Мир

Глава 22

Пальба внизу прекратилась, и пушки повезли куда-то: должно быть, потрясать очередное болото. Сверху машины и орудия казались даже не игрушечными, а нереальными: как мусор. Много зависит от точки зрения: внизу ты или наверху. Май заметил самолёт — довольно примитивную металлическую птицу. Снимает для истории то, что настреляли — предположил Май. Надо дождаться, когда он улетит, и только потом спускаться на землю. Пассажирам придётся выйти наружу и необязательно оставлять их портреты местным властям и истории, даже если они сделаны в неудобном ракурсе сверху. Май поднял машину в облака.

В кабине царил не просто мир, а всеобщее умиление и сюсюканье. Эса радостно улыбалась, Оливин чесал кошкину шейку, Селен, отвлёкшись от пострадавшего, внимательно разглядывал зверька, словно увидел, по меньшей мере, инопланетянина. Заняты и прекрасно. Май снова вернулся к работе. Перепаханный снарядами участок когда-то был лесом, потом, а может быть, и одновременно его вырубили и замусорили. Теперь панцирь отходов изъязвили воронки. Коричневый, местами серый цвет земли ласкал взгляд. Май рассеянно просматривал запись. Смутная мысль робко пробиралась к сознанию, но когда Май пытался собраться — бледнела и растворялась.

Металлический самолёт развернулся в последний раз и улетел к горизонту — значит пора садиться. Май повёл машину вниз. Скорость он держал небольшую, опасаясь, что заметное уменьшение веса и увеличение давления покажется пассажирам некомфортным, а внутри и так достаточно грязно. Хижина приближалась, и Май разглядывал её с любопытством. Крыша из досок и коры, устроена довольно примитивно, хотя с толком. Стены частично сложены из камня и земли, частично из дерева. Компьютер увеличил изображение и показал дом со всех сторон. Примитивное жилище должно было казаться убогим и отталкивающим, но Май разглядывал его с удовольствием. Возле входной двери — навес. Отлично! Если поставить машину вплотную, можно попасть прямо в дом и не опасаться наблюдения сверху.

Май аккуратно опустился рядом с камнем, заменявшим крыльцо, и сказал одно слово:

— Все вон!

Два слова.

Его поняли. Оливин первым выскочил на серую плиту и принял на руки раненого. Изящного сложения Страж не выглядел силачом, однако справился легко. Селен пытался помочь ему, но больше мешал. Затем потеряшка догадался забежать вперёд и отворить грубо сколоченную дверь. Оливин понёс пострадавшего внутрь, Селен, Эса и кошка пошли следом. Май выкинул грязное тряпьё и включил систему очистки. Теперь и самому пора убраться из машины и дать возможность автоматам вернуть салону естественный опрятный вид.

Май тоже вошёл в дом, хозяйственно притворив за собой оставленную нараспашку дверь. Как и следовало ожидать, внутри оказалась всего одна комната. Убогая постель, некое подобие стола. Печь из дикого камня, вместо плиты — неровный кусок железа, трогательно обмазанный глиной. В окне когда-то были стёкла, но взрывная волна раскидала острые осколки по земляному полу — убирать придётся вместе с подстилкой.

— Это их дом! — сказал Эса.

Проследив взгляд амазонки, Май увидел, что кошка привычно забралась на печной выступ и свернулась клубочком на подушке.

Эса склонилась над ведром, полным воды и почти сразу выпрямилась.

— Какой ужас! — воскликнула она. — Почему никто не сказал мне, что я перепачкалась?

— Да мы все грязные! — растерянно ответил Селен. — А твою красоту невозможно испортить.

Эса сердито фыркнула и занялась срочными поисками вещей, необходимых для приведения себя в порядок. Прямо за домом отыскался источник — скудный родничок. Эса, вооружась черпачком, взялась набирать воду во все найденные ёмкости, Селен таскал вёдра под навес.

Май подошёл к постели.

— Что парень, в порядке?

— Думаю, всё обошлось. Он скоро очнётся и расскажет нам, как оказался жильцом этой свалки, а может быть, и почему её вообразили мишенью.

