жадными глазами.

— Пока костёр разгорался, я пять орехов нашёл, — сообщил Хорхе. — Завтрак будет хоть и не королевский, но за дворянский сойдёт. Скоро готов будет.

Хуан бросил ещё двух больших птиц, неизвестных им.

— Тоже запеки, чтоб не протухли. На обед будут.

— Знатно! Это мне нравится! Теперь ещё рыбки наловить.

— В миле отсюда видел реку. Она впадает как раз у основания мыса. Там наверняка можно будет наловить. Позавтракаем и пойдём туда. Можно на шлюпке, всё силы сбережём. Да и быстрее будет. Местами берег непроходим из- за зарослей, что подступают прямо до воды.

Получилось, что почти целый день ушёл на рыбалку и подготовку к дальнейшему плаванию. Лишь часа за три до заката удалось отчалить от берега и с почти попутным ветерком взять курс на северо-восток.

— До острова еды должно хватить, — заявил Хорхе, укладывая печёных рыб завёрнутых в листья во влажную землю.

— Дай Бог, Хорхе! Можно идти всю ночь. Мы хорошо отдохнули.

Три дня спустя обогнули полуостров и между островами увидели большую реку. Хуан направил шлюпку туда, заметив:

— Рыбы наловить надо. Скоро должен быть остров. Он где-то на севере.

— Поспешим. Вечер скоро.

Приблизившись к устью реки, Хуан заметил толпу индейцев, столпившихся на берегу. Их вид и поведение показались угрожающими. Так и получилось. Не успели подойти саженей на пятьдесят, как десяток дикарей с воплями выпустили стрелы из огромных луков. И хотя ни одна не причинила вреда, Хорхе завопил:

— Поворачивай! Ещё немного — и они нас достанут своими стрелами! Они могут быть отравлены!

Хуан и сам это видел. Он повернул румпель до отказа, Хорхе перетянул парус и, пригнувшись под прикрытие бортов, они стали удаляться, слыша, как три стрелы с глухим стуком пронзили доски шлюпки.

— Что-то мы беспечными оказались, — с досадой ругнулся Хорхе. — Как ещё в лапы к ним не попали? Видно, лодок у них здесь нет.

— Наверное, охотничий отряд, — сделал предположение Хуан. — Или военный. Видал, как раскрашены морды? Жуть!

— Вдруг людоеды! Теперь с опаской надо приставать на берег.

Хуан согласился с Хорхе и приставать сегодня не стали. При пылающем закате далеко на севере Хуан заметил тёмную полоску земли.

— Не исключено, что та земля и есть наш остров, — указал рукой Хуан.

Хорхе встал на банку, держась за мачту. Долго всматривался в эту полосу. Сел, долго молчал и всё же молвил неуверенно:

— Может, и нет. Просто островок, каких много здесь.

— Может быть. И всё ж я думаю, что мы у Тринидада. Утром определим, если нас не снесёт на рифы. Течение здесь заметное. Подбери парус, возьми на гитовы. Впереди ночь и не стоит рисковать, когда мы почти у цели.

Шлюпка медленно двигалась на север. Это легко было определить по Полярной звезде, что светила низко над горизонтом.

— Поедим, и я посплю, Хорхе. Ты стоишь вахту до полуночи. Потом я.

Хорхе молча кивнул и тут же принялся раскладывать последние остатки пищи, состоящие из пригоршни зёрен маиса и одного сухаря. Как добавка, осталась уже припахивающая рыба меньше фута длиной.

— Это всё, что у нас есть, — с тоской в голосе проговорил Хорхе.

— Этого хватит, чтобы прожить ещё три недели, — отозвался Хуан.

— Без еды? Протянем ноги уже на третий день! Ты спятил? Без еды!

— Если б у тебя хоть что-нибудь было за душой, Хорхе, я бы с тобой поспорил, что свободно приживу неделю без еды. И даже больше, коль потребуется. А поскольку ничего ты мне предложить не можешь, то и спора не будет.

