Мир

Глава 9

Селен заснул, едва добравшись до постели и уронив голову на подушку. Май спать не собирался. Во-первых, он не очень-то и нуждался во сне, во-вторых, догадывался, что отдохнуть ему вряд ли дадут.

Предчувствия сбылись через полчаса, а то и менее. Первой явилась Эса. Амазонка вымылась и сменила одежду, но сизые разводы на лице ещё сохранились.

— А ещё говорят, что все их фрукты-овощи экологически безупречны! — сказал Май, разглядывая физиономию боевой подруги. — Хороший краситель! Крепко держится.

Эса усмехнулась в ответ. Самодовольством от неё разило почти так же сильно как абрикосовым шампунем.

— Ты смотрел местные новости? — спросила девица.

— Нет. Зачем они мне?

Амазонка прошла вглубь комнаты и расположилась в кресле. На ней было надето платье с длинной юбкой, но носить его она только училась, поэтому путалась в складках и запиналась о подол.

Май терпеливо дожидался продолжения истории, в том, что оно последует, он был уверен.

— Местным очень понравилась затеянная мной фруктовая война! Они давно так хорошо не развлекались. Теперь решили устраивать представление регулярно, а меня избрали королевой праздника.

— Поздравляю! — быстро сказал Май. — Ты останешься здесь?

— Зачем? Я буду приезжать на каждую виноградную битву, чтобы торжественно её открывать. Мне дали бесплатную визу в реальность.

— Я бы предпочёл, чтобы они забрали тебя насовсем и прямо сейчас! — откровенно заявил Май.

Амазонка опять усмехнулась.

— А цветные разводы на лице и теле отныне будут считаться признаком доблести и красоты! Они решили к следующему празднику вывести и размножить специальный виноград, с ещё более выраженными окрашивающими свойствами.

Май вздохнул.

— Почему их называют чокнутыми — я теперь понимаю. Но почему экологами? Вместо того, что сохранять нормальную природу, они довели её до абсурда. Мой переводчик, я вижу, в порядке. Спасибо хоть на этом.

— Что может сделаться марговой технике?

— Ценю твою веру в наш потенциал. А где малыш Олли?

— Должно быть, опять в постели какой-нибудь местной девицы. Дай ему волю, он бы оттуда не вылезал.

— Это так естественно! — заметил Май.

Эса поглядела на него дольше и серьёзнее, чем обычно.

— А сам ты почему сменил облик, если это здорово?

— Ну, я ведь работаю: довожу до ума конструкцию машины. Много ли я сделаю, если буду постоянно отвлекаться на любовные приключения?

— Ладно, признайся: были и другие причины! Тяжёлый разрыв?

— Может быть! — ответил Май.

— А разве на душе станет легче, если тело перестанет тебя терзать?

Май добродушно улыбнулся:

— Боевой образ заметно влияет на сущность, так что поверь мне: да!

Желала ли Эса продолжить этот разговор, осталось неизвестным: в номер Мая вломился Страж Основ Порядка.

Оливин тоже успел помыться и переодеться. На лице его не осталось следов ночного побоища: повреждения зажили, следы ягодного сока стёрлись.

— А и ты здесь! — сказал высокомыслящий, увидев амазонку.

— Вы оба появляетесь у меня слишком часто! — вставил Май. — Начинаю думать, что я напрасно снял вам комнаты и заплатил за это деньги.

Никто не обратил внимания на его сердитые слова. Оливин осуждающе ткнул пальцем в сторону Эсы:

— Ты натравила на меня эту свору девиц!

— Если бы они не были убеждёнными девственницами, думаю, ты не стал бы возражать!

— Но они такие и есть! А те ребята, что пришли мне на выручку, так усердно старались отчистить меня от виноградного сока, что мне пришлось спасаться бегством уже от них!

— Ты пользуешься небывалым успехом, марг! Если честно признаешься, что провёл остаток ночи в невинных думах о скорбях сущего, я принесу извинения.

Оливин фыркнул что-то неодобрительное, но злость его пошла на убыль. Он мирно уселся в другое кресло.

— Ну, я там познакомился с одной очень милой девушкой…

— И в её постели забыл о фруктовых невзгодах! — сделала вывод Эса.

— Она тоже требовала подарки? — с любопытством спросил Май.

— Я не сказал ей, что родом из другой реальности.

— Доблестный Страж солгал! — прокомментировал демон.

— Она не спрашивала. Зачем было портить красоту момента мало относящимися к делу подробностями?

