Месть старухи

Глава 10

Котту Хуан оставил без долгих раздумий. Тут рассчитывать на успех было трудно. В толпе всевозможного сброда, пылившего по дороге, он направился на север. Там, в Кочине, он надеялся на удачу с попутным кораблём. Грозная крепость, начатая ещё Васко да Гама, возвышалась над городом и портом. Орудия кровожадно выглядывали из бойниц, сторожа вражеские суда.

В порту стояло несколько судов и среди них два португальских. Одно стояло у стенки причала и вяло грузилось полуголыми грузчиками, таскавшими на палубу мешки и бочки.

Хуан постоял вблизи судна, понаблюдал за суетой на палубе. У люка стоял суперкарго и следил за погрузкой, отмечая в книге количество груза. Он был коренаст, и выделялся среди грязного сброда ярким камзолом и короткими узкими штанами без чулок.

Приблизившись, Хуан окликнул португальца:

— Сеньор! Можно вас спросить?

Тот поднял голову и с удивлением уставился на странного человека в одежде весьма странной для европейца.

— Чего надо? Ты кто будешь?

— Хуан де Варес, сеньор. Из Котты.

— Испанец? Чего вырядился, словно чучело? Чего тебе?

— Хотел бы вернуться домой, — ответил Хуан. — Куда судно собирается идти, сеньор? В Португалию?

— Нет. Мы ходим тут по побережью. В Португалию вон те будут идти. Но не с тобой, ваша милость! — и португалец хохотнул, намекая на его вид.

Хуан не обратил внимания на грубость. Не до этого было. Лишь спросил:

— Скоро уходит, сеньор?

— Спроси у капитана! Иди, не мешай работать! — и тут же поспешил уткнуться в книгу.

Денег оставалось мало. Хуан торопился и пошёл искать таверну для моряков, надеясь узнать что-нибудь о том судне.

Таверна нашлась вблизи причала. Тесная, пропитанная испарениями кухни, она в этот час была почти пуста. Лишь трое португальцев сидели за длинным грязным столом и потягивали кислое вино из глиняных кружек.

Хозяин-португалец окрикнул Хуана:

— Куда прёшь, скотина? Тут нет места для местного сброда! Проваливай!

— Я испанский дворянин, сеньор! А одежда моя вынужденная. Скоро я избавлюсь от этих тряпок.

Хозяин переглянулся с посетителями, пожал плечами и с неохотой пригласил занять место за длинным столом.

Хуан подумал, что его приняли за шпиона в одном из княжеств южной Индии. Это вполне могло устроить его, и он с удовольствием сел поближе к португальцам. Те с недоверием покосились на странного посетителя и примолкли.

Заказав миску бобов с салом и кружку вика, Хуан торопливо поел, допил вино и повернулся к матросам.

— Вы не подскажете, когда судно на рейде уходит в Португалию, сеньоры?

— Недели через две, — неохотно отозвался один из матросов.

— Устроиться на него можно хоть матросом?

— Знаком с нашей работой? — вопросом на вопрос ответил другой.

— Плавал не один год, сеньоры. Ну, так что?

— Это решает капитан. К нему и обратись, приятель. А ты действительно шастал по княжествам?

— Бывало и так, — уклончиво ответил Хуан. — Мне бы побыстрее в Испанию или Португалию попасть.

— Что мы можем? Иди к капитану. Он постоянно ошивается в доме дона Ботто. Это недалеко. Любой тебе дорогу укажет. Это его груз ждём в этой дыре.

Хуан поблагодарил матросов и вышел на жаркую улицу.

День клонился к вечеру. Надо поискать место для ночлега. Два дня пути пешком сильно утомили Хуана. Мешок с вещами и баночками с разными снадобьями был тяжёл. Тело жаждало отдыха.

На постоялом дворе ему предложили конуру в два шага в обе стороны. Тюфяк скорей напоминал подстилку для собак. Весь провонявший и завшивевший, он вызывал бы у нормального человека отвращение. Хуан же давно привык к таким условиям, а вши никого не удивляли и не возмущали. С ними просто жили, постоянно борясь.

Утрам Хуан решил отправиться к этому Ботто. Его дом знали многие.

По пути Хуан счёл необходимым сменить одежду. В лавке купил поношенную одежду португальца среднего достатка и явился к дому купца.

— Как изволите доложить, сеньор? — этими словами Хуана встретил слуга, открывший калитку двора.

— Испанский дворянин Хуан де Варес, — ответил Хуан, напуская на себя важную мину. — По личному делу. Кстати, капитан судна, что стоит на рейде, уже здесь? Очень хотелось бы встретиться.

Слуга из местных критически оглядел гостя, но ответил утвердительно.

— Он здесь, сеньор. Прошу подождать. Я доложу.

Минут десять Хуан стоял у калитки в ожидании. Наконец слуга появился.

— Прошу следовать за мной, сеньор.

Во внутреннем дворике, с крошечным фонтаном в тени развесистого дерева, сидели высокий худой хозяин и кряжистый, с обветренным лицом и трубкой во рту, португалец, в котором легко было узнать морского волка.

— Чем обязан? — спросил хозяин, с любопытством оглядывая гостя. — Представляться не стоит. Слуга уже назвал вас. Что вы хотите? Садитесь.

Хуан поблагодарил, сел, оглядевшись по сторонам.

— Мне срочно нужно быть в Португалии или Искании, сеньор Ботто. Мне порекомендовали обратиться к вам, как влиятельному человеку, сеньор, — Хуан учтиво склонил голову в сторону хозяина. — К тому же у вас часто бывает капитан судна, уходящего в том направлении.

— А кто вы, позвольте спросить?