— Шутить! Такого быть не может.

— Причём, ни крошки в рот. Понял?

— Понять-то понял, а веры нет, Хуан! Всё ты выдумываешь.

— Что с тобой спорить? Тупой ты человек. Хорхе!

Хуан устроился на дне лодки, на подстилке из листьев и травы, покрытых драным парусом.

В полночь Хорхе поднял Хуана.

— Больше не могу, Хуан! Боюсь заснуть и потерять направление. Принимай вахту, а я на твоё место.

— Землю видел? Луна-то ещё светит.

— Плохо светит. Земли нигде не видно. На рассвете сможешь узретъ её.

С рассветом ветер почти совсем стих. Шлюпка двигалась только течением. И впереди, не дальше полуторы мили, чернела земля.

Хуан растянул парус, лодка слегка пошла вперёд, и можно было управлять ею. Он направился к видневшемуся заливчику, огороженному с запада мысом с грядой невысоких скал, в расщелинах которых высились тощие пальмы.

Час спустя при восходящем солнце, Хуан вошёл в бухточку и убрал парус, выбросив за борт якорь. Осмотрел пустынный берег. Он тянулся в обе стороны, и конца его не было видно. Он был уверен, что достиг Тринидада.

С расстояния в сотню саженей он продолжал внимательно всматриваться в зелёные куши леса, ожидая появления индейцев. И они появились. Вышли к самой воде и столпились там, не потрясали оружием, а с интересом рассматривая одинокую шлюпку, слегка покачивающуюся на лёгкой волне.

— Хорхе! — позвал Хуан тихо. — Поднимайся! К нам пришли гости.

Испанец вскочил, выглянул и побледнел.

— Что ж мы стоим на месте? Поднимай якорь!

— Погоди. Они что-то хотят от нас. Их не так много. Да и добраться до нас без лодки не так-то легко. Подождём малость. Попробую попытать их об испанских поселениях.

Один индеец вошёл в воду по колена и на отвратительном испанском прокричал на вопрос Хуана:

— День плавать! — и махнул рукой на север, где тянулась низкая гряда, покрытая густым низкорослым лесом с выходом горных пород чёрно-синих оттенков. — Кругом ходи! — И опять указал рукой.

— Еды можно у вас найти? Сильно оголодали! Есть хотим!

Индеец не ответил, вышел к своим и долго говорил с ними, оживлённо жестикулируя и крича. Наконец один молодой дикарь побежал вдоль берега и с быстротой антилопы скрылся среди зелени. А индеец опять вошёл в воду уже по грудь и прокричал:

— Еда есть! Быстро быть! Человек несёт!

Хуан поблагодарил, обернулся к товарищу.

— Можно надеяться на завтрак, друг мой Хорхе! Если не обдурят.

— Обдурят! — убеждённо ответил испанец. — Приведут воинов и нападут!

— Коль ты так думаешь, то всё приготовь для бегства. Так, чтобы быстро можно было поднять якорь и парус.

Хорхе не заставил себя просить дважды. Развернул шлюпку носом в море, удерживая её в этом положении вёслам. Хуан поднял рей. Надо было только дёрнуть тросик — и парус упадёт и примет ветер. Он был слаб, но достаточен для выхода из-под обстрела стрелами.

Появился молодой индеец с двумя товарищами. Они тащили корзины на палке и большую связку бананов, уже начавших желтеть.

— Пришёл еда! — прокричал индеец. — Дай подарок!

— Что мы можем им дать за эти подношения? — спросил Хуан. — Может, черпак или оловянную кружку?

— Хватит им и оловянной кружки, — неохотно отозвался Хорхе. — Как мы обмен проведём? Мне не хотелось бы приближаться к ним.

— И не надо. Посмотри туда, — и Хуан указал на берег, вдоль которого шло небольшое каноэ с тремя индейцами и молодой женщиной в середине.