Невинные голубые глаза сияли довольством, Май решил махнуть на всё рукой и вернуться к работе:

— Может быть, вы оба уберётесь из моей комнаты?

Оливин и Эса пропустили его слова мимо ушей.

— А зачем ты женишься? — спросила амазонка. — Ты изменяешь возлюбленной направо и налево. Я сомневаюсь, что после свадьбы тебя вдруг шарахнет по башке исступлённая верность.

Оливин склонил голову к одному плечу, потом к другому, как будто рассматривал этот вопрос с разных сторон.

— Зачем я женюсь? — повторил он вопрос, словно лишь теперь удосужился им задаться. — Наши семьи издавна дружат, мы с моей невестой выросли вместе. Родители всегда полагали, что наш союз получился бы очень недурным. Она красивая, умная. Зато характер…

Оливин смолк, скорбно покачав головой.

— Ты её не любишь! — осуждающе произнесла Эса.

— Почему же — люблю. Мы друг к другу привыкли.

Май сказал, не поднимая головы от работы:

— Обычный соседский брак. Почти все через это проходят.

— И ты? — спросил Эса.

Май кивнул. Небожитель посмотрел на демона почти с нежностью. Такие непохожие, они жили по одним правилам. Стражу Порядка подобный подход импонировал. Он удобнее устроился в кресле.

— А ты сама? — ринулся он в атаку на амазонку. — Вы вообще никого не любите! У вас даже браков нет!

— Мы любим наших дочерей! — ответила Эса. — Это наша семья.

Май понял, что спокойно работать ему не дадут: болтовня о чужих обычаях самая вязкая и бесконечная. Он поднялся и вышел. В комнате Селена было тихо, но потеряшка уже проснулся: кулаки его самозабвенно тёрли глаза, когда Май переступил порог.

— Как ты? — коротко спросил Май.

— Хорошо! — сразу ответил Селен.

Его преданный взгляд немного озадачил демона.

— Отлично! Вставай, одевайся и пошли!

— Куда? — спросил потеряшка.

Он сразу послушно включился в озвученный Маем алгоритм.

— Подальше от этой невыносимой парочки! — ворчливо ответил демон.

Пока Селен натягивал простенькие местные одежды, Май отошёл к окну. Вьюнки и здесь назойливо липли к стёклам: их опухшие розовые мордочки загораживали заметную часть панорамы, но демон разглядел большую часть улицы.

— Ох! Тебя ведь опять нужно кормить! — спохватился он, заметив вывеску ресторана под сенью гигантских слив.

— Я не очень голоден, и если нужно идти по делу…

Май повернулся к подопечному.

— В открытой сети нет никаких данных о твоём народе, но здесь есть библиотеки. Туда требуется допуск, и у меня он ещё действует: я уже работал в здешних архивах, весьма, надо сказать, недурных. Хочу, чтобы ты пошёл со мной. Быть может, хранящиеся там материалы пробудят твою память.

Селен жадно ухватился за призрак надежды, даже аппетит его отступил под наплывом волнения. Приятели без промедления вышли из отеля.

На улицах опять было оживлённо, и Селен усомнился в том, что здесь вообще работают. Впрочем, Май говорил, что большая часть производственных процессов здесь автоматизирована. Под покровом плодородной земли кипела напряжённая механическая жизнь. Здесь ценили услуги машин, но стыдливо прятали их от взоров.

Зато в здании библиотеки встретила прохладная тишина, слабо пахнущая лимоном. Май предъявил автомату всё тот же браслет и посетителей сразу пропустили внутрь. Демон усадил потеряшку перед одним из экранов и долго набирал запрос.

Селен ожидал, что поиски его родины окажутся продолжительными и многотрудными, но в цель попали быстро: со второго требования. Потрясённый юноша увидел лицо, похожее на его собственное, а главное характерные уши. Радом с картинкой добросовестно высветились цифры параметров, но Селен их даже не заметил. Сердце заколотилось, стремясь выпрыгнуть наружу, вспотели ладони. Найдёныш разгрёб шевелюру, чтобы демон мог сравнить его уши с теми, что на экране. В душу прокралась надежда. Он не один в целом свете! У него есть народ! Свой собственный мир.

Май быстро охладил пыл подопечного.

— Все сведения о твоей реальности довоенные, — сказал он. Пальцы продолжали набирать команды.

— То есть, моего народа больше нет? — робко спросил Селен.

От страха заледенели его замечательные уши, и он опять прикрыл их волосами.