— Я год пробыл в здешних княжествах по заданию властей, сеньор Ботто. В Гоа добираться далеко и не безопасно. А дело не терпит отлагательства.

Заявление было многозначительным, достаточно туманным, чтобы вызвать у собеседников противоречивые чувства и смотреть на Хуана с некоторым уважением или даже осторожностью.

Ботто и капитан переглянулись. Долго молча переваривали слова гостя.

— Мы не скоро будем готовы к отплытию, дон Хуан, — наконец вымолвил капитан. — Хотите, мы посодействуем вам перед начальством и вас постараются отправить в Гоа побыстрее.

Было понятно, что капитан не очень-то хотел иметь на борту такого непонятно откуда взявшегося пассажира.

— Простите меня, сеньоры, но я уверен, что ваше судно уйдёт намного раньше, чем я доберусь до Гоа. А там чиновники, взятки и проволочки на многие недели. Вы же за это время обогнёте мыс Доброй Надежды.

Хозяин с капитаном вновь переглянулись.

— Вы сможете оплатить проезд, сеньор? — полюбопытствовал капитан.

— К сожалению, я сильно стеснён в средствах. Могу работать матрасом или кем угодно сеньору капитану. Я долго плавал и свободно исполню любую работу на судне, — Хуан испытующе смотрел в прикрытые бровями глаза капитана. Тот напряжённо думал.

— Во всяком случае, дон Хуан, мне необходимо подумать, — заметил капитан. — Один я не пойду через океан. Зайду в Котту. Там скоро должен быть корабль моего друга и ещё есть надежда на третий, если успеет…

— Я согласен ждать здесь, сеньор капитан, чем тащиться в Гоа и обивать пороги колониальных чиновников. А что я могу без денег?

— А жить здесь без денег вы сможете столько времени? — поинтересовался купец. Его бритое лицо вытянулось, впалые щёки были бледны.

— Надеюсь заработать на пропитание, сеньоры. Я готов к любой работе. Кстати, я довольно хороший лекарь, сеньоры.

— Лекарь? — спросил капитан и посмотрел на Ботто. — Где же ваши амулеты и снадобья?

— Не стану же я их тащить сюда, сеньор капитан! Они у дверей, в мешке.

— Занятно, весьма занятно! — капитан уже другими глазами посмотрел на гостя. — И что вы умеете, если не секрет?

— Я знаком и с местной наукой, сеньоры. Древние восточные лекари мне знакомы, и ваши, европейские. Всего ведь никто не умеет, сеньоры.

— Дон Хуан, взгляните на нашего друга. Он болен, не находите ли?

— Вполне с вами согласен, сеньор капитан. Но без осмотра и сопоставлений трудно что-либо сказать определённое. Ясно только, что у сеньора не всё в порядке с печенью. Но и другие болезни могут оказаться. Если позволите, я готов осмотреть сеньора Ботто.

Купец охотно согласился. Скоро он предстал перед Хуаном своим тощим телом с дряблой кожей и чёткими нитями вен.

Хуан сходил за мешком, затем осмотрел глаза, язык, горло. Пощупал печень, постукал почки и долго ощупывал живот. Под конец долго слушал и считал пульс.

— Печень увеличена. Вам необходимо отказаться от всего жареного, жирного и вина. Только раз в день, самую малость. И в животе у вас дела не очень обнадёживающие. Питаться только растительной пищей и фруктами. Больше мёда, но малыми дозами. Хорошо бы употреблять пыльцу цветков. Я потом скажу, каких. И больше ходить пешком, сеньор Ботто. Никаких колясок!

— Есть надежда на поправку, дон Хуан? — озадаченно спросил купец.

— Надежда всегда есть, сеньор. И вера. Вера в исцеление, в своё здоровье. Это очень важно. Старайтесь пить только родниковую воду и соки разных овощей и фруктов. Только свежие, сеньор! Это важно.

Хуан потом ещё больше часа наставлял португальца, как и что принимать, какой образ жизни вести, и под конец предложил использовать для укрепления организма морские грязи и ванны определённых настоев трав и солей.

— Если не возражаете, сеньор Ботто, я навешу вас через неделю. За это короткое время облегчение вряд ли наступит, но что-то уже можно будет ощутить.

— Спасибо, дон Хуан. Мне и раньше нечто подобное рекомендовали, но у вас это получилось как-то солиднее, что ли, — бодро отозвался купец. — Не отведаете ли нашей трапезы? Мне что-то расхотелось чревоугодничать.

Слуга, расторопный и угодливый, поставил миску перед Хуаном и большой кубок вина. Хуан с аппетитом поел всё это и поспешил откланяться.

— Надеюсь, мы ещё встретимся, сеньор капитан, — неуклюже поклонился он в сторону капитана.

— Не сомневаюсь, сударь, — буркнул капитан, пуская вверх струю дыма.

Хуан ушёл, окрылённый радужными надеждами. Он с лёгкостью тащил свой мешок, не ощущая его. В порту он с восхищением взирал на трёхмачтовый корабль, стоящий в бухте с голыми реями и закрытыми пушечными портами. Их Хуан насчитал десять. Это был боевой корабль, перевозящий ценные грузы.

И на этом судне он мечтал добраться до Португалии и уж потом найти способ отправиться на Пуэрто-Рико.

Дни проходили за днями. Постепенно он стал понемногу зарабатывать своим ремеслом лекаря. Немного, но на еду и ночлег хватало, и за две недели сумел даже скопить две серебряные монетки на будущее. Зато теперь он был в приличной одежде, которую с удовольствием бы поменял на просторную белую сорочку без этих жарких камзолов, кафтанов и прочей португальской одежды, которая больше годилась для достаточно прохладной Португалии.