— Карамба! Это мне не нравится! — Хорхе многозначительно посмотрел на оружие, аккуратно сложенное на банках шлюпки.

— На всякий случай бери топорик и кинжал, — предложил Хуан. — Я беру пистолет и шпагу. Рискнём!

Каноэ подошло к толпе индейцев, те немного погалдели, потом погрузили всё принесённое. Два индейца вместе с говорившим по-испански неторопливо погребли к шлюпке, оставив часть оружия товарищам.

— Гляди-ка, Хорхе! Почти без оружия идут к нам. Это занятно!

Каноэ толкнулось о борт шлюпки. Переводчик осмотрел содержимое лодки, улыбнулся почти беззубым ртом, проговорил:

— Что дать я? — И указал на горку продовольствия в пироге.

Хуан протянул оловянную кружку.

— Мало, мало! — пробормотал индеец.

Хуан встряхнул свой кафтан, показывая всю красоту его.

— Хорошо! Хорошо! Я брать твой дар, ты брать еда!

Второй индеец быстро перебросил свой товар в шлюпку, Хуан отдал своё.

— Ты хороша испана! Там плохо испана! — и указал на восток, где должны быть поселения испанцев.

— Далеко обходить этот мыс? — спросил Хуан и указал на берег, уходящий на запад.

— Один солнце.

— Спасибо, друг, — протянул Хуан руку индейцу. — Ты много нам помог.

Индеец пожал руку, сморщил лицо в подобие улыбки.

— Там город испана! Много испана! — Точно он сказать не мог, и Хуан понял это. Ещё раз улыбнулся и даже поклонился. Индеец был доволен.

— Хватит, Хуан! Поднимаем якорь! Пора!

Хуан предоставил Хорхе управляться самому, а сам помахивал рукой, прощаясь с гостеприимными индейцами.

— За каким чёртом ты с ними так, Хуан? Дикари — они и есть дикари! И нечего с ними церемониться! Давай за румпель!

— Тогда какого чёрта ты уже схватил кусок? Брось и подыхай от гордости и превосходства своей белой кожи, болван, как сказал бы один капитан!

— Чего это ты? Какая муха тебя укусила?

— Огромная и глупая, в придачу жадная, — вполне серьёзно указал на Хорхе, так и вытаращившегося на Хуана. — Надо хоть немного уважать человека. А эти тебе жратву привезли! Паршивая у тебя душонка, Хорхе! Это ты по-христиански так отзываешься об индейцах, что так благосклонно к нам отнеслись? — И Хуан зло отвернулся.

— С чего ты разошёлся? Мы из-за этих дикарей будем ссориться? Побойся Бога, Хуан! Успокойся, и не психуй!

— Думаешь, ты далеко ушёл от дикости? Смири гордыню! Если они не доросли до тебя в одном, то в другом ты далёк от них. И если ты этого не сознаешь, и не понимаешь, то представь себя в глухом лесу. Сколько дней ты там жить будешь? А они всю жизнь там и живут себе.

— Сам подтвердил, что они дикари! Словно звери живут в лесу!

— Хватит уж! Я тебя предупредил. Делай сам выводы. Мы должны всех людей уважать и не делать им зла. Не можешь творить добро — так не делай и зла!

— Ладно, ладно! Закусил удила! Будь по-твоему. Не стоит их приплетать к нашим отношениям, Хуан. Добро — так добро!

Они несколько часов почти не разговаривали. У обоих в середине скрёб неприятный осадок. Хорхе просто примирился с Хуаном, скорее всего не сделав ни одного вывода из их спора. Хуан в который раз осознал, как далеки белые люди до понимания общности людей разных народов.

Два дня спустя при свежем ветре со шквалами и дождями, что периодически обрушивались на одиноких путников, они наконец увидели на берегу разбросанные хижины явно белых людей.