Май покачал головой.

— Знал бы, что будут стрелять — ушёл бы раньше. Да и откуда столь асоциальному человеку ведать что-то о планах господ военных?

— Он не так прост, как выглядит. Построить дом из мусора было бы легче и логичнее, но этот отщепенец выбрал другой путь: он создал оазис. Да, эта хижина выглядит непрезентабельно, тем не менее, в неё вложены не только труд и материалы, в ней заключена идея!

— Потрясающе! — ответил Май. — Приводи его в чувство, а я возьму пробы грунта. Не знаю, зачем мне это нужно: так, на всякий случай.

Май вернулся к машине, где его встретила умиротворяющая чистота. Знакомый организованный уют вызвал желание посидеть внутри просто так, без явной цели. Слышался плеск воды и знакомые голоса: Селен и Эса мылись. Вместе или по отдельности не интересовало Мая ни в малейшей степени. Он запустил зонд, озадачив его отбором проб, а сам попробовал представить не только масштаб катастрофы, но и горизонты всеобщего спасения.

Итак, два пути, и хороший эффект получится от применения обоих одновременно. Слегка подкорректировать местные технологии легче лёгкого, но единой сети здесь нет, каждый работает самостоятельно, предприятия по производству тары частные, и сунуть туда нос далеко не всегда могут даже господа чиновники. Несколько визитов Оливина наверняка сможет организовать, но мало пройтись по цехам, благожелательно выслушивая заученные, но плохо отрепетированные речи. Нужно заглянуть в компьютер технолога и провести с ним воспитательную работу. С компьютером, а не с технологом, хотя с ними обоими было бы ещё лучше. Вообще наличие электроники делает всякое человечество на порядок более внушаемым.

В целом эту часть задачи реально решить исключительно при содействии местных. Грамотные инженеры здесь наверняка найдутся. Если дать им нужную программу, воспользоваться ей они сумеют. Достаточно перевести часть предприятий на новые рельсы, затем либо изменения примут лавинообразный характер, либо начнётся война технологий, что, в принципе, тоже хорошо, ибо сдвигает дело с мёртвой точки.

Май удивился, обнаружив, как уютно чувствуют себя в голове крамольные мысли. Давно ли заговоры казались делом немыслимым и противозаконным, а сейчас демон мало того, что участвует в одном таком, так ещё и планирует его тактические ходы, хотя никто его об этом пока не просил. Правду говорят: со Стражем поведёшься, такого наберёшься, что проще сразу сдаться Основам на растерзание.

Лучше немного отвлечься и поговорить с тем же Оливином, чтобы вернуть утраченное равновесие чувств. Небож любого отрезвит, а этот в особенности.

Выбравшись из машины, Май обнаружил, что Эса и Селен моются под навесом, целомудренно повернувшись друг к другу спиной. Молодцы: негоже пачкать вычищенный, благоухающий свежестью салон машины. Май прошёл в дом. Оливин сидел возле постели и рассеянно листал книгу. Где он её взял интересно бы знать?

— Под кроватью сундучок с добром! — ответил Страж на незаданный вопрос.

— Роешься в чужом имуществе?

— Отстань! Что в этом плохого? Разве я возьму вещи себе?

Поскольку оба варианта были Маю абсолютно безразличны, он позволил спутнику делать всё, что ему вздумается. Кошка, всё так же съежившись, сидела на холодной печке. Май подумал, что надо бы её накормить — кошку, а не печку, но об этом кто-то позаботился раньше: мисочка в углу оказалась наполнена едой. Ночью можно будет затопить очаг, днём лучше не рисковать: дым заметен на большом расстоянии.

— Что будем делать, Страж?

— Драться! Я ещё не знаю деталей, но ты быстрее сообразишь, какие конкретные действия мы сможем предпринять.

— Легко! — ответил Май. — Если ты возьмёшь на себя труд сообразить, какие воспоследуют последствия из того, что мы способны натворить.

— Это тавтология! — сказал Оливин.