Он опять привыкал к башмакам, что мало нравилось, но создавало впечатление состоятельного европейца.

— Я добросовестно исполняю ваши предписания, дон Хуан! — встретил того купец Ботто, и пригласил садиться к столу.

— Мне кажется, сеньор, что вы всерьёз взялись за своё тело, — поклонился Хуан уже вполне сносно. — Мне приятно это заметить. Как самочувствие?

— Вы сами сказали, что рано требовать поправки. Но должен заметить, что ваши рекомендации уже дают мне облегчение. Вот только очень хочется поесть жирной баранинки, подрумяненной на угольях. Но держусь!

— Рад слышать, сеньор Ботто. Значит, есть возможность направиться. Давайте я ещё раз осмотрю вас, сеньор.

Хуан очень старался, вспоминая всё то, что слышал от мудрецов. Но ничего другого, кроме тех трав и рекомендаций предложить не мог. Поэтому дал совет принимать обычные укрепляющие организм настои из трав, которых знал.

К сожалению, капитана он не застал.

— Он ушёл совсем недавно, дон Хуан. Я рад сообщить, что он сможет вас на свой корабль взять лекарем. Его прежний здесь так пустился в пьянство, что не просыхает уже второй месяц. А вы ему показались порядочным и послушным человеком.

— Позвольте поинтересоваться, сеньор, как долго простоит корабль в порту?

— Я надеюсь, что через неделю капитан Калдас сможет сниматься с якорей.

— Вы не представляете, как я вам благодарен за отменную весть, сеньор!

— Ну что вы, дон Хуан! Как мне вас отблагодарить за ваши советы? За то, что вы сумели убедить меня следовать вашим советам. Но что я буду делать после вашего отъезда? Мне страшно подумать об этом!

— Позвольте предложить вам нечто, что поможет вам и без моих советов и наставлений продолжать выполнять их.

— С великим удовольствием, дон Хуан! Я весь в вашей власти. Располагайте мною по вашему разумению, дон Хуан! Я готов.

— Вам придётся на некоторое время никого в комнату не пускать. И пусть в доме соблюдают тишину, сеньор.

Когда всё было готово, Хуан предложил удобно сесть в кресло, обложил подушками и сказал мягко, но вполне настойчиво:

— Вы должны немного отдохнуть, сеньор. Поспите. Это придаст вам сил, а я постараюсь настроить вас на продолжение исцеляться и без моих наставлений.

Ботто с готовностью принял предложение и закрыл глаза. Вскоре он погрузился в сон, и Хуан стал внушать ему отказ от всякого рода излишеств в еде, исполнять предписания лекаря. Заставил повторить задание, а потом спросил так же тихо и бесцветно:

— Не думает ли капитан Калдас использовать меня в своих тёмных и неблаговидных целях?

— Нет. Калдас думает только о том, чтобы облапошить меня. Что ему взять с вас, дон Хуан?

— Это очень хорошо, сеньор Ботто. А как вы задумали использовать его в своих целях? И много рассчитываете с этого иметь?

— Он не знает, что товар в бочках совсем не тот, о котором был договор. И остальные грузы плохого качества. Он за это должен будет сам расплачиваться по прибытии в Португалию.

— Кто вам в этом помогает на корабле?

— Это некий Никосио. Суперкарго капитана. Гнусный человек.

— Сколько же вы намерены или уже получили с этой аферы, сеньор?

— Чуть больше тысячи золотых.

Хуан решил больше не выпытывать тайны купца, встал и властно сказал:

— При счёте «три» вы откроете глаза и всё забудете, что было сейчас.

Хуан медленно просчитал до трёх. Ботто открыл глаза, вздохнул и оглянулся вокруг с видом удивления.

— Простите! Я, кажется, заснул. Вот чудо-то! Никогда раньше такого со мной не случалось!

— Ничего страшного, сеньор Ботто. Это длилось всего несколько минут. И как вы себя чувствуете, сеньор?

— Словно я спал целую ночь и отлично выспался. Что это было со мной?

— Вы просто задремали, сеньор. Видимо от монотонности моего голоса и утомления. Ведь вы столько усилий прикладываете для исполнения моих рекомендаций. А это так утомительно и нудно. Не так ли?

Сеньор Ботто улыбнулся. Его щёки чуть порозовели, в глазах забегали довольные искорки.

— Позвольте мне откланяться, сеньор. Меня ждёт ещё один больной. Чтобы вы не сильно страдали от моих советов, я вам уже разрешил это неприятное ощущение, сеньор Ботто.

В один из тихих дождливых дней корабль капитана Калдаса снялся с якорей и неторопливо вышел в открытое море. Путь был близок — до Котты, где должен был встретиться с другим судном.

Уже в вечерних сумерках вошли в гавань Котты. В ней стояли суда, но ожидаемого ещё не было.

— Дьявол его забери, этого Рависко! — не мог сдержать себя Калдас. — Какого чёрта я должен его ждать? И так столько недель потерял с этим Боттой!

— Стоит всё же подождать, сеньор капитан, — заметил помощник и взглядом попросил пилота поддержать его. — Одним пускаться в путь? Слишком рискованно. Что скажешь, Пиларес?

Пилот Пиларес, довольно пожилой португалец пожал плечами, но заметил:

— Слишком много развелось в этих водах разного разбойничьего сброда. И голландцы легко нас смогут захватить, случись встретить их. А судно Рависко будет посильнее нашего, сеньор капитан. Я бы не рискнул идти одному.

Капитан ударил кулаком о планшир и не стал спорить. И так было ясно, что его помощники правы, и послушать их стоит.