Остановили пирогу индейца с женщиной, спешащих по своим делам.

— Что за городок, приятель? — прокричал Хуан настороженному индейцу.

Тот помедлил, но всё же ответил на ужасном испанском:

— Каруапа! Каруапа! — И махнул в сторону посёлка рукой.

— Ничего не понять! — возмутился Хорхе. Хуан подтвердил его слова кивком и направил шлюпку к гавани.

Их встретили с удивлением. Забросали вопросами, удивление не рассеялось, однако разрешили высадиться и построить себе хорошую хижину на окраине.

— Отдохнём малость и станем искать возможность идти дальше, — предложил Хуан. После трудов по сооружению навеса на жердях, они лежали на травяных постелях у маленького костра, что дымом отпугивал москитов и мух.

— Не верится, что здесь могут появиться какие-нибудь корабли, — скептически ответил Хорхе. — Слишком гиблое и маленькое селение.

— Здесь других трудно надеяться встретить. Колония только начинается.

— Что там спорить? Ничего наши споры не решат. Лучше будем спать.

Две недели жизни в этом заброшенном селении под названием Ла Эсперанса. ничего не дали. Хуан нервничал, видя, как истощается его кошель. Хорошо, что они каждый день выходили на шлюпке в море и ловили рыбу. Немного меняли на кассаву и сладкий картофель и тем питались. Иногда уходили далеко в чащу пострелять фазанов. Тогда устраивали пир. Приходили соседи с пивом, орали песни почти до утра. Из-за этих пирушек Хуан получил возможность с каждого посетителя брать немного еды и пороха.

Всё же однажды в бухте появилось небольшое судно, не более сорока тонн. Капитан этого корыта предполагал идти на остров Маргарита, и Хуан, помня этот остров, стал проситься на борт.

— Какого чёрта я буду брать тебя, когда места нет? Сам посмотри!

— Мы будем работать матросами и никакой платы не потребуем, — обещал Хуан настойчиво.

— Своих матросов хватает! Проваливайте!

— Мы готовы заплатить по паре монет серебром, капитан. И помогать во всём, что потребуется. Очень нужно на Маргариту!

— Чёрт с вами! Набавь по одной монетке — и можете готовиться в дорогу!

Хуан переглянулся с Хорхе, вздохнул и согласился. Деньги пришлось вручить сразу.

Но и после этого пришлось ожидать дней шесть. Наконец судёнышко, взяв на буксир шлюпку, ушло на север в Пуэрто-де-лос-Испаньолес. Это был главный городок острова, но он мало чем отличался от покинутого селения. Только хижин было побольше и домов пять-шесть выглядели солиднее. Там жили состоятельные люди, губернатор и коррехидор.

— Теперь здесь застряли! — волновался Хуан. — Только и делаю, что денежки трачу. Этак домой вернусь нищим! Чёртов капитан!

И только сменив часть груза, капитан отдал приказ сниматься с якоря. Тут опять длительная задержка. Выйдя из пролива в море, попали в полосу штиля. Потом ветер не позволил идти на запад, и так прошло ещё четыре дня. Друзья по-настоящему голодали. Их никто не собирался кормить и Хуану пришлось за большие деньги покупать отвратительную еду.

— С таким же успехом мы могли бы и сами уйти на Маргариту, — жаловался Хуан каждый раз, как только отваливал очередную порцию медяков за попорченные продукты.

— Что теперь горевать? Больше ничего не изменишь, — успокаивал того Хорхе, сам переживая за потерянное время и монеты.

Всё же через неделю, как кончилась полоса невезения, судно прибыло в Куману. До Маргариты осталось два дня пути.

— Уходим мы с этого вонючего корыта! — зло бросил Хуан взгляд на капитана, который к счастью не обратил на них внимания.

— Сами своим ходом пойдём на остров, Хуан?

— Так будет быстрее и дешевле. Поспешим, пока стоим у причала.