— Ах, да! — рассеянно заметил Май. — Ты ведь ничего не знаешь о мире в целом.

Он оставил компьютер отцеживать нужные сведения, проверяя их на статус допуска, и повернулся к Селену.

— Более тысячи лет назад наш мир был един и строен. Его реальности сообщались между собой и люди активно пользовались порталами для торговли и обмена знаниями. Затем одни сочли, что слишком хороши для соседей, другие, что их необоснованно притесняют. Началась война границ. Вначале события носили бескровный характер и сводились к устрожению правил. Естественно, образовались партии недовольных. Война растеклась по мирам, как огонь или зараза. Реальности небожей и демонов смогли отгородиться от неурядиц и понесли минимальные утраты. Прочим досталось в полной мере. Теперь мы видим последствия: дороги разрушены, контакты ограничены, каждый живет, как ему нравится и не считается с другими. Кому-то новые условия принесли процветание, кому-то — разор.

— И мир расколот навсегда?

— Я живу не первую сотню лет, но шрамы Земли не зарастают. Наш мир всё ещё на прицеле нашего безрассудства.

— Значит, портрет этого парня на экране был сделан тысячу лет назад?

— Это реконструкция более поздних времён. Смотри-ка: здесь есть ещё картинки!

Перед глазами притихшего Селена прошла череда пейзажей. Это был очень красивый мир. Юноша сразу понял, что он жил, как дышал — естественно. В любовно ухоженную природу легко вписывались изящные дома. Поля и сады слаженно перемежались лесами и лугами. Городки — все скромных размеров — выглядели так же органично, как горы и скалы.

Затаив дыхание Селен любовался тем, что видел, и его сердце радостно отзывалось на каждую новую подробность. Люди тоже казались обязательной частью целого. Их простая одежда словно продолжала природу, а волосы на головах росли пышно как травы.

Селен протянул руки, пальцы жаждали коснуться прекрасного мира. Словно сквозь экран можно было попасть домой в эту волшебную страну.

— Ты вспомнил что-нибудь? — тихо спросил Май.

Селен вздрогнул и поспешно спрятал ладони между колен: залапает экран, а у демона потом будут неприятности.

— Нет! — грустно ответил бедный потеряшка. — Моё сердце отзывается радостью, но голова молчит. Хотя у кого на душе не потеплеет при виде такого прекрасного мира? Неужели он существовал?

— Похоже, что да. Смотри, а мы угадали: твоих сородичей называли эльфами. Правда, самонаименование не сохранилось. Эльфы — прозвище. Вроде демонов и небожителей.

— А разве вы сами себя так не называете?

— Обычно нет.

Демон замолчал, просматривая текст, а Селен принялся грустно размышлять о злосчастной своей судьбе. Восхитительная реальность, скудно сохранённая в чужих архивах, быть может, давно ушла в забвение. Исчезли населяющие её люди, простёрлась от края до края разорённая пустыня, и лишь ветер воет, гоняя сухие злые пески. Почему-то эта безрадостная картина отчётливо встала перед внутренним взором. Селен напрягся: память в нём проснулась, или разыгралось воображение?

Издалека донёсся голос Мая, но юноша не сразу смог вернуться с реальный мир.

— Что? — переспросил он.

— Идём обедать. Я снял всю информацию, что мне разрешили, больше здесь делать нечего.

Селен послушно поднялся и пошёл за покровителем.

— Ты по-прежнему не знаешь дороги в мой мир? — спросил он, когда вышли из-под прохладных сводов библиотеки в тёплый весёлый город.

— Увы — нет! — ответил Май.

Голова Селена повисла совсем уныло, и демон сообразил, как расстроил подопечного. Он взял Селена за плечи и приподнял, чтобы переставить удобнее.

— Послушай! Я уже обещал и повторю ещё раз: я не брошу тебя. Мы будем искать твой мир и обязательно найдём. Раз существуешь ты — есть и он. Надо лишь набраться терпения.

— Я никому не нужная обуза!

— Те двое, что увязались за нами — никому не нужная обуза, — твёрдо сказал Май. — А ты — мой друг.

Румянец радостно вернулся на загрустившие по нему щёки. От скопившихся в глазах слёз расплылся доступный обозрению мир. Потеряшка счастливо вздохнул: собственной земли у него пока нет, но друг — это почти так же много, как дом: приют для души, что гораздо важнее, чем пристанище для тела.

— Спасибо, Май!

— Не за что. Идём тебя кормить.