Два дня тянулись томительно. Хуан успел за это время побывать в городе.

Следы от длительной осады ещё виднелись отлично. И людей не так уж много. Но жизнь налаживалась. Правда, португальцев видно было мало. Население слишком хорошо помнило предательство португальцев при пленении Кунджали. Для всех жителей португальцы остались заклятыми врагами.

Матросы выходили в город большими группами и хорошо вооружёнными. Потому ничего страшного за эти дни не произошло. А потом появился корабль капитана Рависко и Калдас сразу повеселел.

— Слава Богу и Николаю угоднику! Мой Рависко прибыл! Готовь шлюпку! Я иду к нему! Монтейро, останешься за меня! Могу вернуться поздно.

Помощник чуть улыбнулся, понимая, что имеет в виду капитан. Значит, до утра судном будет командовать помощник с Пиларесом.

В свете фонарей матросы играли в карты и бренчали на гитаре, подвывая пропитыми голосами матросские песни. По случаю прихода дружеского судна капитан разрешил выдать им по лишней кружке вина.

— Хуан де Варес! — позвал помощник. — Ходи к нам! Воспользуемся отсутствием капитана и выпьем по кружечке. Эй, Никосио, распорядись из запасов капитана и сам присоединяйся.

Офицеры собрались в каюте помощника. Туда заглянул и артиллерийский офицер. Его тут же усадили за стол и пирушка пошла.

— Пиларесу наблюдать положено за бухтой, — заметил Монтейро со смешком. — Сменится, наверстает. Хотя можно и сейчас послать ему бутылочку.

Пирушка укрепила отношения Хуана с остальными. А он всё присматривался к суперкарго Никосио и думал, как использовать его для своих нужд. Стоит ли поведать капитану о его участии в обмане?

Потягивая вино и отвечая на разговоры офицеров, Хуан больше раздумывал. В который раз он сталкивается с жаждой заполучить богатство любым путём. И дружба в большинстве случаев тут не играет значения.

В глубине души он чувствовал нарастание озлобления и стремление самому не упустить возможность пополнить свой отощавший кошель. И возможность для такого имеется, и предавать никого не надо.

На ум пришли общинники из горы пещер. И Найна. Что с ней сейчас? Нашла ли она себе спутника жизни? И что за чудное общество эти общинники. То ли монахи, то просто желающие спокойно и без отягощения грехами прожить жизнь, отведённую каждому Господом. Или Высшими Силами? Кто их разберёт!

Стало как-то немного тоскливо. Там всё было по-честному. Никто не зарился на чужое добро. Да и добра вроде бы особого не было. Даже мудрецы жили без роскоши и излишеств. Даже наоборот. А здесь? Одна жажда золота. Все помыслы об этом. Вот и я так же думаю. А там, далеко, зарыт клад с большими деньгами. Они легко сделают его жизнь безмятежной, спокойной и удобной.

«А будет ли так на самом деле? — подумалось Хуану. — Не станут ли эти деньги поводом для разных поступков, далеко не христианских? Или всё же кесарю кесарево? Ладно! Посмотрим, что дальше происходить будет».

Плавание проходило на удивление спокойно. Оба судна старались далеко не расходиться друг от друга. Часто подходили на расстояние голоса и капитаны долго переговаривались, обсуждая свои вопросы, возникавшие постоянно.

Подходили к Мадагаскару. Впереди уже в умах людей маячил страшный мыс Доброй Надежды. А в воздухе запахло неприятностью. Ничего ещё не заметно, а старые морские волки уже забеспокоились.

— Что-то надвигается, капитан, — вполне спокойно сообщил пилот. — Как бы шторм нас не подцепил.

— Да. И мне что-то неспокойно на душе, — ответил капитан. — Вроде ничего подозрительного, и всё же. Надо старого Силверио спросить. Ом в этих делах лучше всех разбирается. Пошли за ним.

Матрос лет за пятьдесят с седой всклокоченной бородой и почти без одежды, если не считать тряпки вместо штанов, обёрнутой вокруг талии, подошёл и вопросительно глядел на капитана с пилотом.

— Что, старина, — сказал капитан бодрым голосом. — Что, не грозит ли мам шторм? Что-то неспокойно у нас с Пиларесом на душе.

Моряк покрутил головой по горизонту, понюхал воздух, почему-то внимательно оглянулся на кильватерный след.

— Мослы мозжат, сеньор капитан. С утра мозжат. И голова чугунная. Должно быть, шторм нас заденет, сеньоры.

— Как ты думаешь, долго его ждать?

— Видать, сеньор капитан, ночью и разразится. Господи, помилуй нас, рабов Грешных, горемычных! — перекрестился широко, истово.

— Судя по всему, обрушится с востока. Как бы к Мадагаскару не прижало, — капитан последовал примеру матроса и перекрестился, прошептав положенную молитву и просьбу к Богу.

Матросы принялись готовить палубу к шторму. Все люки наглухо задраили, бегущий такелаж проверили, паруса подтянули. Всё, что может быть смыто волнами, закрепили. Пушки дополнительно укрепили канатами и клиньями. Порты накрепко задраили. А ветер почти стих и паруса едва шевелились. Судно делало не больше двух узлов.

— Монтейро, попробуй сигналами договориться с Рависко о следовании дальше и о встрече в случае потери друг друга, — и капитан с недовольным видом спустился в каюту передохнуть перед ночным бдением.

— Мы далеко от земли? — спросил Хуан у Пилареса, поднявшись на полуют.

— Приблизительно около тридцати легуа, Хуан. А что тебя это беспокоит?

— Сам не знаю. Просто поинтересовался. Остров большой?

— Огромный. Может, самый большой на земле.