— Это проблема! Побудь немного серьёзным. У меня есть наработки, даже готовый план, но авантюра способна выйти из берегов.

— Ребят со шлемами ты же не постеснялся обвести вокруг пальца!

В чём-то небожитель прав. Страхи следует изживать, а не прикрывать их присутствие узорами правильных слов.

— Нам нужен технолог! — сказал Май.

— Я технолог! — прозвучал слабый голос.

Марги разом повернулись. Они как всегда забыли о присутствии рядом нормального человека.

— Надо же! Мой переводчик подцепил язык этого мира! — задумчиво произнёс Май.

— Я сделаю вид, что ничего не понял. Давай, берись за дело, поболтай с этим парнем о понятных вам обоим вещах.

Кошка, услышав знакомый голос, спрыгнула на пол и подбежала к постели. Май лишь теперь обратил внимание на то, что подстилку с битыми стёклами уже кто-то убрал: а молодцы ребята, могут, когда захотят.

— Катенька, Катёнок! Ты живая! — пробормотал человек.

Кошка вскочила на кровать и ткнулась носом в грязную нечёсаную бороду.

— Это вы нас спасли? — спросил мужчина, поглаживая полосатую спинку.

— Случайно! — оправдался демон. — Я — Май, этот парень — малыш Олли. Ещё двое снаружи отмывают с себя грязь болот и бомбёжек. Они скоро придут.

— Я — Борис, а кошку зовут Катя.

— Вы действительно технолог?

— Был ещё недавно. Меня уволили.

— Об этом подробнее! — заявил Оливин.

Бородатый Борис оглядел обоих маргов.

— А кто вы? — спросил он. — Выглядите и говорите так странно, что версию о сотрудниках спецслужб я отсекаю не рассматривая.

— Напрасно! — возразил Май. Ситуация начала его забавлять — Олли у нас Страж Основ Порядка, то есть в какой-то степени…

— А разве они существуют? — жадно перебил Борис и даже привстал на кровати от жгучего желания выяснить всё сейчас же и до конца.

Май оглядел небожителя.

— Да, он в грязи и лохмотьях, а электронную начинку его бляхи превратила в мелкое крошево пуля, но подлинность статуса подтверждаю. Я — демон.

Май повременил снимать очки и шляпу, хотя был уверен, что, несмотря на недавнее потрясение, местный парень легко усвоит полезную информацию. Технолог — значит инженер, то есть свой человек. Борис слегка вздрогнул, услышав мрачное слово, но взгляд его быстро сосредоточился. Почти слышно было, как в мозгу начали прокручиваться варианты.

— Что-то мне подсказывает, что вас вполне можно предоставить друг другу! — сказал Оливин. — Пойду, помоюсь, если вода осталась.

— Оба помойтесь! — посоветовал демон. — Работы предстоит много, а мне трудно сосредоточиться, когда человек плохо виден под слоем грязи, да и шерсть на лице выглядит откровенно лишней.

Борис поднялся и пошёл к двери. Двигался он уверенно. Оливин отстал.

— А ты почему всегда чистый? — спросил он демона.

— Статическое электричество на поверхности моего тела отталкивает грязь! — серьёзно ответил Май.

— Правда?

— Ты чему-нибудь учился в этой жизни, друг любезный?

— Ну, да. Я специалист по лирической поэзии.

— Прочти стихи!

Оливин демонстративно вздохнул.

— Я специалист по поэзии, а не по стихам! — объяснил он.

— В расчёте! — признал Май.

Марги разошлись в разные стороны.

Пока Оливин и Борис принимали душ снаружи, Селен и Эса приготовили поесть. Амазонка распоряжалась уверенно. В её движениях появилась мягкость и в то же время целесообразность. Она улыбалась и весело болтала с Селеном и кошкой. Май поглядывал на боевую подругу с удивлением. Странно, что столь простые незамысловатые вещи кажутся важными. Должно быть, и еда вкуснее, когда красивая женщина, совершая эти неспешные, старые как мир движения, подаёт её на стол. А что делает женщину красивой? Этот свет в глазах, уверенная мягкость каждого жеста: они говорят, что счастье если не пришло ещё в её жизнь, то уже на пороге.