— Что даст нам этот остров? — вдруг спросил Хорхе.

— Я. думаю, что оттуда легче и ближе будет перебраться дальше на север. Даже если этого не произойдёт, мы сможем и своим ходом идти от острова к острову. Так месяца за два будем дома. Я во всяком случае. Тебе дальше.

— А индейцы? На каждом из этих островов их полно и они охотятся на белого человека, Хуан! А жратва? Где её будешь брать? И так отощали на этом проклятом корыте!

Хуан задумался. Слова Хорхе не были глупостью. Вдвоём по островам? Да, это требуется хорошенько обдумать. Путешествие не из простых. Он вспомнил, как когда-то ходил на Монтсеррат. Но тогда у него был баркас побольше шлюпки. И их было больше. И что произошло?

Ещё пожалел, что не высадился в селении Карупано. Оттуда и того ближе до острова. Сказать об этом Хорхе он не решился, опасаясь упрёков.

Они остались на судне.

В городе Хуан долго бродил, припоминая свои посещения этих мест. В голове засела мысль избавиться от шлюпки, продав её и на вырученные деньги отправиться в Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико. Или поблизости от него. Он часто вспоминал слова капитана французов о нападении и разграблении города пиратами, и в груди постоянно что-то щемило. На душе блуждала тревога.

Шлюпку он всё же сумел продать. Подучив полтора эскудо, он воспрянул духом.

— Теперь хоть голодать не будем, Хорхе!

— Правильно сделал! — поддержал друга Хорхе. — А я видел, как в бухту вошло судно. Узнать бы, куда направляется?

— Это нетрудно. Только расспросить здешних старожилов. Они всё знают.

Уже на следующий день в городке знали, что судно идёт в Ла-Гуайру, а потом на Эспаньолу.

— Это подходит, Хорхе! Ни тебе, ни мне, но близко нам обоим! Уговорить бы капитана взять нас матросами. На проезд наших денег ведь не хватит. — И Хуан нащупал подарок Найны, зашитый в край штанов и с нежностью погладил. То была чёрная жемчужина, и он очень боялся потерять её.

Остальной путь до Ла-Гуайры и Эспаньолы прошёл вполне сносно, И Хуан, и Хорхе без особого труда нанялись на судно и в Санто-Доминго сошли на берег с горсточкой мараведи и одним реалом в кармане.

— Я почти дома, Хорхе! — воскликнул Хуан, в его глазах засветилось довольство. — Кажется, совсем недавно я отплыл отсюда — и вот снова здесь. Вот повороты судьбы! И опять, как и три с лишним года назад я должен сесть на корабль и идти в Сан-Хуан. Даже страшновато становится.

— Тебе хорошо, Хуан! А мне каково? Ещё топать и топать. Только по волнам. Где найти судно?

— Мы найдём! — бодро ответил Хуан. — Пошли в таверну поедим. Хоть немного отойдём от тех червивых сухарей и тухлого мяса, что давали на судне.

Первому повезло Хорхе. Уже через пять дней он нанялся на судно до Гаваны палубным матросом.

— Вот и пришло время расставаться! — проговорил Хорхе дрогнувшим голосам. — Прощай, друг! Не надеялся, что с тобой я так быстро окажусь дома. Правда, до дома ещё далеко, но уже близко! И не держи на меня зла, Хуан. Я много думал о тебе. Ты был прав. Прости!

Хуан добродушно похлопал Хорхе по плечу, приобнял, проговорив:

— Ничего, друг! Мы все ошибаемся. Но стремиться к лучшему обязаны. Это следует нам помнить всегда. Привет твоей невесте!

— И твоей тоже!

— Её у меня ещё нет, Хорхе. Но должна появиться. Время подошло, — он усмехнулся в усы, отросшие за время плавания.

Хуан ещё раз махнул рукой, увидев, как Хорхе поднялся на борт судна, стоящего у стенки причала.