— Ого! Неужели так велик? И поселения там имеются? Португальские.

— Не слышал про также. Там народ слишком воинственный и не любит чужих.

Хуан с трудом сдерживал рвущееся наружу беспокойство. Все на корабле ходили хмурыми, озабоченными. Это передалось и Хуану. Известие о надвигающемся шторме всегда тревожно.

Ветер усиливался постепенно. Уже в полной темноте он навалился на судно. повалив на правый борт. Едва успели убрать и зарифить паруса. Корабль неохотно становился на жиль.

Огни фонарей идущего впереди судна Рависко начали пропадать в сплошных потоках дождя. Лишь молнии высвечивали всхолмлённую поверхность моря, и тогда можно было ухватить зрением далёкие очертания второго судна.

После полуночи огней уже видно не было. И хотя дождь ослаб, а потом и вовсе прекратился, огни так и не появились. А шторм набирал силу.

Пилот Пиларес всё высчитывал в каюте куре, расстояния и направление ветра и течений в этом месте. И когда Хуан зашёл к нему, тот с грустью заметил:

— Если ветер не отойдёт дальше к норду, мы можем оказаться в опасной близости от Мадагаскара. А паруса не поставить в такой ветер.

— Даже самые малые и зарифленные?

— Они и так работают, Хуан. Да толку от них мало. А больше поставить не удастся. Будем уповать только на Господа и всех святых.

При свете фонаря Хуан старался понять, что написано и начерчено на листе плотной бумаги. Это никак не удавалось, а спрашивать сейчас было ни к чему.

Утро не принесло утешения. Шторм бушевал, солнце не показывалось. Временами хлестал дождь и вовсе сужал видимость. Судна Рависко никто заметить не мог.

Хуан на свой страх полез по вантам на фок-мачту посмотреть вокруг. Было страшно, опасно, но что-то гнало его наверх, словно там было спасение.

Дальше марса ей не полез. Качка здесь была ужасающей. Мачта стонала, ходила кругами, а вой ветра леденил сердце. Судорожно уцепившись за ванты, Хуан оглядел горизонт. Он был пуст. Никакого судна видно не было. Тяжёлые тучи неслись, почти задевая верхушки мачт, роняли охапки дождя и уносились дальше. Внизу, на палубе, всё застилали волны брызг и пены. Её срывал шквал и бросал на палубу. Там всё кипело от потоков воды и пены.

И Хуан пожалел, что пустился сюда. За каким бесом он тут? Теперь спуститься будет не так-то легко. Может, труднее, чем подняться. И он не стал ждать. Смертельной хваткой сжимал ванты. Осторожно, медленно он все же спустился к фальшборту, переждал, пока схлынет поток воды и спрыгнул на палубу.

Никто словно и не заметил его самодурства. Весь мокрый и продрогший, он спустился в каютку и торопливо сбросил всю одежду. Пришлось растереть тело.

Его бросало во все стороны. С трудом лёг, укрылся одеялом и заткнул уши пальцами. Хотелось уйти от этого воя с грохотом и жуткими ударами волн в борта. Вокруг скрипело, трещало и стонало, будто корпус вот-вот рассыплется на куски. Но он держался, и Хуан знал, что судно может ещё очень долго продержаться вот так, предоставленное ветру и волнам, едва слушаясь руля, пока на мачтах постанывают от напряжения крохотные зарифленные паруса. А они в любую минуту могут разорваться от очередного шквала, и тогда судно полностью утратит управление, и его понесёт только по ветру, подставляя борт ударам огромных валов.

Так прошли сутки. Берег не показался и ветер не утихал. Лишь дождь почти не лил из мрачных низких туч. Солнце ни разу не засияло сквозь тёмную завесу. Зато молнии продолжали сверкать, как и гром с ужасающим треском и грохотом прокатывался над кораблём.

Ветер начал стихать только на четвёртые сутки. И за всё это время Пиларес не смог определиться по солнцу. И никто не знал, где находятся и куда держать курс.

— Стало холодно, — заметил Монтейро, оглядел вздыбленный горизонт и добавил: — Спустились далеко на юг. Это точно. Пиларес, я верно говорю?

— Ясно, как божий день. Впрочем, надо ещё попробовать определиться. Думаю, что солнце должно появиться довольно скоро.

— Для вахты надо приготовить одежду потеплей. У меня вахта скоро. Пойду погреюсь в каюту.

Матросы дрожали на ветру. У них смены никакой не было, и они терпели холод, стучали зубами и двигались проворнее.

Удалось поставить паруса. Судно уменьшило качку, запрыгало по валам, которые никак не хотели утихать. По компасу изменили направление хода, взяв почти точно на вест. Пилот уверял, что в том направлении берега не должно быть.

На следующий день Пиларес взял высоту солнца. Сделал расчёты и объявил, что они находятся в сорока легуа с лишним южнее мыса Игольного.

— Правда, дон Сезар, — повернулся он к капитану, — до него ещё не менее двадцати трёх легуа на вест. Можно уверенно идти на норд-вест. Следует использовать благоприятный ветер и поспешить обойти Африку.

Матросы полезли на мачты. Все паруса подняли, растянули, подправили. Судно прибавило ход. Помощник приказал измерить скорость. Корабль делал девять узлов. Для тяжело гружёного судна это приличный ход.

После трудной ночи на холодном ветру, к полудню следующего дня стало заметно теплеть. Пилот с довольным видом сообщил, выйдя на палубу:

— Сеньор капитан! Мы обошли Африку! Земля в ста тридцати милях восточнее! Можно поворачивать прямо на север!

Эта весть всем придала бодрости. Капитан распорядился выдать дополнительную порцию вина.