Мужчина рядом с неё обретает свою подлинную суть — защитника и друга. Он сам таков, какой видит свою женщину! Если она для него богиня, то и он — бог, если бесправная собственность, то и он — вещь с пустыми глазницами. Как оказывается всё просто! Почему он раньше этого не понимал? Как же Елена терпела его все эти годы? Неужели так сильно любит?

От возвышенных мыслей, как всегда, отвлекли: явились Оливин и Борис — оба умытые, в чистой одежде. Без бороды и грязи технолог оказался совсем молодым человеком. Худое тело, на носу сияют веснушки, лоб загорел, а щёки и подбородок белые. Странно выглядит этот островок слегка исцарапанной кожи.

Увидев Эсу, Борис залился румянцем, хотя взгляд отвести не смог. Его открытое восхищение словно добавило амазонке совершенства. Она спокойно улыбнулась, приглашая к столу. Оливин задумчиво пригладил мокрые ещё волосы, казалось, небожитель отыскал новую заботу для своей ревности. Пока компания ужинала, Май навестил машину. Зонд уже справился с работой, бортовые системы произвели анализ. Май и сам не знал, зачем ему тесты, поэтому оставил их спокойно лежать в памяти базы.

Стемнело, и, когда Май вернулся, в хижине топилась печь, посверкивая языками пламени, сквозь дыры в старой дверце. Селен грелся рядом, восторженно глядя на огонь. Борис расспрашивал о чём-то Оливина, хотя взгляд его всё норовил переместиться на Эсу.

— Отлично! — воскликнул небожитель, завидев демона. — Займитесь делом ребята. Вы оба инженеры, так что поймёте друг друга даже без переводчика.

Май охотно подсел к столу. Глаза местного человека горели жадным интересом ко всему происходящему. Борис ещё раз внимательно оглядел демона. Любопытство заворожило его до такой степени, что даже амазонка временно оказалась забыта. Олли и Эса вышли наружу под слегка задымлённые звёзды, а парень этого не заметил. Май видел, что Бориса сжигает желание расспросить о сути, уточнить детали, понять технологию существования демона и его машин. Хорошее воспитание удержало от расспросов, но с великим трудом. Май развернул на столе компьютер, и восторги на время целиком достались этому полезному устройству.

С каждой минутой человек запретной реальности нравился Маю всё больше. Чужие идеи он ловил на лету, его собственные оказались ничуть не хуже, а то и лучше, пользоваться продвинутым марговым компьютером он научился за считанные минуты и охотно взялся за работу, когда Май предложил ему не стесняться. Демон слабо разбирался в технологиях производства упаковочных материалов, точнее говоря, ничего о них не знал. База помогла бы вникнуть, но местный инженер делал это гораздо лучше.

Когда коллеги подняли склонённые головы, в хижине было тихо и пусто. Оливин, Эса и Селен ушли в машину, кошка, свернувшись клубочком, спала на печке. На углу плиты ждала заботливо оставленная кем-то из странников тёплая еда. Борис набросился на неё, продолжая одним глазом отслеживать работу компьютера. Май вышел под звёзды. Они сияли наверху, озаряя этот грешный мир, и казались отсюда чистыми и прекрасными. Люди смотрят на них сквозь космос, и они хороши, но случись оказаться рядом, в глаза полезут пятна и рваные протуберанцы корон. Наверное, и в человеческих отношениях так же. Недостатки заметны, под придирчивым взглядом блекнет красота и, лишь отстранясь, понимаешь, как великолепна всепобеждающая суть. Устроить бы так, чтобы на дорогого тебе человека всегда смотреть как с линии горизонта.

Май вдруг понял, что пытается заново осилить давно и надёжно решённую задачу, когда есть готовый инструмент, позволяющий это сделать: любовь. Надо лишь сконструировать её в душе, и ему ли, инженеру, бояться знакомой работы?