— Теперь прямая дорога домой! — воскликнул Монтейро. И он на самом деле радовался.

Хуан подумал, что у того дома ждёт семья, иначе чего так радоваться?

Ещё четыре дня — и с севера повеяло жаром тропиков. Судно шло вблизи пустынных берегов, грязно-жёлтые нагромождения тянулись по правому борту. То были гибельные места с холодной водой и мощными волнами, постоянно бившими в берег.

— Слева по курсу парус! — донеслось с марса. — Ещё паруса!

Капитан Рависко вскинул подзорную трубу к глазу.

— Чёрт побери! Это не наши корабли! Голландцы, наверное! Нужно побыстрее уйти мористее! Пока нас не отсекли и не прижали к берегу! Эй, на руле! Пять румбов налево! Все на шкоты! Шевелись, щенята дохлой собаки!

Матросы забегали, закричали, помогая голосами тянуть тросы. Судно накренилось и пошло широким полукругом влево.

Когда курс установился на северо-запад, капитан распорядился:

— Пушки зарядить ядрами! Пороха не жалеть!

На «Толстушке», так назывался корабль, где находился Хуан, заметили манёвр Рависко. Капитан Калдас в недоумении оторвался от окуляра трубы.

— Что они там затеяли? С какой стати уходят на запад? Эй, на марсе! Что молчишь! Заснул, каналья?

— Сеньор капитан! Вроде парус на горизонте виднеется! Но не уверен! Далеко слишком!

— Тогда и нам следует поспешить! Монтейро, командуй поворот! До Рависко не менее двух миль, а то и больше. Как бы не отстать. Прибавить парусов!

Прошло не более четверти часа и с высоты фок-мачты марсовый доложил:

— Вижу парус, сеньор капитан! Идёт прямо на нас!

— Боже! Пронеси и сохрани! — громко прошептал капитан. — Неужто погонятся?

— Вполне возможно, сеньор, — замети Монтейро, вернувшийся на полубак. — Они знают, кто мы и будут стремиться получить от нас дополнительные сведения о восточных землях.

— Если так, то это не голландцы. Значит это англичане. Эти ещё почти ничего не знают об Индии.

— Ещё хуже, сеньор. От этих еретиков всего можно ожидать! Будь они прокляты! Хорошо бы удалось уйти до темноты.

— Нас могут отрезать от Рависко, Монтейро. Тогда шансов не останется. Один я не справлюсь с этими гиенами! Пиларес! Ну-ка определи течения, ветер и время. Проверь скорость!

Торопливо прибежал пилот. Он был искренне напуган.

— Ну что там, Пиларес? — нетерпеливо спросил капитан.

— Они, — мотнул головой в сторону далёких парусов, — в выгодном положении, сеньор капитан. Но часа через два мы должны войти в полосу течения. С его помощью нам легче будет держать дистанцию.

— За два часа они нас догонят и пустят ко дну! Что ещё можешь предложить? Думай же, чёрт тебя задери!

— Единственно, что можно, сеньор, это спускаться ближе к югу. Ветер для нас очень благоприятным станет, капитан.

— Какого чёрта мы там потеряли? — Капитан замолчал и долго думал. — Хорошо! Монтейро, поворачивай, как советует Пиларес. Потеряем день, но выиграем жизнь! Это что-то стоит для нас. Не так ли? — и капитан, нахмурившись, оглядел своих помощников.

— А Рависко? — не очень смело спросил Монтейро.

— Он уже далеко, и нам ему не помочь. Если догадается последовать за нами, то мы только будем рады. Торопись, Монтейро!

Матросы обезьянами взлетели на ванты, схватились за тросы. Реи со скрипом поворачивались, паруса туго натянулись, приняв ветер. Судно широким полукругом уклонилось больше к югу и с лёгким креном уходило на юго-запад.

— Надеюсь, что наш манёвр ещё не заметили, — молвил капитан. — Это даст нам некоторое преимущество. Рависко ещё ничего не предпринимает. Не видит что ли? Или решил сам попытать счастья?

После часа напряжённого ожидания пилот заметил, передав подзорную трубу в руки капитана:

— Мы идём быстрей, капитан. Есть надежда на удачу. Часа через три солнце закатится. Тогда нас уже не найти.

— Не спугни удачу! Заткнись! Ещё далеко от успеха! Гляди, как они догоняют Рависко! Плохо ему придётся. Уверен, что это англичане! Эти стервятники своего не упустят. Тем лучше нам. Пока им занимаются, мы сумеем уйти.

Хуан попросил у капитана зрительную трубу.

За каким дьяволом она тебе понадобилась? — спросил тот недовольно.

— Хотелось бы взглянуть сверху, что там происходит, сеньор капитан, — и кивнул в сторону далёких парусов.

— Вот что такое молодость! Вспоминаю себя в его возрасте. Тоже шастал по реям, словно макака. Ничего не боялся! Бери, потом поведаешь нам, — и протянул трубу.

Хуан проворно полез по вантам. На фок-марсе долго смотрел на горизонт. Потом неторопливо полез выше. И с высоты обозрел происходящее.

Два английских судна подошли к Рависко на дистанцию пушечной стрельбы. Борта окутались дымками выстрелов. Звук долго не долетел до ушей. Второй корабль заходил с другой стороны, готовясь обстрелять с высокой кормы.

Португальский корабль ответил на залп англичан. Даже в трубу Хуан не заметил результатов дуэли. Знал, как канониры торопятся перезарядить орудии. От этого многое может зависеть.

Хуану хотелось крикнуть, чтобы стреляли по парусам, но усмехнулся глупости своей. Лишь опустил голову и прокричал вниз:

— Бьются бортовыми залпами! Пока без результата! Жду второе судно! Заходит под корму!

— Смотри не свались, Хуан! — прокричал пилот. — Остальные корабли куда смотрят форштевнями?

— Плохо видно, сеньор! Они далековато. Видно, первые два побыстрей будут!

Прошло с четверть часа, и Хуан сообщил с тревогой в голосе:

— Крышка Рависко! Корму развалили, проклятые! Горит! Может, руль разбили!

— Ты смотри, Хуан! И не молчи! — Монтейро требовательно кричал в рупор. Повернулся к капитану. — Сеньор, за нами погони не предвидится. А наши там могут погибнуть. Не лечь ли в дрейф и подождать конца баталии?

— Не дури, Монтейро! Не дёргай удачу за усы! Едва сами избежали смерти.

— Жаль! Там много наших людей.

— Сеньор капитан! — опять голос Хуана отвлёк от опасного разговора. — Рависко выбросил белый флаг! Сдаётся! Пожар загасили вроде бы, но дымит.

— Хоть не потопили, — пробурчал Пиларес. — Может, ещё пощадят наших?

— Что им с ними делать? — возразил капитан. — Можно поставить крест на них! Помощник, следи за парусами. Мы должны успеть убраться подальше от опасных соседей.

Хуан слез на палубу.

— Всё, сеньоры! Дело сделано. Можно помолиться за упокой рабов божьих! — он перекрестился, воздев глаза к небу.

— Будь прокляты эти англичане! — процедил капитан и сплюнул под ноги.

Перед заходом послали матроса осмотреть горизонт. С высоты марса ничего уже видно не было.

— Вроде бы на горизонте дымок темнеет, сеньор капитан! А больше ничего не видно! А, может, то вовсе и не дымок, а тучка!

— Стало быть, Господь смилостивился над нами, грешниками! — молвил капитан и торопливо осенил себя крестом. — Обещаю поставить большую свечу в первом же храме и внести дар во спасение!

Помощники дружно кивали головами.

— Как стемнеет, курс на север, — распорядился Калдас. — Пойду часок вздремну. Разбудите, если будет что срочное.

Через месяц судно благополучно подошло к островам Зелёного Мыса. Здесь задержались на неделю. Нужно было запастись водой и провиантом, произвести мелкий ремонт.

Пустынный и жаркий остров не манил своим берегом. Хуан разве что от нечего делать ступил на пристань и часа два шатался по посёлку. Был и вблизи форта со старинными пушками, стрелявшими каменными ядрами. На новые у Португалии денег уже не было.

На рейде стояли два судна, готовые к плаванию. Но Хуан узнал, что они направляются на юг, в Индию. Это поселило в Хуане чувство разочарования. Он питал надежду на другое.

А за два дня до отплытия «Толстушки» на рейде бросил якоря потрёпанный парусник с облупившимися бортами и ветхими парусами.

— Что-то случилось на судне, — указал на новичка Монтейро. — Это невольничий корабль. Слышите, вонь несёт от него?

— Он тоже в Португалию идёт? — поинтересовался Хуан.

— Не похоже. Скорей всего в Бразилию. Видимо, с запасами дело плохо.

— Где эта Бразилия, сеньор Монтейро? — не отставал Хуан, уже загоревшись мыслью о переходе на это страшное судно.

— Точно на запад, чуть дальше к югу. Месяц пути, самое большее. Спроси у Пилареса, он лучше знает.

Пилот подтвердил слова помощника.

— При попутном ветре можно и за три недели дойти. Что, хочешь на нём в Новый Свет попасть?

— Пока не знаю. Но можно попробовать. Чем чёрт не шутит.

— Ох не советую, Хуан! На таких судах всякое может случиться даже за это недолгое время. Вид его заметил? То-то же! Но это твоё дело.

Хуан подозвал лодочника из чёрных. Он за медяк согласился отвезти Хуана на невольничий корабль.

Вечерело, и капитана на борту не было. Его помощник, коренастый бородач с острыми глазами под густыми чёрными бровями спросил грубо:

— Какой дьявол тебя сюда прислал? Чего надо?

— Хотел бы попасть к вам на борт пассажиром, — не очень доброжелательно ответил Хуан. Он не поднялся по трапу и стоял в лодке ожидая приглашения. Его не последовало.

— Пассажиров не берём. Это не то судно! Проваливай отсюда!

— Могу заплатить или работать любым матросом. Я лекарь и могу лечить.

— Даже так? А кто ты? Явно не португалец.

— Испанец. Хуан де Варес, — представился Хуан. — Хотел бы в Новый Свет перебраться. В Пуэрто-Рико. Слыхал такой остров?

— Без надобности, — ответил помощник. В голосе пропали грубые нотки. — Капитан на берегу. Хочешь, можешь подождать. Залазь.

Хуан долго объяснял негру предложение подождать, обещая дополнительную плату. Тот с неохотой согласился, но отгрёб подальше, ближе к причалам.

Хуан понял, что страх перед работорговцами был велик.

— Если охота выпить, то заплати, и я составлю тебе компанию. Зови меня Аннибал. А тебя как называть?

— Я же говорил. Забыл? Хуан я. А выпить вполне можно, — Хуан вытащил из кармана несколько медяков. — Больше нет пока. Хватит?

— Маловато, но чёрт с тобой! Пошли.

Они выпили по кружке кислого вина, поговорили о пустяках, пока не услышали окрики и ругань и стук лодки о борт судна.

— Капитан явился, — проговорил Аннибал с неприязнью. — Пошли, я тебя представлю. Может, договоришься. Если деньги есть. Его зовут Кайо Виана. Не очень язык распускай при нём. Может и в зубы дать.

Хуан кивнул и они вышли на палубу. Капитан уже стоял там, видно было, что он изрядно навеселе.

— Сеньор капитан, — подошёл к тому Аннибал. — Хуан де Варес просится на корабль пассажиром или лекарем. Не возражает и матросом.

— Гм! Этого ещё нам не хватало! С какой стати он на борту?

— Сеньор капитан, — поспешил вставить слово Хуан. — Я не стану обузой на борту. Я много умею и смогу быть полезным вам. Готов заплатить, хоть денег у меня маловато.

— Заплатить? Лекарь? Это хорошо! Это может пригодиться. Сколько заплатишь за переход?

— А сколько это может стоить, сеньор капитан?

— Ну шельма! Хочешь по зубам получить? Это можно! Сколько? Аннибал, ты можешь назвать сумму? Ну? — и он рыгнул, покачнувшись на широко расставленных ногах.

— Думаю, трёх золотых хватит, сеньор капитан, — отозвавшись, Аннибал подмигнул Хуану. — Он же и лекарем будет. И от работы матросом не отказывается.

— Угу! Быть по сему. Гони три монеты и приступай к работе, — и капитан грузно пошагал по палубе к каюте на корме.

Хуан проводил капитана взглядом, повернулся к Аннибалу.

— Когда в море выходите?

— Как воду загрузим с провиантом, так и отвалим.

— Сколько времени рассчитываете пробыть в море?

— Это только Господь знает, приятель. У нас судно старое, тихоходное. В трюме полно чёрного золота. Трудно сказать. Но не меньше месяца.

— Что ж. Выбирать не приходится. Я вернусь завтра к вечеру. Нужно на прежнем судне расчёт получить, вещи собрать, с товарищами проститься. Больше наши дорожки не пересекутся

Аннибал кивнул в знак согласия, пожал руку и махнул рукой.

Хуан несколько раз кричал лодочнику. Он появился, с опаской поглядывая на зловонный корабль.

— Договорился, — молвил Хуан, ступив на палубу своего судна. — Завтра к вечеру перееду.

Монтейро с сожалением скривился, заметив:

— Лишь бы хуже не было, Хуан. Желаю благополучно добраться до своего острова. И смотри в оба, приятель.

Капитан долго уговаривал не покидать судно.

— Нет, капитан. Я уже настроился. А из Португалии ещё нужно судно разыскать. Скорей всего ничего с этим не получится. Придётся ещё в Испанию ехать и уже оттуда отправляться домой. А с деньгами дело плохо.

И тут Хуан вспомнил аферу купца из Кочина. Он заволновался, поняв, что кроме четырёх дукатов за время плавания он может получить много больше.

Он вышел на палубу и долго раздумывал, смотрел в чёрную воду и никак не решался на определённый шаг. С кого стащить деньги? Выдать ли Никосио или припугнуть его самого, получив откупного?

Лишь к полудню он решил всё же обратиться к суперкарго.

Жуткая жара всех загнала в тень. Ветра почти не ощущалось. По доскам палубы невозможно было ходить босиком, а в обуви ноги так распаривались, что спасу не было. Хуан заглянул в душное тесное помещение суперкарго. Там было хоть и душно, но не так жарко.

Никосио удивлённо глянул на лекаря, спросил настороженно:

— Чего надо, Хуан? Я собрался прилечь. Жара смертельная! Хоть бы поскорей в открытое море выйти. Садись на койку.

Хуан сел, помолчал, и, словно бросаясь голевой в ледяную воду, сказал:

— Мне нужны деньги. Я хотел бы получить у тебя десятка полтора золотых. Что скажешь?

— Ты что, белены объелся? Ты же уходишь на другое судно! Когда отдашь-то?

— Никогда, Никосио. Мы просто больше не встретимся.

— Знаешь, Хуан! Ты просто спятил! Иди отсюда, пока не схлопотал!

— Не кипятись. Эти деньги я легко могу получить у капитана. Но ты после этого окажешься в тюрьме. Или тебя капитан просто выбросит за борт. Несчастный случай. Обычное явление в море.

— Точно спятил! Уйди, а то терпение моё лопнет!

Суперкарго встал с угрожающим видом.

— Погоди, погоди! Я уйду, но ты уже должен догадаться, о чём речь! О грязной сделке с купцом в Кочине. Или ты хочешь, чтобы я всё рассказал капитану? Это мне будет очень легко. И получу я от него куда больше. Согласен ты, мелкий мошенник?

Никосио уже замахнулся кулаком, но перед ним блеснула сталь кинжала.

— Сядь и выкладывай пятнадцать золотых.

Хуан поиграл кинжалом, не сводя с суперкарго настороженных глаз.

— Где уверенность, что ты после этого не донесёшь капитану, сволочь?

— За сволочь набавляю два золотых, Никосио. И поторопись, прошу тебя.

— Ну и по… — он осёкся, заметив готовность Хуана открыть рот. — Ладно! Чёрт с тобой! На этот раз ты обыграл меня. Но дальше я… — он не закончил. С окаменевшим лицом он стал рыться у себя в сундуке.

Хуан слышал, как тихо звякают монеты. «Считает, — подумал Хуан. — Очень жаль расставаться с кровными!» — Хуан внутренне усмехнулся.

— Вот, возьми! И больше не появляйся мне на глаза! Проваливай!

Хуан неторопливо пересчитал монеты. Ровным голосом сказал:

— Ровно семнадцать маленьких монеток. Все правильно. Пока, мой друг! — поднял руку в приветствии и удалился, тихо прикрыв дверь.

До вечера оставалось уже недолго.